Чайка

                Чайка
                « Вот   вспыхнуло  утро,  румянятся  воды,
                Над   озером  быстрая  чайка  летит.
                В  ней   много  покоя  и  много  свободы.
                Луч   солнца  у  чайки  крыло  золотит.
                Зачем  этот  выстрел..»
    Этот    романс  любила  и  часто  пела    под  гитару   моя  мама.   А   папа   любил  маму  и  романс  в  её  исполнении  и  даже  подарил  ей  чашку,  синюю  с   летящей  белой  чайкой.  С  этой  чашкой  связаны   самые  светлые  и  самые   страшные,  драматические   события.    В  сохранившемся  дневнике  моего отца    есть  запись  от  4  января   1929   года: «Сегодня  смотрел   фильм   «Трипольская  трагедия».  Картина  рисует  жуткий   момент  из  времён  гражданской  войны (убийство   отряда  комсомольцев  под  Киевом   бандой  атамана  Терпило).  Картина  оставила  глубокое  впечатление.  Да,  были  герои!  Невольно  самому  хочется  быть  таким».    Тогда  папа  ещё  не  знал,  что  ровно  через   13   лет  ему  предстоит  повторить  подвиг  этих  героев.
     В  1941  году  мирная  жизнь   нашей   страны  закончилась.    Отец,  коммунист,   директор     школы   каждый  день  ходил  в  военкомат,    ему  отвечали,  что   у    него    с  группой    будет  спецзадание.  «Ждите!»   Однако   произошло  то,  чего  никто  не  ожидал:   фашисты    стремительно  захватили  родной  город.   Военкомат   ночью  был  эвакуирован,  а  группа  осталась  без  базы,  без  связи,  без  конкретного  задания,   без  оружия.   Предателя,  выдавшего  отца  немецким   властям,   нашли,   суд   над  ним  состоялся   только   в  1955  году  в  Курске.   В   фашистском  застенке   папа  держался  мужественно,  никого  не  выдал,   и   в  ночь  с  13  на  14    января  1942  года     был  расстрелян.      А  наша  мама,   учительница,   красавица,  с   4-мя  малолетними   детьми    после  неудачной  попытки  эвакуироваться,  осталась  в  оккупированном  городе. Что  такое   жить  в  условиях  вражеской  оккупации?   Голод,  холод,    издевательства,   информационная  блокада,   страх   смерти  за  любое  неповиновение.   Оккупанты  не  щадили  ни    женщин,  ни   маленьких  детей.    О  том,    что  папу  расстреляли,  тайно  сообщил   маме   полицай  из  местных  жителей.   «Вся   ваша    семья  тоже  подлежит  расстрелу.  Я   видел  список,    постарайтесь  скрыться».   Однако  бежать  нам  было   невозможно:  кругом    немецкие  посты,  патрули,  к  тому  же  мы,  дети,  болели  корью,   лежали  с  высокой  температурой,  покрытые    сыпью.
      Бабушка,  старенькая  родственница  отца,   мудро  рассудила:  «Анна   Матвеевна,  Вас,   как  жену  Феди,  убьют  точно,  а   без   матери    детям  не  выжить.  Уходите,   спасайте    свою  жизнь  ради   них.     Я  свой  век  отжила.  А  детей   немцы    даст    Бог,   не  тронут,   они  боятся   инфекции».      Бабушка  оказалась  права.   За   нами,  действительно,   пришли.     Узнав,   что  мамы   нет  дома,    разозлились,   хотели   забрать  нас,  детей,   но,  увидев  сыпь,  замахали  руками  и  ушли.    Мама  спаслась,  благодаря  добрым  и  отважным  людям.   Её,    рискуя  собственной  жизнью,  спрятали  в  подвале   жители   дома,  стоявшего  на  окраине   города   над  оврагом.   
     Шла    война.  В  городе   менялись  части,   но  власть   оставалась  вражеская.  В  нашей  квартире  почти  постоянно  жили   немецкие  солдаты.     Однажды  в  комнату,  где  мы  ютились  вшестером,  пришел  немец  в  штатском,  он  почему – то  говорил  по-русски.    Сказал,  что  он  врач.  Даже  сделал  перевязку  раны  на  руке  у  сестры.   На  другой  день  он   явился  снова,  полистал  книги  на  полках,  повертел  в  руках  любимую  чашку  мамы:  подарок  отца.    После  его  ухода  немецкий  солдат  из  тех,  кто  жили  в  нашей  квартире,  сказал  маме:  « Анна,   Макс - «СС».  Видно,  простые  солдаты  не  любили  эсэсовцев,  боялись  их.  И,  действительно,  когда   спустя   некоторое  время   немцы  засуетились (видно,  пришел  приказ  отступать),  Макс   явился  к  нам  во  всей  «красе»:  в  черной  эсэсовской  форме  и   с  характерной  эмблемой   на  фуражке.     Я  навсегда  запомнила  суматоху   в  кухне,  разъяренного   Макса,  который  требовал,   чтобы    мама   подарила  ему   «таз,  из  которого  пьют  чай».   (Tasse—чашка).  Я  цеплялась  за  мамину  юбку  и  не  могла  понять,  зачем  этому   страшному  немцу  таз  и  разве  можно  из  таза  пить  чай?  Речь  шла  о  той  самой  чашке  с  белой  чайкой.   
    Сначала  мама   делала  вид,  что  не  понимает,  о  каком  тазе    идёт  речь.   Но,   когда  Макс,  рассвирепев,  схватился  за   пистолет,   она,    побледнев,  сказала: «Берите,  что  хотите,  на  вашей  стороне  сила». 
  – Нет,  я  хочу,  чтоб  мне  её  именно  подарили,   настаивал   эсэсовец.
  – Нет!
Мама  вышла  на  крылечко,   Макс  выскочил  следом,   приставил    дуло  пистолета  к  её  лбу   и  злобно  прошипел:  «Последний  раз  спрашиваю:  подаришь?  Застрелю!»
  –  Нет - прошептала  мама.
К  счастью,  в  этот  момент  появился  какой  - то важный   чин.   Он   сердито  закричал   на  маминого  мучителя.  Тот  бросился   за  ним,  на  ходу  пряча  оружие,  но,  обернувшись,  пригрозил; «Я   ещё  вернусь!»   Мама   без  сил  опустилась  на  землю,  ноги  её  не держали.  Над  нею  причитала    бабушка:   «Что  же   Вы   делаете,   Анна  Матвеевна,  ведь  он   мог  убить   Вас  из-за  Вашей  гордости.  Пусть  бы  подавился  этой  чашкой».   
  – Нет, -  ответила  мама. - Они   расстреляли    моего  Федю.  Эта  чашка    -память  о  нём.
  –  Он  вернётся,  вот  увидите,  слишком  он  разозлился.
Наступила  ночь,  мама  и  бабушка  не  ложились.   Им  было  очень  страшно.   Вдруг  раздался  стук  в  дверь. « Открывать?» -  обречённо  спросила  бабушка.  « Открывайте,   Мария  Ивановна,  они  всё  равно  выбьют  дверь».   Бабушка  открыла.  На  пороге   стояли  наши  разведчики  в  белых   маскхалатах.
  – Хозяйка,  немцы  в  городе  есть?  « Нет,  сбежали  ещё  утром», -  ответила  счастливая  бабушка.
На  другой  день  в   город   вошли    наши   части.  Но  до  победы  было  ещё  так  далеко.   Впереди    была    страшная   Курско-Орловская   битва.  После  окончания  войны   останки   папы  и  других  убитых  фашистами  жителей  города   были  перезахоронены.   И  теперь  их  прах  покоится   в  братской  могиле   мемориала  в  городском  парке   у   Вечного   огня.