Клочок пятый. Rojo

Заметка, написанная на обратной стороне карты таро.

Временами, на торговой улочке, часов так в шесть, можно было увидеть радостно бегущего беспризорника. Независимо от возраста или степени запущенности, уличный мальчишка всегда заворачивал в портовый закоулок и бросал камушек в деревянные ставни окна на втором этаже.

В моё время уличный народец был неотъемлемой частью угрюмой реальности. В любом рабочем доме или на фабрике к поручням и лопатам ложились не только руки взрослых. Однако беспризорники всегда оставались одними из самых невидимых людей моего времени. Их присутствие, пожалуй, замечали только когда что-то пропадало из карманов прохожих.

Впрочем, у бегущих по торговой улочке мальчишек дела обстояли немного лучше. Их всегда объединял один маршрут и побрякивающая коробочка лакричных леденцов. Вот вам часть маленького секрета: это всегда была хорошая сделка. Слухи и сплетни стоят гораздо дороже конфет. Разумеется, их в коробочке не было, я всегда оценивал работу своих коллег выше. Иногда из моих карманов уходила пара шиллингов, а то и весь соверен. Моей экономке такие сделки никогда не нравились, ещё больше ей не нравилось, когда в мои ставни прилетал очередной камушек. Тогда я, прихватив монеты и записную книжку, слетал на первый этаж по перилам.

Уличный мальчишка — это быстрые ноги, зоркие глаза и любопытные уши. Словом, все необходимые инструменты для хорошей истории. Признаюсь, меня всегда интересовал тот забытый, никому не нужный и погребенный носок на дне корзины. Я продирался к нему, раскидывая все остальное тряпье вокруг. Добравшись до него, я ещё долго покрывал его заплатками и продлевал бедняге жизнь. Это было фундаментом моих писательских потуг того времени — пестрая куча заштопанных носков.

Теперь же я стоял у дверей своей метафорической прачечной — клуба "Лисиум". К моему странному, ностальгическому удовольствию, в этих стенах ничего не изменилось. Разве что, некоторые из этих стен просто отсутствовали, как окошки в кукольном доме. Отголоски знакомых силуэтов безмолвно восседали за своими столами. Не тревожа их, я прошёл к своему месту и обрушился на верное кресло. Следы моего обитания никуда не делись: и коробка сигарет, и прожженные от пепла пятна на столе, и пеньки не догоревших свечей и ещё целый ворох моих дурных привычек. Не хватало лишь одной из них. Это я понял, когда обнаружил соседний стол пустым.

"Здесь не было места для удивления, наши пути давно разошлись,” — подумал я, ища утешения в глазах чучела ворона на соседнем столе.

Пристраститься к ностальгическому чувству в одиночестве мне не дали. Дверь соседнего кабинета грохнула прямо у меня над ухом как выстрел обреза. Сии "отголоски силуэтов" уже не казались мне простым наваждением, когда один из них уставился на меня вполне осознанными глазами. Точнее уставилась.

— Мэм, — мой дрессированный этикет заговорил раньше, приподнимая шляпу над головой.

Вполне вероятно, что это и была новая булавка в скромном полотне нашего клуба. Об этом меня предупредил старик, но я не сумел скрыть удивления. Мои коллеги в своей переводческой деятельности часто видели "rojo" перед глазами и швыряли чернильницы через весь кабинет. Это самое "rojo" было разлито по волосам незнакомки, приводя меня в нежные воспоминания о закате солнца над портом. Она не была воспоминанием, скорее гостем. Впрочем, я уже не загадывал, путешествуя налегке по извилистым дорожкам своей запущенной головы.

— Сударь, Вы припозднились, — ответили мне, приподнимая невидимые поля шляпы над полукругами весьма внушительных рогов. Я не делал поспешных выводов насчёт её инфернальных корней. Во-первых, это моветон. А во-вторых, рогатые женщины — не такое уж редкое явление.

— Прошу прощения, — я ответил кривой улыбкой её лучезарному лицу. — Здесь очень легко заблудиться.

— И когда Вы планируете присоединиться к нам?

Вопрос поставил меня в угол как провинившегося мальчишку. Казалось бы, я только недавно отделился от привычного мне общества. Не слишком ли рано для другого?

— К Вам, мэм? — пришлось почесать затылок под шляпой. — А позвольте-ка уточнить…

— К нам, сударь, — торопливо уточнила она и глянула на меня через круглые линзы. — Это уж дело ваше, хотите Вы болтаться здесь или нет. Но как по мне, иметь твёрдую землю под ногами было бы совсем неплохо. К тому же, Вы уже научились?

— Чему?

— Ох, да всему! — она неопределенно помахала рукой, встряхивая своими пышными белыми рукавами, словно белым знаменем, сдавшись перед моей неосведомленностью. — Если бы Вы уже научились, то не блуждали бы здесь как потеряшка. Как надумаете —  присоединяйтесь!

Небольшая коробочка приземлилась мне на колени, когда незнакомка швырнула её. То была карточная колода. Первой картой, которую я умудрился извлечь, был Шут. Сие весьма повеселило меня. Я всегда говорил, что судьба потакает желаниям безумцев и жил по этому закону, пока мог. Однако, к чему это привело меня, я всё ещё не помнил.

— Благодарю, — ответствовал я, но незнакомки рядом уже не было. Да и всего клуба будто не стало, остался только я и чучело ворона на столе. Неподвижность его гладких черных перьев и пустота стеклянных глаз скручивали мой желудок в приступе тошноты. Никогда не видел в чучелах ничего больше обычных трупов, выставленных на всеобщее обозрение.

По неведомой причине мои пальцы нежно, почти виновато, погладили спину птицы. Причину сего жеста я не мог найти ни в одном уголке своей головы, поддавшись случайному порыву вины. Откуда она взялась я тоже не знал и, в конечном счёте, выскочил из кресла как птица из силков. Наваждение тут же пропало.

— Да будь ж ты проклят! — едко бросил я, глядя на птицу. Стеклянные бусины её глаз поблескивали влагой. — Чего ты хочешь от меня, мешок перьев? Оставь меня в покое!

Из приоткрытого клюва вырвался пронзительный телефонный звон и я взвыл, зажимая уши ладонями. Это было слишком тяжелое бремя для моего рассудка, чтобы столкнуться с прошлыми ошибками лицом к лицу. Я обратился в бегство, вылетая из двойных дверей своего персонального ада. На ступенях мне не посчастливилось вновь налететь на бледную фигуру и на этот раз она попыталась ухватить меня за пиджак.

— Господин Тэтлер! — крикнули мне вслед, размахивая конвертом. — Подождите!

Я не стал ждать. Единственным приоритетом для меня было убраться из этой адской дыры как можно скорее. В тот момент в мире существовал лишь один человек, которого я хотел видеть.