Обыденная гибель

     Мальчик подошел к двери и схватился за ручку. Постояв так с минуту, он механически открыл дверь, но по его выпученным, глазам и поджатым губы было видно, как он был к этому неготов. Класс затих, переведя на него все внимание. Учительница, Тамара Армэновна, подняла обвисшее лицо от журнала и, дрогнув уголками рта, протяжно, будто выступала на хоре, пропела.
     - Костенька, голубь мой. Почему опаздываем?
     Мальчик, размяв свой скошенный язык, еле выговорил:
     - Там собака была, она решила погнаться за мной…
     - Все слышали? - мягко, с нажимом перебила учительница, - сначала будильник, потом машина сломалась, теперь, вот, собаки гонят!
     Последняя ее фраза была так звонко и выразительно произнесена, что класс, будто получив знак, покатился хохотом. Тамара Армэновна не отводила своего тяжелого, пристального взгляда с мальчика, который мял низ синего пиджака. Он почувствовал себя лгуном, хотя знал, что собака гналась, и машина ломалась и будильник, просто все сказочно с ним происходило, но ведь он не был в этом виноват. Под ее взглядом он почувствовал себя очень виноватым. Его существование показалось ему лишним. Он уже не мог спокойно контролировать себя. Ему приходилось выбирать позу, чтобы стоять, выбирать выражение лица, прятать страх, так явно заполнивший его колодистые глаза.
     - Пройди и сядь, негодник! - Резко крикнула Тамара Армэновна, Крепче кутаясь в шаль на ее мясистых плечах. - В следующий раз, голубчик, когда на тебя нападет еще какая-нибудь свора, можешь возвращаться, и говорить родителям, что без них, я тебя не пускаю. Фантазер!
     Мальчик нерешительно двинулся к месту, по дороге, длившейся целую вечность, он слышал оглушительный ропот одноклассников, колючие смешки и даже почти споткнулся о чей-то рюкзак. Наконец добравшись до парты, он сел. Сердце так перестучало в его ребрах, что внезапная остановка показалась знаком, что и ему на этом можно остановиться.