Вальхалла

1

Монахи Христа
средь хладного моря
на острове Лейв
обитель устроили.
Стены сложили
из серых камней
и каменный крест
на кровле воздвигли.


2

В тиши монастырской
хранили сокровища
мудрости древней
да множили знания.
Молились Творцу
под сводами келий,
и пили смиренно
нектар богословия.


3

Не делали зла
животным и людям,
мечтая о рае,
о вечном блаженстве.
Не делали зла,
в покое трудились
во славу Того,
Кто мир сотворил.


4

Но вот на закате
из дымки вечерней
ладья показалась,
скользя по волнам.
То викинги были.
И Олаф, сын Скафти,
безжалостный хёвдинг [1]
стоял на носу.


5

Алели щиты
на крепких бортах. [2]
На парусе бледном
ворон чернел.
Блестели мечи
и копья в руках.
На шлемах рогатых
играли лучи.


6

И грызли берсерки
змеиное мясо [3],
слюною кровавой
на бороды брызгая.
И рожи свои
рвали ногтями
да глухо рычали,
возжаждав сраженья.


7

Было внезапным
вторженье разбойников,
застали врасплох
монахов они.
Немало убили
в бесчестной резне,
себя запятнали
преступным деянием.


8

Затем разграбленью
обитель подверглась.
Всё ценное викинги
дерзко присвоили
да с умыслом злым
подожгли драпировки,
когда за оружье
взялись чернецы.


9

«За мною! К ладье!» –
скомандовал Олаф,
надеясь на то,
что монахи пожар
тушить побегут
и не будет погони,
что так не придётся
платить за разбой.


10

Но путь преградил
хитрому хёвдингу
седой настоятель
обители сей.
В руках он сжимал
отточенный меч,
подобный кресту,
что купол венчал.


11

И прежде чем Олаф
успел защититься,
калёный клинок
вонзился в него.
Из раны в груди
ударила кровь
и каменный брег
сполна оросила.


12

Взревели берсерки
от ярости дикой
и смелого старца
на копья подняли.
На копья подняли
да бросили в воду,
и волны морские
алыми стали.


13

«В ладью… Уплываем…» –
хёвдинг хрипел,
цепляясь за жизнь,
объятую смертью.
И хирд [4] не оставил
на Лейве его.
Ладья отплыла
да скрылась во мраке.


14

Всю ночь на одре
Олаф страдал,
а на рассвете
Мидгард [5] покинул.
И бездна пред ним
зев свой разверзла.
И Биврёст [6] сверкнул
цветными огнями.


15

Вольно вздохнув
хёвдинг на мост
собрался ступить,
чтоб в Асгард взойти.
Но старый монах
вновь преградил
дорогу ему.
И молвил он так:


16

«Одумайся, друг,
попавшийся в пасть
опаснейшей лжи!
Нет в Асгарде счастья!
Он – ад, а не рай.
Все ваны и асы [7]
не светлые боги,
а демоны тьмы!


17

В проклятой Вальхалле
ты муки найдёшь,
которым вовеки
не будет конца!
Одумайся, друг,
и следуй за мной
в немеркнущий свет
Бога Святого!


18

Лишь Он совершенен!
Лишь Он всемогущ!
И нет во Вселенной
равных Ему!
Он вечную радость
дарует тебе,
коль ты отречёшься
от злобы и тьмы!»


19

Но, гневаясь, Олаф
схватился за меч
и старца клинком
по лицу рубанул!
Мгновенно монах
исчез без следа,
а ветер шепнул:
«Одумайся, друг».


20

Тогда прокричал
неистовый хёвдинг,
грозя невидимке
оружьем своим:
«Будь проклят, подлец!
Вовек не предам
я веру отцов!
Клянусь Одноглазым! [8]


21

Вальхалла! Там буду
я с ним пировать!
Вальхалла! Там буду
с героями биться!
И сладкую славу
с ними приму,
когда Рагнарёк [9]
Альврёдуль [10] погасит!»


22

И Олаф ступил
на мост разноцветный
и гордо поднялся
в просторы небес.
Но Асгарда там
он не увидел
и дальше по яркой
дороге пошёл.


23

Так Биврёст его
в бездну привёл,
где город богов
висел в пустоте.
Над ним возвышался
Иггдрасиль [11] древний,
пожухлой листвою
тихо шурша.


24

И лентой гнилою
река окружила
тёмные стены,
лишённые окон.
И Нагльфар [12] на водах
качался, скрипя,
да парусом чёрным
спорил с ветрами.


25

Смутился тут хёвдинг,
поддался нежданно
гнетущей тревоге,
тяжёлой тоске.
Его огорчило,
что Асгард не в небе,
что он не подобен
заветной звезде.


26

Иное мечтал
Олаф увидеть.
Иного он ждал,
поверив сказаньям
прославленных предков.
И воин впервые
назад посмотрел,
на мост и обрыв.


27

Но вот появился
на радуге Хеймдалль [13]
в испачканных прахом
белых одеждах.
В роге его
сладостный мёд
громко плескался,
но за края
не вытекал.


28

«Что ж ты, воитель,
в смущении замер?! -
грозно промолвил
божественный страж.
- Сомненья отринь!
Они не к лицу
верному сыну
светлого Хеймдалля!


29

Спеши получить
награду свою
в палатах Вальхаллы
пред ликом Высокого! [14]
Спеши приступить
к битве и пиршеству!
Спеши окунуться
в ласки валькирий!» [15]


30

Олаф склонился
низко пред асом
и поспешил
в Асгард войти.
Но прежде чем сделать
это он смог,
Хеймдалль все ногти
ему оторвал.


31

Хёвдинг от боли
дико вскричал,
а страж за порог
его подтолкнул.
Там средь колонн
дева стояла.
Голой была,
но с клинком на бедре.


32

Серые волосы
на пол спадали,
в чёрных очах
искры плясали.
Устами она
раны воителя
вмиг залечила,
кровь уняла.


33

«Следуй за мной», -
дева промолвила.
Олаф послушно
с нею пошёл
по улицам сумрачным,
узким и пыльным,
по шатким мостам
из жёлтых костей.


34

«Ты, верно, валькирия?» -
хёвдинг спросил.
А дева кивнула,
ответив: «Я – Мист. [16]
Тебя я избрала
по воле Высокого.
Мы вместе войдём
под своды Вальхаллы».


35

И вот показались
Вальгринд [17] широкие.
Сложили их турсы [18]
из черепов
тех, кто в бою
спину показывал,
кто удирал
с бранного поля.


36

Дивное слово
дева промолвила,
дивную руну
рукой начертала
и растворились
страшные створки,
в чертог пропуская
валькирию с Олафом.


37

Царил полумрак
в палатах Вальхаллы.
Мерцали мечи
на стенах бугристых.
Из медных щитов
кровля была.
Её подпирали
чёрные копья.


38

Повсюду валялись
измятые латы.
На многих из них
сидели эйнхерии. [19]
А пол покрывали
ковры из кишок,
и алые черви
скользили по ним.


39

На троне Хлидскьяльв
сам Один сидел
в кожаной шляпе,
с Гунгниром [20] в руке.
В правой глазнице –
тьма пустоты,
а в левой сверкал
невиданный глаз.


40

На крепких плечах
крупные вороны
Хугин и Мунин [21]
замерли чинно.
А под ногами
чёрные волки
Гери и Фреки [22]
чутко дремали.


41

«Приветствую, друг! –
Один промолвил. –
Мы ждали тебя
долгие годы.
Ты воин великий
и с нами разделишь
наше веселье,
нашу судьбу».


42

Тут волки завыли,
а воины, встав,
надели доспехи,
мечи обнажили.
И бой начался
безмолвный и зверский.
Кровавый туман
заполнил чертог.


43

Сражались эйнхерии
против друг друга.
И Олаф, сын Скафти,
брал с них пример.
И вскоре лишь хёвдинг
остался стоять
средь трупов изрубленных
в озере крови.


44

«Слава воителям!» -
Один воскликнул.
И с потолка
слетели валькирии.
Стали над мёртвыми
девы кружить
и окроплять их
своею мочой.


45

И стали эйнхерии
тут оживать.
Их раны исчезли,
их кости срослись.
А пол поглотил
пролитую кровь,
открыв меж камней
множество ртов.


46

У дальней стены
Сехримнир захрюкал,
огромный и жирный
асгардский вепрь.
Андхримнир [23] к нему
подкрался в тени
и нож великанский
в сердце вонзил.


47

И вздрогнул чертог
от визга кабаньего.
Едва не оглохли
воины Одина.
А повар умело
тушу разделал
и в грязный котёл
бросил вариться.


48

Эльдхримниром назван
этот сосуд.
Его сотворили
из черепа турса,
который, уснувши,
был Тором [24] убит
в Железном лесу,
что в Ётунхейме. [25]


49

Стол и скамьи
в чертоге возникли
из ниоткуда.
И кубки с питьём
стояли на них,
благоухая
да пеной густой
приятно шипя.


50

Один промолвил:
«Пейте, друзья,
мёд превосходный
кормилицы Хейдрун,
что на высотах
мирно пасётся. [26]
Ешьте, друзья,
дичину отличную».


51

Андхримнир раздал
мясо эйнхериям
да удалился
куда-то во мглу.
И приступили
к пиршеству воины,
и затянули
древнюю песню:


52

«В начале времен,
когда жил Имир,
не было в мире
ни песка, ни моря,
земли еще не было
и небосвода,
бездна зияла,
трава не росла.


53

Пока сыны Бора, [27]
Мидгард создавшие
великолепный,
земли не подняли,
солнце с юга
на камни светило,
росли на земле
зеленые травы.


54

Солнце, друг месяца, [28]
правую руку
до края небес
простирало с юга;
солнце не ведало,
где его дом,
звезды не ведали,
где им сиять,
месяц не ведал
мощи своей.


55

Тогда сели боги
на троны могущества
и совещаться
стали священные,
ночь назвали
и отпрыскам ночи [29] –
вечеру, утру
и дня середине –
прозвище дали,
чтоб время исчислить…» [30]


56

Один следил
за трапезой воинов,
но мясо и мёд
сам не вкушал.
Валькирия Скульд [31]
ему поднесла
вино непонятное,
странный напиток.


57

Олаф же ел
вместе со всеми.
Мёдом упился
и песню колдуньи
пел от души.
И вновь ощутил
он счастье в себе
и Одина славил.


58

Тем временем вечер
на Асгард спустился.
Но прежде чем пир
на убыль пошёл,
пара валькирий
на радость эйнхериям
с парой волков
совокупилась.


59

Когда же настала
безмолвная ночь,
сонмы прелестниц
отдались воителям.
Жаркая оргия
воздух нагрела
и утомила
бойких любовников.


60

Уснули мужи,
уснули валькирии.
Волки и вороны
Вальхаллу покинули.
Один оставил
тёмный престол,
уединившись
в южных палатах…


61

Олаф внезапно
от сна пробудился
и, оглядевшись,
на ноги встал.
Встал и пошёл
по следу Высокого
да у двери
приоткрытой застыл.


62

С Одином тайно
в палате беседовал
турс ледяной
обликом жуткий.
На правой ноге
вздрагивал член,
на левой алела
женская щель.


63

То был Имир,
чьи ноги когда-то
сына зачали
на льдистом краю.
То был Имир,
которого боги
как будто убили,
разрезав на части.


64

А подле него
Ньёрун стояла,
богиня забвенья
и ветхих костей.
Был здесь и Лодур –
бог колдовства.
И Хёнир косматый –
владыка пещер.


65

Они друг на друга
молча глядели,
однако общались
в мыслях своих.
Хёвдинг о том
догадался, едва
очи богов
узрел в полумраке.


66

Чуя недоброе,
Олаф пошёл
справить нужду
в место отхожее.
И обомлел,
когда из клоаки
стал подниматься
съеденный вепрь.


67

Зловонный Сехримнир
вновь возродился
из грязи эйнхериев,
из их нечистот.
И, словно угли,
светились глаза
на морде шерстистой,
на морде кошмарной.


68

«Вот какова
дичина отличная! –
Олаф подумал,
борясь с тошнотой.
- А что за коза
мёд нам даёт?
Неужто и здесь
будет подвох?»


69

Скрывшись от вепря,
хёвдинг взобрался
по копьям на крышу
и сразу увидел
серую Хейдрун,
сонно жующую…
Нет, не листву,
а мёртвое мясо!


70

На толстых ветвях
великого ясеня
висели гнилые
голые люди.
И ела коза
смердящую плоть.
И капала кровь
с её бороды.


71

А было висящих
десятки и сотни –
мужчины и женщины,
дети и старцы.
И вспомнил тогда
напуганный Олаф,
что Одина звали
«богом повешенных».


72

На кровле была
одна из валькирий,
но хёвдинг её
в темноте не узнал.
Доила она
козу круторогую,
цедила в кувшин
вонючую слизь.


73

И чарами мерзость
в мёд превращала,
питьё для эйнхериев
ловко готовила.
Руны чертила,
шептала заклятья,
плевала в сосуд
и ухмылялась.


74

Хёвдинг тогда
почувствовал ярость.
Сжал рукоять
меча своего.
Хотел он убить
Хейдрун и ведьму,
но удержался
от этой ошибки.


75

Тихо спустившись
обратно в палаты,
викинг в углу
попытался уснуть.
Но лишь ворочался
он беспокойно
да вспоминал
речи монаха:


76

«Одумайся, друг,
попавшийся в пасть
опаснейшей лжи!
Нет в Асгарде счастья.
Он – ад, а не рай.
Все ваны и асы
не светлые боги,
а демоны тьмы.
В проклятой Вальхалле
ты муки найдёшь,
которым вовеки
не будет конца!»


77

А утром Сальгофнир,
ослепший петух
с чёрным хвостом
болотной змеи,
звонко запел
и пробудил
всех обитавших
под кровлей Вальхаллы.


78

И снова был бой,
и до смерти бились
друг с другом воители
пред ликом Высокого.
И Олаф сражался
как никогда,
и вновь он один
остался в живых.


79

Когда же восстали
из мёртвых эйнхерии,
а повар Андхримнир
взялся за нож,
Один сказал,
с престола поднявшись:
«Сегодня пурга –
час Дикой Охоты!»


80

И были открыты
настежь ворота.
И воины сели
на резвых коней,
которыми стали
девы валькирии,
прибегнув опять
к испытанным чарам.


81

А Один призвал
Слейпнира [32] свистом,
на восьминогом
Асгард покинул.
И тучей за ним
помчались эйнхерии.
С ними и Олаф,
томимый тревогой.


82

Ветер играл
снегом колючим.
Ветер как зверь
выл и стонал.
Солнце тонуло
в пепельных тучах.
Солнце светило
не ярче луны.


83

Первым бежал
по воздуху вепрь.
Волки, рыча,
гнались за ним.
Следом скакал
сам Одноглазый,
над головою
вращая Гунгнир.


84

Вот показалась
в дымке усадьба.
А на крыльце
стоял человек.
Он ослабел
от хмеля и жара
и на морозе
хотел протрезветь.


85

Волки его
сшибли в сугроб.
Один над ним
скалою навис
и замогильным
гласом спросил:
«Принял ли ты
крест и Христа?!»


86

Пьяный в ответ
покачал головой
и Одноглазый
его пригвоздил
к мёрзлой земле,
к тёмному льду.
Но не убил,
а искалечил.


87

Хрюкнул Сехримнир,
волки завыли
и кавалькада
вновь поскакала
по распростёртым
крыльям пурги
сквозь гобелены
серого снега.


88

Вот показался
в дымке шатёр.
В нём блудники
от хлада укрылись.
Волки за волосы
их ухватили
и под копыта
Слейпнира бросили.


89

Голый мужчина
и голая женщина
стали, рыдая,
пощады просить.
Ноги коня
они целовали,
руки тянули
к Одину хмурому.


90

Он же спросил,
копьём потрясая:
«Вы по закону
свершили соитие?
Или закон
дал вам супругов,
коих тайком
оставили вы?»


91

Мужчина ответил,
понурив главу:
«В деревне меня
жена ожидает».
А женщина, всхлипнув,
призналась, что муж
её средь холмов,
наверное, ищет.


92

И тотчас Гунгнир
пронзил их обоих,
пробив те места,
что срамными зовутся.
И грязная кровь
на льду задымилась
как метка проклятья,
как приговор.


93

А гон продолжался
по спящим курганам,
по горным вершинам,
по кронам лесным.
И принялся Один
в рог свой трубить.
И эхо ему
под землёй отвечало.


94

И вот показалось
в дымке дитя.
Оно потерялось
да заплутало.
Сехримнир его
вмиг растерзал
и поглотил
жадною пастью.


95

Тогда Одноглазый
расхохотался
так, что, казалось,
вздрогнул весь мир.
И Олаф припомнил,
что Бёльверком [33] звали
Одина в прошлом,
в былые века.


96

Затем, замолчав,
Бёльверк метнул
копьё в кабана
и не промахнулся.
В то же мгновенье
все, кто участвовал
в Дикой Охоте,
вернулись в Вальхаллу.


97

Повар дичину
бросил в котёл.
Валькирии вновь
девами стали.
Вдоль крепких столов
разместились эйнхерии,
а Один на троне
снова воссел.


98

И он произнёс
речи такие:
«Когда Рагнарёк
наш мир поколеблет,
когда страж богов
в рог затрубит,
мы сядем на Нагльфар
и в даль поплывём.


99

Там биться мы станем
с хирдом Творца,
геройски поляжем,
прославив себя.
Тогда и наступят
сумерки наши.
Тогда совершится
гибель богов.


100

Но перед финалом
Зима Великанов
три года весь Мидгард
будет терзать.
В то время, друзья,
мы сможем свободно
зверей и людей
на земле убивать!


101

Средь чёрных снегов
поохотимся всласть
на наших врагов,
на христиан!
Они не спасутся
от Дикого Гона,
от смерча мечей,
клыков и когтей!


102

Так пейте, друзья,
за нашу судьбину,
за стойкость и ярость,
за славу и тьму!
Так пейте, друзья,
за тёмных богов!
Они не забыли
ваших деяний!»


103

Горячее мясо
Андхримнир подал.
Подняли эйнхерии
кубки свои.
И Олаф поднял,
но не осушил,
а лишь притворился,
что пьёт как и все.


104

Не стал он и есть
дичину отвратную,
и вдруг прояснился
взор у него.
Узрел он тогда,
как девы уродливы –
старухи и те
красивее стократ.


105

Очи валькирий
скрылись под бельмами.
Кожа морщинилась,
будто кора.
Губы разбухли,
Готовые лопнуть.
Спутались волосы –
сплошь колтуны.


106

Но гаже всего
выглядел Один –
гниющий скелет
с рогами на лбу.
В левой глазнице
камень крутился.
В правой плясал
чёрный огонь.


107

Грибом червивым
шляпа была.
Клоки паутины
свисали с него.
Турсовым членом
окаменевшим
было копьё,
меткий Гунгнир.


108

Хёвдинг тогда
вспомнил, что Один
Гримниром [34] в прошлом
зваться любил.
Вспомнил и то,
что именем Игг [35]
древние роды
его величали.


109

Тут прилетели
Хугин и Мунин,
что на охоте
с Одином не были.
Крыльями громко
птицы захлопали
и опустились
на плечи Высокому.


110

Клювы воткнули
в трещины черепа
и зашептали
свежие вести.
Олаф своё
имя расслышал.
И в хёвдинга хлынул
дурманящий ужас.


111

Один когтями
впился в Хлидскьяльв
и громогласно
проговорил:
«С нами отступник
в этих палатах!
С нами предатель
под кровлей Вальхаллы!»


112

В страхе великом
воины замерли.
Кто-то на стол
кость уронил.
И усмехнулись
недобро валькирии –
мерзкие ведьмы
в личинах девиц.


113

И продолжал
правитель Вальхаллы
полную гнева
резкую речь:
«Этот мерзавец,
послушав монаха,
побрезговал пищей
премудрых богов!


114

Этот безумец
нас в сердце бранит!
Всех поливает
мысленной грязью
и собирается
в Мидгард сбежать,
чтоб не участвовать
в Битве Последней!


115

Вещие вороны
слышат его!
Верные волки
чуют его!
Девы-валькирии
знают его!
Око моё
видит его!»


116

Один умолк
и тотчас на Олафа
ведьмы набросили
слизкую сеть.
Сдавленно крикнув,
хёвдинг упал.
Подняться ему
уже не позволили.


117

«Будет суд скор! –
промолвил Высокий.
- Падаль паршивую
мы предадим
старому Хрёсвельгу, [36]
что восседает
у края небес
в обличье орла!»


118

Ведьмы, смеясь,
Олафа вынесли
прочь из палат
славной Вальхаллы
и приковали
цепью могучей
к верхним ветвям
ясеня Иггдрасиль.


119

Олаф не стал
пощады просить,
уразумев,
что её не получит.
Не стал и кричать,
лишь плюнул в глаза
ближайшей валькирии,
а та всё смеялась…


120

Ночью же с неба
тенью таинственной,
страшною тьмой
Хрёсвельг спустился.
Очи пылали
злобой багровой.
Клюв крючковатый
смрадом дышал.


121

Словно змея,
трупоед прошипел
в самое ухо
жертвы своей:
«Я не люблю
торопливую трапезу!
Жрать мне тебя
до Рагнарёка!»


122

Олаф от боли
начал вопить.
Крик утонул
в бездне холодной.
Клюв разодрал
хёвдингу чрево.
Над пустотой
повисли кишки…


___________________________________
[1] Хёвдинг – предводитель, вождь.
[2] На боевых ладьях викингов щиты располагались в ряд вдоль бортов. Красный щит – знак войны.
[3] Берсерк – свирепый воин, который в битве приходил в исступление, выл как дикий зверь, кусал свой щит и был, согласно поверью, неуязвим. Чтобы придать себе свирепости, берсерки ели перед битвой сырое мясо волка, змеи или ворона.
[4] Хирд – дружина у древних скандинавов.
[5] Мидгард – в скандинавской мифологии мир людей и животных.
[6] Биврёст – мост-радуга, соединяющий Мидгард с Асгардом, городом богов.
[7] Асы – верховные боги во главе с Одином. Ваны – боги плодородия, одно время враждовавшие с асами.
[8] Одноглазый – Один, который пожертвовал глазом, чтобы испить из источника мудрости.
[9] Рагнарёк – в скандинавской мифологии представление о гибели мира, сопровождающейся затмением солнца, землетрясениями и выходом из подземного мира хтонических чудовищ, с которыми будут сражаться боги-асы и воины-эйнхерии.
[10] Альврёдуль – светило альвов, солнце. Альвы – духи природы; подразделяются на светлых (эльфов), дворфов (гномов) и тёмных (цвергов).
[11] Иггдрасиль – мировое древо, гигантский ясень, связующий землю, небо и подземный мир. У корней ясеня расположены источник Урд, у которого обитают норны, источник Мимира, хранящий мудрость и знание, и кипящий поток Хвергельмир.
[12] Нагльфар – корабль, сделанный из ногтей мертвецов.
[13] Хеймдалль – бог из рода асов, страж богов, обитающий у края мира и охраняющий мост-радугу Биврёст. Несмотря на большую литературу о боге Хеймдалле, сущность его неясна. Известно о нем только следующее: он «страж богов» и «светлейший из асов», люди – его дети, он родился «от девяти матерей», перед началом гибели богов он «затрубит в свой рог».
[14] Высокий – Один.
[15] Валькирии – воинственные девы, решающие по воле бога Одина исход сражений. Отбирали храбрейших из павших воинов и уносили в Вальхаллу.
[16] Мист – Туманная.
[17] Вальгринд – ворота мёртвых.
[18] Турсы – великаны.
[19] Эйнхерии – герои, взятые Одином в Вальхаллу.
[20] Гунгнир – копьё Одина, которое никогда не пролетает мимо цели.
[21] Хугин и Мунин – думающий и помнящий.
[22] Гери и Фреки – жадный и прожорливый.
[23] Андхримнир – повар в Вальхалле.
[24] Тор – бог грома и молнии, сын Одина.
[25] Ётунхейм – царство великанов.
[26] Коза Хейдрун стоит на Вальхалле, ест листья Мирового Древа Иггдрасиль и доится хмельным мёдом.
[27] Сыны Бора – Один и его братья, Вили и Ве. Бор – один из богов-прародителей.
[28] Солнце, друг месяца. – Луна считалась древней солнца, и счет вёлся по ночам, а не по дням.
[29] Отпрыски ночи. – Свет считался порождением тьмы, и поэтому день и времена дня – отпрысками ночи.
[30] «Старшая Эдда», отрывок из «Прорицания вёльвы». Вёльва – прорицательница, колдунья.
[31] Скульд – долг.
[32] Слейпнир – восьминогий конь Одина, порождение бога Локи, обратившегося кобылой, и Свадилфари – коня строителя Асгарда.
[33] Бёльверк – злодей.
[34] Гримнир – скрывающийся под маской.
[35] Игг – ужасный.
[36] Хрёсвельг – пожиратель трупов.