Шалман

                (КУРОРТНЫЙ РАССКАЗ)         
 
       Южное солнце с трудом пробивалось сквозь раскидистые ветви величественных тисов.  Извилистая дорожка, проложенная в самшитовых зарослях, вела вверх по склону и заканчивалась у приземистого домика, выстроенного из кусков грубо отесанного известняка. Дальше идти было некуда. Оставалась лишь небольшая площадка, обнесенная частоколом из нарезанного хвороста, в центре которой лежал огромный, плоский камень.
- Кр-р!
       В тихом шуме летнего утра раздался скрип. Дощатая дверь открылась, и из дома выбежал мальчик. Следом за ним, опираясь на палку, выбрался старик. Он плотно прикрыл дверь, выпрямился, и, развернувшись лицом к морю, замер. На причалах сегодня было пусто. Вчерашний шторм стих, но метровые волны еще закручивались барашками, и триеры со спущенными парусами стояли в двух-трех стадиях от берега.
       Мальчик перепрыгнул через  амфору с водой, забрался на камень и поднял руки к солнцу.
- Ого-го!
Старик вздрогнул, шагнул к мальчику.
- Зачем ты кричишь?
- Чтобы весь мир услышал меня.
- Он тебя не услышит.
- Почему?
Мальчик опустил руки.
- Потому, что мир очень большой.
Старик поднял вверх палку. Мальчик спрыгнул с камня, прошелся по двору.
- Наш двор - это тоже мир?
- Конечно.
- И горы?
- И они.
- А море?
- Тоже.
Мальчик замолчал, подошел к старику.
- А что еще мир?
- Человек.
Старик взял мальчика за руку.
- У каждого из нас внутри тоже есть мир.
- Даже у такого маленького, как я?
- Именно так!
Старик погладил мальчика по голове.
- Любовь и надежда, зависть и страх - это лишь немногое, что составляет мир человека.
- А он  навсегда?
Мальчик схватил старика за рукав.
- Навсегда, хотя с годами будет меняться. Сложное станет простым, далекое - близким, а большое - малым.
- Не понимаю!
Мальчик вздохнул.
- Сейчас объясню.
Старик ткнул валун палкой.
- Что ты скажешь о нем?
- Он огромный.
- Правильно! И он останется таким.
Старик хитро улыбнулся.
- А теперь отойди и посмотри на него издали, он станет гораздо меньше.
 Мальчик глянул на старика, потом на камень, отбежал к забору и развернулся.

    
      Плоский, скальный обломок, похожий на обеденный стол, стоял в самом центре двора. Над ним, весь обвитый спеющим виноградом, высился навес из зеленого профнастила, а вокруг были расставлены синие, пластиковые стулья. Давила тягучая, июльская жара. Цементные ступеньки, только что политые водой, источали подобие прохлады и вместе с настежь открытыми окнами напоминали, что лето продолжается и куртртный сезон в самом разгаре.
- Дешевше, чем у мэнэ тильки на кладбище!
Седая, грузная хозяйка тяжело поднялась со скамейки, и, скользнув глазами по лицам туристок, приоткрыла калитку. Две молодых женщины в бейсболках на голове и ранцами за плечами, вытянув шеи, разглядывали камень и молчали.
- В готелях номеров немае, чи шо?
Хозяйка старалась не упустить клиентов. Девушки, подняв над головой телефоны снимали двор на камеру. Через минуту, поправив лямки ранцев, они бодро зашагали к гостиннице.
- Чого пишли, не предивилося?
- Мы в отеле остановимся!
Девушки помахали ей на прощание. Хозяйка громко вздохнула, прикрыла калитку, выругалась матом.
- Без хлопцев и в найкращем готеле погано, а у мэне их повна хата.
Туристки,  как по команде остановились, перекинулись словами, вернулись назад. Девушка постарше подошла ближе.
- Вы это о чем, уважаемая?
- Время было, а счастье уплыло?
Совсем без акцента заговорила хозяйка.
- Вы обо всех все знаете?
Девушки переглянулись. Хозяйка живо распахнула калитку настежь.
- Яка разниця! Заходьте в Шалман.
- Куда?
Обе туристки встали, как вкопанные. Хозяйка выпрямилась, протянула им руку.
- Шалман Анна Петровна. Мою хату звут також.

      Вера осматривать номер не стала. Сняв ранец, и, бросив его на кровать, она сразу вышла на балкон. Вид был великолепный. Море отливало бирюзой. Белый катер, разрезая волны, буксировал ярко желтый "банан", в голубом, безоблачном небе парили разноцветные парашюты.
- Бах!
Хлопнула входная дверь. 
- Кондера нет, туалет и душ на улице, и народец какой-то подозрительный. Ника  бросила ключи на стол и плюхнулась в кресло. Она была на пять лет моложе сестры, но привыкла сама принимать решения.
- Все так плохо?
Вера вернулась в комнату.
- Не понятно!
Ника закурила.
- Что?
Вера присела рядом, отмахнула от себя дым.
- Хозяйка взяла с нас только половину суммы.
- Вот как?
- Это еще не все!
Ника встала.
- Продолжай.
- Она напоила меня чаем.
- Интересно...
Вере задумалась.
- Но главное - не это.
Ника замолчала, прошлась по комнате.
- Ну, говори!
Вера не выдержала. Ника присела, взяла ее за руки.
- Ты можешь объяснить, как мы с тобой, трезвые, взрослые люди, вместо забронированного отеля оказались в вертепе под названием Шалман, хозяйка которого напоминает гоголевскую ведьму.

- Я бачу, красуня, ты з артисток?
Полчаса назад  Анна Петровна, вернув Нике половину денег за жилье, завела ее в дом, и пока та хлопала глазами от удивления, поставила на стол чашки и включила чайник.
- Чого мовчишь, дивчина, дэ процюешь?
На столе появились печенье и сладости.
- Я фильмы снимаю.
Ника присела за стол.
- Про любов?
Анна Петровна налила чай.
- Можно сказать и так.
- Любов без грошей не живе.
Хозяйка покачала головой.
- Так казав Семен Моисеевич, мий третий чоловик. Це вин Шалман зробив, царство йому небесне, а щодо кина, то його десь багато надывишься, залишайся за довше, мабудь що и сгодитця.
- Мы всего на недельку, покупаться.
Ника покосилась на бар. Он весь был заставлен шампанским.
 Анна Петровна ухмыльнулась, поднялась, выбрала бутылку.
- Яке тоби нравыться?
- Шато Тамань брют, полусухое..
- Таке немае, е Ростовске золотии, хранцуске... советске...
- Спасибо, не надо... мы на море идем.
Ника отошла к двери.
- Ну и добре! Полоскайтеся до воли.

       Пляж напоминал огромный человеческий улей, лениво шевелящийся под беспощадно палящим солнцем. Шезлонги были все заняты, и Вера с Никой устроились на разостланных на гальке полотенцах.
- На тебя все близлежащие мужики таращатся.
Вера откусила купленную у торговца кукурузу.
- Не привыкать.
Ника демонстративно приподнялась, поправила узенький купальник. Услышав вызов, схватила телефон. Вера перестала жевать.
- Режиссер?
Ника кивнула, вытянула из пачки сигарету, и, переступая через распростертые тела, поспешила к мусорным бакам, где курили люди. Минут через десять она вернулась.
- Ну, что?
Вера вгляделась ей в глаза.
- Все как всегда.
Ника легла на полотенце.
- Грандиозные планы, заманчивые предложения, перспективные проекты...   
- Совсем ничего?
- Совсем.
Ника развела руками.
- Если, конечно, не считать поездки в Калининград.
- Тебе это надо?
Вера придвинулась ближе к сестре.
- Мне нет, а вот великому режиссеру в самый раз. Круглосуточное обслуживание в течении всей творческой командировки.
Ника вытащила сигарету и закурила.
- Пусть жену с собой берет.
Вера покосилась на возмущающихся дымом старушек.
- Она и обслужит, а заодно и музой поработает.
- Черта с два!
Ника затушила окурок.
- Ей сейчас не до этого. Она у него на Мальдивах загарает.
Ника вплотную придвинулась к сестре.
- Знаешь, я думала человек известный, в летах, связи колоссальные: Амедиа груп, СТВ, Централ Партнершип, блин, обещал за неделю бабки на фильм найти, потом сказал, что в течении месяца, потом через год, половину...
- И чем сердце успокоилось?
Вера погладила сестру по голове.
- Мастер классами по режиссуре. Преимущественно в койках и на стороне.
Ника снова закурила.
- Брось его к черту!
Вера обняла сестру.
- И что? В детских лагерях массовки снимать?
- Насчет детей это ты зря.
Вера отодвинулась в сторону.
- Дети - это главное в жизни.
- А что тогда сама не родила?
Ника привстала.
- На хрена аборт сделала?
- Так, стоп! Проехали!
Вера выругалась, схватила телефон.
- Сообщение!
- Ладно, не обижайся, каюсь...
Ника опустила голову.
- Оттуда?
- Да,  Дом малютки.
Вера выдохнула, вгляделась в телефон.
- Есть разрешение. Алешку можно забрать.
 
       Вечер всех накрыл долгожданной свежестью. Дневной анабиоз закончился, и Шалман засуетился, захлопал дверями, зазвенел стаканами в номерах.
Мокрую после душа Нику остановила Анна Петровна.
- Вечерять будемо у сим. Чекаю з сестрою.
- Это обязательно?
Ника сняла с головы полотенце. Анна Петровна нахмурилась, отложила в сторону палку.
- Будь ласка, доня, вин треба.
- Кто?
Ника не поняла.
- Шалман.
Анна Петровна засмеялась, и, взяв палку в руки, медленно заковыляла к себе.

- Блин, еще один!
Вера обнаружила у себя седой волос. Она намотала его на палец, дернула, и сморщившись от боли, скатала в комок. Сообщение! Лучше бы оно не приходило. Вера так долго его ждала, так усердно готовилась к переменам, что потеряв уже всякую надежду, устала, смирилась с судьбой и даже взяла себе в дом котенка. И сейчас, получив добро на усыновление, она по настоящему испугалась. В голове все перемешалось: массивные двери кабинетов, вороха  выписок и справок, очереди к врачам в поликлиниках и настороженные глаза мальчика в низеньком, давно не мытом окне...
- Нас требуют к столу!
Ника сбросила халат, встала у зеркала, включила фен.
Вера не ответила. Ника повернулась, глянула на сестру, выдернула штекер из розетки.
- Что не так?
- Все.
Вера опустила глаза. Ника подошла к сестре, села рядом.
- Ты же сама об этом мечтала.
- К сожалению, мечты сбываются.
Вера встала, подошла к окну, развернулась к Нике.
- Знаешь, я сейчас прикинула...
Вера на секунду замолчала.
- В общем... Алешку нужно в садик устраивать, одежду купить, ботиночки новые, потом, наверно, велосипед, телефон, игрушки, книжки...
Вера вздохнула.
- А раньше не прикидывала?
Ника закурила.
- Много раз.
Вера развела руками.
- С выставками придется завязать. У меня на краски и подрамники пол зарплаты уходит. Да и еду нормальную придется покупать.
- Насчет еды...
Ника затушила сигарету.
- Нас у камня ждут.
- Простава?
Вера немного успокоилась.
- Не совсем. В Шалмане обязон: у всех отдыхающих совместный ужин.

      Весь камень был заставлен тарелками с закуской, бутылками с вином, чачей, стаканами и фужерами. Анна Петровна восседала в самом центре стола и внимательно следила за ходом трапезы. Слева от нее орудовал вилкой седовласый, плотный мужчина, справа - миловидный парень с бледным лицом. Высокий, молодой человек с длинными волосами сидел напротив и с аппетитом уплетал пересыпанный луком шашлык, а с краю, стреляя взглядами по сторонам, копалась в салате обвешанная бижутерией, крашенная брюнетка. Два места возле нее было свободны.
- Всем добрый вечер!
Ника поставила на камень бутылку марочного вина.
- Ласкаво просимо до нас!
Анна Петровна звякнула по стакану. Все сразу прекратили есть и подняли головы.
- Це новеньки, сьогодни заихалы.
- Я - Ника.
- Вера...
Девушки, ловя на себе взгляды, присели на стулья.
- Ижте, ниж бог послав!
Анна Петровна подняла бокал.
- Сьогодни сынку тридцять пьять рокив сталося. Дорослий вже!
Пожилой мужчина первым захлопал в ладоши. За ним - все остальные.
- Что ж  Вы сразу не сказали?
Ника развернулась к хозяйке.
- Мы бы подарок организовали...
- Буде йому подарунок. Тильки не зараз.
Анна Петровна повернулась к бледному парню.
- Ось, Сереня, при людях кажу, знайдеш соби дружечку, видпишу на тебе весь Шалман з номерами. Станешь господарем.
Громко звякнула вилка. Затем наступила тишина. Все почему-то смотрели на Сергея. Он схватил бокал, налил в него вина и залпом выпил.
- Когда, мама?
Анна Петровна нахмурила лицо, прибрала вино к себе.
- Чекаю до недили, зразумив?
- Понял...
- Вот и свадьбу сыграем!
Пожилой мужчина откуда-то из-под лавки вытащил гармонь, и, растянув меха, принялся играть вальс Мендельсона.
- Блин!
Брюнетка бросила вилку, достала сигареты и вышла из-под навеса. Ника последовала за ней.
- Марина.
Брюнетка протянула Нике руку.
- Мужик с гармошкой потешный такой...
Ника чиркнула зажигалкой. Марина прикурила, выдохнула дым.
- Анатолий Викторович - замдиректора завода.
- Настоящий?
Ника закашлялась.
- На пенсии, отыгранная пластинка.
Марина стряхнула пепел.
- Был когда-то при делах, все имел, но разбазарил на баб. Спрашивала, может, чо осталось? Земля, там, участки, гаражи... ни хрена, одна гармошка.  Жмот реальный. Счет в кабаке пять раз проверял.
- Да, ну?
Ника усмехнулась.
- Похотливый старый козел!
Марина выругалась.
- Уже песок сыпется, а все туда же! Ночью в номер ко мне приперся, а с собой недопитую литрушку в пластике взял.
- Я спрашиваю, это все?
- Нет, говорит, бери меня, как подарочек! Я чуть с кровати не рухнула. А он втирает, что через год - два даже дряхлым старперам буду не нужна.
- И что?
- Выставила, конечно!
Марина отвернулась.
- Сказала, чтоб через год-два и приходил, если до времени не скопытится!
Ника засмеялась.
- А тот, патлатый?
- Паша.
Марина вздохнула.
- Тряпка и нищеброд. При всем при том, что москаль и крутой программист.
- Что так?
Ника выбросила окурок.
- Паша за родителями ухаживает.
Марина развела руками.
- Они у него инвалиды-колясочники. В государственный пансионат перевести их не хочет, там жесть, а на частный денег не хватает, потому что работать некогда. Вот такой заколдованный круг получается.
- Да, лайф из лайф.
Ника вздохнула.
- Да, ни фига!
Марина сплюнула на пол.
- Твоя жизнь - это твоя жизнь! И если она проходит среди грязных горшков, то один хрен, когда-нибудь станет в тягость. Пройдет время, и он их будет ненавидеть.
- Жестоко...
Ника отошла от Марины.
- Какая разница, где инвалидам рассекать на колясках? Съехали бы куда-нибудь ради сына.
- Ты так за него переживаешь?
Ника прищурилась.
-  Еще бы!
Марина всплеснула руками.
- У них двушка на Вернадке. Это вам не халям-балям. Я, между прочим, кое-что в этом понимаю. Всякого навидалась. Когда в город из деревни приехала, то хлебнула по полной. Бывало, даже пожрать было нечего.
Марина нервно закурила.
- Бомжевала, с гастерами жила, путанила по ночам... это я потом на маникюрщицу выучилась. В человеческий облик вернулась. Щас комнату с подругой снимаю, айфон в кредит взяла... а ты я, вижу, при бабках и при делах?
- Откуда мысли?
Ника подошла ближе. Марина ухмыльнулась.
- У тебя кроссовки - Джордан, не оригинал, конечно, но мне и за месяц столько не заработать.
- Тоже не все ровно...
Ника вздохнула.
- Долги? Менты? Бандиты? От кого потерялась?
Марина взяла Нику за руку. Та ее убрала.
- От себя, наверно...
- Тогда, ты правильно зашла. В Шалмане быстро отыщешься.

     Всю ночь бушевала буря. Холодный ливень заливал окно, срывал листву, бурными потоками стекал по террасам. Плетеные стулья  разметало по сторонам, белыми птицами в воздухе кружились разовые тарелки, и только огромный, плоский камень, весь мокрый от дождя, как и многие миллионы лет назад, надежно и крепко стоял на своем месте. 
- Ты спишь?
Вера отошла от окна.
- Перевариваю.
Ника закурила сигарету.
- Шашлык?
- Минувший день. Уж больно хлопотный. А ты?
- Считаю.
Вера присела на край кровати.
- Вот послушай, в Шалмане - семнадцать номеров, если каждый по три, ну, пусть, даже по две тысячи в сутки...
- Ты что, спятила чужие деньги считать?
Ника закашлялась.
- Не перебивай.
Вера встала с кровати.
- Плюсуем к этому вино и чачу отдыхающим, фрукты, водку паленую...
- И что?
Ника встала.
- Шалман - это золотое дно.
- Эврика!
Ника рассмеялась.
- Ты, что вчера родилась? Здесь местные все так живут и всегда так жили. Подумай.
- Подумала!
Вера взяла сестру за руку.
- Вот скажи, почему мы с тобой в Шалмане оказались?
- Так получилось... деньги вернули... ты считаешь, нас сюда специально заманили?
- А, ты нет?
Вера отошла от сестры, села в кресло.
- Все было подстроено с умыслом: Сережу тупо решили женить. Одного не пойму, почему так спешно?
- Я тоже не понимаю.
Ника закурила, взяла себе пепельницу.
- Молодой парень, хорош собой, с такими возможностями... мог бы...
- Значит не мог!
Вера встала.
- И такой шанс упускать нельзя!
- Ты на что намекаешь?
Ника подошла к сестре.
- Ты хочешь чтобы я...
- Сняла свой фильм и утерла нос режиссеру. А потом, мы вместе будем наслаждаться морем и купать в нем Алешку.
Ника не ответила. Она смяла пустую пачку и бросила ее в угол.
- Мне прямо сейчас нырнуть к Сереже в постель?
Вера усмехнулась, приблизилась, обняла сестру.
- Тебе нужно сделать выбор.
- Да, он за весь вечер на меня ни разу не посмотрел!
Ника отпрянула назад.
- Зато Анна Петровна все увидела! Поверь, она знает, что делает.

       День не задался с самого утра. Чуть ли не с рассветом в Шалмане дружно загремели железные ведра, заскрипела калитка, зафырчал подъехавший мусоровоз, но голос Анны Петровны пересиливал все.  Стуча палкой, она инструктировала уборщицу.
- Знайди ганчирку и збери воду!
- Где?
- Ось тутачки.
- Не вижу...
- Ты що, з ранку не бачишь не чого, крива холера?
Ника сбросила с себя одеяло: нежиться в постели под такой аккомпанемент не представлялось возможным. Она взяла ноутбук, спустилась вниз, устроилась в беседке. Обнаружив, что света нет, достала сигареты и закурила.
- Привет! С утра не можется?
Паша присел на скамейку напротив. Ника стряхнула пепел.
- У меня на батарее управление зависает.
- Огрехи разработчиков, но попробуем обойти...
Паша пересел к Нике, пробежал пальцами по клавишам, щелкнул вводом.
- Можно работать. Все просто.
- Для кого как. Спасибо.
Ника вздохнула. Паша улыбнулся, обвел Шалман взглядом.
- Трудно, наверно, таким хозяйством управлять.
- Зато деньги немалые.
Ника оживилась.
- Деньги...
Паша задумался.
- С ними, конечно проще, но они не всесильны.
- Не соглашусь!
Ника закурила.
- Сейчас без них никуда, даже мечты не сбываются.
Ника засмеялась.
- Вот у Вас есть мечта?
- Есть...
Паша заерзал на скамейке.
- Порше, домик в лесу, путешествие в Гималаи?
Ника не унималась.
- Нет, что Вы!
Паша замотал головой.
- Я бы родителей в частный пансионат устроил. В самый лучший.
- Хорошая мечта.
Ника затушила сигарету.
- Вот и Сережа так говорит.
Паша грустно улыбнулся.
- Давно с ним дружите?
 Ника снова закурила.
- Порядком.
- Какой, он, Сережа?
Ника вгляделась Паше в глаза.
- Добрый, мягкий, ранимый...
Паша сорвал лавровую веточку.
- Сережа, не такой как все... он...
Паша запнулся, опустил голову.
- А у него мечта есть?
Ника отмахнула дым.
- Есть. Но она вряд ли исполнится.
Паша поднялся, вышел из-за стола.
- Нет, уж, договаривайте!
Ника поймала его за руку.
- Гей, голубкы!
Анна Петровна постучала палкой по трубе.
- Эй, хлопчик, допомога потрибна!
Паша виновато улыбнулся, вышел из беседки.
- Какая?
- Пидем, лампочки оглянем, зарас, може, свит дадуть.

     Но свет так и не появился. Ни к обеду, ни после. Вечером во всех соседних дворах уже весело помигивали огоньки, а Шалман так и остался стоять, темный, мрачный и настороженный. 
- Бог його святый знае, чому вин не горыть?
Анна Петровна вынесла из дома охапку свечей.
- Вечерять будемо як в старовину.
- А танцы будут?
Анатолий Викторович растянул гармошку.
- А як же!
Анна Петровна вывалила свечи на камень.
- Нехай диты потискаюця. Иж с голоду, а кохайся с молоду!
      Но гармошка так и не пригодилась. Ника нашла в телефоне "Отель Калифорния", и над Шалманом поплыла сладкая, завораживающая музыка.
- Потанцюй сынку, выбери соби дивчину.
Анна Петровна развернулась к Сергею. Тот обмяк, сжался, замотал головой.
- Не сейчас, мама!
- Я що казала!
Анна Петровна сверкнула взглядом. Сережа дернулся, подтянул к себе бутылку, налил в стакан чачу.
- Куды, ирод!
Анна Петровна попыталась схватить сына за руку, но тот уже проглотил все содержимое. Затем встал, вышел из-за камня, потянул Нику за руку.
- Я  приглашаю!
Через минуту, обнявшись, они топтались на цементном полу. Паша, дожевав куриную грудку, пошел танцевать с Верой, а Марина, выпив вина, ушла курить.
- Хороший выбор!
Анатолий Викторович подсел к хозяйке.
- Бог дасть, невисткой стане.
Анна Петровна перекрестилась.
- Понимаю.
Анатолий Викторович разлил по рюмкам водку.
- Будет кому свой головняк сбагрить.
Он выпил, отломил кусочек хлеба, шумно втянул воздух.
- Ты що таке кажешь?
Анна Петровна отодвинула рюмку.
- Правду.
Анатолий Викторович придвинул к себе оливье.
- Давно Сережа пьет?
Анна Петровна вздрогнула, опустила глаза, глотнула минералки.
- Тоби що вид цього?
- Ничего. Хочу совет дать.
- Який?
- Насчет невестки.
Анатолий Викторович повернулся, показал вилкой на Нику.
- Такая алкаша долго терпеть не будет, сразу в психушку сдаст. Ну, а тебя...
- Що?
Анна Петровна замерла.
- На улицу выставит... или в лучшем случае в грязную коммуналку переселит. Вот и выбирай!
 Анатолий Викторович захрустел огурцом. Анна Петровна налила себе водки в рюмку, выпила, развернулась к Вере.
- А, ця?
Анатолий Викторович задумался, подцепил вилкой кусок сала.
- Эта себя любит, хотя, видно, что человек хороший...
Он замолчал, откинулся к спинке, стал усиленно жевать. Между тем, Марина докурив, вернулась за стол.
- За что пьем?
Она подняла полный бокал. Анна Петровна на секунду задумалась, резко повернулась и обронила на пол палку. Ударившись о камень, она закатилась под скамью. Марина поставила бокал, опустилась на колени и  вытянула палку.
- Вот, возьмите.
Она села за стол, вытерла салфеткой руки.
- Дякую, доня!
Анна Петровна повернулась. Анатолий Викторович кивал ей головой и широко улыбался. Скоро музыка закончилась, и пары вернулись за стол. Сережа, присмотрев на столе откупоренную бутылку, налил себе полный стакан...

- Тук-тук- тук! Это я, почтальон Печкин, принес вам...
- Не греми, люди услышат!
Марина осторожно открыла дверь.
- Бабки принес?
- Бабки?
Анатолий Викторович прошел в комнату, поставил бутылку на стол.
- Я тебе, можно сказать, путевку в новую жизнь выписал.
- На халяву не дам!
Марина выругалась.
- Дура!
Анатолий Викторович прикрыл окно.
- Ты хозяйкой в Шалмане хочешь стать?
- Ха-ха-ха!
Марина закурила сигарету.
- Не смеши мои сандалии.
- Курица! Сядь и внемли!
Анатолий Викторович силой усадил Марину на стул.
- Будешь делать, что скажу, все получится. 
- А по конкретней?
Марина подтянула к себе пепельницу.
- Завтра узнаешь, а сейчас...
Анатолий Викторович расстегнул ширинку.
- Что?
Марина поморщилась.
- Как обычно...
Анатолий Викторович взял ее за волосы.
- Козел!
Марина сплюнула, затушила сигарету, задернула штору.

       Утомившись за день, Шалман наполнился ночной тишиной. Ни звуков, ни шорохов, ни шевелений. По всюду, на террасах хозяйничал лишь один лунный свет. Вдруг, у камня мелькнула тень. Ника облокотилась на перила и присмотрелась. Небольшая горная змейка поймала ящерицу, и, широко раскрыв  пасть стала ее заглатывать.
- Фу, мерзость!
Ника поежилась, вытянула сигарету и закурила. Два часа назад она, наконец, сказала режиссеру "нет".  И пусть, их разговор напоминал сценку из пьесы  студенческого театра и до сих пор не уходил из головы, зато наступившая  легкость и умиротворение постепенно разлились по ее телу. Предвкушение грядущих изменений будоражило кровь и возбуждало, чего не произошло во время ее танца с Сережей, от которого исходила лишь вынужденная покорность и неприкрытое, холодное равнодушие.
- Да, будь, что будет!
Ника выдохнула. Возврат к прежней жизни она считала для себя наихудшим сценарием, в котором все ее мечты так и останутся мечтами, а ее фильм никогда не увидит зрителя.
- Ты в порядке?
Вера вышла на балкон.
- Все - норм!
Ника показала ей большой палец.
- Будем штурмовать Шалман?
- Это как карта ляжет.
 Ника вздохнула.
- А ты что цветешь?
- С воспитателем поговорила.
Вера на секунду замолчала.
- Говорит, Алешка от окна не отходит. Меня ждет.
- И-и?
Ника глянула на сестру. Вера развела руками.
- Утром пойду брать билет. Дальше тянуть нельзя.
- А если у нас не получится?
Ника закурила. Вера увидела змею, сморщилась, отпрянула к двери.
- Обратной дороги уже нет.

- Ой, лышенько! Сюды,сюды проходьте!
Анна Петровна ткнула палкой в дверь. Двое дюжих мужчин в белых халатах и с чемоданчиками в руках спустились по ступенькам в подвал.
- Где выключатель? А, вот, вижу!
Вспыхнул свет. Мужчины остановились. Возле десятилитровых бутылей, весь в  липких подтеках, лежал Сережа.
- Ну, що там, живый?
- Щас...
Мужчина по крепче перешагнул через размазанную по полу блевотину, наклонился, пощупал пульс.
- Нормально!
Второй мужик засмеялся, окинул взглядом помещение. В углу стояли бочки с  вином, стеллажи были заставлены ящиками с водкой, а всю центральную часть занимали баки из нержавейки, шланги и змеевики.
- Реальный шалман! Как тут не забухать?
- Алкаш и в Сахаре нажрется. Давай, тащим его наверх!
- Щас, только перчатки надену. С хозяйки за вредность тоже струсим!

      Сережу все время рвало. Выездная бригада, прокапав пациента по схеме, давно уже уехала, а его комната продолжала сотрясаться громкими, надрывными звуками.
- Ой, матуси!
Анна Петровна подскользнулась, и, выронив палку, шлепнулась в растекшуюся по полу зеленоватую слизь.
- Помочь?
Анатолий Викторович встал на пороге.
- Блин, да здесь по взрослому...
Он шагнул в комнату, и, подхватив Анну Петровну под руки, усадил ее на стул. Затем снял с крючка полотенце, вытер ей локти и руки.
- Где твоя бомжиха, что Шалман убирает? Тут все с хлоркой мыть надо!
- Не знаю, мабудь тож напилася.
Анна Петровна никак не могла отдышаться.
- Что делать будем?
- Дивчат покличь, нехай допоможуть.
- Ты в своем уме?
Анатолий Викторович прыснул от смеха.
- Кто ж полезет в это дерьмо?
- Полизуть!
Анна Петровна поднялась со стула.
- У Шалмани захочуть жить, аж побежать! 

      Нику едва не вытошнило. Зажав нос рукой, она выскочила из комнаты и долго не могла отдышаться. Вера вообще никуда не пошла. Она сидела у камня и молча смотрела на выключенный телефон.
- Иди, на хрен, сам убирай!
Марина вытянула из пачки сигарету.
- Я себя не на помойке нашла!
- Рот закрой!
Анатолий  Викторович выругался.
- Давно с гастерами хороводы не водила? Или забыла, как на теплотрассе Новый год отмечать?
- Да пошел, ты...
Марина швырнула в мужчину окурок. Анатолий Викторович отряхнулся, схватил ее за плечи.
- Дура, я же для тебя стараюсь! Такой случай раз в жизни бывает!
- Для себя ты стараешься!
Марина вырвалась, отошла на шаг.
- Чтобы бабки за мои услуги не палить. Знаешь, как у нас таких называют?
- Ах, ты, сучка!
Анатолий Викторович весь побагровел. Он шагнул вперед, но остановился, и, тяжело дыша, сел на стул.
- Что за шум? Празднуем?
Паша, в одних плавках, вернулся с моря.
- Пиды сюды, хлопчик!
Анна Петровна появилась в дверях.
- Сереня тебе кличет. Допомога потрибна.
Через минуту, Паша с ведром и тряпкой орудовал в комнате. Сережа, глядя на него виновато мигал глазами и тяжело вздыхал. Когда Паша закончил уборку, взял его за руку.
- Посиди со мной!
- Хорошо.
Паша присел на край кровати.
- Никто не согласился, а ты...
Сережа придвинулся к другу вплотную.
- Да, мне не привыкать!
Паша похлопал его по плечу.
- Ты поднимайся быстрей, вместе за рапанами поныряем!
- Поныряем... только ты приходи ко мне, ладно?

       На рассвете громко, как никогда, в горах завыли шакалы. Шалман вздрогнул, сбросил с себя остатки сна, настороженно прислушался к  пронзительным звукам.
- Не спишь?
Ника включила ночник. Вера, сидя за столом, наощупь выкладывала вещи из ранца.
- Отъезд отменяется, нужно переделать билет. У нас еще целых два дня.
- А как же Алешка? Откажешься?
Ника взяла сигарету.
-  Не знаю! Отложу...
Вера швырнула ранец на пол.
- Как ты себе это представляешь?
Ника закурила.
- Подожди, Алеша, еще годик. А лучше два, пока деньги появятся.
- Прекрати!  И так тошно!
Вера сорвалась с места.
- Кто ж знал, что Сережа алкоголик? С виду, вроде, нормальный парень...
- А может, дело не в нем?
Ника встала, подняла с пола ранец. Вера остановилась.
- Ну, говори, говори!
- Все гораздо проще.
Ника стряхнула пепел.
-  Ты не хочешь выйти из зоны комфорта. Выставки, фитнес с бассейном, посиделки с подружками, ты просто не можешь от этого отказаться.
- Даже если и так!
Вера тряхнула головой.
- Алешка - не попугайчик из зоомагазина, не котенок, не бездомный щенок. А, вдруг, не потяну? Просто тупо не хватит денег. Что тогда?  Возвращать? Да, легче удавиться!
Вера заплакала. Ника, вздохнула, обняла сестру.
- Значит, еще не время.
- А когда время? Кто знает?
- Она.
Ника подвела Веру к зеркалу. Та грустно улыбнулась.
- А себя ты там видишь? Ты то теперь как?
- А, никак!
Ника взяла новую сигарету.
- Но как было уже не будет!
- Звонил?
Вера отошла от зеркала.
- Вчера.
Ника закурила.
- Говорит, что с женой разведется.
- Врет?
- Как всегда.
- Что делать будешь?
- Жить.
Ника взяла пепельницу и вышла на балкон. Клочками тумана с гор спускалась  прохлада. Розовым светом наполнялся морской горизонт. Шалман уже не спал.

- Що, як злодючка крадешься?
Анна Петровна резко развернулась. В руках у нее был небольшой портрет в картонной рамке.
- Кто это?
Анатолий Викторович вошел в комнату, сел на табурет.
- Це - Семен Моисеевич. Шалман його справа.
Анна Петровна вздохнула.
- Дэсять рокив спильно, як одын дэнь...
- Муж, что ли?
- Останний. Ты що прийшов?
Анна Петровна прищурилась. Анатолий Викторович выдохнул, придвинул табурет ближе, пригладил редкие волосы.
- Жениться.
- На кому?
- На тебе.
В комнате стало тихо. Было слышно, как тикают часы. Анна Петровна на секунду замерла, затем отложила портрет, взяла в руки палку.
- Не-не-не!
Анатолий Викторович подскочил с табуретки.
- Я сейчас все объясню!
- Ах, ты распусник!
Анна Петровна встала.
- Це ты Марыськи розповидай. Я все бачу, поганець. Срам то який! Спочатку до дивчины причипився, а тепер, кнур, и до мене прилиз?
Она замахнулась палкой и... села. Анатолий Викторович остался стоять.
- Тото и оно!
Он ухмыльнулся, шагнул к столу, небрежно отодвинул портрет.
- Сережу ты не женишь, факт! Кому алкаш нужен? Да и самой уже пора на богову делянку собираться...
Анна Петровна молчала. Она закрыла лицо ладонями и тяжело дышала.
Анатолий Викторович отодвинул табуретку, присел перед ней на корточки.
- Попадет Шалман в чужие руки, что тогда? Твой Семен в гробу перевернется.
- А, ты, змий, не чужий?
Анна Петровна убрала руки. Из под бровей  жидкой сталью сверкнули глаза. Анатолий Викторович отпрянул назад, споткнулся, грузно завалился на бок.
- Я дело предлагаю.
Он тяжело поднялся, стряхнул с майки пыль.
- Отпишешь Шалман мне, я и тебя досмотрю, и Сережу твоего от водки огорожу. У тебя же родственников нет!
- Подывысь, який добрий!
Анна Петровна выругалась.
 - Да ты мене на другий дэнь як чумну собаку виженешь! И Сереню мого теж!
Анна Петровна стукнула о пол палкой. Анатолий Викторович покачал головой, сел на табурет.
- Мы нужную бумагу подпишем. У нотариуса.
- Що за папир?
Анна Петровна притихла.
- Договор безвозмездного пользования недвижимостью. Очень даже хороший документ. Никто вас из Шалмана не выгонит.
Анна Петровна задумалась. Она поднялась, протерла портрет, поставила его на место. Анатолий Викторович замер и почти не дышал.
- Ну?
- Не понукай, не в упряжци!
Анна Петровна развернулась.
- На вечери оголошу. А зарас, збирай дупу и геть з хаты!

       Весь день в Шалмане не умолкали телефоны. Казалось, что все отдыхающие, не переставая,  разговаривают между собой.
- Ну, что?
Ника затушила сигарету, подошла к сестре.
- Не смогла!
Вера бросила телефон на кровать. Она встала с кресла, вышла на балкон. Ника последовала за ней.
- Алешка вчера сбежал. Когда поймали, сказал, что за мной.
Вера заплакала.
- Я уже согласна жить с кем угодно и где угодно, лишь бы его к себе забрать.
Она отвернулась, закрыла лицо руками.
- Похоже, время пришло!
Ника обняла сестру.
- Что ж, тоже вариант. А то, что Сережа - алкоголик... так у нас каждый третий мужик пьет, и ничего, живут, терпят, лечат...
Ника резко отступила назад.
- А хочешь, я соглашусь? Сережу в хорошую клинику отдадим, а, там, чем черт не шутит, вдруг, нормальным человеком вернется.
- А Анна Петровна как?
Вера напряглась.
- Думаю, рада будет. Сразу две проблемы решаются.
Ника развела руками.
- У меня вопрос.
Вера взяла Нику за руку.
- А, вдруг, Сережа Марину выберет? Тогда что?
- Это вряд ли.
Ника тряхнула волосами.
- Она здесь запасной вариант. Хотя такие  лучше других в жизни устраиваются.
Ника замолчала, шагнула к перилам, глянула вниз. Курьеры привезли целый ящик шампанского. Анна Петровна расплачивалась с ними наличными.
- А вот тебе и доказательство!
Ника хлопнула в ладоши.
- Где?
Вера прищурила глаза.
- Там, на розовых этикетках.
Ника обняла сестру.
- Шато Тамань, мое любимое! И Анна Петровна об этом знает.

     Анатолий Викторович брился новым лезвием. На спинке стула висели его парадные, полотняные штаны и синяя, в полоску, тенниска. Настроение было  поистине праздничным. Первоначальный план с Мариной не удался, но зато сработал запасной, который был на много проще и надежней. Обе сестры,  насмотревшись на пьяные выходки Сережи, дали заднюю и скорее всего отказалась от своих намерений, а Марина, став теперь не нужной, полностью упростила ситуацию. Оставалось только подождать. Анна Петровна, с самого утра заперев Сережу в комнате, развернула бурную деятельность и со всей серьезностью готовила Шалман к торжественному событию.
- Кр-р!
Скрипнула входная дверь.
- Блин!
Анатолий Викторович вздрогнул и порезался.
- Кто там?
Он зажал ранку пальцем и обернулся. В комнату тихо вошла Марина.
- Ты не рад?
- Стучаться надо!
Анатолий Викторович прилепил к щеке бумажку.
- Что приперлась? Бабки закончились?
- Соскучилась.
Марина села в кресло, достала сигареты.
- Времени нет!
Анатолий Викторович посмотрел на часы.
- Да и вообще, нам пора разбегаться...
- Ух ты, какой! Поматросил и бросил?
Марина закурила. Анатолий Викторович выругался, открыл дверь.
- Вали отсюда, у тебя был шанс...
- А у меня и сейчас есть.
Марина положила ноги на стол.
- Да, не ужели?
Анатолий Викторович засмеялся.
- Тебя удочерила Анна Петровна? Нет, не то... ты ее случайно нашедшаяся племянница... нет,  не подходит ... а-а, понял, ты носишь наследника от хозяйского сына! Браво, Мариша! Браво!
Анатолий Викторович театрально захлопал в ладоши. Марина дунула ему в лицо дымом.
- Жениться на хозяйке задумал?
- Откуда узнала?
Анатолий Викторович закашлялся.
- Весь Шалман шампанским завален.
Марина стряхнула пепел на пол.
- Уж не для вашей ли свадебки?
- А, может, это для сестер?
Анатолий Викторович столкнул ее ноги со столика. Марина поднялась, пошла к выходу, у двери  остановилась.
- А вдруг, для меня?   

      Сережа, не двигаясь, смотрел на дверь. Анна Петровна и раньше закрывала его в комнате после запоя, чтобы пришел в норму, но на этот раз все было как-то по-особенному. Сама собой пропала тошнота, руки перестали трястись, даже появился аппетит, и он съел все принесенные ему котлеты.
- Что за дела?
Сережа сел на диван и насторожился. В углу комнаты, где был лаз в подвал, что-то происходило. Тяжелая, деревянная крышка люка то поднималась, то опускалась, как будто приглашая его вниз. Сережа вздохнул и отвернулся.
Эта часть подвала была отделена от основной кирпичной кладкой и пробраться к бутылям и бочкам было не возможно. Когда-то, очень давно, археологи нашли здесь какие-то черепки, и огородив древнее место, запретили его трогать. Сережа иногда спускался сюда, но не искать артефакты, а прятать от матери свои бутылки. В подвале он не был уже давно, и совсем не помнил, можно ли там что-нибудь найти.
- Кр-р!
Снова скрипнула крышка. Сережа поднялся с дивана и шагнул в угол. Он нагнулся, поднял тяжелый люк и прислушался.
- Ничего...
- Дзынь!
Внизу звякнуло стекло. Сережа задумался.
- А вдруг там осталось?
Не помня себя, он бросился в подвал. Спустившись по лестнице, принялся копаться  в строительном мусоре, стараясь руками нащупать заветное горлышко.
- Нет. И здесь нет, и здесь тоже ничего!
Перепачкавшись в пыли и паутине, Сережа выругался, встал с пола, собираясь лезть наверх, но вздрогнул, оглянулся и замер. У противоположной стены сидели двое. Один был мальчик, другой - старик. Оба молчали и смотрели прямо на него. Сережа протер глаза. Старик был в белой тунике, а мальчик в короткой, детской хламиде.
- Вы кто?
Сережа спрятался за лестницу. Старик что-то сказал мальчику, тот поднялся и стал медленно приближаться.
- Что тебе надо!
Сережа сжался в комок. Мальчик остановился и протянул к нему руку.
- А-а-а!
Сережа рванул вверх по лестнице. Он даже не заметил, как выскочил из подвала и очутился у двери.
- Выпустите меня! Выпустите!
Он изо всех сил колотил в дверь руками и ногами.
- Здесь люди! Они пришли за мной!
Дверь, вдруг, поддалась, и в проеме показалась Марина. Сережа вскрикнул и отпрянул назад.
- Все так плохо?
 Марина быстро зашла в комнату. Сережа стоял и ничего не говорил. Марина усмехнулась, поставила бутылку на стол.
- Сейчас мы это исправим.

        Вечернее солнце светило прямо в окно, и в комнате висела тягучая, багровая пелена. Марина огляделась по сторонам, задернула шторы, толкнула Сережу на диван.
- Не надо! Я не хочу!
Сережа выставил руки перед собой.
- Я тебе не нравлюсь?
Марина сняла с себя майку.
- Нравишься...
- Тогда почему?
- Мы не одни.
Сережа заговорил шепотом.
- Да, ну?
 Марина сбросила на пол шорты.
- Здесь люди!
Сережа попытался встать, но Марина придавила его сверху.
- Ничего, пусть посмотрят!
- Нет!
Сережа вывернулся, вскочил, подбежал к открытому люку.
- Они там!
- Хорошо-хорошо!
Марина взяла со стола бутылку.
- Они уйдут, иди ко мне!
Она улыбнулась и отвинтила пробку. Через мгновенье, Сережа уже стоял рядом. Он не выпускал бутылку из рук до тех пор, пока всю ее не допил.
-  Вот и молодец!
Марина погладила его по голове. Сережа обмяк, сполз на диван, обнял руками подушку.
- А это еще что?
Марина шлепнула Сережу по спине.
- Эй, парень, повернись! Так у нас ничего не получится!
Она стала его переворачивать, но Сережа в ответ лишь кряхтел и выгинался.
- Блин!
Марина выругалась, отошла, взялась за голову.
- Во, жизнь! И кто бы мог подумать!

       Впервые, за все дни на ужин у камня собрались вовремя. На белоснежной скатерти с геометрической точностью была расставлена фарфоровая посуда, коллекционные бокалы сияли чистотой, бутылки шампанского, чередуясь с налитыми до краев графинами, образовывали круг, в центре которого стояла огромная ваза с цветами.
- Будь ласка, до столу, гости дорогие!
Анну Петровну было не узнать. По верх белой сорочки на ней был надет короткий, вышитый цветами жилет, на шее поблескивали массивные бусы, а на голове, особым способом была повязана праздничная косынка.
- Ижьте в волю не соромтеся!
    Но прошло уже не меньше четверти часа, а никто ни к чему так и не притронулся. Все сидели и молча смотрели на хозяйку. Анна Петровна обвела лица взглядом, расправила плечи, взяла Сережу за руку.
- А тепер, слухай сынку, що скажу. Не буде тоби Шалмана! Сам винен. Видпишу на тому, з ким жити збираєшься. Ось зарас и выбирай! Уси тут!
Анна Петровна поперхнулась, закашлялась, выпила воды. Сережа, осмысливая сказанное, с минуту молчал, затем  встал, шагнул к матери.
- Как же так, мама!
Он едва подбирал слова.
- А, вдруг, нас...
- Не бийся, не выженуть! Ось документ охоронный, нотариус подписав.
Анна Петровна выложила бумагу на скатерть.
- Вот, чертовка!
Анатолий Викторович шлепнул ладонью по столу.
- Околпачила, старая!
- Сам дурнык!
Анна Петровна засмеялась.
- Иж що захотив? Шалман до рук прибрать, щоб його псу пид хвист разтрындырить. Бог дасть, онуки пидуть. Воны и справу продолжать!
- Шампанского!
Марина громко хлопнула в ладоши.
- Ты то что ликуешь, дура!
Анатолий Викторович засмеялся.
- Думаешь хозяйкой стать? 
- Думают лошади. А я мыслю, что сегодня гулять будем!
Марина взяла в руки бутылку.
- Ну, что, девки, начнем!
Ника и Вера такого поворота событий не ожидали. Вера, вся сосредоточившись, молчала, а Ника, чутко следя за происходящим, нервно теребила салфетку. В конечном итоге все обернулось не так как она рассчитывала, и сейчас нужно было срочно спасать ситуацию. Ника отодвинулась от Марины и резко развернулась к  Анне Петровне, но та лишь только широко развела руками.
- Нехай, сам выбирае! Я свое слово тримаю!
       Над камнем вновь повисла тишина. Сережа, съежившись под перекрестными взглядами, опасливо покосился на мать, дотянулся и налил себе вина. Никто даже не пошевелился. Все смотрели только на него. Сережа поднес полный бокал ко рту, но остановился и поставил его на стол.
- Оформляй на Пашу!
Он с шумом выдохнул, вытер  со лба пот и обнял сидящего рядом друга.

       Всю ночь над горами непрестанно полыхали зарницы. Потоки дождя барабанили по крыше, стекали по террасам вниз, унося с собой бутылки, коробки от конфет, бумажные салфетки и окурки. Казалось, что бури не будет конца, но под утро все внезапно закончилось: рассеялись тучи, взошла луна, а над волнами засветилась редкая, ночная радуга. 
- Такси выкликали?
Анна Петровна приподнялась со скамейки. Ника кивнула, отдала Вере ранец, присела рядом.
- Будет через пять минут. Где Паша с Сережей?
- Воны вже уихалы.
- Далеко?
- До Москви. Перевезуть батькив в пансионат и повертаюця.
Анна Петровна вздохнула.
- А ты, артисточка? Куды шлях тримаешь?
- Тоже в Москву!
Ника улыбнулась.
- На кой ляд?
- Буду учиться снимать кино сама!
- Ось и добре.
Анна Петровна обняла Нику.
- Тильки сама всього и добьэшься! Паша казав, що Сереню з цикавими людями зведе. Вони вси алкоголики, а не пъють. Кублятся гуртом, та кожному дню радуюця. Бог дасть, наувчат, як жити дали.
- Спасибо, Вам!
Вера подошла ближе.
- А ты, доня? Далеко збиралася?
Анна Петровна взяла Веру за руку.
- Домой. Меня сын ждет.
- Твий?
Вера подняла голову и улыбнулась.
- Мой!
- Благослови тебе господь!
Анна Петровна перекрестилась.
- А меня?
Анатолий Викторович подкатил свой чемодан. За руку его держала Марина.
Анна Петровна нахмурилась, подняла палку.
- Куды дивчину видвозишь, шибенник?
- В Турцию, на все включено!
- Дывись, не впусти, вона буде доброю жинкою!
- Разберемся!
- Не ображай ии, а то я тоби палкою, палкою...

      Шалман в миг опустел. Анна Петровна закрыла калитку, вернулась, оглядела пустой дом.
- Ось я и одна. Никому не потрибна стара бабка.
Она уже хотела присесть, как, вдруг, резко поднялся ветер, зашевелились двери  в номерах двери, как живые, громко щелкнула и открылась калитка.
- Хто тут?
Анна Петровна сжала в руках палку.
- Що треба?
Она изо всех сил сощурила глаза.
- Матир Божа, Семен? До мене? Вже?
 Она сняла с себя косынку, распустила волосы, тряхнула головой.
- Збирай мене, я готова! Що дывишься на Шалман? Це - мий хрест. Стильки рокив по копийци гроши збирала, усе для сынку для коханого, щоб вин и дали його зберигав. Не змогла! Хворий вин, негидний ни на що! Не буде у нас, Семен, никого, ни онукив, ни онучок. Один тильки грих, блуд, та сором. Пропади пропадом, Шалман поганий!
Анна Петровна выпрямилась, шагнула вперед.
- Що мовчишь, йды ж до мене!
- Эй, хозяйка?
Анна Петровна вздрогнула, пришла в себя.
- Тута я...
У калитки стоял мужчина со спортивной сумкой на плече.
- Номера свободные есть?
- Е...
- А цена какая?
Анна Петровна вздохнула, улыбнулась, провела ладонью по крыльцу.
- Та, усе як у всих!