Золотой жемчуг

Лее хотелось отдаться дрёме и блаженствовать под игривые танцы малых звёзд, но опалённому городу, сбежавшему в ночь из дневного пекла, требовался дождь. Звезда снова принялась хлестать тучи, ожидая, когда ленные махины скучкуются, начнут возмущаться и сначала накинутся на неё, а потом примутся давить друг друга. Останется только наблюдать, как лопается их дутая напыщенность, и слушать дождь. Вам это ничего не напоминает? Странно, если нет.
Лар, наконец-то, сбежал из особняка, точнее он улетел. Белые крылья в тёмном небе смотрелись неестественно ярко. У Ратуши его окликнули.
Лар узнал голос своего помощника Светлокрылого Берга. Уже не Советник по обороне, а начальник Стражи немедленно опустился на мозаичную плитку. Помните? Лар совмещал обе должности.
Свет фонарей отразился в опаловых ромбах налобного ремня проницательным взглядом дикой кошки.
- Что случилось, Берг?
Завеса некой отстранённости ото всего, что не касалось темы разговора, всегда была свойственна невозмутимому Бергу. Все считали это завидной чертой характера пожилого Воина. Но сейчас завеса слетела, едва он пристальней взглянул на начальника.
- Чёрт возьми! Отменно выглядишь! Не признал бы, но спасибо синеглазому парнишке, - пышные усы не скрыли доброжелательной улыбки. - Так основательно пояснил мне и в каком направлении ты выдвинулся, и в какой одежде, как будто думал об этом, когда я попросил тебя позвать. Славный паренёк. А кто он, не знаешь?
Светлые крылья спрятались в складках золотого шёлка. Лар поймал себя на том, что тоже непроизвольно улыбается.
- Ты говорил с младшим хозяином особняка.
Густые широкие брови изумлённо выгнулись, нарушая чёткий рисунок крыльев птицы в уверенном размахе.
- Тот самый узаконенный раб? Серьёзно? Да ну...
- Да, - кивнул Лар, - тот самый. И я, когда поговорил с ним, подумал:
"Да ну...". Зачем ты искал меня, Берг? У нас проблемы?
Объятия вернувшейся стихии были тёплыми.
- Алари!
- Тихо, друже.
Да, новость Берга потребовала секундной, но ошеломляющей тишины.
- Пай в Лекарне, и он не доживёт до утра.
В ярких глазах стражника на мгновение мелькнул призрак боли - призрак страшной потери. Единственный сын Берга - Рой умер от ран, полученных в последнем сражении с Саймом. Лучник Пай был ровесником Роя и таким же превосходным стрелком.
- Что произошло, Берг?
Презрительно скривились губы, сделав жёсткие очертания волевого рта стражника ещё более стеничными.
- Оружейнику Воу срочно потребовался красный мох, чтобы очистить от ржи два меча. Сегодня Пай был в его подчинении.
Лар с трудом выдохнул.
- Воу идиот? Только идиот не знает, что соваться на болота в брачный период ферлингов - самоубийство!
- Воу - идиот, Лар. И ты это знаешь. К тому же он жополиз, - горько усмехнулся Берг, - жополиз и мелкая мразь.
Лар поднял к небу побелевшее лицо и закрыл глаза, пытаясь унять удушающий приступ ярости, какая иногда способна принимать форму и цвет. Знаете, когда такое бывает? Когда нет сил на осознание произошедшего и нет никаких эмоций, кроме одной. Понятно, какой?
Тысячи никому невидимых разноцветных ферлингов закружили под закрытыми веками, танцуя вокруг площадных фонарей, осыпаясь красной пыльцой на мозаичный туф плитки. Десять месяцев в году эти милейшие бабочки безобидны и прекрасны, как россыпь волшебных видений, но два месяца... На два месяца брачных игр они становятся опаснейшими тварями, одним укусом превращающие любое теплокровное тело в питающую колыбель своим личинкам. Красный мох, кишащий алыми червями, жёсткими, словно проволочная нарезка, обладал уникальной способностью превращать ржавую рухлядь в сверкающий клинок.
- Алари..., - позвал друга Ветер, - Алари...
- Да, друже, сейчас мы полетим в Лекарню, сейчас.
Бабочки-ферлинги исчезли, а ярость ушла вглубь, где продолжала биться в сердце, словно огонь в защитное стекло камина.
- Берг, найдите Воу и, если он спит, притащите мне его в кабинет хоть без штанов!
Резко отбросив золотой шёлк, стремительно раскрылись крылья.
- Я в Лекарню.
- Есть, без штанов! - отчеканил Берг, хищно сверкнув глазами.
Лея, чувствуя пылающую ярость, отвечала тем же. Серебристый ореол отчаянно пульсировал, откидывая напирающие тучи. Да, дождь однозначно будет, и это будет очищающий дождь.
*
Ветер едва не сорвал с петель дверь Лекарни, но она привыкла к подобному и в ответ всего лишь равнодушно захлопнулась, правда, со стуком. Не менее равнодушный охранник-недоросток грыз кукурузный початок, сплёвывая прямо на пол жёсткие шкурки зёрен. Он был сыт, но решил пожевать, чтобы отогнать навязчивый сон. Кстати, хороший метод - не всегда вкусный, зато действенный.
На вопрос в лоб охранник, впечатлённый шикарным видом вошедшего, ответил обстоятельно:
- Пай? Стражник? Он в мертвецкой, ещё жив, но скоро помрёт.
С толстого кукурузного початка на плитку и ботинки капал мутный сок. Последнее юнцу не понравилось, и он принялся обсасывать початок, громко причмокивая.
- Помрёт-помрёт, говорю, ваш Пай. И зачем, спрашивается, место занимать? Там вон троих после драки привезли ещё тёплых. Двое уже того, а один, скорее всего, будет жить, а Пай - нет.
Цинизм, пусть и обоснованный, для ярости, тлеющей внутри - огонь для пороха. Так всегда было, так у всех бывает.
Наполовину обгрызенный початок взлетел к потолку. Недоросток подумал, что тоже взлетел, не сразу сообразив, что его приподняли над полом за шкирку.
- Жрать на посту чревато. Где Лекарь?! – Рявкнул Лар, вытрясая кукурузу из юнца.
- Лекарь здесь, - раздался глухой, трубный голос из глубины тёмного коридора. - Прошу ко мне в кабинет, начальник... То есть, господин Советник.
Лар поставил охранника на ноги.
- Приятного аппетита, юноша.
- Ссс-спасибо, - склонился охранник, пряча за спину початок. Ему сейчас не важно было, что сок капает на штаны. Ему было не по себе после взлёта и страшно любопытно, почему аж сам Советник интересуется каким-то там стражником. Хочется повторить: и тут как у всех, и тут как всегда...
В кабинете пахло травами. Ветер обнял друга за плечи. От его взволнованного дыхания редкая поросль жиденьких волос на голове ещё не старого, но уже почти лысого Лекаря вяло трепетала, пытаясь вспомнить, как давно её называли густой шевелюрой.
Пряча глаза, лекарь виновато морщился.
- Пай без сознания и уже вряд ли когда придёт в себя.
Фиолет стремительно потускнел.
Нет ничего печальнее безысходности, цепляющейся за призрачную надежду - равнодушный мираж, где вместо желанной воды только песок и паучьи следы, песок и следы...
- Он безнадёжен, поэтому я отправил его в мертвецкую. У нас не хватает мест.
- Я могу к нему пройти?
- Пойдёмте, - кивнул на дверь Лекарь и пожал плечами, - хотя смысла в этом никакого нет.
В мертвецкой было холодно, но Пай горел, метался, бредил. Некогда янтарные глаза подёрнулись горячечной поволокой и, невидящие, блуждали по потолку, по стенам.
Лекарь откинул покрывало с груди Пая.
- Видите пятна? Это гнёзда ферлингов - их споры. Ферлинги размножаются спорами. Для того, чтобы стать личинками спорам нужны кровь и мясо.
Пятен было много, очень…
- Когда он умрёт, личинки превратят его тело в красный мох.
На вопрос в серых глазах Лекарь кивнул, отвечая:
- Да, мох – это место, где личинки становятся бабочками. Он не растение, господин Советник. Мох - это трупы чаще всего животных и птиц.
Лар положил руку Паю на лоб и тот сразу же стих. Горячечная поволока отступила, освобождая карее чудо янтаря.
Спёкшиеся губы с трудом разомкнулись. Хриплый шёпот был мало похож на звонкий голос лучника Пая.
- Пепел... Пахнет холодным пеплом...
Чёрные ресницы почти дотянулись до скул. Пай снова ушёл в забытье.
- Неужели нет никакого средства? Не верю! – Выкрикнул Лар, отчётливо сознавая полную бесполезность своего отчаянья.
Лекарь вздохнул.
- Понимаю Вас… И мне жаль. Молодой совсем… До утра дотянет, но день уже не увидит, да и утро тоже. А средство…
Он поправил покрывало на Пае.
- Средство есть, только найти его так же нереально, как выпить море. Оно редкое и безумно дорогое, потому о нём мало кому известно. Недоступное неинтересно, пусть и необходимо.
Лекарь отвернулся и пошёл к выходу, но Лар схватил его за плечо и снова развернул лицом к себе.
- Какое средство? Ну! Говорите!
- Золотой жемчуг. Порошок одной жемчужины способен уничтожить споры, как снаружи, так и внутри. Это шанс. Сомнительный, ибо я за всю жизнь не видел ни золотого жемчуга, ни его действия, но это - единственный шанс.
Дождь пошёл. Точнее, он хлынул, обрушившись на хлипкую крышу Лекарни испытанием во плоти.
- Начальник стражи…, - неожиданно прошептал Пай.
Ветер сорвался с плеча, приник к умирающему, заплакал тихонько-тихонько.
Лар крепко сжал горячие пальцы стражника.
- Меня зовут Лар. Помнишь? Лар...
- Да... Я помню... Пепел...
У Пая не было сил, чтобы пожать руку в ответ, но собрав последние, он выдохнул.
- Лар… Ветер плачет. Слышишь? ...
Рука в руке дрогнула и снова стала безвольной.
Лея столкнула тучи. Небо загрохотало. Каменная стена вздрогнула от неожиданного удара. Лар ударил по ней кулаком ещё раз, и ещё, и ещё…
- Я вернусь.
Дверь мертвецкой хлопнула с такой силой, что лекарь втянул голову в плечи.
- Однако..., - растеряно проскрипела старушка, предпринимая попытку закрыться самостоятельно.
- Алари! - вскрикнул Ветер, снова настежь распахивая многострадальную дверь.
Белые крылья уверенно рассекали воистину потоки небесной воды. Вода в ручье, опоясывающим особняк, не бурлила - кипела...