Роковые встречи Юрия Живаго -обновлено

 1.

 Юра Живаго, матушка  которого умерла в его ранней юности, а отец погиб вследствие неразрешимых душевных мук, теперь стоял на пороге гостиничного номера, где разворачивалась немая сцена, поразившая его.
 Это была его заочная встреча с той Ларой, падшей красотой юности, порабощенной скверным человеком, и в сетях греха не могущей вырваться от него.
 Сердце Юры завораживал ужас этой падшести. И пленял его взор, как запретный плод – Адамово сердце. Он видел какую-то вопиющую несправедливость в её немом и ужасном диалоге с Комаровским, поработителем юности. Несправедливость – между целомудрием юности, которая словесно и примерно насаждалась в его голове нынешними ближними; и между вопиющей греховной развязностью этой молодой девушки и этого немолодого мужчины, бросающего на нее, как ему виделось, пошлые взоры.
 Темнота подошедшего времени, и угол, где он стоял, скрывавшие его невольное присутствие, позволили ему остаться в тени происходящего. Но то поразительное воздействие, пронзившее его неподготовленное сердце, было какой-то бедой, еще не осознаваемой, но уже готовой мучить его милое сердце.


 2.

 Теперь же, в рождественский день вечернего празднования, Лара, в безумном решении убить Комаровского,  снова появится перед ним. Она выстрелит мимо, оцарапав этим другого человека, как будто кто отвел ее дрожащую руку. И последней каплей станет то, что она увидит его ловеласное подмигивание  другой молодой девушке. Новой жертве – как подумалось тогда Ларе. И всё вскипит в ней в желании оградить, защитить как себя – её. Себя же она уже считала погибшей.
 Потеря невинности, обнажение грехом, поругание юности, уже давно породили в ней ненависть к Комаровскому. И теперь она стояла, и таилась с револьвером Роди, и выстрелила, и в своем поражении, кажется, попала в самое свое сердце. Ибо обезумевшую от нервной горячки, ее уже уводили со сцены этого переполоха.
 И вот, Юра смотрит на эту, кажущуюся ему гордой, красоту. И взор его поражается ей. А между прочим, она еще пролежит в своей горячке несколько дней, когда испуганный за свою профессиональную честь Комаровский будет тактично всё улаживать и заминать, и затирать не свои, а некогда соделанные ей обиды, которые кровоточили; и ныне добавили себе язву соделанного греха сего. – Он с напускной благородностью решается помочь устроить судьбу Лары, никогда уже больше к ней не прикасаясь.
 Всё это сокрылось за кулисами от чуткого и правдивого взора Юры. Ибо тотчас скорбь смерти матери милой Тони забирает его в объятия новой драмы близкой человеческой души. Когда наречённая ему в невесту Тоня, будет переживать муки горя о так скоро почившей матери, как некогда он, расставаясь с почившей родительницей, на том же самом монастырском кладбище.
 И когда Юра подумает о том, как смерть двигает творчество вперед и делает его живым в рассеянии своего мрака, ибо тогда из-под груди пробивается жизнь. Тогда же он задумывает свой новый стих, мысленно и чувственно подбирая для него наброски…

 3.
 
 Лара выжила, и сразу же вышла замуж за Патулю. Уехала в родной город и была вполне счастлива среди трудов и семейных забот с мужем и дочерью. У нее была достойная работа учительницей в гимназии. И это счастье сделало ее заботливой матерью для сих двоих.
 Но там, где хорошо одному, не всегда хорошо обоим. Многознательность со временем надмевала Павла Павловича, к тому же, провинциальная жизнь и отсутствие вожделенной женской любви со стороны жены всё больше коробили его мнительность. И он принимает роковое решение: уйти на фронт.
 Сначала письма от мужа приходили, а затем перестали. И безызвестность, смешанная с любовью к единственно близкому и родному человеку, подвигли Ларису Федоровну сделаться сестрой милосердия и двинуться на фронт.
 Там и произошла встреча Юры и Лары, но уже как Юрия Александровича, как доктора Живаго, и сестры милосердия Ларисы Федоровны.
 
 Это были трое мужчин и все раненые, но один - больше (он был страшно изуродован), и все двигались в часть Красного креста. Тогда внимание доктора Живаго, Гордона (гостившего у доктора) и сестры милосердия Ларисы Федоровны, только недавно прибывшей в часть и не знакомой еще с доктором, были прикованы к тем троим.
 Положение тяжело раненого было таким тяжелым и кажущеся безнадежным, что и сам раненый уже желал себе скорейшей смерти. Сестра Лариса убеждала ничего с ним не делать его товарищей, чтобы оставить это дело хирургу. А в глубине души уже просила Господа прибрать страдальца к Себе, так его лицо было изуродовано осколками от стакана (в виде стекла и железа).
 На этой встрече доктор Живаго никакого внимания не обратил в сторону сестры милосердия и никак не узнал в ней Лару, но эти две, чем-то схожие друг с другом души, волею судьбы оказались вблизи друг друга, хотя бы не узнанными, но уже сближенными по долгу служения.

 4.

 Это была война, наступление врага. Всё громыхало и свистело вокруг, линия фронта сдвигалась, было опасное положение; и доктор Живаго собирался двинуться со следующим обозом, захватив свои вещи, но... где-то рядом рвануло, он упал, был ранен пулькой и потерял сознание.
 
 Это была офицерская палата, где он проснулся. Недалеко от него отлеживался и выздоравливал прапорщик Галиуллин, который и известил Юрия Андреевича о скором появлении сестры милосердия, которую сам еще не видал. Галиуллин был тот, кто хранил вещи прапорщика Павла Павловича Антипова, и намеревался передать их его жене при первой возможности, ибо ходили слухи, что тот погиб.
 Когда в палате с обходом появилась сестра Лариса Федоровна, оба они были поражены неожиданностью встречи. Галиуллин узнал перед собой живой портрет Ларисы Федоровны, фотокарточка которой хранилась у него от без вести пропавшего мужа. Который, кстати сказать, не умер, но был в плену. Здесь же, Галиуллин, не решаясь сказать всю правду, соврет ей о пленении Павла Павловича и будет, вопреки всему, прав.
 
 Юрий Андреевич был не меньше удивлен: кто бы мог подумать, та самая Лара, которую он видел сначала гимназистом, а затем студентом, снова перед ним как сестра милосердия, пришедшая помогать раненым фронтовикам.
 Услышав от Галиуллина о пленении мужа, которого она сочла погибшим, Лариса Федоровна не могла сдерживать слез и вышла. И только собравшись волею и успокоившись вернулась в палату.
 Подойдя к Юрию Андреевичу, она по обыкновению поздоровавшись с ним, обратилась с привычным вопросом: нужна ли ему какая-то помощь..? Юрий Андреевич, смотря на нее, размышлял открыться ей: что она ему знакома; но затем сдержался, вспомнив о милой Тоне, письма которой стопкой лежали рядом с ним.
 Доктор Живаго почти сухо отрапортовал, что нужды ни в чем нет, что он сам доктор и лечит себя сам. Лариса Федоровна отчего-то подумала, что огорчила его чем-то, и почувствовав себя невостребованной покинула палату, еще не зная, что в скором времени ей придется работать с этим доктором рука об руку.

 5.

 Так Юрий Андреевич не открылся сестре Ларисе Федоровне, и даже живя с ней в одном доме, не интересовался, в какой живет она комнате. А Лариса Федоровна уже решила сниматься с должности, в которой ей нет больше необходимости оставаться, и вернуться за дочерью-сироткой в Москву, а затем домой на Урал, чтобы посвятить ей оставшуюся жизнь, ибо считала Патулю погибшим.
 Юрий Андреевич же, решив поделиться о такой судьбоносной встрече с женой, получил слезный ответ, чтобы ему не возвращаться домой, и что ее скромность не сравнима со столь выдающейся сестрой милосердия, и что сына она обязательно воспитает, чем привела Юрия Андреевича в чувство, обозначив двусмысленность его отношения к сестре милосердия Ларисе Федоровне. За что и решается просить у обеих извинения.

 6.

 Извинения не произошло. Лариса и Юрий виделись еще только раз перед её отъездом, наедине, в буфетной. В этой встрече Юрий Андреевич открывается перед Ларисой как личность. Но, по-видимому, волнение за её судьбу и её кажущаяся беззащитность, какая-то грусть, не давали ему покоя. Он как будто не мог доверить её никому. И противоречивость его действий и слов пугает даже саму Ларису. Она просит его выйти, выпить воды и успокоиться, а затем вернуться тем человеком, которого она знает, без излишних волнений.
 На другой день она покинула место своего пребывания. И так закончилась очередная их, как она сказала, роковая встреча.
 Для Юрия Андреевича сестра Антипова была чем-то новым: заброшенная в эти края войной, с неведомой ему жизнью, "никого ни в чем не укоряющая и жалующаяся своей безгласностью, загадочно немногословная и такая сильная своим молчанием". Новым было и честное старание Юрия Андреевича "изо всех сил не любить её, так же как всю жизнь он старался относиться с любовью ко всем людям..."
 Пришло время возвращаться во свояси и самому доктору, где его уже ждала такая вожделенная, и все же остающаяся неожиданной, встреча с его семьей.

 7.

 Много всего произошло у доктора Живаго после последней встречи и расставания с Ларой. Живаго с семьей в количестве пяти человек покинули Москву и двинулись в глубинку, на Урал, где думали обрести уединенный покой. Они двинулись поездом, в теплушке, их путь в неизвестность был нелегким, и как их примут? Но всё разрешилось благополучно, как по проведению Божию.
 Уже около года они жили в селе, своими силами отремонтировали пристройку, которая была задней частью бывшего барского дома Крюгера, - барина, которого уже не было в живых, приходившегося его жене, Антонине, дедушкой. Питались они от дел своих рук и милостью новообретенного в поездке помощника Самдевятова. Это был Урал, это было село Варыкино.

 Тихо и мирно, в трудах и заботах, в теплом досуге проводили они семейные дни и вечера. У Юрия Андреевича появилось вдохновение делать некоторые заметки о жизни. Творческие минуты посещали его и появилась тяга к самообразованию, которой он воспользовался, начав посещать Юрятинскую публичную библиотеку.
 Там и произошла их очередная заочная встреча с Ларой. Тогда Юрий Андреевич не решился подойти к ней, но, волей случая, увидел на заказных листках ее домашний адрес и отправился разыскивать Лару. Эта встреча стала роковой для Юрия Андреевича.

 8.

 Как будто вся природа вокруг противилась этой встрече: поднимая песок, поливая дождем, безсильная остановить неминуемое. Тогда Лара и впустила Живаго к себе в дом. Между ними завязался разговор, и будничный и идейный. Между ними было мало общего. Но, может быть, глаза, именно они стали тем камнем преткновения для его сердца, чтоб привести его действия к неминуемому падению, к краху его внутреннего, незапятнанного мира, в который он впустил лишнего человека и полюбил...
 Но это было уже чуть позже, в иной неоднократной встрече, когда в погоне за чем-то новым и необъяснимым, он разрушит свое внутреннее семейное счастье этой нелепой изменой. И как преступник совести, мучаясь душой, будет жаждать возвращения нарушенной им справедливости через покаяние, и прощение его собственной жены, перед которой он так преступно виноват.
 Но пристрастие не отпускает человека так быстро. Ни объяснение с Ларой о прекращении отношений, ни преграда для откровенного разговора с Тоней, еще не способны переменить его сердца, с такой радостью и горячностью стучащего по отношению к своей незабвенной зазнобе.
 На пути в семейное гнездо, Юрия Андреевича встречают партизаны и берут как военного доктора в плен, в котором он пробудет не менее шести лет.

 9.

 Когда уже ясно было, что "красные" победили, Юрий Живаго совершает побег из плена и пешком возвращается в Юрятино. Обезсиленный тяжелым путём и надвигающейся болезнью, он в безпамятстве падает на кровать в доме возлюбленной Лары, которая, со дня на день, должна возвратиться.
 Две любящие друг друга души - даже не две, а одна  - снова встречаются в это тяжелое время разрухи и неопределенности. Судьба сводит их вместе, как одну душу, хотя бы у них были свои семьи. Юра и Лара - такие удивительно похожие личности: разсудительные, смелые, - теперь снова вместе; как несбыточная мечта, как подарок судьбы.
 Она выхаживает его, лечит, раскрывает в общении душу, и он также искренне ей раскрывает свою... И нет между ними тем невозможных. Но видимо, какие-то узлы на общем клубке их жизни, завязанные в прошлом и не развязанные, снова соединяют двоих удивительным образом. И эта единость "души наизнанку", как продолжение друг друга, - не отпускает, вопреки всякому обстоятельству. 
 Им был дан какой-то кусочек пространства, чтобы узнать друг друга получше, почувствовать связь судьбы на их жизнях. Связь той первой встречи и последующих событий. Ведь они любили друг друга как единое целое, и воспоминания были важны их душам, чтобы распознать главное.

 10.

 Опасность, нависшая над их жизнями и так неспешно подкрадывавшаяся, всё-таки приблизилась. Собрав вещи, Юрий с Ларою и Катенькой двинулись в заброшенное село Варыкино, где некогда доктор со своей семьей проводили такие счастливые дни и часы семейной жизни.
 Но останавливаться в этом доме не смели, двинулись в оставленный дом Микулицыных и там приблудились "на время". Однако, предшествовавшая их отъезду встреча с Комаровским, предлагавшим им руку помощи, не осталась безследной. Сколько Лариса Федоровна не пыталась забыться, и, как ни в чем не бывало, каждый день наполнять заботливой нежностью к любимому человеку и Катеньке, всеже понимала, что так долго продолжаться не сможет: приближалось предчувствие, которое безпокоило, тяготило, интуитивно готовило их к отъезду, как бы заранее срывало с места, - до времени, но не давало этому случиться преждевременно.

 Ночами доктор писал, - он писал по просьбе Лары. Записывал, еще прежде им устно сказываемые, стихотворения и вдохновенно набрасывал новые. Она просила их для себя на память, чтоб не затерялись, не забылись бы. И он не досыпал, и вливаясь в счастье вдохновенного текста, писал. Эти ночи усталостью сказывались днем, но он все-таки предвкушал их и отдавал труду свое время, положенное для отдыха...

 Наступил тот день, когда Лара серьезно порывалась уехать, но что-то дрогнуло в ней, - какое-то предчувствие потери? Решено было отложить поездку. Но она все-таки состоялась, только совсем по-иному. Пока доктор ездил за дровами, приехал Комаровский и стал уговаривать Лару поехать, чтобы спасти жизнь свою и дочери, вкупе с доктором...

 Человек, который еще прежде ее самостоятельной жизни, внес в ее чистоту мглу страстей и позже раскаявшийся, - можно ли ему доверять? И если Лара как-то могла бы еще поехать с ним (при условии, что поедет и Юра), то доктор - не мог.
 Известие о насильственной смерти ее мужа (поверенная Комаровским в тайне от Лары), его разбило, но не поколебало. Ехать вместе он не мог, но и оставить Лару без возможности спасения - тоже. Он пообещал им двинуться следом, но знал, что останется на месте. - Так произошла их роковая разлука. Так отпустил он самую милую и любимую, с которой был счастлив все эти последние дни...
 Жестоко разбивается сердце разлукой. И тоска по милом душевном друге плачет детскими искренними слезами, желает запечатлеть образ любимой в еще живых и осязаемых красках, но в уже отдаленной тоске по ней.. В тоске, которую являет одинокому влюбленному разлука.

 11.

 Отдать любимую "врагу" ради мнимого спасения было ошибкой, которая стоила не одной жизни. Обман сокрушил сердца любящих людей. Предательство не обошла мука совести. Юрий Андреевич опустился, сердце его надломилось и ослабло от разбивающей его этой роковой разлуки.
 Как заблуждался он в своем мнении, отпуская любимую с человеком, который прежде уже сломил ее жизнь. - Разве могла эта жизнь и сердце сохраниться обманом рядом с ним?
 С горя Юрий запил, сердце разрывалось от самообмана и безмолвного обличения совести: трагедия двух случилась; предательство, как мнимая жертва, произошло. А ведь Павел Павлович оказался жив, но уже ненадолго. Его идея самопожертвования ради освобождения Лариной души рухнула перед лицом реальности. Его "справедливая" месть не устояла. Не увенчалась даже тем, чтобы свидеться перед смертью. Смертью от своей руки. - Все они искали свободы для своей любви, но неминуемо теряли, не имея в мыслях своих достаточной для нее простоты...

 Творчество - вот что оказалось спасительным челном для доктора в тяжких обстоятельствах. Нестерпимая боль разрывающегося от разлуки сердца могла найти себе врачевание только в поэзии. И Юрий Андреевич начал писать, изливать свою душу стихами... Потом скурпулёзно переправлять, уточнять, смазывать боль теми соответствующими словами, которые приносило к нему утешение, - казавшееся исходящим от самой Лары, находящейся в пути. - Он исправлял старое и писал новое. Вернулся к писательской деятельности, возвратившись в Москву, но так уже более и не стал доктором.
 Непоправимая разлука с родной семьей, а затем с любимой и незаменимой, изменила человека, обезсилила личность. У него появилась другая семья, но он уже не был прежним собой. И только появление родного брата Евграфа, кажущеся всемогущего в помощи, воскрешает в нем творческое вдохновение.

 Исчезнув от всех, Юрий Андреевич старается привести в порядок свои произведения, восстановить порядок жизни, вернуться к предназначению, будучи уже серьезно болен. Но стремлениям его так и не суждено было сбыться. -  Сердце доктора не выдержало в пути к восстановлению в должности. Этот, то и дело ломавшийся по пути, трамвай, когда он ехал устраиваться на работу, был как он сам - в душевном своем существовании... Юрий Андреевич умирает, вырвавшись из душного, переполненного людьми трамвая, прямо на улице. Впереди оставалась только одна, последняя, роковая встреча, чудесная встреча с Ларой на этой бренной земле.

 12.

 Гроб умершего Юрия Андреевича стоял в той самой комнате, на том самом столе, где он разбирал давече свои записи. Всё было готово к погребению, и цветы отовсюду в комнате пели ему прощальную благоуханную песнь.
 Живые прощались с мертвым. И толпа людей, знавших доктора и желавших с ним попрощаться, заполнила эту комнату. Последняя внебрачная жена Юрия, Марина, безутешно плакала. Слышались жалобные излияния душ: всхлипы, вскрики, рыдания, и неслышные слёзы, катившиеся по щекам или застывающие в глазах. - Это была последняя встреча.

 В комнату вошли два человека. Все инстинктивно поняли всю важность их для умершего и вышли. Это был брат Евграф и Лара. Гроб с Юрием Андреевичем ожидал их. И кто мог знать, что когда-то очень давно, когда цветет еще юность, Паша и Лара за тем самым столом в канун Христового Рождества, при свече на столе, обговаривали свою помолвку. Теперь уже ни Паши, ни Юры нет в живых. И только гроб и цветы немым ответом на роковую ошибку ее неудавшейся жизни предстоял очам. - Вот, близкие Лары покинули земные горизонты, отойдя в вечность.
 Кто бы мог подумать о такой случайности, сразившей Лару, неожидавшую подобного поворота жизни: искала она здесь живых с надеждою, по-приветственному, а обрела мертвого, чтобы в последний раз свидеться?

 Его оставили с ней наедине. Казалось река слёз вышла из берегов ее очей. Она обнимала любимого всей широтой своего сердца и души, отдавая ему последнее прощальное целование лба и рук... Чувство непоправимой уже ошибки разрывало ей сердце - тот самый день отъезда, ставший для них роковым. Усопший мог только безмолвно выслушать ее в последний раз; ведь на самом деле, мукою было ее пребывание вдали от него - мукою и для него. Смерть не могла разрешить ошибки, сделаной жизнью.
 Общение с Юрием Андреевичем приносило Ларе освобождение еще при жизни, в котором она нуждалась и теперь, так по-детски не о детском лепечущая и плачущая. Она выплакивала выношенное свое горе - его горю, как если бы он еще мог ее слышать. О, как ей не хватало отпевания по нем: "рыдание творяще песнь, аллилуия!".

 Дверь открылась, стали прибывать люди, пришли вынести гроб. Лара встала, посторонилась, отошла, все еще охваченная горем и слезами. Гроб с Юрием Андреевичем подняли на полотенцах и начали выносить. Это было последнее печальное прощание с живыми уже отошедшей в вечность души.

 13.

 Заключительной встречей Юрия Андреевича и Ларисы Федоровны были его стихи, которые она разбирала по его кончине. Лариса Федоровна всегда чувствовала их сопричастность природному миру; теперь же, заново, с предельною чуткостью, это было ею ощутимо, увиденно его глазами, познанно его сердцем - всё окружающее, сплетенное в одну картину мира воспринимающей души.
 Узнала ли она его другим? Или вспомнила таким, каким знала? Но слова его поэтически неординарной личности так и врывались свежестью жизни в распахнутое окно ее сердца.. И так встречались уже не два человека, а две души, соединенные словами той жизни, которая капелью еще звучала, скатываясь слезами и падая с подбородка любящей его Лары...
 Жизнь слова, оставленного человеком, жизнь поэзии его души - вот что продолжало жить в любящих, помнящих и читавших эти, рожденные творчеством и жизнью, строки. Последняя встреча.


  *АВГУСТ* (Доктор Живаго)

  Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:

"Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.

Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство".


Конец.