de omnibus dubitandum 1. 61

    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.61. НЕ ХОЧУ Я САМ СКОМОРОХОМ CТАНОВИТЬСЯ…

    Через неделю после погребения царицы Иоанн устроил роскошный пир, в  котором, кроме его любимцев, приняли участие и женщины, наводнявшие дворец раньше.

    К концу пира началась настоящая оргия.

    В угоду царю, бояре совершенно перестали стесняться. Остался сдержанным только престарелый князь Оболенский.

    — Государь, — дрожащим голосом ответил (сказал – Л.С.) князь. — Больно видеть мне на старости лет, как руский царь в скомороха обращается и не хочу я сам скоморохом быть.

    Взгляни вокруг себя: за царским столом сидят пьяные девки. То ли украшение для твоей стольной! Вспомни родителя твоего, Василия Иоанновича! При нем не было здесь такой срамоты. Чинно совершалась здесь трапеза, велись речи разумные, не слышно было смеха пьяного, да песен срамотных. Вели казнить меня, не выносит душа моя этого скоморошества (цит. по: Горский С.Ю. "Жёны Иоанна Грозного" М. Дело. 1912 г. Гл. 5)

    Иоанн побледнел. Его губы судорожно подергивались.

    Царь приказал подать Оболенскому “большую чашу”. Это считалось особым почетом для гостей. Слуга с глубоким поклоном поднес князю наполненный вином золотой кубок на серебряном подносе.

    Оболенский встал, взял кубок, поклонился царю и, по обычаю, залпом выпил вино.

    Не успел опуститься на скамью, как на его губах выступила пена. Он зашатался и тяжело рухнул на пол. Кубок, звеня, покатился по столу.

    — Князь опьянел от радости, — презрительно сказал царь.

    — Вынесите его.

    Оболенского унесли. Сейчас же в стольной палате появились женщины и пир продолжался (прим. ред. Горский, по тексту книги которого излагается эта сцена, придерживался мнения, что  князь Оболенский был отравлен не на пиру, а на следующий день. Именно поэтому "Сейчас же в стольной палате появились женщины и пир продолжался", хотя абзацем раньше "Иоанн устроил роскошный пир, в  котором, кроме его любимцев, приняли участие и женщины, наводнявшие дворец раньше")

    Через несколько дней после расправы с Оболенским Иоанн расправился с князем Репниным.

    После  очередной пирушки царь велел позвать музыкантов и принести маски. Он сам надел шутовскую маску и пустился в пляс. Присутствовавший при этом князь Репнин не выдержал и заплакал.

    Иоанн подбежал к нему и хотел надеть на него маску. Князь вырвал ее из рук царя, растоптал ногами и крикнул — Государю ли быть скоморохом? По крайности я, боярин и думский советник, скоморохом быть не хочу.

    Иоанн выхватил из-за пояса нож и вонзил в грудь старика.

    Такие расправы происходили почти каждый день. Бояре начали трусить. Отправляясь во дворец, никто из них не знал, вернется ли он домой живым.

    Наиболее именитые из них стали совещаться между собой. В конце концов, решили, что царю необходимо жениться вторично. Все помнили, что при жизни царицы Анастасии царь,  все же, не отличался особой кровожадностью. Надеялись, что новая женитьба подействует на него благотворно.
 
    18 августа 1560 года, через восемь дней после смерти царицы, бояре во время приема били челом царю и просили его выбрать себе вторую жену.

    Вначале царь примерялся к принцессе Екатерине, сестре польского короля. Но тот запросил Псков, Смоленск и Новгород – и Грозный отказался от своей идеи.

    В то время Иоанн уже присоединил к рускому государству Казанское и Астраханское ханства. Так Россия (Московское государство – Л.С.) вплотную приблизилась к Кавказским горам. Однажды делегация из Кабарды прибыла ко двору Ивана IV с богатыми дарами и с целым табуном великолепных кабардинских лошадей.

    Кабардинские мурзы (князья) просили царя принять их самих и их народ в российское (московское – Л.С.) подданство.

    Руские бояре, в свою очередь, тоже обратились к государю с просьбой закрепить союз с кавказскими народами царской женитьбой на одной из знатных кабардинок.

    И поехали государевы гонцы в Шемаху, и в Дербент, и в другие местности Северного Кавказа в поисках подходящей невесты для царя Московского и Всея Руси к тамошним властителям - шамхалам.

    Царская невеста нашлась среди дочерей мурзы черкасов горских Темрюка Юнгича. Черкасами (черкесами – Л.С.) на Руси именовались выходцы из Кабарды. Позднее многие из них по свойству с новой царицей получат имя князей Черкасских (черкесских – Л.С.), оставивших заметный след в руской истории.

    «Потомки» Ахмада II-го, "однородцы" с кабардинскими князьями Темгрюковичами, по переезде в Московское государство, после завоевания Иоанном IV  Астрахани, именовались князьями Черкасскими. Темрюк Идаров (праправнук Инала) отправил в Москву своего сына Салтанкула (умер в 1572 г.), названного в святом крещении Михаилом и пожалованного в 1561 г. в бояре, и 16-летнюю дочь Марию, (умерла в 1569 г.[1564/5 - Л.С.]), которая была супругой сына Иоанна IV «Грозного» - Ивана V Ивановича «Молодого». Один из братьев Салтанкула, Хорошай-мурза, в святом крещении Борис Камбулатович, был женат на родной сестре патриарха Филарета Никитича, Романовой Марфе Никитичне; пожалован в бояре и умер в 1601 г. в заточении на Белоозере. Его сын, Иван, принимал деятельное участие в событиях первой половины XVII века. Двоюродный брат Михаила Темрюковича, Хокяг-мурза, в святом крещении князь Гавриил Камбулатович, служил воеводой в русЬких войсках с 1564 г., был взят в плен Поляками и освобожден из плена в 1585 г. Князь Семен Ардасович служил воеводой в шведском походе 1540 г., потом в походах казанском (1544), полоцком (1551), ливонском (1568) и против польского короля Стефана Батория (1581); состоял наместником в Нарве. Со смертью (1651) Каншова-мурзы, в святом крещении Дмитрия Мамстрюковича, боярина при царях Михаиле Федоровиче  и Алексее Михайловиче, прекратилась старшая ветвь князей Черкасских. Продолжателями рода Черкасских явились: 1) Алегуко-мурза, имевший сына Михаила, боярина, который имел трех сыновей: Андрея, Василия и Бориса. Сын последнего, Петр Борисович (умер в 1768 г.), при императрице Елизавете  генерал-поручик и московский губернатор, оставил службу при Петре III  с чином генерал-аншефа. 2) Урусскан-мурза, в святом крещении Яков Куденетович,  с сыном Михаилом Яковлевичем, сибирским губернатором, имевшим двух сыновей: Петра (умер в 1701 г.) и Алексея.
Род князей Черкасских, потомков султана Инала, записан в V части родословных книг губерний Московской и Нижегородской. Герб внесен во 2 часть Гербовника.
Другие ветви рода князей Черкасских: 1) Ахамашуковы-Черкасские, из которых первый известен князь Иван Ахамашуков-Черкасский, служивший воеводой в казанском походе 1544 г. и в ливонском 1588 г. Его сын Петр Иванович (умер в 1615 г.) был воеводой в Алатыре, а внук Василий Петрович был окольничим и воеводой во многих походах при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче. Со смертью в 1652 г. Василия Петровича прекратилась ветвь князей Ахамашуковых-Черкасских. 2) Егуновы-Черкасские (см. XI, 547) и 3) Бекович-Черкасские. Эта ветвь ведет начало от князя Александра Бековича-Черкасского, убитого во время несчастного хивинского похода в 1716 г. (см. III, 356). Дворянский род Черкасских имеется лишь один, записанный в III части родословной книги Саратовской губернии.

    "Из дворянских фамилий, внесенных в "бархатную книгу", кроме фамилий, происшедших от Рюрика, нет ни одной не только коренной московской, но даже и вообще великорусской фамилии. Так, родоначальники их были из Касогов (Черкасов), Литовцев, Пруссов, Волынян, Галичан, Германцев, Татар, Шведов и Греков. В достоверности такого факта нельзя сомневаться, так как лица, носившие разные, уже коренные, русЬкие прозвания и отделившиеся от общего корня за триста или четыреста лет, считали себя однородцами, и все сводили себя к тому, или другому общему родоначальнику из иноземцев. Кроме упомянутых родов, существует у нас еще весьма много древних дворянских фамилий, неизвестно почему не внесенных в "бархатную книгу", родоначальники которых выехали также в Русь "изчужа". Вдобавок к этому в средневосточных губерниях Московии большая часть местного дворянства составилась из крещеных татарских мурз и так называемых мордовских "панкОв".(...) 

    Ратные силы Древней Руси значительно пополнялись иноземными выходцами, и такой их прилив не мог, конечно, оставаться без влияния на наш военный быт в XIII и XIV столетиях. Правда, что все древние иноземные роды давно уже и вполне обрусели, но, ввиду того, что почти все так называемое столбовое дворянство произошло от чужеземцев, занимавших высшие военные, гражданские и придворные должности, нельзя не признать, что у нас иноземцы искони пользовались особым почетом. Потомки их не только были равны во всем с «коренными русЬкими» (кавычки мои – Л.С.), но и очень часто заслоняли их собою.

    Так, например, князья Черкасские, происходящие от египетского султана Инала, и князья Урусовы, потомки татарского военачальника Эдигея, в XVII веке бывали только в боярах, а в окольничьих не бывали, и это было очевидным признаком их "дородства", или знатности. Они, да и многие другие выезжие роды, успешно местничали с Рюриковичами, из которых многие, как тогда говорилось, "захудали". (...)

    Из числа бывших у нас первенствующих гражданских сановников, государственных канцлеров, были иноземного происхождения князь Черкасский...»

    Герб рода князей Черкасских внесен во вторую часть «Гербовника» (Высочайше утвержденного 30 июня 1798 года). Гербовый щит разделен на четыре части. В первой из них — в красном поле черкес в княжеской шапке с пером и в золотой япанче, на белом коне с золотою сбруею, держит на левом плече золотое копье, скача в левую сторону. Во второй части щита — в голубом поле между тремя серебряными звездами о шести лучах положены остриями вверх, крестообразно, две серебряные стрелы, а на них поставлен красный щит с серебряным полумесяцем. В третьей части — в серебряном поле, обращенный влево, лев держит в передних лапах натянутый лук со стрелою. В четвертой же части гербового щита — в золотом поле прямо вместе перевившиеся два змия. В малом щитке — в средине гербового щита — в горностаевом поле золотая держава.

    Гербовый щит покрыт княжескою мантиею и увенчан княжескою шапкою, над которою изображена еще красная чалма с белым пером, приводящая на память происхождение рода князей Черкасских от Инала, бывшего султаном египетским. По родословиям этого рода предком их был Мамелюк Инал, сперва султан в Египте, потом владетель Большой Кабарды, умерший в 1453 году.

    У сына его — мурзы Табулду было трое детей — мурзы: Инармаз, Жангот и Минбулат. У первого было два сына (Идар и Убиту, мурзы), у второго — четыре сына, мурзы: Темгрюк, Желегот, Камбулат и Эльбуджу.

    На Марии (ум. 1569 [1564/5 - Л.С.]), дочери мурзы Темгрюка, женился вторым браком Иван Васильевич «Грозный», а на ее родной сестре Алтынчач – Бек Булат хан, отец Симеона Бекбулатовича=Симеона (Ивана) и с сестрами вместе переселились в РусЬкое царство ее братья — мурзы: Мамстрюк, Домалук и Султанкул. Из них третий, приняв крещение, назван Михаилом и умер, пережив сестру царицу тремя (восемью - Л.С.) годами, в сане боярина в 1572 году.

    Приняли в Москве христианство, вступив в службу Московской Руси, и два сына Камбулата, мурзы: М. Хокяг, названный при крещении князем Гавриилом и бывший воеводою. Взятый в плен Поляками, провел он в Польше 21 год (1564—1585 гг.), и М. Хорошай, в крещении князь Борис Камбулатович, боярин, имевший в супружестве сестру Филарета Никитича Романова — Марфу Никитишну Романову-Юрьеву, вместе с братьями посланную Годуновым в ссылку, где и умер муж ее (22 апреля 1601 г.).

    Из шести сыновей старшего брата супруги Ивана Васильевича «Грозного» — Мамстрюка — известны в русЬкой службе князья Дмитрий (Каишов-мурза), 1651 г., и Владимир (Гуж-мурза) Мамстрюковичи. Еще известны воеводы: князь Иван Ельбузлеевич Черкасский (Татарык-мурза), служивший Иоанну IV «Грозному» с 1556 года, и князь Василий Карданукович Черкасский, боярин при «Годунове», убитый Дмитрием Ивановичем «Самозванцем I»=Сигизмундом III "Ваза" в 1607 г. и женатый на дочери князя Ф.И. Мстиславского.

    У князя Бориса Камбулатовича Черкасского от Марфы Никитишны Юрьевой были дети: князь Иван Борисович Черкасский, влиятельный боярин при царе Михаиле Федоровиче (1642 г.), и две дочери: Ирина и Ксения Борисовны. Первая была за боярином Федором Ивановичем Шереметевым, а последняя — за И.Д. Колычевым.

    Боярами царя Алексея Михайловича были: князь Яков Куденетович (до крещения Урускан-мурза), отличный полководец, и князь Григорий Сунчалеевич (Сунчалей-мурза, 14 октября 1673 г.).

    У князя Якова Куденетовича был сын, боярин же, Михаил Яковлевич, в 1712 г. У него от Марфы Никитишны, урожденной княжны Одоевской, было два сына и четыре дочери: Ирина Михайловна, вторая супруга известного князя Якова Федоровича Долгорукова; Прасковья Михайловна, супруга генерал-майора Василия Петровича Шереметева; Марья Михайловна — в супружестве за князем Яковом Ивановичем Лобановым-Ростовским и Анна Михайловна — за князем Никитою Ивановичем Долгоруковым.

    Старший сын князь Петр Михайлович, женатый на княжне Марье Борисовне Голицыной, 1701 г., и князь Алексей Михайлович Черкасский, директор Канцелярии Строений и сибирский губернатор при Петре [Исаакие (Фридрихе Петере Гогенцоллерне)] I, государственный канцлер при Елизавете. Князь Алексей Михайлович Черкасский (1680- 04.11.1742) был женат в первом браке на Аграфене Львовне Нарышкиной (1700 года рождения) и от нее имел умерших в младенчестве двух сыновей и дочь. От второго же брака — с княжною Марьею Юрьевной Трубецкою (27.03.1696-16.8.1747) имел единственную дочь — княжну Варвару Алексеевну (11.09.1714-02.10.1767), вышедшую за обер-камергера графа Петра Борисовича Шереметева, р. ? г.

    Продолжателями рода князей Черкасских оказались три сына боярина князя Михаила Алегуковича Черкасского, женатого на дочери князя Ивана Пожарского, р. ? г. — Евдокии, р. ? г. Старший сын князя Михаила Алегуковича, р. ? г. — князь Андрей Михайлович, р. ? г.  женат был на княжне Анне Федоровне Куракиной, р. ? г.  и оставил сына — князя Александра Андреевича, р. ? г., генерал-поручика, гофмаршала. А у младшего дяди его, князя Бориса Михайловича Черкасского, р. ? г., был сын — князь Петр Борисович, р. ? г., генерал-аншеф при Екатерине II (1788 г.). У него от брака с графинею Екатериною Петровною Апраксиной , р. ? г. было три сына и две дочери.

    Потомство князя Александра Андреевича Черкасского составляли пять сыновей — князья: Петр (род. около 1720 г.), Андрей (род. 1724 г.), Иван (род. 1729 г.), Михаил (род. 1731 г.) и Алексей, р. ? г.  Александровичи и княжны: Варвара, р. ? г. и Анна, р. ? г.  Александровны.

    У князя Андрея Александровича был сын Александр Андреевич, р. ? г., внук Александр Александрович, р. ? г.  и правнуки — князья: Константин Александрович (1853 г.), Евгений Александрович, р. ? г., Ипполит и Владимир (род. 1824 года) Александровичи.

    У князя Евгения сыновья — князья: Ипполит (род. 1845 г.), Петр (1846 г.) и Александр, р. ? г.

    Кроме приведенного рода князей собственно Черкасских, прямых потомков второй супруги царя Ивана Васильевича Грозного, были еще князья: 1) Ахамашуковы-Черкасские; 2) Егуповы-Черкасские и 3) Бековичи-Черкасские.

    Представители первого рода известны в трех поколениях только. Князь Иван Ахамашукович, р. ? г.  служил с лишком 40 лет, если считать с упоминания его в казанском походе 1544 г. и в шведском 1588 года. Сын его князь Петр, р. ? г. в 1615 году воеводою в г. Алатыре, а внуком — князем Василием Петровичем, р. ? г. прекратился род в 1652 году.

    Ветвь князей Егуповых-Черкасских, начавшаяся князем Никитою Ивановичем, р. ? г. (прозванием "Курица") в XVII веке, не пресеклась, кажется, со смертью секунд-майора князя Ивана Львовича, р. ? г.

    Наконец, род князей Бековичей-Черкасских начался от несчастного князя Александра, р. ? г.  (до крещения Девлет-Кильдей-мурза), изменнически убитого в Хиве в 1716 году, женатого на княжне Марфе Борисовне Голицыной, р. ? г.

    Младший сын князя Александра Бековича — князь Александр Александрович, р. ? г.  оставил четырех сыновей, из которых от старшего — князя Николая, р. ? г. и младшего — князя Дмитрия, р. ? г. — род продолжается и теперь. От последнего князь Петр Дмитриевич, р. ? г., симбирский губернатор, действительный статский советник (1852 года), оставил двух сыновей и дочь. Из них старший — князь Семен Петрович Черкасский, р. ? г. посвятил свою деятельность искусству, и имя его в 1850-х и 1860-х годах часто встречалось в каталогах выставок.

    Тогда царь (наследник, Великий князь Иван V Иванович «Молодой» – Л.С.) послал сватов на Кавказ и ему привезли черкешенку Гошеней, которая в крещении приняла имя Мария. Царю (наследнику Ивану V Ивановичу «Молодому» – Л.С.) она понравилась – и тот подарил ей в знак симпатии платок, вышитый жемчугом.

    Некоторые биографы Кученей считают, что она – прототип шамаханской царицы из «Сказки о золотом петушке» А.С. Пушкина. И даже если это и не так, вспомним строки Пушкина еще раз – ведь утвердительного ответа или явного отрицания все еще нет.

    Английский дипломат Джером Горсей писал: «После этого (смерти Анастасии) он  женился на одной из черкесских княжен, от которой, насколько известно, у него не было потомства (потомство у него было, это сын Василий Иванович "Шуйский" – Л.С., см. рис.).

    Обряды и празднества, сопровождавшие эту женитьбу, были столь странными и языческими, что трудно поверить, что все это происходило в действительности» (см. Горсей Д. "Путешествие сэра Джерома Горсея". Часть 1)

    Дикая красота молодой черкешенки вскружила голову Иоанну. Мария стала невестой московского царя (и любовницей наследника Ивана V Ивановича «Молодого» – Л.С.). Однако свадьбу пришлось отложить на целый год. Княжна Кученей совсем не говорила по-русЬки и даже не была крещена (имя Мария она получила при крещении). Бракосочетание состоялось 21 августа 1561 года.

    Молодая царевна оказалась прямой противоположностью доброй Анастасии. Выросшая среди кавказских гор, привыкшая к охоте и опасностям, она жаждала бурной жизни. Тихая теремная жизнь ее не удовлетворяла. Мария охотно появлялась в стольной палате, с восторгом присутствовала на медвежьих травлях и даже, к ужасу бояр, с высоты кремлевских стен наблюдала за публичными казнями.

    Она не только не удерживала Иоанна от кровавых расправ, но сама толкала его на них.

    Понятно, что бояре невзлюбили новую царицу. Чтобы прочнее привязать к себе царя, она потакала его наклонностям к разврату.

    Она окружила себя самыми красивыми девушками и сама указывала на них Иоанну. Оргии стали происходить в теремах царицы, чего прежде никогда не было.

    Таким образом, после второго брака Иоанн стал вести еще более разнузданный образ жизни.

    Мария  и сама не стеснялась. Почти на глазах у Иоанна она чуть ли не каждый день меняла любовников.

    Отуманенный вином и всякими излишествами, царь не замечал этого. Если же находились бояре, осмелившиеся намекать ему, что царица ведет образ жизни, недостойный ее высокого положения, Мария немедленно принимала меры, и смельчак попадал в ссылку или на плаху.
 
    Мария приобрела огромное влияние на Иоанна. Она изучила его слабости и умело пользовалась ими.

    В значительной степени ей, Московская Русь обязана возникновением опричнины. По примеру кавказских правителей она посоветовала создать  отряд телохранителей. Царь (а впоследствие и наследник Иван V Иванович «Молодой» – Л.С.) и раньше относился к боярам подозрительно, но под влиянием Марии он в каждом боярине стал видеть лютого врага.

    Его окружили новые любимцы: Малюта Скуратов, Федор Басманов, князь Афанасий Вяземский, Бельский, Василий Грязной и другие. После смерти митрополита Макария духовником царя (наследника Ивана V Ивановича «Молодого» – Л.С.) стал архимандрит Чудова монастыря Левкий, родной брат Грязного.

    Эти люди, признававшие только свои личные интересы, не стеснялись в выборе средств. Они приобрели расположение царицы, всячески потворствовали ей, льстили, расхваливали ее царю и в то же время замкнули Иоанна (Ивана V Ивановича «Молодого» – Л.С.) и Марию в плотное кольцо, через которое не мог проникнуть никто другой; Князь Вяземский первый предложил Иоанну (наследнику Ивану V Ивановичу «Молодому» – Л.С.) создать особую дружину борцов с крамолой. В эту дружину должны были войти “лучшие люди” и, конечно, прежде всего, ближайшие.