Подруга

     Танечка родилась в небольшом подмосковном городе. Уютный двор, двухэтажный дом буквой «Г», во дворе туалет и колонка с водой. Комната большая, потолки под три метра. Танечка любит играть на подоконнике. Одна или с подружками.
     Любимая подружка Олечка Мухина. Дружат с первого класса.
     Танечка голенастая, живая, языкатая – под острый язычок не попадай. Каждое происшествие она мгновенно комментирует, вызывая хохот слушателей. Оптимистичная, легкая на подъём, всегда окружена ребятами.
     Оля из более обеспеченной семьи. Ей льстит дружба с заводилой Танькой, но она втайне завидует ее популярности у сверстников и, при этом, слегка презирает ее за бедность.  Ровней себе не считает.
     Танечка без двойного дна. Подружку любит искренне, хотя острый язычок, который она не способна держать за зубками, не обходит и Олечку.
     Ох уж эта девичья дружба на век.
     Мама у Тани строгая. В прихожей на стене висит офицерский ремень рано умершего отца – для острастки. В Татьянины обязанности входит натаскать воды, убраться в доме и помыть, когда подходит их очередь, лестницу в подъезде.
     Пролетело детство. Оля поступила в институт, Таня в училище - учиться на продавца.
     В восемнадцать лет она уже сама зарабатывала. Продавец в обувном магазине – место по тем временам хлебное. Хорошая обувь, как, впрочем, и другие модные вещи - в союзе дефицит. Танюша легко вписалась в систему ты мне – я тебе. Она приоделась, сделала модную стрижку и превратилась из голенастого подростка в привлекательную девушку. Оля во всю пользовалась Таниными возможностями на правах старой подруги.
     Как то раз, в летний воскресный день, друзья позвали Таню в новую компанию. Гостей собирал Генка - обладатель отдельной трехкомнатной квартиры в центре города. Студент московского института, компанейский парень и красавец. Рост метр девяносто.
    Генка чистил рыбу, которую накануне привез с Волги. Чистил споро, уверенными и умелыми движениями, а Татьяна её жарила, потом перекладывала в большую фаянсовую супницу. Ее острый язычок выдавал смешные комментарии и супнице, и рыбе, и рыбалке. Генка смеялся. Наверно в это время и началась их любовь.
    Вскоре Татьяна переехала к Генке насовсем. Через несколько месяцев забеременела и они расписались. Анна Васильевна – мать молодой жены, зятя обожала всеми фибрами души, а вот его родня этот брак считала страшным мезальянсом. Генкин отец – Николай Кузьмич, занимал пост прокурора города. Генка же на мнение отца плевал – чья бы мычала. Тот ушел от его матери к своей секретарше. Мать, которая так и не оправилась от удара, и пяти лет потом не прожила. Генка отца не простил, но от материальной помощи не уклонялся.
    Олечка Мухина по-прежнему ходила в лучших подругах. Училась она с Генкой в одном институте, но на другом факультете. Замуж собиралась за невзрачного однокашника. Таньке она в тайне завидовала. За что так повезло её простоватой подружке? В школе знаниями не блистала, ни кола ни двора, ни приличного образования и длинная – метр семьдесят с лишком. Выше половины мальчишек в классе была. И надо же - муж из такой хорошей семьи, и красавчик, и отдельная трехкомнатная квартира в центре.
    Татьяна косых взглядов подруги не замечала. Весело и умело вела свой хлебосольный дом, накрывала каждую субботу стол для Генкиных друзей с их подругами. Друзей у мужа было много. Дружил он искренне, со всей широтой души.
    Подрос сын, родилась дочь. Двое детишек – и нагрузка вдвое. Хорошо Анна Васильевна помогала.
    Генку вся эта возня с детьми утомляла. Он уже получил диплом и устроился на приличную должность – отец помог. Часто ездил с друзьями то на рыбалку, то на охоту. Теща поддерживала зятя во всем. Входила в положение – молодой, сильный, компанейский. Тяжело вечерами с мелюзгой сидеть. Вот сынок подрастет и начнет с отцом в походы ходить.
     И вдруг – гром среди ясного неба. Генка заявил, что любит другую. И хватило совести еще сказать, что эта другая не Таньке чета, с образованием. И семья у неё богатая, и его, Генку, по достоинству ценят, и имя у его возлюбленной редкое и красивое – Инга, а потенциальный тесть машину обещал.
    Танька обмерла. Но язык и характер не дали тут же упасть замертво. Говорит мужу:
    - Машина, это хорошо. Будешь детям продукты из магазина привозить, а то я без конца сумки неподъёмные таскаю. Чемоданчик то когда собрать?
    Генка такого не ожидал. Наверное, готовился к скандалу, после которого уход и хлопанье дверью ставят жирную точку на прошлой жизни.
    Он ничего не ответил, молча вышел за дверь и ночевать не пришел. Не видал, как Танька рыдала и билась пойманной рыбой.
    На другой день Генка вернулся с работы, как ни в чем не бывало. И Танька ничего. Только спросила:
    - Чемоданчик когда собирать?
    - Дура. – огрызнулся муж.
      Мать уговорила Таньку помалкивать и ждать. Может обойдется как-то? А у Татьяны в душе поселились тупая боль и непреодолимая обида, мешавшая глубоко вздохнуть. Тогда, наверное, и зародилась внутри ее долгая изматывающая болезнь – астма.
    Генка к теме ухода из семьи не возвращался, но два, а то и три раза в неделю не ночевал дома. Татьяна работала, занималась детьми, вроде семья как семья.
    Одна только дорогая подруга Ольга и была отдушиной. Она была целиком на Танькиной стороне, ругала Генку последними словами и требовала, чтобы та развелась с негодяем. А Татьяна страдала, но терпела – шутка ли – двое детей.
    Прошло три года и случилась новая беда. Генка простудился на очередной рыбалке. Крепко выпил и уснул на сырой земле. Началось тяжелое воспаление легких. Сначала Генку лечили дома, потом положили в больницу. В стране перестройка. Кругом дефицит.  Лекарства Татьяна доставала всеми правдами и неправдами.  А ему становилось только хуже. Татьяна поселилась в палате на раскладушке. Смерть стояла у порога. Анна Васильевна уж и детей приводила с отцом прощаться. Татьяна по ночам, когда никто не видел, падала на колени и молила бога не забирать отца у детей.
      Однажды заглянула в палату холеная посетительница. Генка лежала бледный до синевы, едва узнаваемый, дышал со свистом и хрипом. Татьяна деликатно вышла, подумала – с  работы прислали. Минут через десять та вышла промокая глаза платочком. Подошла к Татьяне:
     - Таня, я Инга.
       Расстегнула сумочку, достала  деньги:
     - Возьмите. Может на лекарства надо, может еще чего. Мы с Геной так любили друг друга.
         Татьяна отшатнулась и оттолкнула протянутые деньги.
       Тогда Инга вырвала листик из блокнота и торопливо записала на нем номера телефонов:
      -  Возьмите. Здесь рабочий и домашний. Позвоните, если деньги понадобятся. И ещё, разрешите проститься с ним на кладбище.
          Она быстро поспешила на выход, вытирая слезы.
          Проходившая мимо медсестра стала трясти за плечи столбом застывшую, белую как стена Татьяну:
       - Что? Что случилось? Кто это был?
        - Это любовница его. - Выдавила с трудом Танька враз севшим до сипа голосом.
          Медсестра потащила ее в процедурную, заставила выпить водки, и велела мужа не тревожить, не скандалить.
          Татьяна вошла в палату. Генка боялся на нее взглянуть, а Танькин язык уже работал:
          - Поеду домой. Хоть посплю спокойно да с детьми побуду. Договорились с твоей Ингой по очереди дежурить – сегодня в ночь она.
        - Нет. Нет. Не смей. Меня же подмывать надо, я лежачий. – Взмолился Генка.
         - Как в кровати с ней валяться – ничего, а как жопу мыть – так я должна? – Не унималась Татьяна, раздухарившаяся от водки и от пережитого шока.
         - Таня, прости. Прости меня. Никто кроме тебя мне не нужен. Это Ольга твоя меня с Ингой свела. Все твердила, что ты мне не пара. Прости. Я виноват перед тобой.  – вдруг начал каяться муж.
         Странно, но именно с этого дня Генка пошел на поправку. Толи бог услыхал Танькины молитвы, толи случившееся потрясение переломило течение болезни, но она отступила.
         Через месяц Генка выписался из больницы. Надо было выживать. Перестройка за время его болезни еще сильнее развалила страну. Ни денег, ни перспектив. Отец вышел на пенсию. Связи его оборвались.
        Впрягись в семейную телегу Татьяна и Геннадий и потащили ее в светлое капиталистическое завтра. Непростые были времена.
        Мужа она вроде как простила, но прежнего отношения было уже не вернуть. Генка порой переходил на крик, чувствуя ироничный холодок жены, а она жалила его беспощадно меткими уколами своего острого языка.
        Теперь виноватой в своих бедах Татьяна считала Ольгу. Тяжелой обидой накрыло душу это предательство человека, которого она привыкла считать самым близким, от которого не имела тайн.
        Клин клином. Одна обида вытеснила другую.
        Частенько в бессонные ночи Татьяна вспоминала закадычную подругу. Боль и желание отомстить за поруганные любовь и доверие лишали покоя.
       Надо сказать, что Ольга исчезла из Татьяниной жизни еще до Генкиной болезни. Она с мужем втихаря эмигрировала в Израиль. Не позвонила и адреса не оставила. Тогда такой тихий, почти тайный, отъезд был делом обычным. Про отъезд помалкивали. Многие друзья отворачивались от уезжающих.
       Теперь же Татьяна считала, что вероломная подруга намеренно оборвала связи, опасаясь разоблачения. И не было у Татьяны возможности даже высказать свою обиду. Некому. Так и тлела она внутри.
       Прошли годы, дети выросли. Давно умерла Анна Васильевна – любимая Генкина теща. У детей свои семьи, у Тани - бесценные внуки. Генка тоже умер. От ковида. Отразилось на течении болезни то тяжелое заболевание легких.
       Рядом с портретом матери Татьяна повесила портрет Геннадия и частенько с ним разговаривала.
       Однажды в интернете, в одном из мессенджеров, Татьяна наткнулась на Ингу. Узнала по фото. А у нее в друзьях обнаружила Олечку. Написала – та ответила. Позвонила, поговорили о том о сем, а потом Татьяна высказала ей все, что накипело. И вроде полегчало.
       Подошла к портрету мужа и сказала:
         - Ну что смотришь, пошли на кухню, поможешь рыбу чистить – завтра внуки приедут.