Таёжные приключения 2 Кто бывал в экспедиции гл1

     Глава 1
     На карте России есть большая горная страна, протянувшаяся от бассейна реки Амур до Охотского моря. Становой хребёт. Якуты зовут его Внешним Хинганом. В топографической экспедиции, ещё со времён Федосеева, его называют Становиком. 
     Не успев из-за дождливой нудной осени закончить на Становике наблюдение сигналов, бригада Сергея готовилась встретить зиму  в тайге. Сегодня к вечеру распогодило. Ледяной, дующий почти месяц ветер сбросил с деревьев все листья, и они, устав мокнуть под дождём, обласканные солнцем, начали дремать, погружаясь в глубокий зимний  сон. Парни, наслаждаясь теплом, долго сидели у костра. Шутили, что снова пришло бабье лето, пели:
   – А где-то бабы живут на свете, друзья сидят за водкою.
     Пели и чокались кружками с ароматным лесным чаем. Хотелось домой, в тепло. Когда молодых зовёт домой любовь и манит надежда, что сезон кончается, ждать его окончания трудно. Не успели погасить костёр, как далеко вверху неожиданно налетел порывистый ветер. Застонал между гор, затрещал, ломая верхушки сухих деревьев. Спустился на поляну со стоящими в ряд палатками, и они захлопали крыльями, как пытавшиеся взлететь птицы. Закрепив вход в палатки проволокой, проспали под завывание ветра до утра. Оно их встретило особенно ярко сияющим солнцем и покрытой белым покрывалом землёй. Всю ночь падал первый снег, покрывая землю ровным пушистым слоем. По рации в 6 утра передали ждать вертолёт. Привезут почту, продукты, а Сергея забросят на сигнал. Не успели позавтракать, как, молниеносно вынырнув из-за горы, вертолёт плюхнулся на приготовленную площадку, подняв в воздух радугу из снежной заискрившейся завесы. Первым бодро выскочил парень с горевшими азартом глазами. Они выражали восхищение, волнение, щенячий восторг перед заснеженной красавицей тайгой. Похоже, гордясь собой, он приехал её покорять. С благоговением оглядев палатки, представился:
   – Молодой специалист Фёдор Данилов, окончил  НИГАиК.
     За ним с помятым не выспавшимся лицом выпрыгнул начальник партии Алексей, проворчал:
   – Хорошо хоть не МИИГАиК. Сергей, отойдём, поговорить надо. Этот, – он брезгливо поморщился, – пусть пока записатором поработает. Пока не поймёшь, что может сам наблюдать, инструмент не давай. Да и на сигналах все ступеньки прогнили, по гвоздям не каждый поднимется. 
   – Ты зачем  его привёз? У нас что, ясельная группа?
   – Этот «Пан Спортсмен» начальника экспедиции достал. Каждый день ходит, в поле просится. В тайге ни разу не был, производственную практику в городе проходил. В общаге девчонкам камеральщицам спать не даёт. Зарядки да пробежки в пять утра начинает. Это они ему прозвище дали.
   – Ладно, чёрт с ним.  А ты что такой помятый? – Алексей вопросительно выгнул бровь, – прости, забыл. Припозднились мы нынче на Становике. Ты на 50 лет в ресторан приглашал. Подарок за мной. – Сергей обернулся к парням, крикнул, – хватит болтать. Фёдор, со мной в вертолёт. Грузимся. 
     Неприятности начались, когда вертолёт завис вблизи от сигнала. Сергей с инструментом выпрыгнул первым. Фёдор встал как вкопанный в дверях и что-то говорил, повернувшись к Алексею. Тот  его вытолкнул и, закрывая дверь, кивнул пилоту. Когда вертолёт исчез за горой, Сергей, подал руку наливающемуся бешеной яростью Фёдору. Поднял и, вручив  теодолит, пошёл к сигналу.
   – У тебя двое рабочих в лагере остались, а я, дипломированный специалист, должен за них теодолит  таскать?
     Сергей обернулся. У Пана Спортсмена в голосе неприкрытое высокомерие. Губы брезгливо сжаты, глаза прищурены.
   – Что скажут, то и будешь таскать. Пан Спортсмен! Нет! Кличка у тебя с той минуты, как ты с вертушки прыгать  струсил, Молодой. А вот приставку специалист заслужить надо.
   – Я не могу идти, под снегом что-то лежит, ноги заплетаются.
   – Кедровый стланик  на землю лёг.  Его под снегом не видно. Пришли уже. Я на сигнал, ты за мной, записатором будешь. Ступени отгнили, а столик над центром стоит. Нам туда. Давай сюда теодолит, поднимайся за мной по шпонкам, если и они не сохранились, по гвоздям. – На втором венце, не слыша позади Фёдора, обернулся. Тот так и стоял, в отчаянии прижимая к груди журнал. Разочарованно проворчал:
   – Ладно, пока там записывай. Не поймёшь, переспроси, а то вся работа коту под хвост.
     Через три часа спустился охрипший от крика Сергей. Достал из внутреннего кармана незамёрзшую банку тушёнки,  сухари.
   – Быстро перекусим и на следующий сигнал. 
   – Пешком пойдём? А на вертолёте?
   – Какой вертолёт? Мы  с оказией прилетели. Есть возможность ещё один треугольник замкнуть, здесь  всего три с половиной километра. Бери теодолит и пошли.
     Сергей закончил наблюдать, когда солнце, закатываясь и исчезая за горизонтом, превратило небо в пылающий пожар. Оно быстро ушло за горы, а внизу  всю долину  окутала сумеречная тень. Пока спустились, стало совсем  темно. Не слыша Фёдора, Сергей  крикнул:
   – Молодой! Чего еле плетёшься? Ночью в тайге самая бурная жизнь начинается. Нам ещё больше двух километров топать.
     Будто подтверждая его слова, внушая ужас всей тайге, пронзительно и страстно завыли волки. Фёдор мгновенно материализовался рядом с Сергеем.
   – Испугался? Это пара воет. Своих зовёт.
   – А можно от них спастись?
   – Можно. Стланик мы прошли, держись поближе к деревьям. Заскочить успеешь, посидят внизу  и уйдут. Волки долго ждать не любят. Если сытые, сейчас за нами не пойдут, а нет, до палаток проводят.  Встретишь одиночку, взгляд никогда не отводи, спиной не поворачивайся. Побежишь, догонит и набросится. Дыма боятся. – Сергей, не глядя, сунул Фёдору сигарету. – На, закури.
   – Не курю, дым от гнуса помогает, а не от волков.
   – Ещё закуришь. – Сергей остановился и, вскинув карабин, выстрелил в воздух. – Нападут, карабин не спасёт: они к зиме до пятнадцати штук в стаи сбиваются. Идут стаей, будто один прошёл, след в след наступают.  В этих местах и красные волки бывают, из Монголии приходят.
     Далеко впереди между голыми деревьями показался костёр. Фёдор перегнал Сергея и почти побежал. А Сергей неторопливо шёл и думал, что сейчас поужинают  и начнётся так любимое им особенное время. Освещая поляну, будет гореть костёр. Посидеть около него вечером уютно и тепло. Все почувствуют себя неразрывно связанными друг с другом. Это их таёжный дом. Затанцуют, как живые, языки пламени, и наступит настоящее единство душ. Все равны и принимаются такими, как есть.