О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 22

      Вторым товарищем Митрофана был Миколка Таратайкин, - разбитной, бесшабашный двадцатичетырёхлетний парень, шумный и недалёкий. Про таких обычно говорят, - "человек без царя в голове". Жизнью своей Миколка был вполне доволен, и никаких претензий к ней не имел. Если и была у него какая - то мечта, то только одна, - заработать хорошую, производственную пенсию, - на колхозную, в двенадцать рублей сорок копеек, он жить не хотел.
 
      Летом Миколка ходил в рубахе, как всегда без единой пуговицы, завязанной узлом на животе. Пришивать пуговицы он не любил, да и вообще считал это делом женским. Вот только знакомой женщины, которая бы пришивала ему пуговицы, у Миколки не было, - он был холостяком, а холостяком он был лишь потому, что на плохой девушке жениться не хотел, а хорошей наверное сам был не нужен.

    Жил он в избушке - развалюхе, на самом краю города, как нам уже известно, раньше это была деревня, Нижние Плешаки, впоследствии ставшая пригородом. Некогда в этой избушке жила семья: муж, жена, двое детей, мальчиков, и бабушка. С самого начала судьба была не благосклонна к этой семье... Её глава, - отец мальчиков, отравился водкой, как тогда говорили, " сгорел от водки," когда дети были ещё совсем маленькие. А через год их бросила мать.

     Воспитывала детей бабушка Фёкла, - мать их отца. Жили тяжело, бабушка работала в колхозе, зарабатывала мало. Стало полегче когда старший брат Миколки Андрюха, поступил в ПТУ, на каменщика, там было и питание и обмундирование. Через два года Миколка тоже поступил в то же самое ПТУ, на плотника - бетонщика, а Андрюха в это время получил первый срок за кражу.   
 
      Бабушка Фёкла как мола поддерживала внуков, отдавала им последнее. Но вскоре она пошла на пенсию, и стала получать двенадцать рублей сорок копеек, а через полгода и вовсе померла... так Миколка остался один. Через два года вернулся брат Андрюха, но работать не хотел, пил, воровал, и снова получил срок за кражу.
 
     Раньше их домишко, и порядок в нём поддерживался стараниями бабушки Фёклы, теперь же после её смерти, никакого порядка в нём уже не бывало... Всё что можно было пропить, было пропито, всё что можно было сломать, было сломано. Кроме того с тех пор в нём  ни разу не мыли, и даже не  мели полов.
 
      Жил Миколка, скажем прямо, тяжело, - скорей выживал, благодаря своей неиссякаемой энергии, и тому сумбуру, который царил в его голове. Жить при здравом рассудке, в таких условиях, было бы  просто невозможно. Как - то местный участковый, по долгу службы заглянувший в жилище Миколки, осмотревшись, вытирая  платком потную лысину загадочно произнёс:

   -   Д-а-а, воистину бытие определяет сознание...
   
      Ничего из сказанного Миколка конечно же не понял, - но на всякий случай сказал:
 
   -   Ну да, бытие, - известное дело... это конечно, это мы знаем...   
 
      Больше участковый ничего не сказал, и никаких вопросов Миколке не задавал, ему всё было ясно. Сосед Миколки, старик Григорий Иванович жалел его, наблюдая за его жизнью со своей заваленки.

   -  Ты бы Миколка жанился бы. Жану бы себе хорошу взял, чтобы значить, хранительница очага была, как говорится... Оно бы всё тебе полегше было бы, - советовал он Миколке.   
 
    -  Да где их взять, хороших - то? - отвечал ему на это Миколка, - все они... и тут Миколка разражался такими не лестными эпитетами в адрес женщин, что Григорий Иванович, будучи человеком не здоровым, не мог сдержать приступы здорового смеха. При этом Миколка ни сколько не лукавил, и не наговаривал лишнего на весь женский род, а лишь исходил из своего личного жизненного опыта.   
   
       Конечно, у Миколки были попытки жениться, но толи не находилось подходящей девушки, толи срабатывал закон, который гласит что подобное притягивается к подобному. А может работал какой - то особенный закон, - закон равновесия, на уровне антропологии, или ещё какой - то, может быть пока ещё не известный, но только притягивал Миколка девушек, мягко говоря, не совсем пригодных для семейной жизни.
 
      Вот к примеру возьмём случай, когда благодаря другу Серёге, появилась него подруга Нюша... Скажем так, девка справная и со всех сторон приятная. Был у неё только один изъян, уж очень она была ленива, к тому же не соблюдала никакой чистоты...
   
      Раньше бывало мухи залетали к Миколке исключительно из любопытства, а тараканов и вовсе не бывало, а всё потому что поживиться им у него было нечем... Кошка Миколкина бегала к соседям ловить мышей, потому что у Миколки не было им пропитания... Теперь же, миллионный рой мух носился по его жилищу, как будто слетелись они со всей округи на пир, который приготовила им хлебосольная Нюша Полчища тараканов заполнили всё пространство Миколкиного дома... Мыши не боясь сновали из угла в угол, - всем хватало угощений, которыми оделяла их щедрая Нюша!   
   
      Готовила она много, но наверное не совсем вкусно, потому, что даже неразборчивый в еде Миколка иногда воротил нос от блюд приготовленных Нюшей. Сама   же Нюша ела свою стряпню и много и охотно, а что оставалось, она не спешила выбрасывать, оставляла там где и поставила, на радость мухам и тараканам. Посуду Нюша мыла от случая к случаю, и потому запах в доме стоял соответствующий... По дому она ходила исключительно в одном исподнем, т. е. в одной ночной сорочке. Почти всё свободное время от готовки и приёма пищи Нюша проводила лёжа в постели.
   
      Поначалу Миколке нравилась такая жизнь, но в дальнейшем он всё чаще стал предъявлять Нюше претензии, якобы и посуда у ней не помыта, и ужин не вкусный. Нюша очень обижалась на это... Она ложилась на кровать, отворачивалась к стене, и молча лежала обиженная... Миколка не мог долго обижаться на Нюшу, и шёл мириться.
 
      На исходе третьей недели семейной жизни, терпение Миколки иссякло, и он поставил Нюше условия: или она моет посуду, или уходит на все четыре стороны... Вечером вернувшись с работы, Миколка увидел всё ту же грязную посуду, и лежащую на кровати Нюшу. Ничего не оставалось Миколке, как пойти в магазин и купить чего - ни будь на ужин.
 
     Он заглянул в шкафчик, где хранились его деньги, и обнаружил там лишь одну монету... двадцать копеек... Вместо шестидесяти рублей, которые лежали там ещёнеделю назад...   
   
    -   А где деньги? Здесь было шестьдесят рублей! - спросил он, сжимая в руке монету, и вопросительно глядя на Нюшу.   
      
    -  Так я на них продукты покупала, - отвечала удивлённая Нюша.
 
     В те времена, на сто рублей могла целый месяц пропитаться семья из четырёх человек. И тут Миколку прорвало... Ёмко и образно он высказал всё, что он думает о Нюше, и о её умениях и способностях. Припомнил ей и мух и тараканов.   
      
    -   Ну всё, я ухожу! Не хочу больше жить с тобой! - с обидой в голосе говорила Нюша собирая вещи.
      
    -   Уходи - уходи! И чтобы духу твоего здесь не было! - грозно говорил Миколка. - Развела здесь тараканов, мать твою перемать!..
   
    -   Я делала всё что могла! Ничего ты не понимаешь! - с пафосом говорила Нюша, покидая Миколкино жилище.   

      Так, может быть не совсем по джентельменски, Миколка расстался с Нюшей. Через некоторое время, Серёга рекомендовал ему свою подругу Шушу, - женщину слегка за тридцать, со следами бурной прошлой жизни на лице. К домашнему хозяйству Шуша имела стойкое отвращение. Готовить она ничего не умела, и не хотела, но была не прихотлива ни к выпивке, ни к закуске, много не требовала, довольствовалась тем, чем угостят. Жила она согласно библейскому предписанию, - "Будет день, будет и пища."

     Миколка не выгонял Шушу,
 
  -  "Пусть живёт, коли пришла," - думал он, к тому же было с кем и выпить, и поговорить.   

     А рассказывала Шуша об одном: о прошлой супружеской жизни, о том, как её муж, не умный и жестокий тиран, измывался над ней несчастной... При этом она рисовала картины натурального Страшного суда, где фашистские изверги и в подмётки не годились этому ужасному человеку. Так бы и жили Миколка и Шуша, не в любви так в согласии, если бы не тараканы и мыши, которые ещё со времён Нюши поселились в доме Ммколки.   
 
      Как и многие женщины, Шуша боялась мышей и тараканов, и потому объявила им беспощадную войну. Вооружившись метлой, Шуша яростно крушила врага, где бы он ни показался: на полу, на стене, или даже на столе, везде его ждала неминуемая гибель... От этой войны страдало имущество Миколки, было разбито всё, что ещё каким - то чудом оставалось в целости. А если взять во внимание то, что Шуша постоянно была в подпитии, или с великого бодуна, то удары её были хоть и сильны, но не совсем точны.

    Прошло время, недели две не меньше, и тараканы стали осторожнее, они стали появляться только глубокой ночью... Но Шуша тоже была не лыком шита! Она поднималась среди ночи, включала свет, и с остервенением бросалась на супостата! От шума и грохота Миколка просыпался, и сквозь сон наблюдал, как в клубах пыли мечется Шуша, с метлой в руках, истребляя врага...
 
      Миколке не нравились эти ночные баталии, и он в доступной ему форме, просил Шушу не греметь по ночам, и не мешать ему спать. На какое - то время Шуша прекратила ночные вылазки, но однажды не выдержала... В ту ночь Миколка проснулся от страшного грохота. Он соскочил с постели, и увидел в клубах пыли и сажи, мечущуюся с метлой в руках Шушу...   
      
    -  Я же тебе говорил не греметь!.. мать твою перемать!.. Убью!.. - ревел Миколка, схватив колченогий табурет.
 
      Шуша осознав степень содеянного, бросилась вон из избы... " Это не я, это тараканы!" - кричала она убегая. Миколка бросился было за ней, но Шуша уже скрылась в осенней промозглой ночи... больше он её не видел. Миколка вернулся в избу; половина печи была разрушена...   

   -  Всё разрушила, ведьма! Хранительница очага, мать твою в печёнку! - говорил он чуть не плача, глядя на руины...
   
      С тех пор прошло не мало времени, когда к Миколке снова зашёл друг Серёг с двумя подругами: одну девушку звали Люсей, другую Бусей. Люсю Миколка знал, она была подругой Серёги, а Бусю Серёга привёл чтобы познакомить её с Миколкой. Это была высокая, худая и сутулая девица, с непропорционально длинными руками.
   
     Весь вечер, во время застолья Буся мрачно молчала, и смотрела исподлобья. Серёга травил небылицы, все смеялись. Буся тоже морщилась и кривила рот, наверное она так смеялась. Поздно вечером Серёга с Люсей ушли, а Буся осталась...   
   
  -   Я спать хочу - сказала она, и не раздеваясь улеглась на кровать   Миколки.
   
     Миколка покурил, выключил свет, и хотел было прилечь рядом с гостьей, но получил такой мощный тычок кулаком в бок, что отлетел в угол! Такого поворота Миколка не ожидал...
   
    -   Ты чё! Я только так, с краю! я ничё! я на топчане буду спать! - опешил он, и улёгся на топчан, в противоположном углу комнаты.
      
   -  " Во дура.. Я только это, - а она во как!" - продолжал Миколка переваривать произошедшее.   
   
     Утром, наскоро перекусив и собрав обед, Миколка пошёл на работу, а Буся осталась спать на его кровати. Вечером, после работы, Миколка купил хлеба, две бутылки портвейна, две банки кильки и пошёл домой. К тому времени Буся уже не спала, но всё же лежала в кровати.   
   
    -   Вставай, гулять будем! - весело скомандовал Миколка.
 
     Буся медленно, нехотя поднялась, и села за стол. Миколка нарезал хлеба, луку, открыл вино и консервы, и они сели ужинать. Во время ужина говорил только Миколка, Буся молча ела и угрюмо, исподлобья посматривала на него. Наевшись, и выпив портвейна, Буся заявила что хочет спать, и снова завалилась на кровать Миколки...   
   
    -   Ну спи... Чего, - недовольно пробурчал Миколка, и тоже прилёг на топчан.
 
      Было уже далеко за полночь, когда он снова приблизился к Бусе, и  стал шарить рукой по постели... Но тут же в испуге отпрянул... перед ним к самому потолку взметнулась тень! Это была Буся... В руках у ней блеснул большой топор, которым Миколка рубил дрова.   
   
     -   Не подходи!!.. Зарублю!!.. - резким, вороньим голосом закричала она...   
   
     -  Да ты чё! - я просто! Я ничё, - спи! - испуганно забормотал Миколка и улёгся на топчан...
 
      Буся тоже улеглась, предварительно положив топор под подушку... Всю ночь Миколка не спал, всё тайком из под одеяла наблюдал, не схватится ли Буся снова за топор, - боялся за свою жизнь... уж очень сильно напугала его Буся...
 
     Чуть забрезжил рассвет, Буся широко зевая, поднялась с постели и вышла из избы, - наверное до ветру. И тут Миколка решил действовать... Он подошёл к кровати, выхватил из - под подушки топор, и встал за дверью...
 
      Сделав свои дела Буся пошла в избу. Открыла дверь, шагнула за порог... И тут...
   
     -  Убью стерва!.. - заревел Миколка, взмахнув топором над её головой...
 
      Пулей выскочив за дверь, и с ходу перемахнув через плетень, Буся в три прыжка оказалась на середине улицы... Обернувшись, она увидела что погони нет, а Миколка стоит у порога избы, с топором в руках, и с любопытством наблюдает за ней...   
   
    -   Бэ - э - э!.. - закричала она высунув язык, и растянув пальцами рот до самых ушей... После чего с гордо поднятой головой, пошла вдоль по  улице, в сторону городской водокачки.
   
   -  Дура... - выдохнул Миколка, и пошёл в избу, нужно было собираться наработу. Ну вот, таковым наверно и будет ( может и не полный) портрет коллеги по работе, и друга Митрофана, - Миколки Таратайкина.


Далее: http://proza.ru/2023/11/06/806