О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 29

     Начнём с того, что в одном небольшом городке районного значения, жила простая советская семья, - муж с женой, и их маленькая дочка. Семья была дружной и работящей, и всё бы у ней было хорошо, если бы не война... В первые дни войны, глава семьи, Трофим Ладышкин, ушёл на фронт, и вскоре погиб, оставив жену с четырёхлетней дочкой. Вдова погибшего солдата Анфиса, работала на кожевенном производстве по двенадцать часов в сутки, в условиях военного времени. Жилось ей тяжело...   
   
     Конечно, тяжело в ту пору жилось всем, всей стране. Четыре долгих года продолжалась эта страшная, беспощадная война, но вот в сорок пятом году,   наконец пришла долгожданная победа, настало мирное время, и народ не жалея сил стал восстанавливать страну. Это были тоже не лёгкие времена, но с каждым годом жизнь налаживалась, жить становилось легче; отменили продовольственные карточки, в магазинах начали появляться товары. Всё что в то время могла купить Анфиса в первую очередь она конечно же покупала для своей любимой и единственной дочки   Моти... Она очень хотела чтобы её дочка ни в чём не нуждалась.
   
     Так и росла Мотя в материнской любви и заботе... В школе она училась хорошо, была способным к наукам ребёнком, но особого рвения к учёбе не проявляла.
   
       Мотя подрастала, всё ярче в ней проявлялась её природная красота, и к семнадцати годам она превратилась в стройную, белокурую красавицу. По совету матери Мотя поступила на курсы продавцов, и окончив их стала работать в местном универмаге. Рослая, статная красавица сводила с ума всех местных парней. Но простые рабочие парни мало привлекали Мотю, в каждом из них она видела только недостатки... В одних она видела пьяниц, а в других и вовсе дураков...
   
    -  "Все хорошие парни живут только в Москве.. ну или учатся там," - думала Мотя.
 
      В комнате у неё было много открыток - фотографий знаменитых артистов и артисток. Часто сидя  перед зеркалом, Мотя сравнивала себя с какой - ни будь артисткой, и говорила себе:
   
   -   Ну я же красивей её... И почему она артистка, живёт в Москве? А я...
   
      То что она не артистка, Мотя считала нелепой ошибкой, и вопиющей несправедливостью. Мириться с этим Мотя не могла... и решила во чтобы то ни стало восстановить справедливость, и стать артисткой! Скопив денег и одевшись по моде Мотя поехала покорять Москву, она решила поступить в одно из театральных училищ.   
 
     Приехав в первопрестольную, Мотя сразу же включилась в процесс. На прослушивании она читала монолог "Признание Марины в любви к самозванцу", из "Бориса Годунова". В приёмной комиссии сидели пять человек: три женщины и два мужчины. Некоторые артисты были знакомы Моте по фильмам, но это не придавало ей уверенности, скорей наоборот... она робела перед такими знаменитостями.
 
      К тому же толи утомление вызванное подготовкой, толи плохое настроение, не покидающее её с самого утра. А может быть и то и другое вместе, так пагубно повлияло на её выступление, - Мотя не впечатлила комиссию.

   -  Ну как же так можно, ведь ничего нет, - морщась тихо говорил пожилой, лысый, и без того сморщенный мужчина, - председатель комиссии, знаменитый актёр, профессор сценического искусства, Аполлинарий Чернохвостов.

   -  Но какая фактура, пластика, монументальность! - восхищённо парировал его коллега, мужчина помоложе, с буйной шевелюрой, - театральный деятель Андриан Хлопушин.

   -  Да уж, монументальность... медно - чугунная... - всё также морщась говорил профессор.   
 
     Мотя не слышала их диалога, но хорошо понимала что это провал...
   
     Председатель комиссии, профессор Чернохвостов был по натуре добрым человеком, он видел как тяжело девушка переживает неудачу, и чтобы как - то успокоить её, он подозвал Мотю:

    -  Послушайте, уважаемая, как вас?   
      
    -  Мотя, - обречённо ответила Мотя, - Матрёна Ладышкина, - поправилась она.   
 
   -   Послушайте Мотя, - начал профессор. Вы молоды, у вас ещё  вся жизнь впереди, и очень важно определиться с будущей профессией сейчас, пока есть время... потом будет поздно... Посмотрите Мотя сколько разных профессий вокруг, и в жизни очень важно найти свою, которая будет радовать вас, а не огорчать... Уверяю вас, лучше быть хорошим поваром или портным, чем плохим актёром.. говор вам это с полной ответственностью... До свидания Мотя, и всего вам хорошего, - напутствовал он убитую горем Мотю...   
 
      Как в тумане вышла она из училища, и побрела, как говорят в таких случаях, - куда глаза глядят. Невдалеке располагался небольшой уютный скверик, с удобными скамейками. Она села на скамейку и погрузилась в тяжёлые раздумья. Рушился мир её надежд и грёз... Что делать дальше она не знала. Ехать домой Мотя не хотела, да и порядком поиздержалась. Здесь в Москве, у неё не было никого, кто мог бы поддержать её в столь трудную минуту; тоскливое чувство безнадёжности сжимало сердце...   
      
     -  О чём грустит такая прекрасная девушка? - вдруг услышала она приятный мужской голос.
 
     Мотя подняла голову и увидела стройного, молодого мужчину приятной внешности, одетого модно и дорого. Именно такими Мотя представляла москвичей в своих грёзах! - это было видение... Мотя даже улыбнулась, и как под гипнозом, бессознательно рассказала незнакомцу всё, что произошло с ней в Москве, за время её пребывания.   
 
   -   Да зачем вам учиться? Вы уже актриса, поверьте мне! - картинно вскинув руки воскликнул незнакомец. - Кстати я Жорж. Жорж Семиградский, - известный кинорежиссёр. - Давайте знакомиться, - и незнакомец протянул Моте руку.   
      
   -   Мотя, - Матрёна Ладышкина, - представилась Мотя.   

   -   Очень, очень приятно! Скажу вам по секрету Мотя, - чуть наклонившись к ней заговорил Жорж, - сейчас я начинаю новую картину о молодых, под рабочим названием - "Доярка и скотовод." Мне нужна актриса для главной роли, и я думаю, вы Мотя, смогли бы сыграть эту роль... мне нужен именно такой типаж. Я буду очень рад Мотя, поработать с вами... ну если вы конечно согласны,- предложил Жорж.      
      
    -  Да я согласна, - не задумываясь ответила Мотя, - боясь что режиссёр Семиградский может передумать...
      
   -  Ну тогда вам нужно ознакомиться со сценарием, - если вы готовы, то может поехать прямо сейчас!
   
   -   Я готова! - заявила Мотя, - уже ни о чём не думая, кроме как о свалившейся на неё удаче... - А куда нужно ехать? - спросила она.   
   
   -   Ко мне на дачу,- здесь не далеко... Там у меня все сценарии, и всё что нужно для съёмок, - ответил Жорж.
   
      Они вышли на улицу, невдалеке стояла новая "Волга".
      
     -  Вот наша машина, - сказал Жорж, открывая Моте дверцу. - "На дачу", - коротко бросил он шофёру, и они поехали.
   
     Выехав на проспект, и проехав несколько кварталов, Жорж остановил машину.   
      
    -  Здесь есть  неплохой ресторанчик, думаю, было бы не плохо нам пообедать, если вы Мотя не возражаете, - предложил Жорж. Мотя не возражала, было уже пять часов, а она ещё даже не завтракала.   
 
      Ресторан был действительно хороший, был он небольшой и уютный. Жорж заказал очень даже не плохой обед, и по бокалу хорошего вина. После обеда он заказал ещё по сто пятьдесят грамм коньяка. Итак, хорошо закусив и выпив они продолжили путь.
      
       По дороге Жорж рассказывал забавные истории с известными артистами, произошедшие на съёмочных площадках, про весёлую московскую жизнь, Мотя смеялась... Разомлевшая от обеда и напитков, она восторгалась красотами Москвы, её жителями. Не понравился ей только один её житель, - это был конечно же профессор Чернохвостов... который так безжалостно срезал её на прослушивании.
      
   -   Да что он понимает, старый пень! Будь он помоложе, разве мог бы не заметить такую... - Такое дарование! Они ещё пожалеют, какой талант они проворонили! Какое скотское отношение к искусству! Какой формализм! Это же форменное хамство! Я просто возмущён! - шумел Жорж.
 
     Мотя чувствовала себя актрисой! - она думала как же ей повезло, встретить такого человека, как Жорж... Эта встреча только подтверждала её мысли о том, что такие люди как Жорж, живут только в Москве! Тем временем Жорж рассказывал о своих успехах в кинематографе, о своём  новом фильме, в котором Мотя будет играть главную роль, и какой успех ждёт её в будущем!

      Путь до дачи Жоржа оказался очень даже не близким. Выехав за город, они долго ехали по каким - то лесным дорогам, затем начались дачи, стоящие по обеим сторонам. Дачи были разных видов и размеров. Уже смеркалось, когда они подъехали   к довольно приличного вида дому.   
 
     Встретил их молодой человек, которого Жорж представил как своего помощника, звали его Гогой. Это был странного вида молодой человек, его движения были резкими, нервными, взгляд настороженный, можно даже сказать испуганный... Затем вся компания вошла в дом, обстановка в нём  была хоть и не богатой, но всё было со вкусом подобрано и расставлено. Открыв бутылку хорошего вина, Жорж наполнил   бокалы:
 
   -  Выпьем за наше знакомство! За нас, и за нашу прекрасную Мотю! - провозгласил он, и все дружно выпили.
 
     Мотя чувствовала себя королевой бала, Жорж всячески подчёркивал её красоту, и конечно же артистические данные.
 
   -  Теперь мы выпьем за наш будущий успех! За будущую актрису! За восходящую звезду! - Матрёну Ладышкину!
 
     Хорошее вино, шоколадные конфеты, фрукты в вазе, всё это завораживающе действовало на Мотю, ей даже казалось что она попала в сказку... После второго бокала Мотя всё же вспомнила про сценарий.
 
    -  А где ваш сценарий? - робко спросила она у Жоржа.   
   
   -   А где наш сценарий? - спросил Жорж у своего помощника.   
   
   -   Да эта, его сценарист взял.. Ну эта, для доработки... Сейчас я смотаюсь, и они с шофёром уехали за сценарием.
   
   -  Сейчас они вернутся, - здесь недалеко, - успокоил Жорж Мотю.
 
    -  А пока Мотя, мы выпьем вот этого вина! - сказал он доставая из буфета бутылку дорогого, заграничного вина.   
   
   -  Прекрасное вино! С испанского острова Мадейра! Чудесное вино, - просто нектар! Пить мы его будем вот из этих хрустальных фужеров. Кстати это наша фамильная ценность... - разливая вино говорил Жорж.
 
   -   Ну, Мотя, выпьем за наше знакомство! За наш будущий успех! - говорил он, подавая Моте фужер.   
 
      Не выпить за будущий успех, Мотя конечно же не могла... Выпив вина, Жорж продолжал говорить и о кинематографе, и о будущих успехах. Мотя слушала его, и чувствовала как угасает её сознание... Она хотела напомнить Жоржу о сценарии, но язык её словно одеревенел... В глазах стало темнеть, и в какой-то момент она как будто провалилась в тягучую, тёмную бездну...
 
      Проснулась Мотя от холода, было раннее утро. Кругом росли кусты и деревья, она лежала на земле, на каких-то обрывках картона... Мотя хотела подняться, но всё её тело пронзила боль... Болела голова, очень хотелось пить. Она стала вспоминать вчерашние события, но на память приходили какие-то обрывки. Сердце давило тяжёлое чувство чего-то страшного, необратимого... Мотя поднялась. На земле лежала её сумочка, в ней были её документы и деньги, - всё было на месте! На сердце стало чуть легче... Невдалеке раздавались голоса, и она пошла в ту сторону...   
 
     Вскоре она вышла на площадку, на которой полукругом стояли скамейки, в центре находился небольшой фонтан, - это был парк. Мотя напилась воды и села на скамейку. По не многу она стала приходить в себя, постепенно стала вспоминать всё, что произошло с ней вчера. Вспомнила она Жоржа, и его компанию, и поняла, что с ней случилось то, чего боится каждая девушка... Обида и стыд с головой накрыли Мотю...

   - "Это конец! Жизнь закончилась..." - горестно думала она, и мысленно выбирала варианты ухода из жизни. Но ей так не хотелось умирать, ведь ей было всего девятнадцать лет! Ей было очень жаль себя, и она зарыдала... Тяжело... С надрывом.
   
     Так она сидела и плакала, прощаясь со своей молодой, и по сути ещё не начавшейся жизнью... Мотя не заметила, как к ней подошла женщина с метлой в руках, это была уборщица парка. Увидев плачущую  девушку, женщина не могла пройти мимо, и присела рядом.   
      
    - О чём плачешь милая... может помощь нужна какая? - тихо спросила она.
 
     И лицо и голос этой женщины были добрыми, располагающими, она напоминала Моте её маму, и Мотя откровенно рассказала женщине о всех своих злоключениях, которые постигли её здесь в Москве. Говорила что не знает, что ей сейчас делать, как быть, и что даже жить она уже больше не хочет...
 
       Женщина обняла её, и стала тихо говорить, что в жизни может случиться всякое, что нужно всё пережить, что Мотя ещё молодая, и у ней всё ещё впереди.
   
    -  Как тебя зовут? - спросила она.
   
     Мотя назвала своё имя.
      
    -  А меня тётей Пашей зовут. Вот что Мотя, ты посиди здесь часок, никуда не уходи, я освобожусь и мы поедем ко мне домой. Там и решим что делать дальше, - предложила тётя Паша.   
 
      Через час с небольшим, Мотя с тётей Пашей сидели в небольшой Московской квартире и пили чай. Мотя окончательно успокоилась, она рассказала, что денег, чтобы уехать домой у ней нет, да и возвращаться она не очень - то и хотела бы. Тётя Паша подумав, предложила простой план выхода из такого, казалось бы сложного положения. Она предложила Моте поработать здесь в Москве, заработать денег, - а там видно будет.
 
      Муж и сын тёти Паши погибли на войне, с тех пор она одна жила в двухкомнатной квартире, и одну комнату она была готова предоставить Моте для проживания. Так же тётя Паша могла помочь Моте и с трудоустройством, одна её знакомая работала на уличной торговле, и могла бы посодействовать её трудоустройству, если Мотя пожелает. Мотя была согласна, и вскоре уже работала в торговле, продавала с лотка пирожки, ватрушки и прочую снедь.
 
     После работы Мотя шла домой, и вечера проводила с тётей Пашей. Ничего её в Москве больше не интересовало, и отношение к москвичам у ней было совсем другое, чем было раньше... особенно к мужчинам... Из молодёжи, с кем Мотя общалась, была только соседка по площадке, её одногодка, девятнадцатилетняя белокурая хохотушка Рая, которая работала штукатуром на стройке.
   
      Вскоре Мотя почувствовала, что беременна, но оставлять ребёнка, категорически отказалась, и прервала беременность... Она не хотела ребёнка, который напоминал бы ей о том позоре, который ей пришлось пережить здесь в Москве, который она хотела навсегда забыть!
   
    Мотя регулярно писала матери письма, писала что в училище она не поступила, что живёт в Москве и работает в торговле. Обо всём писала она, не писала лишь об одном: о том что произошло с ней на даче у Жоржа... Мотя тосковала по маме, по своему городку. Сейчас она уже по доброму вспоминала тех своих поклонников, которые когда - то так докучали ей своим вниманием.
   
     Всю осень и зиму Мотя торговала всё теми же пирожками да ватрушками. Трудно было узнать в продавщице, одетой в полушубок и валенки, укутанной в тёплую шаль, красавицу  Мотю. Но вот пришла весна, настали тёплые солнечные дни. Работая торговле, Мотя заработала приличную сумму денег, и сейчас перед ней стоял вопрос: что делать дальше? Решился этот сложный вопрос неожиданно, сам собой.
   
    Однажды вечером к ней забежала соседка Рая, была она как всегда возбуждённой, взволнованной... Она радостно сообщила, что почти вся её бригада едет в Казахстан, на поднятие целинных земель!   
      
    -  Поехали с нами Мотя! Что здесь делать в этой Москве? Вся молодёжь на целину едет, а мы  сидим здесь!  Собирайся! поедем! На мир посмотрим, себя покажем!. Я вот кроме Москвы, вообще ничего не видела! - возбуждённо говорила Рая.   
   
      Мотя раздумывала не долго, как мы уже знаем, жить в Москве она не хотела, свой городок считала скучным и убогим, - оставалась только целина. Мотя была молода, ей хотелось какой - то новизны, романтики, новых впечатлений... И вот уже через три дня, она с подругой Раей, в плацкартном вагоне, в весёлой компании комсомольцев, ехала покорять целину! На этом Московская эпопея Моти заканчивалась, начиналась целинная...


Далее: http://proza.ru/2023/11/06/914