Усть-Колымская доярка

« Как много жоп, желающих сидеть на троне... и оглашать свои права... Одно спасает, чтоб носить корону... нужна не задница, а голова»
(Иван Русский).

       Мы живем в средневековье. Ведь только в средневековье на первое место выдвигались права власть имущих, а права простых людей ничего не значили, да и за людей-то их никто не считал. Двадцатый, да и двадцать первые века запомнятся кровопролитными войнами, человеческим бесправием, борьбой за справедливость, гибелью миллионов людей в бессмысленных войнах. С кем же воюют сейчас?
       Ирина заканчивала второй курс университета юридического факультета. Она мечтала помогать людям, а чтобы ее помощь имела действенное значение хотела стать квалифицированным юристом.  Незаметно перешагнув вместе со всеми из социализма в дикий капитализм она и не догадывалась, что в будущем ее ждет бесправие, беззаконие и унижение. Пришли девяностые…
      Как ни странно, но спокойная и строгая девушка вызвала всеобщее непонимание и озверение среди  коллектива районного суда. К тому времени в этом суде подобрались работники, которые прибыли с разных сторон и селений бывших райцентров. Ирина же не имела ни родственников, ни знакомых в столичной республике и тем  вызывала обострённое любопытство среди сплоченного «коллектива», который буквально терялся в догадках, как это простой провинциальной девчонке удалось поступить на юридический факультет университета, о котором даже они не смели мечтать. Строя всяческие козни в отношении Ирины, они не раз пытались её подставить, воровали  из сейфа уголовные и гражданские дела, оформление которых вела Ирина, выписывали от её имени повестки  о взыскании алиментов на несуществующих детей, пытались спровоцировать на конфликты. Смотря на творящиеся вокруг Ирины интриги, председатель суда Нина Александровна, у которой девушка работала секретарем, сама не раз пыталась принять в них участие. В условиях нестабильной экономики, процветающей кругом семейственности, постоянно растущей инфляции, повальной коррумпированности в органах, когда на работу в различные структуры власти можно было попасть только благодаря родственным связям,  Ирине вдруг удалось прорвать этот порочный круг и устроиться к ним  на работу. Это выглядело по меньшей степени странным.
        Как это бывает однажды «сверху» раздался звонок, и бывший председатель суда Кривоногов спокойно взял её на работу. Чей это был звонок и кто ходатайствовал о взятии человека с «улицы», оставалось для всех тайной за семью печатями. Ирина оказалась неразговорчивой, и узнать что-то от неё было невозможно.
     - Каждое слово из тебя «клещами» приходится вытягивать, - как-то раз высказалась Нина Александровна под всеобщее одобрение «коллектива». Так прошло полтора года. Ирина тем временем переходила с курса на курс и таким образом поднималась по «служебной лестнице», вызывая ещё большее недоумение среди сослуживцев.
     - У неё блат не только в Министерстве юстиции, но и в самом университете, - шептались по углам злопыхатели, нередко высказывая своё мнение вслух.
      Когда бывшего председателя суда Кривоногова  решили отправить на повышение, тот с радостью согласился и стал готовиться к переводу. На его должность и была рекомендована Нина Александровна. Бывшая доярка, став начальницей,  вдруг забыла, что когда-то сама из далёкой провинции пришла сюда только потому, чтобы не повторить судьбу своих  родственников, боясь остаться дояркой и всю жизнь просидеть в «дерьме». Теперь даже от них её разделяла пропасть. Бабушки и матери  давно не было в живых. Но она не растерялась и, получая новую двухярусную  квартиру, вписала умерших родственников в свою новую  жилплощадь. «А кто меня будет проверять? Я сама себе хозяйка!» - хихикала она. От своего мужа она тоже поспешила избавиться, как от ненужной вещи и объявила его недееспособным, присвоив себе его однокомнатную квартиру и оставив без жилплощади. Что ей было терять?
       От счастья у новой начальницы кружилась голова. Наконец-то она почувствовала себя полноправной хозяйкой  вверенного ей «коллектива» и даже собственноручно вымыла пол в суде.   Вот здесь-то пользуясь своей властью, она организовала такую травлю в отношении Ирины, что как-то раз на планёрке заявила, что не отпустит её на учёбу, т.к. учёба – это её личное дело, а вот работать все обязаны одинаково, и она больше не позволит Ирине «отлынивать» от своих прямых секретарских обязанностей! В ответ секретарша положила ей на стол заявление в связи с учебным отпуском и уехала. Такой наглости от неё руководительница не ожидала и пока секретарша находилась на учёбе, в сплоченном коллективе под ее руководством  был разработан целый план по выживанию Ирины.
     Ничего не подозревающая девушка вернулась с сессии после сдачи экзаменов и столкнулась с новой волной всеобщего озверения.
     В первый же день после выхода с сессии, к Ирине в кабинет зашёл Вася, муж завканцелярии. Не стесняясь, он нагло залез прямо к Ирине  на стол и, пройдя несколько раз в грязной обуви по уголовным делам, которые она подшивала, объявил:
      - Мне надо поменять лампочки в кабинете, а ты мне мешаешь!
      - А ты что не мог меня предупредить заранее, я бы хотя бы дела убрала, - возразила девушка.
      - Ты кто такая, чтобы мне указывать? Опять конфликты на работе создаёшь? Через тебя никому покоя нет! – заорал Вася не своим голосом и кубарем скатился со стола, потеряв равновесие.
      Ударившись головой об угол, Вася побежал жаловаться «маме». Так в коллективе прозвали его жену, которая была старше его и годилась ему в матери. Через несколько минут в кабинет к Ирине ворвалась озверевшая Васина жена.
     - Ты что пристаёшь к моему мужу? Найди себе сначала ухажёра, а чужих трогать не смей! – кричала супруга, краснея от злости и   побежала  жаловаться начальнице. Вот здесь то они и разработали совместный окончательный план по «выдавливанию» Ирины из своих рядов.   

     Вечером девушку пришла встречать мать. На пороге суда стоял пьяный  Василий и косым взглядом смотрел на окружающих.
     - К нам вход строго воспрещён, - заявил он, разя перегаром и покачиваясь с пятки на носок.  Затем добровольный «страж порядка» перешёл к более активным действиям:
    - А я знаю, к кому ты пришла! Дочку свою встречаешь! А она ко мне приставала сегодня, представляешь? Быть может я скоро твоим зятем стану! – заулыбался Вася.
    - Мне такие зятья не нужны, - возмутилась пожилая женщина, пытаясь обойти  хулигана  и  войти в здание.
     Но не тут-то было!
     - Стоять! – рявкнул Вася, что есть силы. – Молчать, когда я разговариваю!-добавил он, закатывая рукава.
     - А кто ты такой, чтобы мне указывать? – возмутилась женщина.
     И тут уже пришла очередь вмешаться Васиной жене.
     - Вы что пристаёте к моему мужу? – заорала она не своим голосом. – Заведите себе сначала такого мужика, а потом уже будете к нему приставать!
     - Да я в ваших мужьях  не нуждаюсь! Оставьте их себе, т.к. они больше никому, кроме вас не нужны,– пояснила  посетительница.
      Что тут началось! Эти слова вызвали буквально переполох в семейном судейском доме, где работали буквально одни родственники: племянники, жёны, мужья работниц, в основном представительниц женского коллектива.
      Скандал чуть не перерос в драку. Вася пытался броситься на мать Ирины, но его удерживали представительницы женского пола, к которым он был неравнодушен. Ломаясь и кривляясь в объятиях своих сослуживец, он перешёл на ненормативную лексику, уже оскорбляя всех подряд, называя их п…ками, с…ками.
       Под улюлюканье пьяного мужа завканцелярии Ирина с матерью вынуждены были обратиться в местные правоохранительные органы. Милиция приехала быстро. Васю забрали в обезьянник, из которого быстро отпустили под поручительство Нины Александровны.
        На следующий день состоялась чрезвычайная планёрка. Всех работников собрали в судебном зале на «совещание». В действительности решили просто устроить  «самосуд» над Ириной, посадив её в первом ряду, как обвиняемую.
       Глядя мутными глазами на сидящую на скамье «подсудимых» бледную как мел Ирину, она заявила:
      - В нашем коллективе кое-кто забыл о том,  в каких органах он работает! У нас карательная система!
      - Ничего мы не забыли, - вмешалась Васина жена, подумав, что реплика начальницы была адресована ей.
      - Я говорю  не о Васе, - пояснила Нина, и вдруг от переполненных её чувств потеряла голос. Прошипев что-то и отпив со стакана немного мутной жидкости, она, обращаясь к Ирине, резко произнесла:
      - Я сегодня тебя   арестую! Тебя и твою мать, если она ещё раз переступит порог нашего суда! Твоя мать действует на  наш коллектив как красная тряпка на быка, поэтому её надо посадить, но только после тебя. Посидите обе, узнаете, что такое наша система и где ты  работаешь!
      Кроме этого на планёрке было произнесено ещё много оскорбительных слов и выражений в отношении Ирины и её матери, звучали даже обвинения. С особым удовольствием здесь развлекался Вася, почувствовав свою полную безнаказанность и вседозволенность. Даже когда девушке стало плохо с сердцем, это не остановило сплоченный «коллектив». Словесный понос был прерван только после того, как одна из работниц вдруг потеряла сознание. Приехала скорая, и диагностировала: «инфаркт».
     - Я представила, что это вдруг напали на моего ребёнка, - впоследствии поясняла Наталья Петровна, архивариус. – Как можно так зверски обращаться с человеком, который перед ними ни в чём не был виноват! – возмущалась она,  уже находясь на больничной койке.
     Завоевав таким образом «авторитет» во вверенном ей коллективе, «председательша», как ее называли сами работники, надеялась на долгую и успешную карьеру в ставшем ей поистине «родном» заведении. Ведь ничего не сплачивает так сильно подонков, как совершенная ими совместная  подлость. Теперь никто не станет защищать Ирину и её мать, а если и станет, то в действие сразу подключиться «карательная система» во главе с самой начальницей.          
      В проклятом заведении много лет царил хаос. К власти приходили и уходили воры, взяточники, неудавшиеся юристы, адвокаты, работники милиции, прокуратуры, их родственники и родственники высокопоставленных чиновников. Уходили они обычно либо в отставку, либо на повышение. Иного пути не было: тронешь одного – заденешь всю семью и тогда пощады не жди. Доведут либо до колонии, либо до психушки. Это все знали, понимали и связываться с «системой» никто не хотел, а « к чистому листку всегда можно придраться, было бы желание», любил говорить  один из руководящих работников этой системы – Зеленых А.А., устроивший на должность консультанта свою жену с библиотечным образованием. Правда она потом тоже поступила в университет, написав на вступительных экзаменах свое «выдающееся» произведение – «Моя любимая книга», не прочитав ни одну книгу вообще. О чем писала жена министра юстиции в своем сочинении – осталось загадкой для всех. Да и какое это имело значение, если ее муж – министр хоть небольшой, но республики, а значит в своем роде – король, царь, хозяин мира, в котором они все жили.
       Мать Ирины недавно выписали из больницы, где она пролежала почти два месяца с переломом руки, т.к. не успела увернуться на пешеходном переходе от пьяного водителя. Виновника искали долго, потом обвинили саму потерпевшую, найдя «свидетелей», которые якобы видели с расстояния сотни метров, как пешеход сама нарушила правила дорожного движения. Так с «кандачка» здесь «рассматривались» дела, а если что-то не устраивает, то тут же находились «свои» люди, готовые за определенные «услуги» подтвердить все, что угодно и редко, когда находили виновных.
       Закрыв глаза от ужаса Ирина представила, как ее мать с переломанной рукой  уводит конвой и ей стало плохо и страшно одновременно. В свои двадцать четыре  она никак не могла понять, что в наше время, в таком учреждении, где должны следить за правопорядком и помогать пострадавшим царит такой  произвол и насилие.
       Сама начальница была родом из Усть-Колыма, откуда происходили и многие работники этого злосчастного учреждения. Многие знали друг друга по учебе в П… университете, ибо именно оттуда приходили такие «специалисты», способные на любую подлость, не знающие, что такое совесть, да и само слово «закон» воспринималось ими с насмешкой и смотрелось скорее, как издевательство, нежели как правосудие.
        Единственное, чего она боялась – это  проклятий. Почему-то она верила в сверхъественную силу и, как ни странно иногда прислушивалась к сказанному со стороны.
        Мать Ирины, узнав, какое «судилище» перенесла ее дочь пошла на прием к «председательше», но  о чем они там с ней говорили неизвестно, однако после личного разговора та не стала мстить своей секретарше, а наоборот обещала, что больше ее никто  не тронет, ПОКА она здесь будет работать. Вскоре она тоже ушла на «повышение» в вышестоящий суд известной республики, а на ее место с ее слов должен был прийти новый «хозяин» с поддельной автобиографией, неоднократно совершавший правонарушения гражданин.
        - Да он здесь долго не продержится! – любила говорить она на очередной планерке. – У него биография поддельная! Я еще вернусь!
        И все бы это было смешно, если бы не было так грустно.
        Как и в ее присутствие, так и без в учреждении продолжают работают такие же «юристы» как она, да и кто другой здесь мог бы удержаться?
        А как же Ирина? –спросит вдумчивый читатель. А никак! Ей, как и обещала бывшая «председательша» испортили личное дело, характеристику, вынесли выговор за неисполнение обязанностей курьера и пригрозили уволить по статье, если она не уйдет по собственному желанию, применив «закон» негласных телефонных переговоров. Девушка пыталась оспорить выговор в иной судебной инстанции, но крысы, сцепившись хвостами друг за друга, найдя нужных свидетелей признали действия нового хозяина правомерными, да и как же могло быть иначе? Ведь они хозяева жизни, которую создали по своему образу и подобию. Кругом «свои» люди.
        А как же «Закон»? – не согласившись с моими выводами снова спросит               читатель. А где вы видели Закон? На бумаге? В судебных решениях? В приговорах, выносимых за чашкой чая под гогот технического персонала?
         - Я сам себе Закон,  я сам  себе Конституция и никто мне не указ: ни государство, ни президент! – открыто заявляет новый «хозяин» организации с широкими «правами» казнить или  миловать. Ведь везде работают свои люди, которые сами себя и назначают под одобрение «своих», а не выбирают как было раньше.
        - А тебе здесь места нет и не будет, т.к. нам своих девать некуда, - заявила напоследок Нина Александровна секретарше и пошла на повышение в вышестоящие органы, забрав у технического персонала не только ручки и бумагу, но и полностью все отпускные.
         Правду говорят, что рыба с головы воняет, как и молоко прокисает, если в него плюнуть. А бывшая «председательша» говорят сегодня работает с молодежью, раздает чины «своим» людям и их детям и тщательно следит, чтобы «чужой» не проник в их плотные ряды. А ещё говорят, что «тридцатые годы» давно закончились…