О временах и героях. Фамильные ценности. Глава 36

     Теперь нам нужно снова вернуться к уже знакомому нам Митрофану Недопарину,   потому, что повествование в этой главе пойдёт исключительно о нём. Как мы уже   знаем, жил Митрофан трудно, особенно после тех событий которые постигли его в   последнее время. Чёрная полоса его жизни продолжалась, и оставлять его явно не   собиралась. Жил Митрофан в основном на доходы от сдачи бутылок, потому что вся   его зарплата уходила на выплату долгов и алиментов.
 
     Был разгар лета,сезон грибов и ягод. Как нам уже известно, грибы Митрофан собирал своим, особенным способом, хоть и пережил из-за него немало страшных минут, и даже чуть не лишился жизни, но всё же продолжал собирать их именно этим способом.   
 
      Однажды в воскресенье, ближе к полуночи Митрофан собрался  за грибами. В   этот раз он  шёл не в лес, а в  парк "Культуры  и земледелия", грибов там было   поменьше чем в окрестных лесках, а вот пустых бутылок, гораздо больше, особенно  после выходных дней. Войдя в парк, он стал бродить по самым потаённым  его   уголкам, тут были и грибы, и конечно же бутылки, они куда чаще попадались ему   под ноги.
   
      За сравнительно короткое время Митрофан набрал и грибов и бутылок, и уже собирался идти домой, когда на его пути возникла куча какого-то хлама, состоящая из тряпья и обрывков картона. Митрофан решил пинком поддеть картонную коробку, валявшуюся под ногами, уже занёс для удара ногу... И вдруг замер... В куче хлама что-то зашевелилось... Заворочалось... Послышалось не-то ворчание, не-то хрюканье... Митрофан отпрянул... Мало ли чего...
 
      Но любопытство брало верх, - "Свинья что-ли... откуда она здесь?" - мелькнула мысль в его голове, и он снова осторожно подошёл к куче... Любопытство распирало его... Ухватив какую-то тряпицу Митрофан потянул её на себя, но некто или нечто, находящееся в недрах кучи, крепко держало её и не хотело отпускать... Тогда Митрофан применил силу... Он одним рывком вырвал тряпицу из рук, или лап её невидимого владельца, и увидел это самое нечто...
   
     Это был человек... Он зашевелился, откашлялся, и разразился таким отборным русским матом! Которого Митрофан не слышал даже в сугубо мужских компаниях. Судя по голосу это была женщина, так она выражала своё недовольство поздним визитом Митрофана, отсылая его подальше, по всем известному адресу...   
 
   -  Да я это... Мимо проходил... Я тут грибы собирал... Ну это... Думаю свинья что-ли, - оправдывался Митрофан.   

   - Сам ты свинья, - уже спокойно заговорила женщина, - выпить-то у тебя есть?

  -   Ну, здесь нету, а дома есть, - отвечал Митрофан.      
 
  -   А далеко живёшь?   

   -  Да нет, здесь, на Комсомольской 33.   

   -  Ну сходил бы... принёс бы чего-нибудь...
 
   -  Так это.. Пошли ко мне, - там и выпьем... Настойка у меня там... Хорошая настойка...   
 
  -   А жена-то дома?   

   -  Да я не женат.   
 
  -  Ну, тогда пошли, - согласилась женщина, и поднялась со своего не совсем уютного ложа.
 
     Не прошло и часа, как они уже сидели за столом в избе Митрофана, и пили настойку.   
 
  -   Как тебя зовут? - поинтересовался Митрофан,   
 
   -  Матрёна, - коротко представилась незнакомка.   
 
  -   Митрофан тоже назвал своё имя, он смотрел на Матрёну и удивлялся... Перед ним сидела редкой красоты женщина... Возможно не совсем правильный образ жизни и оставил свой след на её облике, но он не смог до конца стереть красоту, ни с её лица, ни с фигуры...   
 
   -  "Такая женщина, и на свалке," -  недоумевал Митрофан.   

     Чем дольше он смотрел на Матрёну, тем больше она ему нравилась, в его голове звенели бубенцы... Он вспомнил Тамару, образ которой ещё хранился в его сердце, но теперь она его совершенно не волновала... Матрёна была красивей Тамары...   

   -  А отчего ты в лесу? На свалке? - осторожно поинтересовался Митрофан.   

   -  Да мы гуляли там компанией... а они скоты, оставили меня там... Я в тот раз перепила малость...   

   -   А ты замужем? - снова спросил Митрофан.   

   -  Была замужем, теперь одна живу... у меня квартира в городе, - соврала Матрёна. - А где у тебя туалет?

   -  У меня все удобства во дворе... пойдём покажу, - и они вышли во двор.   

   -  Это у меня огород. Это сарай. Здесь туалет. А вот тут у меня баня, - пояснял Митрофан, показывая свою  недвижимость.   
 
     После экскурсии, застолье продолжилось, на столе появился грибной суп.   

   -  А чего это в нём солома плавает? - спросила Матрёна, подозрительно косясь на тарелку.   

   -  Да это трава... Ночью - то не видно, иногда попадается вместе с грибами, вылавливая траву пояснял Митрофан.   

   -   Ты что, ночью грибы собираешь что-ли? - удивилась Матрёна.   

   -   Ну да, ночью, - ночью удобней... Ночью идёшь по лесу, запнулся, - значит пень... - тут и надо шарить... Грибы они на пнях растут. Днем-то когда они тебе на глаза попадутся... Ночью удобней...
 
     Выпили ещё, - суп наверное понравился Матрёне, она съела его две тарелки. После супа Митрофан снова наполнил стаканы.
 
  -   А чего ты себе не доливаешь? - поинтересовалась Матрёна.   
 
  -   Мне с утра на работу... у нас с этим делом строго, - соврал Митрофан.   

  -   Интересный ты мужчина! - кокетливо поведя глазами заявила Матрёна, - я таких ещё никогда не встречала...   
 
   -  Митрофан приосанился, довольная улыбка просияла на его лице. Даже сквозь серый пух было видно как загорелись его уши, а в горле началось какое-то движение... Как сказал бы в таком случае баснописец Иван Андреевич Крылов, - в зобу дыханье спёрло... Митрофан откашлялся и запел...   
 
   -  Любовь нечаянно нагряне-е-т, - Когда её совсем не ждё-о-шь, - подхватила Матрёна.

     Допев куплет, Митрофан наполнил стаканы.

   -  Ну, теперь выпьем за знакомство...   

   -  Лучше выпьем за любовь, - поправила его уже изрядно осоловевшая Матрёна.   

   -  Ну, выпьем за любовь, - охотно согласился Митрофан и поднял стакан.   
 
     Тем временем уже наступило утро, Митрофану нужно было собираться на работу.   
 
   -  Ой рябина кудрявая, белые цветы-ы-ы, - затянула   Матрёна, - её окончательно развезло.
 
      Такого оборота Митрофан не ожидал, он не знал что делать с гостьей, -  оставить её в доме или проводить обратно в лес...   
 
     Вопрос решился сам собой, сидевшая за столом гостья покачнулась, и свалилась навзничь, вместе с табуреткой, на давно не мытый пол... Вот так бог сна и сновидений Морфей, не совсем аккуратно, заключил Матрёну в свои объятья... Митрофан свернул фуфайку, подложил её под голову Матрёны и пошёл на работу.   
   
     Кое-как отработав день, он возвращался домой. "Ушла или осталась? Надо было деньги-то подальше спрятать," -  думал он о своей ночной гостье.   
   
      Подходя к дому, Митрофан увидел во дворе висящие женские вещи... -  "Осталась!" - радостно встрепенулась мысль, и некогда пережитое и забытое, будоражущее чувство, проникло в его заскорузлое сердце... В ожидании чего-то необычного, и даже сверхъестественного, Митрофан перешагнул порог своего дома.
   
     Матрёна действительно не ушла, она распаренная, окутанная простынёй, сидела за столом, перед ней стоял стакан настойки и сковорода с жареными грибами.   

   -  Я баню твою топила... воду из колонки принесла. Наверно ругаться будешь? - глядя в глаза Митрофану говорила она.   

   -  Да нет, чего там... Мойся хоть каждый день... Мне не жалко, чего там, - благодушно разрешил Митрофан.   

   -  У меня квартира есть, и ванна... просто мне деревенская баня нравится, - продолжала врать Матрёна. - Я грибы поджарила, садись ешь...

     В голове Митрофана вновь зазвенели бубенцы, горячая волна всколыхнула грудь...   

   -  Я эта, в магазин схожу... хлеба куплю, да там чего... - взяв деньги Митрофан пошёл в магазин.   

   -  Гулять будем сегодня! - объявил он, доставая из авоськи хлеб, бутылку водки, две банки кильки и банку зелёных маринованных помидор.

      У Матрёны заблестели глаза...

   -  Я думала что ты, не совсем того... и она покрутила пальцем у виска, - а ты мужчина на все сто!...
 
      И опять в горле Митрофана произошли какие-то вибрации, запылали уши, в голове опять зазвенели бубенцы. Матрёна ему очень нравилась... Вдвоём они быстро накрыли "праздничный" стол...

  -  Выпьем за нашу встречу! - предложил Митрофан.

   -  Ну давай за встречу, - поддержала Матрёна.   Выпили по первой. А где твоя жена? - закусывая килькой спросила Матрёна.   

   -  Да развелись мы...   

   -  Стерва была наверно, я бы таких баб...   

   -  Да не стерва она, - вот тёща стерва... А она нет...   

   -  Есть такие бабы - дуры, таких вообще надо...   

   -  Это да... Всё меня дураком считала, всё ей не так... Тебя говорит лечить надо...

  -   Ну я бы ей сказала...

   -  Да чего там, я не такой...

   -   Митрофан разлил водку. Ну, за нас! - провозгласил он и поднял стакан.   

   -  За любовь! - поправила его  Матрёна.

  -   За  любовь! - поддержал Митрофан.   
 
      Выпили по второй, закусили. Постепенно поднималось настроение, и обретало даже некие романтические оттенки: у Матрёны светились глаза, а у Митрофана   горели уши.   

   -  На качелях мы с тобой а-а-а! - запела Матрёна популярную в те времена   песню.   

   -  Любо-о-вь! Любо-о-вь! Каче-е-ль! О-о-о, - вторил ей Митрофан.   
 
     За водкой в ход пошла настойка. Застолье набирало темп, со стороны оно очень напоминало сцену посиделок Солохи и чёрта, из кинокомедии "Вечера на хуторе близь Диканьки".

  -   Яблони в цвету-у-у! - тянула Матрёна.   

   -  Любо-о-овь! Любо-о-овь! - вторил ей Митрофан.   
 
     Наступало утро, уже пропели вторые петухи, когда смолкло пение. Хмель одолел Матрёну, и она улеглась на кровати Митрофана. Митрофан допел песню, и тоже прилёг рядом с Матрёной, так и началась их совместная, семейная жизнь...
 
     Хорошо зажили Митрофан с Матрёной, дружно и весело, Матрёна собирала бутылки, Митрофан работал на стройке. Всё бы  хорошо, но с недавних пор Митрофан снова стал впадать в эту непонятную спячку... Как это бывало и раньше, он стал засыпать прямо во время рабочего процесса. Вот копает он к примеру землю, или кидает бетон, вскинет лопату, - да так и замрёт... да так и стоит, спит... А бывало ещё и храпит!

      Товарищи конечно приводили его в чувство, - но не на долго... Через полчаса он вновь засыпал. А тут как на грех, в С.М.У. пошли сокращения, строительство фабрики подходило к концу, и такого количества плотников-бетонщиков как раньше уже не требовалось. Под сокращение в первую очередь попадали работники, мягко говоря, не совсем благонадёжные, и Митрофан в силу известных причин, оказался в этом списке одним из первых. Так он и лишился работы, а значит и дохода.   

    
http://proza.ru/