Домовой и Ангел

Не летают! - ангел злился, расхаживая по скрипящему полу комнаты старого маяка, - Я по разному пробовал!
Он забрался по лестнице вверх, втянул поглубже воздуха, расправил крылья и шагнул в полёт.

Алхимик задумчиво разглядывал нелепо вошкающийся куль на полу, прикидывая, что из трёх метров, пару сантиметров всё же ангел пролетел.
- Видишь? Не летают! Запасные есть? - ангел наконец распутался в своей белой хламиде, уселся на пол и с тоской достал из кармана переломанную сигаретку.

Разорванные, в той битве с семью черными драконами, крылья срослись и зажили, только онемели.
Ангел их не чувствовал больше.

- Нет запасных, - ответил Алхимик, - Это последние были. Новые вырастут лет через сто, но тебе не привыкать ждать.
- Не пойдет, - упрямо качнул головой расстроенный ангел, - Не хочу ждать! Я даже не смогу прилететь к Дракону на скалу!

Алхимик нахмурился.
Он не любил, когда ему напоминали о строптивом сыне.
Сыне, который выбрал земную жизнь в десятках ипостасей.
Алхимик наблюдал за каждой и заноза в его сердце входила глубже, каждый раз, когда его дитя погибало.

Каждый раз, выбирая ему новый облик, он оставлял память прошлого, в скупой надежде, что одумается и вернётся к маяку. 
Он даже включит свет ему,  как никогда и никому.

Он злился на упрямца, гневался гордецу, но и гордился им.
Гордился так, что замирало саднящее занозой отцовское сердце.
Утирал украдкой слезу облегчения, видя своего мальчика не сломленным, и каждый раз, отводя беду, шептал - Верь мне, мой мальчик, как я верю в тебя!

- Надо что- то делать! Я же знаю, что способ есть! - ворчал неугомонный ангел и рисовал пальцем зигзаги на пыльном полу.

- Есть способ! - кивнул вдруг Алхимик, - Ты отправишься туда, где не нужно летать! - с этими словами он посмотрел на клубящиеся облака над столом, в центре комнаты...


Ветер тут был не такой, как в Подгорном Царстве.
Гораздо мягче и ласковее. От полноводной, величественной реки тянуло свежестью и чуть - чуть лягушками.
Ангел улыбнулся. В его тысячелетнем детстве, этот аромат означал лето и босоногие каникулы. Ночные костры, печеную картошку и нагоняй от мамы за испачканные сажей крылья.

Ангел озирался по сторонам, разглядывая доселе невиданное.
Тысячи солнц вокруг обернули свои лица к небу и невесомо покачивались, обнятые ветерком.
Ангел осторожно, не обжечься бы!  потрогал сердцевины солнышек, они не жгли. Он пальцем водил по ним шепотом высчитывая ритм узора.
Задумался о чём то, вспоминая, потом посмотрел наверх и крикнул, - Так вот зачем ты заставлял меня в детстве учить меня математику гармонии!

Алхимик, ещё наблюдал.
Он довольно кивнул догадке этого сорванца, но по обыкновению проворчал - Говорил же вам, оболтусам, что красота очень логична!

Алхимик, отвернулся от стола и, шаркая стоптанными тапочками, отправился смешивать раствор для вулканов. 
А этот сорванец обязательно справится дальше сам.

Ангел вышел с поля подсолнухов и увидел Гостиницу.
- Весьма! - присвистнул он, оглядев себя, перепачканного пыльцой, травой и счастливой улыбкой.

Мопс прогуливался по холлу, любуясь натертым до зеркального блеска паркетом.
Кот шуршал в столовой пакетами в поисках пирожных.
Домовой и его девочка складывали паззл на столе.

Звук дверного колокольчика нарушил полуденную безмятежность Гостиницы, что бы поменять жизни обитателей ещё раз.

Ангел стоял на пороге, осматриваясь и неловко улыбаясь.
Что - то во взгляде Домового показалось ему смутно знакомым, но, торжественно засеменивший навстречу Мопс, отвлёк и поверг его в необычайный восторг.
Звук его коготков определенно имел ритм, - Ещё математика? - изумился он про себя, - В звуке?!

- Это партия Фигаро, - пояснил Домовой, будто услышав мысли ангела, - Но ты располагайся!

Ангел перезнакомился со всеми обитателями странной Гостиницы.
Поучил Кота охоте на бабочек, и пообещал ему подарить рыцарские доспехи гномьего размера.
Мопсу рассказал об аллигаторше Стелле и её необыкновенном красноречии.
Девочку научил простым заклинаниям для начинающих фей и удивился успехам.

И только с Домовым они смотрели друг на друга с невысказанным вопросом.

Ангелу было хорошо, но крылья до сих пор оставались онемевшими.

Тот день был пасмурным, облака густы и хмуры.
Ангел неустанно любовался красотой окрестностей и уже почти забыл о беспомощных крыльях. Он, с невыразимо детским восторгом, плескался в реке. Лежал по утру лицом в свежей, сочной траве и один раз даже нализался росы.

Правда всё чаще он посматривал на высокую гору, кромка которой виднелась далеко за рекой, и тосковал по высоте.

Домовой, заметив взгляд ангела, сказал - Пойдем сейчас! Там дух захватывает и начинается край Радуги. Увидишь!

Они шли почти всю ночь, рассказывая друг другу о прошлом и будущем. О тайнах и загадках, что повстречались на длинном пути. 

Ангел на вершине дышал рождающейся зарей.
Мир простирался под ногами и в груди щемило что - то, чему не находилось названия.

В каплях утренней росы, у подножья горы, сплетаясь нитями судьбы, неумолимо вырастала Радуга.

Ангел и сам не понял, как сделал два неосторожных шага, навстречу пустоте. 
Но под ногами, привыкшими к тверди, вдруг колыхнулся воздух и небо стремительно рвануло ввысь.

Чьи - то руки держали его крепко.
Того, кто не задумываясь шагнул за ним в пропасть,  в безумной надежде спасти.

Ангел засмеялся и смело расправил крылья.
Он понял замысел Алхимика.
То, что потеряешь спасая, то и обретёшь - спасая.
Теперь он спасал Домового. Он, наконец, вспомнил, где видел его глаза. В зеркале.

Алхимик улыбнулся. Его дети ... законы сансары почти как геометрическая прогрессия красоты.

Домовой и Ангел смотрели друг на друга.
- Я прилечу.
- Я знаю.