Послесловие. Аналитика между наукой и искусством

Самая ранняя система, определяющая наличие у человека способностей работать в государственном управлении, и далее, - продвижение чиновника по службе, была изобретена примерно две с половиной тысячи лет назад в Древнем Китае во время правления династии Чжоу.


Она основывалась на «шести искусствах», среди которых особо выделялось умение кандидата на государственную должность читать и писать. В свою очередь, мастерство «писать» проверялось не только экзаменом по каллиграфии. Особо ценилась способность автора сотворить оригинальное письменное произведение на специально заданную тему, как правило, политического содержания.

 
В более поздний период, при династии Тан, когда сложилась и совершенствовалась практика кэцзюй, на дворцовом экзамене в присутствии самого императора, проверялась уже способность кандидата владеть изящной словесностью – поэзией или китайской рифмованной прозой.

 
Привожу такие исторические факты для того, чтобы продемонстрировать, во-первых, насколько древним является ремесло аналитика, состоящего на службе государству. Согласитесь, что письменное сочинение претендентов в древнекитайские чиновники было ни чем иным, как аналитическим материалом.


Во-вторых, этот пример показывает, насколько важны «государеву человеку» и, тем более, аналитику в управленческой системе, творческие начала.

 
Сегодня все без исключения чиновники читать, вне сомнения, умеют. Навыки письма есть тоже у каждого государственного и прочего служащего-управленца.

 
Все, конечно же, пишут грамотно, собирая слова в строгом соответствии с правилами орфографии, пунктуации, синтаксиса, морфологии языка, на котором творят.


Есть, конечно, досадные исключения. Мне приходилось зачитывать на совещаниях у первых лиц государства перлы, собранные из разных документов, поступавших ко мне по службе в ходе подготовки различных аналитических материалов.

 
Делал это не ради того, чтобы просто все посмеялись или же наказали ошибающихся коллег, а с целью добиться качества первоисточников, которые готовили государственные органы. По моему глубокому убеждению, всё что идёт в письменном виде внутри и от государственного аппарата, должно быть грамотным, безупречно обоснованным, логичным, не вызывающем никаких сомнений и подозрений.


Находясь под следствием, прежде чем подписать протокол допроса, я добивался, чтобы в нём были исправлены все грамматические, пунктуационные и стилистические ошибки. Этим, конечно же, я вызывал раздражение у тех, кто вёл допрос, это чувствовалось. Ошибок было иногда так много, что я просил разрешить мне править их прямо в файле на ноутбуке следователей. Они, скрепя зубами,  вынуждены были следовать моим требованиям.


Очень жаль, что сейчас система отбора на государственную службу, во всяком случае в Казахстане, базируется лишь, в основном, на тестовом испытании знаний претендента по законам.

 
На мой взгляд, было бы лучше, если кандидаты отбирались и на основании написанных им на экзамене аналитических материалов. Здесь было бы важным, чтобы они были выполнены не на компьютере, а собственноручно. Подчерк ведь тоже может многое сказать о человеке, его характере и личностных качествах. Недаром ведь, в Древнем Китае проверяли претендентов на государственную должность и через конкурс по каллиграфии.


Для любого специалиста умение работать и писать на компьютере, конечно же, важно в ХХI веке. От этого во многом зависит скорость и результативность работы аналитика.

 
Я застал ещё то время, когда в середине 90-х годов компьютерная техника массово не использовалась в работе госслужащих, особенно на местном уровне. Помню, как впервые приготовил проект записки на имя акима города, набрав его на клавиатуре единственного в отделе персонального стационарного компьютера и распечатав на прилагаемом к нему принтере. Понёс его к заместителю акима города на визу. Она, прочитав документ, согласилась с его содержанием, тем не менее, сказала:


- А что это Вы так распечатали? Аким ведь скажет: «У нас что, машбюро нет?». Отнесите девчатам, пусть перепечатают, как положено!

 
Я так и сделал. Только в 1996 году, обучаясь в Национальной школе государственного управления в Алматы, я набирал свои учебные работы, включая дипломную, самостоятельно.


Печатные тексты тоже требуют творческого подхода. Надо уметь делать выделения курсивом или иным шрифтом, учитывая особенности их чтения. Главные мысли и выводы должны сразу «бросаться в глаза», достигать глубин сознания того, кто их читает. Важно уметь «раскрасить» текст, придать ему визуальную привлекательность.


Это может показаться незначительным нюансом, но надо принимать во внимание, что у потребителя вашей авторской работы немало бумаг на столе. Ваша работа в них вполне может затеряться, да и времени у читателя не так уж и много. Поэтому важно продумать, как оформить работу, сделать её заметной и эксклюзивной. Надо уметь сопровождать аналитические тексты инфографикой, таблицами и специальными символами, дающими возможность максимально сократить материал в объёме.


Аккуратность – одно из главных требований к аналитику.


Небрежно выбранные слова складываются в небрежно сформулированные предложения.
Небрежные предложения становятся небрежным текстом. За небрежным материалом последуют только небрежные решения.

 
Как я написал  ранее, аналитик должен всегда писать правду и верить в то, о чём пишет. Более того, он должен не только уметь отстаивать правду и побудить других поверить в неё, но и быть готовым, в той или иной степени, пострадать за правду.

 
Я утверждаю так в силу собственного житейского и профессионального опыта. И дело тут не только в том псевдокриминальном случае, произошедшим, в конце концов, со мной.

 
В своей служебной карьере я не раз сталкивался со снобизмом начальства, непрофессиональными и самодурными оценками своих работ, выводов и предложений, элементарной завистью со стороны отдельных сослуживцев. Это, конечно, на какое-то время выводило из равновесия, требовало ресурсов и времени на преодоление возникшего психологического дискомфорта. Но я научился хладнокровно воспринимать пустые упрёки, а время потом уже само доказывало правоту мою, а не тех, кто стремился меня унизить своим высокомерием.


В то же время аналитик должен выработать в себе способность противостоять и лести, сильно и быстро коррозирующей объективность его профессионального взгляда на исследуемые объекты и процессы.

 
Мне с детства запомнилась, въелась в сознание крылатая фраза из автобиографической книги Аркадия Гайдара «Школа»: «Жизнь пошумит, пошумит, а правда останется...». Мудрое изречение стало смыслом моей жизни, работы и творчества.


Поэтому когда январской ночью меня отправили в следственный изолятор, мною овладели отнюдь не паника и тревога. Это оказалось, наоборот, чувство абсолютной уверенности в неизбежности и торжестве правды.

 
Особым знаком для меня стала надпись на свежем мартовском снегу в прогулочном дворике следственного изолятора - «Ничего кроме правды». Её оставил один из подследственных, совершавших прогулку передо мной.

 
Так, с каждым днём я лишь убеждался в том, что нет во мне никакого зла, что я не совершил ничего такого, за что мог бы стыдится и каяться. Все пять месяцев нахождения под стражей я не сомневался в том, что победит правда, и справедливость неизбежно наступит.

 
Эти пять месяцев стали рубежом в моей жизни. Они вывели из неё всё, что в ней оказалось ненужным и лишним. Исчезли мнимые друзья и завистники из числа сослуживцев по прежней работе, хитрые начальники, бессовестно пользовавшиеся моими работами. Моё сознание освободилось от наивности и отдельных призрачных идей, вера в которые была с самого детства.

 
Большую моральную поддержку мне оказали мои искренние старые друзья, которых хочу от души поблагодарить за верность нашей дружбе. Это и упомянутые уже в этой книге Павел, Акбар и Вильгельм, мои сокурсники и однокашники по учёбе в Карагандинском университете - Галия Якупова, Абзал Абенов, Анфиса Кукушкина, Игорь Яцкевич и многие другие.

 
И одновременно, в жизни моей появились новые добрые люди, новые возможности, новые горизонты.

 
Судьба оказала мне честь познакомиться и подружиться с человеком удивительной судьбы – Каршигой Балдановичем Кишкентаевым. Он был моим адвокатом, которого, как я писал ранее, нашёл мой истинный друг и коллега. Все пять месяцев моего нахождения под стражей Каршига Балданович регулярно, два раза в неделю посещал меня, приносил весточки от родных и близких. И это не считая его обязательного участия во всех следственных действиях.

 
Он поверил мне, и я поверил ему. Эта взаимная вера стала основой не только нашей последующей личной дружбы, но и дружбы наших семей.


Потом, оказавшись на воле, я помог ему с подготовкой к изданию его автобиографической книги «Дольше века: о долге, службе и любви», изданной к 70-летию автора.

   
Это очень интересная книга, рассказывающая от первого лица, полковника милиции Кишкентаева Каршиги Балдановича, о его уникальной жизни. В конце 80-х годов прошлого века он работал начальником самой строгой колонии для особо опасных преступников в поселке Кушмурун Кустанайской области.  Затем был заместителем начальника Академии МВД Республики Казахстан, позднее - занимался адвокатской практикой. 


Я очень благодарен моему другу за то, что он, как добросовестный адвокат, честный и достойный офицер – полковник милиции, не дал ни единого шанса самым гнусным попыткам фальсифицировать дело.

 
Условный срок моего осуждения на 4 года стал компромиссом политизированного следствия и безукоризненной адвокатской защиты. Такое судебное решение стало достойным богатой истории адвокатской практики Каршиги Балдановича. Кстати, несколько страниц в его книге посвящены моему делу. Он, как адвокат и участник процесса, даёт свои оценки тем событиям.


Каршига Балданович Кишкентаев работал председателем столичного Совета ветеранов полиции, передал свой огромный служебный опыт новым поколениям защитников общественного порядка Астаны. Для меня он как старший брат, подаривший мне свободу, веру в то, во что он сам всегда верил.


Теперь стало моим и его жизненное кредо: «Жизнь удивительно прекрасна! Будем жить! Жить будем счастливо!».


Аналитика, как и наука должна опираться на досконально проверенные источники и максимально точные расчёты. Аналитика как искусство должна служить правде и добру. Одна из её основ – интуиция как форма воображения исследователя, опирающегося на непреложные факты.

 
Альберт Эйнштейн отмечал, что воображение ценнее знания. И если знания всегда чем-то ограничены, то воображение охватывает целый мир, стимулируя прогресс. Есть и ещё одно высказывание этого великого физика-гуманиста о том, что логика может привести нас из пункта А в пункт Б, а воображение – куда угодно.


Возможно поэтому серьёзным подспорьем моей занимательной аналитики был мой воображаемый мир придуманных ещё в детстве стран Кашландии и Кролятии, континента Великокании. То, что я написал об этих странах на страницах моей книги, – всего лишь часть огромной Вообразилии.

 
Как тут не вспомнить детские стихи поэта Бориса Заходера:


В мою Вообразилию
Попасть совсем несложно:
Она ведь исключительно
Удобно расположена!
И только тот, кто начисто
Лишён воображения, —
Увы, не знает, как войти
В её расположение!


В моём сознании, в файловой системе моего разума, есть ещё много историй о событиях в этом воображаемом мире. Они хранятся в самых разных форматах, отражающих всё же реальную жизнь того мира и тех стран, где я реально жил и живу. Но там всё же, хоть и близкие к реальным, но свои прошлое, настоящее и будущее. Моих воспоминаний и размышлений о них могло бы хватить, как минимум, ещё на одну книгу.


Где-то через пару месяцев после моего «осуждения» меня пригласили на встречу с генеральным директором телерадиокомплекса президента.

 
Ерлан Халижанович Бекхожин тепло приветствовал меня в своём рабочем кабинете, предложил сотрудничество в подготовке документальных фильмов о текущей деятельности главы государства.


Мы и раньше сотрудничали, я был сценаристом нескольких фильмов телерадиокомплекса, особенно, по тем историческим событиям, в которых участвовал лично сам.  Например, о первом глобальном саммите по вопросам ядерного разоружения, прошедшем в Вашингтоне в апреле 2010 года по инициативе Барака Обамы. По моему сценарию был создан фильм об Астанинском саммите ОБСЕ, состоявшемся в декабре 2010 года, и другие.


Я благодарен  Ерлану Халижановичу за то, что в сложный период моей жизни он протянул мне руку помощи, предложил работу. За шесть лет сотрудничества по моим сценариям телерадиокомплексом, а затем и Агентством «Хабар», было подготовлено и вышло в эфир более 60 документальных лент. Ряд работ были отмечены национальной телевизионной премией «Тумар» и другими высокими наградами.

 
Сценарий документального фильма – это тоже аналитический материал. Подготовленные на его основе ленты – это, по моему убеждению, видеоаналитика.


Посредством новых возможностей, которые появились с быстрым развитием средств массовой информации и телекоммуникаций, становится более коротким путь к сознанию людей, сильнее и эффективнее оказывается их убеждение.

 
К  тому же видеолента – это новый формат исторической хроники, которая теперь остаётся не на ветхой бумаге или подверженной тлению киноплёнке, а оцифрована и хранится практически вечно.


Кстати, один из первых документальных фильмов, которые осмысляют события Кантара – трагического января 2022 года стала документальная дилогия «Новый Казахстан: Как это будет?», снятая по моему сценарию.


В работе над видеоаналитикой я познакомился с целой плеядой талантливых казахстанских режиссёров-документалистов.

 
Это Берик Абишев, Данияр Абдрахманов, Уркен Алипбаева, Акбота Батырхан, Сауле Кумекбаева, Канат Омар, Вадим Ширяев и другие. Особо отмечаю мои дружеские отношения, сложившиеся с руководителем процесса фильмопроизводства Болатбеком Баймешевым.


В процессе подготовки фильма я и сам почувствовал себя режиссёром.

 
Работали мы дружно, иногда спорили друг с другом, но всё это ради одной цели – чтобы фильм получился, а его главные идеи были адекватно восприняты зрителем.

 
Самое главное, наши работы остались в истории, по ним будущие поколения станут судить о нашем времени и о нас. Документальное кино, как современный, всё более утверждающийся вид отражения в историческом сознании общественных процессов и явлений, наиболее близко соединяет в себе аналитику и искусство.


В мире высоких технологий и социальных сетей, в котором мы начали жить и живём, порою создаётся иллюзия всеобщего досконального знания. Любой, кто имеет возможность создать свой аккаунт в социальной сети, сразу же выдаёт себя за аналитика, причём самого, что ни на есть, высокого класса. Пожалуй, интересно получается, что «первоклассные», всё знающие специалисты – политологи, экономисты, финансисты, врачи-вирусологи, педагоги, культурологи и даже командующие военными операциями – это в соцсетях, как правило, одни и те же люди.


Я всегда говорил и считаю, что наличие большого словарного запаса, умение воспроизвести слухи в околонаучных терминах, не являются показателями аналитических способностей какой-либо публичной персоны.


Драма нынешней информационной эпохи состоит в том, что право на публичность, выражение своего мнения появилось у всех. Но вот ответственность за слова, воспроизведённые на камеру смартфона или в текстах статей в онлайн-СМИ и рассчитанные на многомиллионные аудитории, осознаётся сейчас немногими.

 
Слово – оружие, оно может ранить и даже убить.


Поэтому сейчас, как никогда, актуальны слова из пьесы  «Моцарт и Сальери» великого Александра Сергеевича Пушкина: «Гений и злодейство – две вещи несовместные». Это так, и об этом надо всем помнить.


У великого поэта Казахской степи Абая есть такие пронизывающие разум строки: «Доверенные совести слова слышны везде: и далеко и близко…».

 
Следовать этим заветам – святая обязанность истинного и максимально объективного аналитика, особенно, состоящего на службе государству.