Хозяин Долины Камней. Пролог

Моград

Верховный хранитель спустился в Зал Памяти.

Стояло утро зимы. Окна уже начали бледно светиться, но темнота в помещении оставалась плотной. Мерцание ледяных колонн, составляющих всю обстановку, придавало ей объём и сходство с заколдованным лабиринтом.

Неестественное происхождение этих сооружений многим было не по нутру. По легенде, колонны образовались из тел моремов — водяных элементалей, которые пришли на север во времена Нашествия. Неизвестно, прятались ли они здесь, бежали или сражались, но в итоге моремы превратились в лёд, что прочнее стали. Всего шестьдесят три колонны шириной в размах рук, самые низкие в три человеческих роста, а самые высокие около десяти. Прямые и под углом, одинокие и собранные вместе, касающиеся друг друга и смотрящие в разные стороны… Их хаотичная россыпь напоминала скорее природное явление, нежели архитектуру.

Сто с лишним лет назад всё это огородили стенами и закрыли куполом, превратив в Зал. Пол из белого мрамора напоминал заснеженое поле. Блики от колонн покрывали его тысячами искр в солнечные дни. Правда, это случалось редко. Чаще Зал окутывал мягкий свет и какой-то туман неизвестной природы. Люди часто испытывали неприятные чувства, оказавшись здесь. Поговаривали, что моремы всё ещё там, живые, оттого и морок висит.

Хранитель не разделял эти страхи. Наверное, привык.

Он прошёлся до середины Зала и замер. Взгляд метнулся к двустворчатым дверям вдалеке, в ожидании, что они распахнутся, войдут те, кого он ждёт, и объяснят, что произошло. А главное — как.

Этой ночью кто-то напал на хранилище, расположнное под старой библиотекой на краю города. Ответственный человек сообщал, что пропала ценная реликвия. Её не называли в письме, но хранитель понял, о чём идёт речь.

Последний раз он прикасался к проклятому посоху в середине лета, когда посвящал в его тайну молодого воина. Кроме него самого и специального отряда, названного ритуальной стражей, никто не знал о месте нахождения этой вещи.

И теперь она исчезла.

Моград Бато сурово уставился на своё отражение в ближайшей колонне. Оно было слегка размыто, но походило на его прежний облик. А всего несколько часов назад, получив известие о похищении, он увидел в зеркале незнакомца, оторопевшего, жалкого, седеющего прямо на глазах. Теперь, кроме изменившегося цвета волос, ничто не выдавало пережитого волнения.

Моград оделся соотвтственно высокому положению, в костюм цвета лазури и белый мех. Седую голову украшала сребряная корона. Из-за тяжёлых век глаза казались узкими прорезями в каменной маске. Огрубевшее лицо монарха редко выражало эмоции, и сегодня оно совершило слишком много непривычных мимических движений.

Зал медленно светлел.

Двери открылись бесшумно. Статная фигура в кольчуге, алом плаще и с двумя мечами за спиной широким шагом пересекла разделяющее их пространство.

Командир стражей Мерадика Тоура выглядела как обычно: спокойная, серьёзная и очень сильная. Ростом она не уступала мужчине, не сказать, что некрасива, но и миловидной её не назовёшь: тонкие губы, тонкие брови, нос с горбинкой, чуть впалые щёки. Она собрала волосы в косу, отчего стали заметнее шрамы на скулах.

— Что произошло? — спросил Моград, глядя ей в лицо.

— Я попробую объяснить.

Она замолчала. Пауза стала неловкой.

— Чего ты ждёшь? — удивился он.

— Магистров. Вы ведь отправили к ним весть?

Почтовый филин улетел три часа назад. За два он должен был добраться до дежурных врат, откуда срочные сообщения разлетались по всей стране за минуты. Но до того, как отправить птицу, Моград прожил оставшиеся полжизни и даже успел вообразить свою смерть, прежде чем влял себя в руки. Он нарушил кровный обет, охраняемый несколько столетий. А эта женщина и бровью не повела, задавая вопрос, который и стоять-то не должен.

Она заметила, как его покоробило, и сказала:

— Уверена, вы поступили правильно.

Хранитель отвернулся.

— Пока они не явились, расскажи, что произошло. Кто мог одолеть ритуальную стражу?

— Ещё ничего не известно.

— Вы не разглядели похитителей?

— Нет. Но я имела в виду: ещё неизвестно, кто кого одолел.

— Объяснись! — потребовал Моград. Его каменная маска дала трещину.

— Врата, — невозмутимо произнесла Тоура.

Серебристые искорки проявились в воздухе за спиной хранителя. Они с Мерадикой отошли подальше. Искорки слились в замкнутый прямоугольный контур, внутри зарябил воздух. Как будто из пространства вырезали кусок — в раме проступили очертания совсем иного места, особенностей которого было не разглядеть из-за четырёх зыбких фигур, появившихся перед вратами по ту сторону.

Моград закрыл глаза и сделал глубокий вдох, а когда вернулся в Зал, магистры стояли рядом. Их привычный вид несколько пострадал от поспешности, с какой те собирались на встречу. Следы врат уже рассеялись.

Главы четырёх школ магического искусства поприветствовали монарха северных земель, приютивших их Орден, небольшим поклоном.

Хрупкий бородатый старец с печальным лицом, бледный и слегка растрёпанный, оправлял чёрно-белую мантию. Его волосы были собраны в пучок, а выбившиеся пряди витали вокруг головы, как разорванная паутина. Тао Хотамей.

Бритый наголо крепыш с крючковатым носом в традиционном халате без рукавов жарко дышал на морозе, выпучив глаза. Прямая спина, гладкие мускулы, смуглая кожа южанина не позволяли правильно определить его возраст, довольно таки солидный. Его одежды были ярко-желтого цвета. Тао Сетхад.

Широкая фигура третьего возвышалась над остальными несмотря на то, что он втянул голову в плечи и ссутулился. Несколько оплывший старик обернулся тёмно-синим плащом, как летучая мышь крыльями. Длинные серые волосы завешивали мясистое лицо. Тао Миллар.

И, наконец, самый молодой из них, ещё черноволосый — тао Чианго. Он стал магистром недавно, после внезапной кончины предшественника. Моград видел этого человека второй раз.

Возбужденно сверкая глазами, Чианго воскликнул:

— Верховный хранитель, прошу простить за задержку! Если мы правильно поняли о срочности вызова…

Моград про себя удивился. Первые слова — крик «Что случилось?!» — он ждал от Сетхада.

— Вы вовремя, — ответил он создателю врат. — Насколько это возможно.

Хранитель поочерёдно посмотрел в глаза каждому мансеру. Именно от них ему следовало беречь тайну посоха. От тех, кто может его использовать.

Но одно дело — беречь то, что у тебя под рукой.

Если ядовитый паук сбежал…

Пусть лучше будут готовы.
 


Мерадика

Война мёртвых. Эта трагедия случилась более трёхсот лет назад, но её хорошо помнили.

Началось всё с посоха, который поднесли в дар магистру одной из школ, ныне запрещённой. Не было никаких свидетельств, откуда он взялся. Большинство теорий сходились в том, что посох принесли из другого мира во время Нашествия. Чем являлась эта вещь, каким целям служила, также не удалось установить.

Глава Вир-Морто Кастардашар Иннар, изучавший реликвию, не совладал с заключёнными в ней силами. Его рассудок повредился. В целях какого-то эксперимента он убил сотни тысяч людей, а их оживлённые трупы рассеял по всему северу. Чего он хотел этим достичь, так никто и не понял, он не оставил после себя ни строчки, объяснившей бы произошедшее.

Мансеры из других школ ничего не могли с ним сделать. Проклятие посоха превращало их в безвольные куклы, которые затем сражались на стороне Иннара. Адепты Вир-Морто все как один стали жертвами этой заразы, остальные сбежали подальше. Обладал ли посох волей, подчиняющей других, не известно, но выглядело всё именно так.

К счастью, люди, не обладающие чувствительностью к магии, не попадали под влияние посоха. Они просто умирали. Однако, за шесть лет войны выжившие выработали тактику ведения боя с этим противником. Люди со всех уголков континента сумели сплотиться и провели героическую кампанию по освобождению севера. Победителями стали обычные вояки, которых без устали вербовал Орден Суда. С Иннаром было покончено, а посох разломали. О дальнейшей судьбе осколков в истории не было ни слова.

— Потому что мои предки обэтом позаботились — сказал верховный хранитель. — Наш род хранит тайну посоха три столетия. Дело в том, что он не был уничтожен.

— Вы нашли его? — прошептал Чианго.

Остальные мансеры напряжённо молчали.

— Боюсь, я его потерял.

Ни на кого не глядя, Моград рассказал ту часть истории, которую магистры не знали.

Закрытый совет Ордена Суда решил отдать артефакт на сохранение, так как не нашлось способа его уничтожить. Осколки оказались фрагментами посоха, которые собирались воедино. Живший в то время Разорн Бато, предок Мограда, дал клятву, и создал ритуальную стражу для охраны этой вещи и тайны о ней.

После он устроил гонения на участников совета, разжёг несколько войн, завоевал четыре страны и сверг верховного хранителя династии Эхтара, став во главе Нхикасля. Заметая следы, он прослыл безумным, поскольку совершенно обескровил и без того потрёпанный север.

Об истинных причинах тех событий знали только его потомки. Правду никогда не записывали, передавая из уст в уста.

Разорн не был ни безумным, ни жестоким. Он был опытным военачальником на службе Нхикасля, а до этого с двенадцати лет ходил в солдатах. Он свято чтил династию хранителей Эхтара, мудрее которых север не знал. Войну мёртвых тоже не пропустил, потерял половину семьи и всех друзей. На том совете он чётко представлял, что потребуется сделать для сохранения тайны, и видел неготовых к этому людей. По привычке взвалил на себя, и с тех пор жил в кошмаре.

Моград был прямым потомком Разорна, и на его долю выпало не менее трудное решение. Раздели он бремя с кем-то или промолчи — риск просчитать невозможно, но он точно присутствует в обоих вариантах.

Мерадика молча наблюдала. Магистры сначала осторожно и недоверчиво, затем смелее, и вот уже наперебой засыпали вопросами, Моград то и дело поднимал ладонь вверх, прося их угомониться, чтобы спокойно ответить. Они узнали, как выглядит посох, где его прятали и как защищали. Существование такой опасной тайны прямо под носом Ордена чертовски их взбудоражило: библиотеку посещали многие мансеры, некоторые даже жили там.

— Хранилище под землей, у него отдельный вход за территорией здания, а старый лаз в погребах давно замурован... Посетители библиотеки не остаются без присмотра… Шпионов упразднили ещё за несколько поколений до моего деда, так как все подозрительные ниточки исчерпали себя, а новых не появлялось более ста лет… Вы можете проверять стражей какой угодно магией, предатель — это очень простой ответ, если дело всего лишь в этом, нам повезло, — неторопливо и веско отвечал Моград.

Самый логичный ответ, если учесть то, что похитители появились прямиком в хранилище. Но не верный, и скоро магистры увидят, почему. Мерадика могла бы поклясться, что среди её людей предателей нет, однако возражений этой версией не высказала. Она ждала, что ещё придёт им на ум.

— Нам нужны подробности, — заявил Миллар. Он не догадался, что хранитель сам их не знает. Моград Бато умеет держать лицо лучше, чем может вообразить. — Любая мелочь поможет в разгадке этой тайны.

— Всё, что мы пока услышали, не так важно, — согласился Сетхад. — Случилось то, что случилось. Главный вопрос: кто похитил посох повиновения?

— Кто-то пытался его похитить, — поправила Мерадика.

Настало время для её доклада.



Чианго

Командир Тоура с верховным хранителем шли впереди. Магистры растянулись цепочкой в узком коридоре, куда процессия спустилась четверть часа назад. Она вела их на встречу с очевидцем нападения, который, возможно, уже умер от ран.

На территорию старой библиотеки они прибыли через врата. Чианго мог сразу отправить всех в хранилище, если бы ему дали координаты, но Тоура не разрешила: стражей не предупредили, что там объявятся магистры. В нынешнем состоянии они не станут разбираться, кто ещё к ним проник.

— Похитители появились из-под земли. Всего восемь человек, замотанные в тёмную ткань с ног до головы, и говорят, оружия при них не было. Они пользовались тем, что смогли отнять у стражей, но в основном своими телами. Какое-то виртуозное проворство: не удалось пленить ни одного, скрылись даже раненые.

— Из-под земли? — переспросил Чианго.

Хранилище и так находится в подземелье, а ниже мёрзлые камни. Он представил себе огромные гранитные плиты, уложенные в полы, о которых Тоура рассказала ранее. Если кто-то и потратил годы на сооружение тоннеля, через плиты без магических сил ему точно было не пробиться.

— Дыра, из которой появились похитители, завалена обломками плит. Пока не ясно, что она из себя представляет.

Чианго стало ясно другое: они не говорят напрямую, что в случившемся замешана магия. Магистры сами должны прийти к такому выводу, иначе это будет выглядеть как обвинение Ордена Шай. Политика. Он встал во главе Вир-Гео недавно и не бесспорно, и ещё плохо во всём разобрался, но слова командира и то, в каком они идут порядке, напоминали осторожный манёвр.

Тоура остановилась, чтобы поправить случайный на первый взгляд камень в кладке. Время от времени она делала что-то такое: хлопала по балке, пинала ком земли на полу, поднимала факел повыше. Чианго пытался угадать, где находятся стражи, которым она посылает условные сигналы, откуда за ними следят? Коридор, по которому они шли, был частью лабиринта. Он не сомневался, что тут имелись и ловушки. Вряд ли кто-то проник бы этим путём в хранилище, даже если узнал о нём, без сопровождения стража.

Чувствуя, где пространство открыто, Чианго поворачивал голову в сторону замаскированных ответвлений. Эти стены наверняка сдвигает какой-то рычаг. Его чувства отыскали ниши над потолком и пятна грунтовых вод. Кажется, существовал и механизм затопления хранилища на случай облавы. Почему-то в этот раз им не воспользовались. И почему-то Тоура не упомянула о прелестях коридора, когда живописала устройство подземелья…

На его плечо легла рука идущего следом тао Хотамея. Чианго обернулся, увидел вопрос в глазах и демонстративно поёжился, обведя взглядом окружающий полумрак. Сетхад и Миллар шли впереди и ничего не заметили. Скорее всего, они прислушивались к своим чувствам и тоже решали задачку, как похитители здесь не спеклись, прорываясь наружу.

— Мы пришли, — объявила Тоура неожиданно. Они сгрудились у двери, ведущей в комнату, где располагался основной пост. Её и видно-то не было. Коридор поворачивал влево и исчезал во тьме, обещая долгую прогулку, а прорезь двери располагалась на углу справа. — Это внешние ворота в хранилище. Похитители появились между ними и внутренними воротами, в промежуточном помещении, где всегда дежурят пять часовых. Скоро вы увидите эту яму.

Командир обрушила кулак на дверь. Одна створка отворилась внутрь. В проёме возник высоченный широкоплечий охранник, загораживающий собой проход, подозрительно глянул на авторитетное сборище и отступил. Тоура первая шагнула внутрь и сразу спросила:

— Нибор ещё жив?

— Пришёл в сознание, — послышалось в ответ.

— Ещё бы не жив, — слабо проворчал раненый.

Пол усевали щепки да лужицы крови. Разломанная мебель валялась у стен. На единственно уцелевшем столе в центре лежал человек, раздетый по пояс, с бинтом на животе. Его одежда заменяла подушку. Когда они вошли, немолодой страж с трудом повернул голову. Кроме него был только тот здоровяк, который их встретил.

Хотамей снял пыльную накидку и приблизился к раненому.

— Безболезненное исцеление происходит во сне, — негромко сказал он. — Но у нас нет на это времени.

— На болтовню оно всегда находится, — прохрипел мужчина, проявляя преступную непочтительность, на которую в сложившихся обстоятельствах никто не обратил внимания. — Скорее уже давайте.

Магистр удалил кровавую повязку и осмотрел рану. На полу стояла кружка, судя по запаху, со спиртом. Оттуда поднялся водяной пузырь и подплыл по воздуху. Целитель прополоскал в нём руки и полез в рану на животе. На шее стража вздулись вены, изо рта потекли кровавые слюни. Хотамей заключил, что заразы в крови нет, и занялся восстановлением тканей, уже более эстетично, без контакта с внутренностями. Глаза Нибора закатились, пальцы зацарапали по столешнице. Агония продолжалась пару очень долгих минут. Наконец, дрогнув всем телом, страж обмяк.

Никто не шелохнулся и не высказал сомнений насчёт мастерства магистра Вир-Айро.

Хотамей отнял руки, открывая розовый пульсирующий шрам. Живот Нибора еле заметно вздымался от дыхания, но скоро оно усилилось, к лицу прилил цвет, и мужчина открыл глаза. Ещё слабый, он неуклюже сел и свесил ноги, отёр бинтами запачканный подбородок и шумно высморкался. Первым делом сердито спросил:

— Их поймали?

— Нет, — резко ответила Тоура, и лицо стража вытянулось от удивления. — Расскажи, что ты видел.

В глазах Нибора промелькнул гнев.

— Пол обвалился. Плиты треснули, как лёд. Из пролома вылетело что-то чёрное, а потом образовалась яма. Я понял, что это люди, когда четверо наших уже были мертвы, а передо мной мелькнул меч Тавра. Только он и успел его выхватить. Я не знаю, как они убили остальных. Меня распороли этим мечом. Мы что… так и не смогли их задержать? Сколько ещё погибло?

— Это всё, что ты можешь сказать? — уточнила Тоура.

Нибор немного подумал.

— Меня ранила женщина. Я вцепился ей в лицо, когда падал. Маска порвалась. Это лицо было темнее, чем у галнийца, а волосы на виске светлее, чем у меня, — поведал страж.

Сетхад во всеуслышание удивился:

— Кхены в Нхикасле? Ну и ну.

Чианго больше беспокоила эта яма. Кхены, скорее всего, ни при чём. Кто-то воспользовался тем, что про них никому ничего достоверно не известно. Мало ли на что они способны… Мало ли какой у них интерес… Этот народ обитал очень далеко на юге, куда не забредают даже путешественники.

— Я хочу понять, как они здесь очутились. В хранилище, — сказал он. — У меня плохое предчувствие, что тут замешаны врата.

Остальные, услышав это, уставились на него со смесью разных чувств на лицах.

«Вы сами поняли, что сейчас сказали? — раздался в его голове голос тао Миллара, который больше никто не слышал. — Это практически обвинение Вир-Гео».

Подкоп мог организовать мансер из любой школы, раздробить гранит — тоже. Но врата… Не так уж много людей на всём континенте были способны наводить мосты в пространстве.

Конечно, Чианго понимал, что делает. У него на то были причины.



Сетхад

Оставив стражей в комнате для охраны, их процессия последовала за командиром на нижний ярус подземелья. Снова узкие коридоры, да ещё со ступеньками.

Переход вывел в прямоугольный зал, хорошо освещённый масляными лампами. Здесь должны были дежурить пять воинов. В дальнем конце посверкивали литые внутренние ворота в хранилище. Остатки пола расчерчивали узоры из трещин, порождённые проломом от стены до стены. Четыре трупа, накрытые алыми плащами, лежали в ряд слева от входа.

Яма занимала треть комнаты. Все столпились у её края.

Здесь командир продолжила рассказывать:

— За воротами комната с пятью дверьми: три прямо, одна справа и одна слева. Ниша с посохом за правой, остальные ведут в тупик. Все заперты, а правая открывается изнутри, там засовы. Замочная скважина ложная. По правилам шестой часовой находится в нише, и ему запрещено её покидать, пока не придёт сменщик. А теперь смотрите, что произошло.

Тоура махнула рукой, приглашая идти дальше. Обойти разлом было негде, но можно было спуститься туда и пробраться среди обломков плит.

Сетхад нащупал взглядом удобный маршрут и не спеша полез в своих мягких туфлях в крошево острых камней, кое-где окрашенных кровью. Хотамей крался рядом с ним, подтянув мантию повыше. Длинноногие северяне в сапогах, Миллар в том числе, пошли напролом, перешагивая преграды. Быстрее всех на другую сторону перебрался Чианго, прыгая по верхущкам плит, как циркач.

Глядя на скачущую фигуру, черноволосую и в чёрных одеждах, Сетхад остановился. Знакомое чувство разлилось по жилам. Его окутало пылью, плотной и пахнущей недрами. Чутьё пробудилось. Сейчас он поймёт, что произошло. Магистр с жадностью вдохнул полной грудью, его глаза на миг закатились, а затем он увидел то же место, но в другое время.

Прозрачная пыль наполняла комнату. Громко лязгнули створки литых ворот, а затем Сетхад услышал звуки ударов по дереву и скрежет.

Он огляделся.

Он стоял в яме, как и в настоящем, только ноги застряли в расщелинах. В нескольких шагах лежал скрюченный труп, очевидно, того самого Тавра, потому что его ножны были пусты. Сетхад попробовал вырваться, чтобы осмотреть тело — нет, не сдвинуться. Ему не позволено видеть больше.

На краю позади него, где магистры стояли пару минут назад, лежал ещё один страж, наполовину свесившись. Двое упали недалеко от входа, Сетхад не мог их рассмотреть. А пятый — Нибор — распластался между разломом и внутренними воротами. Он держался рукой за живот и ещё шевелился. Меч распорол кольчугу.

По звуку Сетхад понял, что двери выломали. Топот стал удаляться. Голосов он не услышал, видимо, похитители общались жестами. Или им не требовалось общаться.

Нибор перестал шевелиться, но по-прежнему хрипло дышал.

Лязг. Лязг.

Сетхад дёрнул головой: засовы!

Ворота растворились с тихим звуком, и в комнате появился страж в полном кольчужном доспехе. Его плащ был намотан на левую руку, которую тот прижимал к телу. На секунду он замер, как на картине, серебристо-алый, в решительной позе с широко расставленными ногами, выдающейся грудью и вздёрнутым подбородком. Более не мешкая, мужчина прошёл мимо раненного Нибора, едва взглянув на него, прыгнул в яму и быстро закарабкался к выходу. Неподвижная левая рука, кажущаяся раненой, ему не мешала.

Страж перемахнул широкую щель в камнях совсем рядом с магистром, и Сетхад успел увидеть его лицо. Колючие ледяные глаза. Оскаленный рот, капли пота, пятна на щеках… Он словно с яростью шёл в атаку, а не сбегал.

Пыль завихрилась сильнее, очертания комнаты размазались, заколебались. Сетхад проводил взглядом скрывшегося в дымке стража, встретил чёрные тени, высыпавшие из ворот на другой стороне, и очнулся.

Левая нога застряла между камнями. Он бессознательно сделал лишние два шага, захваченный видением, и угодил в ловушку. Остальные уже выбрались и ждали его. Никто ничего не заметил.

— Вам помочь? — спросил Чианго.

Сетхад покачал головой, потому что уже вывинтил ступню, слегка оцарапав лодыжку.

— Вы прощупали разлом? — спросил в свою очередь.

— Да, это глухая яма без сообщения с поверхностью.

— И в планах хранилища эта полость не обозначена?

— Нет, — ответила командир.

— Понятно.

Сетхад выбрался наверх и сказал:

— Я видел, что произошло.

Как вы на то и рассчитывали, госпожа Тоура. Хитрющая волчица… Вместо простого изложения фактов привела их сюда, скрывая подробности до последнего, якобы из политических соображений. И хотя контролировать свой дар он не мог, стимулов для его пробуждения было слишком много. Конечо, она это понимала.

На сей раз видение было недолгим и неглубоким, но позволило сделать несколько выводов.

— Поделитесь? — спросила Тоура.

Что-то блеснуло в её глазах, подтверждая догадку Сетхада. Впрочем, другие волновались и того больше, не скрывая, даже верховный хранитель.

— За воротами пять дверей. Похитители не знали, где искать, и сначала кинулись проверять подставные. Это, по крайней мере, отрицает предательство со стороны стражей. Если не считать предательством то, что посох вынес шестой часовой…

Моград Бато так посмотрел на Тоуру, что стало понятно: он не знал. Он всё это видит и слышит впервые.

— …который услышал много шума и покинул пост. Удачно… в это время похитители как раз отдалились. Я увидел его, выходящим из ворот. Он принял решение бежать, оценив ситуацию за секунду. Ему повезло, что воры не стали разделяться. Всего восемь человек… значит, они держались минимум по двое.

— Разрушено четыре двери, — подтвердила командир.

Она распахнула обе створки ворот, чтобы все увидели эту картину: покорёженные, сорванные с петель двери, самые обычные, и распахнутая настежь пятая, в три раза толще. И за ними снова коридоры.

— Везение от богов, — прокомментировал Миллар. — Разрешите, я продолжу?

Никто не возразил.

— Мысль о том, что посох вынес страж, посетила меня ещё в комнате для охраны. Только своего они пропустили бы наверх. Он мог прикинуться раненым, вызваться привести помощь. Ему пришлось обмануть товарищей, чтобы те его не задержали. Думаю, на посту не знали, кто именно из часовых должен был находиться в нише, или знали не все. В любом случае, сигнал тревоги не позволил им сразу заподозрить неладное.

Миллар вопросительно глянул на Тоуру, и она подтвердила:

— Они догадались по реакции похитителей и разделились. Половина пустилась в погоню, а другая приготовилась защищать выход. Пять против восьми. Все погибли. Вторая группа ушла по следу посоха, оставив одного посыльного — вы видели его с Нибором. Рох связался со мной, а я составила план поисков и сформировала отряды, которые уже в пути.

— Это объясняет, как воры миновали коридор с ловушками, — подхватил Чианго. — Перед ними там пронеслась толпа стражей.

— Этой ночью кто-то опрокинул сосуд с божественной удачей прямо над этим местом, — сказал Сетхад.

Они с Милларом переглянулись.

— Получается, никому не известно, что сейчас с посохом и теми людьми, которые отправились его вернуть, а преступники вырвались из подземелья и, вполне возможно, уже взяли след? — подытожил Хотамей.

— Всё так, магистр. Но вряд ли гости ушли невредимыми и бегут с хорошей скоростью. Мы должны опередить их, — сказала Тоура. — Когда закончу здесь, я тоже отправлюсь.

— Им не нужно было разделяться, — верховный хранитель, кажется, мыслил вслух. — Из-за этого удальца тайна посоха оказалась под угрозой. Он нарушил клятвы. Сейчас это вор и дезертир, виновный в нескольких смертях. Если бы он не сбежал, охрана осталась бы в полном составе и отбилась.

Хотамей потеребил бороду и осторожно произнёс:

— Это сложный вопрос. Им помогал кто-то могущественный. Посмотрите только на вырванные двери — каким людям это под силу сделать голыми руками? Не исключено, что, завладев посохом, они сбежали бы через врата. Не известно, отбились бы стражи в полном составе. Кто-нибудь осмотрел тела? Как их убили?

— У меня ещё не было времени, тела убирал Рох, — ответила командир. — Из его доклада следует, что некоторых проткнули в области шеи добытым здесь же оружием, а на других нет следов борьбы.

Как и ожидалось, Хотамей предложил свою помощь в выяснении этого момента.

Сетхад мысленно поаплодировал разыгранной комбинации.

— Прежде чем мы вернёмся назад, нельзя ли побывать в той самой нише? — вкрадчиво сказал он. — Вдруг ещё что-нибудь почувствую.

Тоура проводила его туда, в овальное углубление, как выеденное яйцо, достаточно большое, чтобы вместить широкую скамью и стол-подставку для сундука, где в разобранном виде хранился посох. Сундук тоже был открыт.

— Не вижу замка с ключами, — заметил Сетхад.

— Он не запирался. Стражи могли видеть то, что охраняют. Только это и придавало смысл нашему существованию последнюю сотню лет, после того как враги закончились.

— Вы вдруг стали откровенны.

Тоура привалилась к стене, скрестив руки на груди.

— Я вижу, вы меня раскусили. Ваше видение истины и впрямь впечатляет.

— И всё же, для меня осталось загадкой, за чем именно вы охотитесь даже наперерез Бато. Он не стал бы использовать нас как инструмент расследования. Этика, политика и раненая честь — довольно прочные цепи. Но вы от них свободны.

— Наша честь не пала сегодня. До тех пор, пока худшее не случилось, мы можем её защитить. И я использую для этого все возможности. Даже если весь мир узнает о посохе, мы будем его перепрятывать и охранять, выслеживать и отбивать. Потому для меня важны люди, которые этим занимаются. Расскажите, как он выглядел.

— Дезертир?

— Азар. Бато посвятил его последним, по моей рекомендации. Командир подыскивает смену постаревшим стражам, и он несёт ответственность за свой выбор. Понимаете? Я должна знать, ошиблась ли в нём.

Сетхад посмотрел на неё с удивлением.

— Поступок, каким бы он ни был, вторичен. Мне интересно, что он чувствовал. Какой человек вышел на свет в трудную минуту?

Немного погодя, ошеломлённый Сетхад нашёлся:

— Страшный. Для своих врагов, разумеется.

Он пересказал ей увиденное во всех подробностях. Тоура кивнула, поблагодарив его таким образом, и вышла, а он так и не понял, какой ответ она нашла.

Заглянув в сундук напоследок, Сетхад увидел аккуратно уложенные на дне продолговатые фрагменты посоха длиной в фут, похожие на гигантский стеклярус, усыпанный блёстками. Словно ночное небо разлили по хрустальным колбам… Красиво.

Он протянул руку, и видение тут же исчезло.



Миллар

— Отравленные иглы.

Хотамей сидел на полу среди трупов, вглядываясь им в лица и щупая их. Выглядело жутко. Он не произнёс ни слова, пока не обследовал всех: и часовых внутренноего хранилища, и мёртвых охранников сверху, даже тех, которые очевидно умерли от раны в неудачном месте.

Рох перенёс тела в смежную комнату, где воины ели и хранили припасы. Остатки чесночной колбасы, нарубленного лука и чёрного хлеба с тмином всё ещё лежали на столе. На одном из стульев ссутулился Нибор, молча прощался с товарищами.

— В крови сильный яд, и я не знаю растений и животных, кто мог бы производить его. Наверное, такие есть в Кугутаре.

Кугутар. Далёкая, суровая и негостеприимная родина кхенов. Там может быть вообще что угодно.

— Следы прокола я нашёл только у одного… вот тут, под глазом, потому что кожа здесь тонкая. Они очень мелкие. Иглы, должно быть, с волосок.

Нибор царапнул ногтями столешницу.

— У них, поди, ещё много этой дряни.

— Надо найти способ предупредить отряды, — сказал Моград, обращаясь к командиру.

Миллар начал думать, что так и останется в стороне от тонкой манипуляции Мерадики, но и для него нашлась партия. Другие магистры уже внесли свою лепту там, где это необходимо. Теперь его черёд.

— Я мог бы передать сообщение, если это будет уместно, — предложил он.

Отыскать взбудораженные опасностью разумы, сосредоточенные на поиске следов, для него не составляло труда, пока они не слишком удалились. Но получив мысленное послание от мансера, они наверняка придут в замешательство: стражи ещё не знают, что верховный хранитель нарушил обет. И присутствие магистров в хранилище, среди его секретов, уместным не назовёшь.

Мерадика и Моград переглянулись. Она ничего не сказала, предоставив решать ему. Словно и не она это всё подстроила.

— Благодарю вас, — дал согласие Бато.

Чианго вернулся в разрушенный зал с намерением найти эти иглы. Что ж, геомант отыщет и волосок, если он металлический.

Хотамей, наконец, встал с пола. Сетхад рассеянно поглядел на него и плюхнулся на стул, теребя голый подбородок. Побывав в нише, магистр крепко о чём-то задумался. Миллар не спрашивал: сам скоро расскажет. Он отгородился от эмоциональных колебаний, гуляющих по подземелью, и приступил к поиску.

Мир превратился в полотно с тысячами разноцветных нитей, над которыми зависли паутины струн. Каждый разум в этой модели был подобен цветку, вышитому умелой рукой: ясно различалась сердцевина и похожее на лепестки обрамление, пульсирующее, меняющееся. Разум животных имел один-два круга «лепестков», тогда как человеческий, в зависимости от возраста и опыта, цвёл десятками кругов, и чем дальше от сердцевины, тем тоньше и сложнее по оттенкам становились лепестки, наслаиваясь друг на друга.

Сейчас Миллару не требовалась чувствительность к нюансам, они отвлекали. Он искал конкретные настроения, палитру и ритмы, и всё, что не подходило в данной ситуации, его восприятие обесцвечивало. Струны он заглушил вовсе, чтобы не сойти с ума. Чем проще становилась модель, тем дальше он мог видеть.

Ощущения времени здесь не было, но Миллару показалось, что прошло минут пять, когда он обнаружил соцветия искомых отрядов. Пространство тоже не соответствовало реальному положению вещей, поэтому он увидел их вместе: три группы по дюжине человек и одну из девяти. Лидеров отличали более крупные и чёткие «лепестки» чувства долга. Он обратился к ним.

«Стражи! Верховный хранитель принял непростое решение. Магистры знают. Мы выяснили, что похитители убивают с помощью яда и невидимых игл. Не пренебрегайте защитой. Не оставляйте кожу открытой. Удачи вам».

По струнам пошла вибрация — как он и думал, сообщение всех взбудоражило.

Вдруг от кого-то пришёл ответ: «Мы начеку».

Миллар разорвал связь, но не вернулся к нормальному восприятию мира. Он продолжил поиск, сосредоточившись на мыслях о посохе. Те, кто хотят его заполучить… где же они? И где тот страж, который его фактически похитил… Он пробовал настроиться на различные чувства, которые у людей вызывает погоня, сражение и прочие вещи, случившиеся в эту ночь, и продолжал блуждать в темноте, расцвеченной отблесками случайных сознаний: кто-то подрался, кто-то украл или сбежал из дома, кто-то охотился на зверя, упустил добычу, убил. Не то. Обычные неурядицы.

А был ли их целью посох повиновения? Кхенов могли нанять для этого дела. Они хотят получить что-то другое. Но что? Не зная, что искать…

Цель. Чистое стремление, к чему бы то ни было.

Миллар представил, что взлетает. Под ним раскинулось еле уловимое кружево струн, а ещё ниже, в самой глубине, у предела чувствительности ментала, он засёк нечто странное.

Миллар медленно приблизился, и тогда разглядел сознания похитителей, слитые в одно ядро, от которого тянулся огненный хвост.

Общая цель… Что-то настолько важное, что полностью владеет их умами и подчиняет другие чувства. Они верят, что достигнут этого с помощью посоха. Стремление к цели и вера, рядом с которыми другие лепестки просто потерялись.

Фанатики. Очень трудные враги даже для ментала.

Любопытство повело его дальше. Миллар завис у границы своих возможностей и установил восемь контактов. Он не мог прикоснуться к этим разумам, что-то узнать о них на расстоянии, тем более не мог управлять. Тем не менее, он изобразил свой голос властным, когда отправил его к ним в головы.

«Стойте! Приказываю вам остановиться!»

Струны дрогнули и замерли. Ничего не изменилось ни в рисунке, ни в расцветке «кометы».

«Кто вы, чужаки? Чего вы хотите?»

На этот раз струны даже не шелохнулись. Какая непоколебимость! Ни удивления, ни случайных мыслей. Поразительно. Такого контроля не добиться без особой подготовки.

Миллар резко вернул сознание к реальности, при этом тело испытало перегрузку и повалилось вбок. Благо, он встретился со стеной и не упал. В глазах помутилось, но он узнал силуэты присутствующих: Хотамей и Чианго стояли рядом, и его возвращение отвлекло их от разговора, Сетхад так и сидел на стуле, а Моград с Мерадикой ждали поодаль.

Миллар выпрямился и сказал:

— Я передал сообщение, всё в порядке. Сколько времени прошло?

— Три четверти часа, около того, — ответил Сетхад.

— Если моя благодарность может быть выражена как-то конкретно… — начал подошедший Моград.

— Не стоит. Мы тоже заинтересованы в безопасности своих адептов. Но я всё же хочу кое о чём попросить. Однако, не вас. Нибор ещё здесь?

Мерадика без лишних вопросов сходила за стражем.

— Вы говорили, что видели лицо напавшего, — обратился к нему Миллар. — Я могу посмотреть этот момент в вашей памяти?

— Что? Хотите залезть ко мне в голову?

— Вроде того, — вздохнул Миллар. Подозрительное отношение к менталам никогда себя не изживёт.

— Нибор, отряды получили важную информацию без лишних движений с нашей стороны, — нажал хранитель. — Кто-то не умрёт благодаря этому.

— Это лицо ещё как-то им поможет?

— Я не знаю, — признался Миллар. Он заметил, что Сетхад поглядывает на него с интересом.

— Ладно. Только никому об этом не рассказывайте, — проворчал страж.

Миллар посмотрел ему в глаза. Ей в глаза. Секунда, две, три. Он моргнул и сказал:

— Спасибо.

Нибор удивился и не поверил, а потом испытал облегчение. С трудом поддерживая суровость взгляда, он буркнул, что ему некогда, и вышел.

— Мы можем вернуться в Зал Памяти, — сообщил Моград.

Чианго открыл портал и первый шагнул в рябь. Перед этим он передал Хотамею небольшую коробку, которую подобрал здесь же — на полках кладовой их было много. Тот осторожно её взял и вошёл во врата следом. Миллар догадался, что там. Мерадика с Моградом исчезли из комнаты, и только Сетхад нарочно задержался.

— Вы их видели?

— Да. Они одержимы какой-то идеей и действуют в её интересах. Но это не исступлённая одержимость, а...

Миллар задумался.

— А зачем вам понадобилось лицо нападавшего? Вы же не надеялись установить контакт, посмотрев в глаза воспоминанию?

— Хотел понять, что ими движет.

— И что же?

— Я не понял.

Зато он понял, в чём ошибся. Глаза женщины, ранившей Нибора, принадлежали не фанатику. Эти глаза просили прощения.

Есть и другое явление, воспламеняющее ум и сердце во имя цели. Героизм.



Мерадика

Время ушло далеко за полдень, окна в Зале заполнила голубизна ясного неба. Лёд ослепительно сиял. Мраморный пол расцвечивали блики. Это место в такой час сильно контрастировало с палитрой подземелья, и люди, которых видел минуту назад, здесь выглядели иначе.

— Давайте договоримся, — сказал верховный хранитель. На свету его новообретённая седина бросалась в глаза. — Мы благодарны за то, что вы помогли прояснить ситуацию, и за всю помощь, которую вы оказали. Но дальнейшее вмешательство Ордена Шай в это я считаю невозможным. То есть, если у вас появятся мысли… идеи, как улучшить наши шансы, я готов обсуждать. Также готов делиться новостями. Но вы не должны ничего делать без моего согласия. Посох будут искать те, кто клялся.

— Даже несмотря на то, что за ним охотится мансер? — Чианго удивился решению хранителя.

Мерадика остановила взгляд на молодом магистре. Чрезвычайно интересный человек. Очень смелый.

— Несмотря ни на что.

— А если нам станет известно, кто это?

— Мой друг, — предостерёг Миллар, — мы не можем позволить себе высказывать неопределённые вещи. Даже если вам кажется, что вы что-то поняли, трижды обдумайте свои слова, или промолчите. Последствия могут быть ужасными.

— Можем ли мы вести расследование в своём кругу? — уточнил Хотамей.

— Я не могу взять это на себя, — ответил Моград. — Орден и вверенный ему город под вашей опекой, и для их защиты вы в праве принять меры. Но только вы вчетвером, и только в этих границах. Если у вас будут доказательства чьей-либо причастности, сначала сообщите нам. Если стражам потребуется помощь, о ней могу просить лишь я.

Чианго держал рот закрытым с видимым усилием. Кажется, ему было, что сказать, а Мерадике хотелось бы это услышать. Но Миллар правильно понял и успел тактично озвучить имеющуюся проблему: стражи всё ещё охраняют тайну посоха, пусть круг допущенных к ней лиц расширился. Несоблюдение условий со стороны магистров повлечёт чью-то смерть. Неосторожные предположения, попавшие в уши командиру, скорее всего, тоже.

Этот кажущийся сонным увалень очень умён. Теперь не получится незаметно подначить Чианго.

— У меня нет доказательств, но…

Что?.. Он настолько смел? Отлично.

— Вряд ли я кого-то подставлю, если скажу, что думаю. На такой трюк способен только Стофис Турдек.

Мерадика не осталась в стороне от всеобщего удивления.

— Но… он же умер. Поэтому вы и заняли его место, — напомнил Моград.

— Я в это не верю. Гады, подобные ему, умирают только в своих интересах.

Предыдущий магистр Вир-Гео был неприятным человеком, это правда. Настолько неприятным, что даже не хотелось узнавать подробности. А ведь он погиб совсем недавно…

— Даже если вы правы, всё гораздо хуже, — заявил Сетхад. — Ни Турдек, ни кто-либо ещё не мог просто догадаться о существовании посоха. Эта вещь не для людей. Я видел его, когда был в нише.

Мерадика заметила перемену ещё в ту минуту, когда он догнал её у внутренних ворот: что-то пришло ему в голову и вызвало тревогу. Теперь он изменился и того больше. Она сказала бы, что Сетхад напуган, хотя гроза в его облике запросто могла обмануть.

— Что вы видели? — поторопил Миллар, как будто давно ждал случая спросить.

— Не то, что доступно глазу. Думаю, я увидел суть этой вещи. И вот это неясное… то, что предстало взору… я уже встречал.

— Не может быть, — нахмурился Моград.

— Извините, я выразился неточно: я встречал упоминание об… этом. В дневниках мансера, который умер ещё до начала Войны мёртвых. И судя по контексту… это было нечто зловещее.

— Что вы видели? — ещё раз спросил Миллар.

— Небо. Звёзды. Хрусталь.

Тень пробежала по лицам мансеров. Все разом… это уже слишком. Что за хрусталь? Посох был металлическим, восьмигранным, и его испещряли непонятные знаки.

— Вы говорите о дневниках Соварры? — почти прошептал Хотамей. — Он описывал посох повиновения?

— «Ваш враг — чистейшее стекло, и толщи тьмы за ним, и сотни, сотни, сотни лет, которых не вернуть. И ваш черед придёт, вир-шат, ещё не скоро. Но эта тьма и звёздный свет с небесной синевой и землями под ней неправильно срослись. Я выстрел делаю во тьму. Вам, стрелы, кровью путь начертан», — процитировал Миллар.

Моград прокашлялся.

— Впечатляет. Но что это?

— Цитата из обращения к неким стрелам, — пояснил Хотамей. — Значит, это не поэтический образ…

Мансеры переглянулись. Не исключено, что Миллар послал им какое-то сообщение.

— Вир-шат, — громко обозначила Мерадика. Она не хотела дать им отмолчаться. — Что оно из себя представляет?

Первое слово, «вир», означало средоточие, нечто великое, состоящее из множества мелких частиц, и что попало им не нарекали. А «шат» трактовалось как оружие. Очень тревожное сочетание.

— Мы не знаем. Дело в том, что дневники — это обрывки мыслей, к тому же местами они погнили. Их автором был безумец, — ответил Миллар. — Его писанина и впрямь впечатляет, хотя о смысле можно лишь гадать.

— Но он был и гением, — добавил Чианго.

— Соварра… Я о нём не слышал, — сказал Моград тоном, подразумевающим приглашение.

Мерадика заметила, что глаза у него полыхнули льдом.

— Немногие сведения о его жизни и деятельности хранятся в закрытой секции нашего архива, доступ туда имеют только магистры и архивариус Ордена Шай, — сказал Миллар. — Шай-тао предпочитают делать вид, что его не было. С его именем связано много… гм… неприятностей, и много такого, чего мы не можем себе объяснить.

— Например, его происхождение, — кивнул Хотамей. — Достоверно ничего не известно, но сам он утверждал, что является наследником четырёх рас. Правда или нет, Соварра обладал поистине невероятными способностями и с малолетства воспитывался в Ордене Шай. Во всех пяти школах. Человеку непросто совладать и с одной стихией, а он был захвачен пятью, и даже мог их сочетать. Похоже, это и толкнуло его к безумству, а может, виной тому противоречивая природа… ведь и человеком его не назовёшь.

— Выходит, Соварра имел дело с посохом ещё до того, как тот попал в руки к Иннару, — Моград был потрясён. — Он распознал его зло. И никого не предупредил. Почему?

— Кто знает? — проворчал Сетхад. — Мы не можем даже предположить, что было у него на уме, на душе. Сложно представить, как такое существо вообще пережило своё детство. Не исключено, что он предупреждал магистров, но не нашёл понимания. Если посох как-то связан с элементалями, в чём я почти не сомневаюсь, они могли велеть ему замолчать, чтобы не провоцировать масштабный конфликт.

— Но эти стрелы… они существуют?

— По всей видимости.

— Вы понимаете, что это значит?

В Зале повисла тишина. В ней витали десятки невысказанных вопросов, подобно выдыхаемым облачкам пара, рассеивающиеся в воздухе без ответов. Бусины догадок собирались на одной нити, приоткрывая часть узора будущего изделия. И над всем этим довлело чувство нереальности происходящего, которое кто-то был в силах предотвратить… как будто все они просто случайно попали не в тот виток истории.

Лично Мерадику волновал факт, что их противником может оказаться исконный носитель магии. Моград уже подвёл черту, и она поставит его в дурацкое положение, если намекнёт пересмотреть решение о неучастии мансеров в поисках. Её хитрость и так все заметили. Она с самого начала планировала выжать из встречи с магистрами максимум, но результат превзошёл её ожидания. Приоткрыв тайну посоха этим людям, они случайно подглядели чужую, а в ней промелькнуло решение.

Оружие. Способ уничтожить посох повиновения, который шай-тао искали после Войны мёртвых. Если бы они его обнаружили, Разорну не пришлось бы превращаться в чудовище.

Очевидно, Моград думал о том же. Нарушив молчание, он призвал:

— Мы должны найти стрелы Соварры.

Ему ответили:

— Нам нужно это обсудить.

Пока магистры совещались, они с Моградом отошли подальше, и она использовала эту передышку, чтобы собраться с мыслями. Ей предстояло подготовить людей к тому, с чем они, возможно, имеют дело. И убедить себя саму, что она с этим справится. Не с объяснением. С врагом.

Вещь не для людей… У неё мог быть хозяин. Тот, кто был связан с посохом, поэтому знал о его местонахождении. В таком случае, он мог забрать его сотней других способов. По какой-то причине могущественный враг не явился сам. Либо ему это запрещено, либо не такой уж и могущественный… Элементали давно исчезли, в том же столетии, которое пережило Войну мёртвых. Почему же это происходит сейчас? Чего они ждали так долго?

Мерадика случайно посмотрела в сторону выхода и увидела блеск, мелькнувший у дальней колонны. А потом что-то серебристое прошмыгнуло в тень. Инстинкты чуть не бросили её вдогонку, с трудом она сдержалась и заставила себя молчать об этом.

Сначала надо прийти к соглашению с магистрами. Она добьёт Мограда позже.

Наконец их фигуры вдалеке выстроились в шеренгу. В сиянии Зала они выглядели размытыми, а лысина Сетхада превратилась в световое пятно.

Пора узнать, какой риск они выбрали.

Хотамей взял слово первым:

— Мы попробуем выяснить всё возможное о деятельности Соварры, но боюсь, кроме этих дневников зацепок нет. Их нашли через сто лет после его смерти, он хорошо их спрятал, наверное, подозревая о печальной участи своих трудов. Мы склоняемся к мысли, что именно работа над стрелами положила конец его наследию. Даже в секретных архивах не указана причина, по которой его исследования и прочие записи уничтожили, а смежные источники списывают на то, что их считали бредом сумасшедшего, не представляющим ценности. Нам думается, всё было наоборот: современники хорошо понимали, и намеренно избавили мир от этого знания, потому что нашли в нём нечто пугающее. И если мы верно расшифровали фрагмент о «враге», то неудивительно… с этим врагом не справились доступными методами, значит, его оружие должно быть за их гранью. А грань готовы переступать очень немногие из шай-тао.

— Его имя вымарано из истории, — согласился Моград. — Это противоречит принципам Ордена Шай.

Сетхад в задумчивости натирал подбородок.

— Соварра творил такое, чего остальные не понимали, и путанно изъяснялся, но в дошедших до нас документах не упоминается поведение безумца. Он много странствовал, мог перечить магистрам и старейшим, никогда ни с кем не сотрудничал… но бывали в истории характеры и похуже. В том, что его так низвели, есть нечто большее, чем забота о репутации Ордена.

— Это и вызывает наши самые большие опасения, — принял эстафету Миллар. — Если магическое оружие и впрямь существует, я не подпустил бы к нему даже знахаря-шарлатана. Посох и его противовес скорее всего одинаково губительны. Но пока мы не узнаем, кто и зачем охотится за посохом, разумнее попытаться его уничтожить. Одна попытка, на которую подписываемся только мы вчетвером. Никто из наших подопечных не будет использован для запуска стрел, если у нас не получится. Если мы их найдём…

Моград кивнул.

— Даю слово.

— Если с нами что-то случится, в каком положении окажутся следующие магистры?

— В таком же. У них будет выбор. Я не могу приказать, вы же понимаете.

— Нас это устраивает.

— Благодарю вас. Кажется, это наш лучший шанс выполнить обязательства перед предками и перед потомками. Если он не сработает, мы продолжим делать всё возможное, не привлекая Орден Шай сверх того, что я уже оговорил.

Обошлось без витиеватых прощаний, новые союзники просто обменялись взглядами, а затем магистры покинули это место через врата.

Когда они остались одни, Мерадика сразу перешла к другому важному вопросу:

— Есть кое-что, что вам нужно будет сделать как можно скорее.

— Что?

— Заренива. Заприте её, как только мы с вами расстанемся, и не оставляйте без присмотра.

— Что?!

— Она была здесь. Не знаю, подслушивала ли, или просто искала вас. Я заметила её выбегающей из Зала.

— Нет, — зло прошептал Моград. — Почему ты думаешь, что это была она?

— Я видела. Если она всё слышала, то есть два пути: либо она поклянётся хранить тайну, либо вы её потеряете. Думаю, она уже собирает вещи, чтобы увязаться за мной.

— Это не её долг! Он предназначался её старшему брату…

— Сожалею, но наши правила не изменились.

Мерадика покинула Зал Памяти, не дожидаясь, что Моград ответит. Не хотела видеть, как он сломается.