Трюфели

      Дорога до Саньки Федотова была не близкой, но она того стоила. Федотов был в своем круге личностью легендарной. Выпускник Тимирязевки, он много лет проработал в совхозе агрономом, потом пытался заниматься собственным бизнесом, а в итоге пошел работать на железку. А известен он был тем, что прекрасно разбирался в травах. На спор, с завязанными глазами он по запаху определял не только свежие травы, но и сухие, и даже сборы из разных растений.
       Мне он обещал настойку от боли в суставах, за чем мы и приехали.
      - Тщательно мойте после нее руки, - наставлял он нас, отдавая литровую банку густо-бурой отравы. – Может капли хватить для внезапной остановки сердца. Никакая «скорая» не успеет. А если больше попадет в рот, то даже врач со шприцом будет стоять рядом и не поможет. Когда половину используете – влейте еще пол-литра водки, и пусть недельку постоит в холодке в темном месте…
      В этот момент из дома выплыла его дочь Василиса:
      - Обед готов!
      Санька нырнул в теплицу. Это была не теплица, а произведение огородного искусства. Метра три в высоту, метров десять в длину, с каменкой, на которой стоял здоровенный, на пару-тройку ведер, казан с водой. Думаю, не стоит говорить: и в теплицах, и на огороде у него росло столько всякого, чего в наших широтах не бывает, что глаза разбегались, а рот открывался сам собой. Вышел он оттуда с парой невероятного размера помидоров и пакетом, в котором лежали такие же красавцы. То ли «Бычье сердце» и «Орлиный клюв», то ли наоборот «Орлиное сердце» и «Бычий клюв» - я в этом дуб-дерево.
      - С собой возьмете! – протянул нам пакет. – А это к обеду! – качнул на руке двух томатных монстров.
      За обедом он спросил меня:
      - Облепиха поспела, собирать будешь?
      Рядом с его домом стояли три облепиховых дерева, тоже монструозного вида, сплошь усыпанные оранжевыми комочками. От одного вида шипов, торчащих из наслоения ягод, становилось не по себе.
      - Давай попозже, а, Саш? В декабре, когда морозы встанут. Я видел, как собирают в Бурятии: тент растягивают между шестами, подставляют его под дерево и молотят по веткам палками.
      - До декабря всё птицы склюют, - улыбнулся он. – В прошлом году ведь собирал…
      - Так это ж было год назад!
      - Пока ты будешь собирать – я в лес смотаюсь. Если хочешь – пошли со мной, - предложил.
      - Ага, разбежался, - такая перспектива мне тоже была не по душе. – Ты опять, как лось скаженный, ломанешь по тайге, а я буду телепаться за тобой, ровно хвост на веревочке…
      Как и в прежние времена моего терпения хватило только на трехлитровый бидончик облепихи. После чего я мирно устроился на штабеле досок, вполглаза наблюдая, как девчонки что-то там выкапывают в цветнике, перетряхивают, суют в воду… короче, - садоводствуют (или правильно – цветоводят?).
      Из тайги Санька вернулся на удивление быстро. В руке у него была какая-то метровая фигня фиолетового цвета.
      - Ты посмотри, что я нашел! Это же… - и он произнес какую-то тарабарщину по латыни.
      Только вблизи я понял, что это гриб.
      - Прямо из навозной лепешки торчал. Смотри, здесь еще навоз на ножке остался!.. Второй поломался, я его в сумку сунул, а это – какой красавец! … - он вновь саданул мне по ушам латынью, но уже позаковыристей.
      Вот если бы мне встретилась такая фиолетовая поганка в лесу, я бы точно пнул ее и был бы уверен, что совершил благородный поступок. А он – только что не танцевал с ней. И точно, вкус у гриба был отменный. Я несколько раз пытался за Федотовым произнести название, но оно никак не желало гнездиться в моей черепной коробке. Уже ближе к темному распрощались – пора было возвращаться домой.
      А на следующий день к нам в квартиру постучался один из бригадиров путейцев.
      - Вот, это от Федотова. Он сказал, что вчера специально для вас ходил в лес за этим, но забыл отдать.
      Бригадир сунул нам сумку и ушел. На кухне жена вытащила содержимое на стол.
      - Это что? – спросила.
      - Трюфели, - я и сам был ошеломлен. – Давай взвесим… У нас же есть безмен?
      - Был. У него пружина проржавела.
      - А жаль.
      Три здоровенных красавца лежали на столе. На вскидку, один гриб потянул бы на килограмм с хвостиком, два других были в два-два с половиной раза больше…
      - А что с ними делать?
      - Жарить.
      - А как их чистить?
      - Ну, наверное, как цветную капусту…
      - А цветную капусту чистят?
      - Я имел в виду, что резать нужно вот между этими штуками…
      - Так вот ты и чисть.
      - Почему я?
      - Я их боюсь.
      - А чего их бояться? Вчера у Федотовых какую-то фиолетовую каку-бяку есть не боялась…
      - Да они ж на мозги похожи. Будто их из кого-то вынули и в земле и траве обваляли…
      - Навыдумываешь… Давай я!
      - И жаришь тоже ты!
      - Ладно. Только ты в течение часа на кухню ни ногой! Где у нас самая здоровенная сковорода?
      Даже после ужарки грибов было по ободок.
      - Не съедим, - вздохнул я.
      - Давай девчонок позовем.
      Девчонки – это сестры из первой квартиры. Аленка и Жанка. Глядя на них никто бы не предположил, что между ними есть родственная связь. Аленка, невысокого роста, словно бы вся состояла из воздушных шариков. Глядя на нее, хотелось сделать пальцами «козу» и прослюнявить «У-тю-тю-тю». Жанка была на две головы выше, с крутыми плечами и бедрами и мужским рыком, а не голосом. Казалось, положи ей на плечи штангу – она бы завязала ее у себя на шее пионерским галстуком. А поставь ее рядом с Арнольдом незабвенным Шварценеггером, еще не известно, кто выглядел бы круче. И если Аленка говорила под стать своей конституции мягко и округло, то Жанка материлась нещадно, и мы терпели ее площадной жаргон единственно ввиду изобретательности ее матов.
      Ужин уже подходил к концу, как жена насторожилась, ткнула пальцем в телевизор, бормотавший что-то над холодильником, и прибавила звук.
       - На торги лондонского аукционного дома Сотби'с выставлен самый крупный за всю историю торгов трюфель. Вес этого гриба-гиганта составил 912 граммов. Трюфель приобрел неизвестный гурман за двенадцать тысяч фунтов стерлингов. К другим новостям…
      Вилки нашей честной компании зависли над трюфелями.
      - А у вас сколько было грибов? – и без того круглые глаза Аленки с каждой минутой становились все круглее и круглее.
      - Три гриба. Два – по паре килограммов, один маленький – килограмма на полтора.
      - Итого: больше пяти кг. И сколько они стоят? – вопрос Аленки был адресован мне.
      - Ну если грубо, получается – тысяч шестьдесят фунтов стерлингов…
      - Ты по-русски говори: в долларах! – рявкнула на меня Жанка, отчего я даже вспомнил про зависшую над грибами вилку.
      - Я точно не знаю, но, кажется, нужно умножить на семь.
      - И выходит – чуть меньше полумиллиона долларов, - подсчитала жена. – Или больше…
      - Ну ни хрена себе мы поужинали! – крещендо голоса Жанки заставляло звенеть стаканы в горке. – Так, затыкайте уши: я сейчас материться буду…