О чем могло бы рассказать мне ружьё...

О ЧЕМ МОГЛО БЫ РАССКАЗАТЬ МНЕ РУЖЬЁ...

Зимний вечер близится к ночи. Я только что достал из сейфа Дефурни, почистил стволы и смазал механизм Баллистолом. Я сижу у себя на кровати, любуясь совершенством форм ружья. Портос внимательно и преданно смотрит мне в глаза, высовываясь из-под тёплого клетчатого пледа, которым я накрываю его в морозы.
У нас с ним одно увлечение, поэтому мы прекрасно понимаем друг друга.
Стволы, со слегка стёртым от времени сверху воронением тускло поблёскивают в свете настольной лампы.

Гравировка на боковой доске выдаёт мелкий узор из сплетения арабесок, заканчиваясь по низу колодки линией орнамента из фигурных розочек, вытянутых вдоль подушек стволов. Тонкая английская шейка переходит в удивительно гармоничную ложу, радующую глаз причудливыми разводами комлевого ореха.Прежний старый немецкий затыльник из красного каучука уже заменён мною на такой же красный, но резиновый, от списанного на стенде МЦ-6. Сколько же могло бы рассказать мне о себе это ружьё?

Я закрываю глаза и погружаюсь в полудрёму. Вижу последнюю осень нашей погибшей выжловки Агры. Мы сидим у костра в лесу на берегу степной речки Кушум. На дворе ночь, но охотникам не спится. За импровизированным столом, сколоченным из привезённых нами летом досок, сидят трое. Это мой папа, я и его друг дядя Володя, приехавший к нам в гости после очередной геолого-разведочной экспедиции. -Давай, Валера, нашу, геологическую споём-говорит дядя Володя и достаёт из чехла гитару. Агра недовольно заворчала на непрошенного гостя, мешающего ей почивать в машине. Зазвучали первые аккорды и мужчины затянули:

Где не пройдёт кабарга
Где не проскачет олень
Мы же, как два ишака
Ходим целый день

И тут же грянул припев:

Закури, дорогой, закури
Завтра снова с восходом зари
Мы пойдём по тайге опять
Молибдена руду искать

Эхо растворилось в растущих вокруг осинах, а река отразила огонь разгоревшегося костра. -Пойдём в палатку, спать пора-сказал отец и мы стали залезать в спальники. Утром отец достал только что привезённое им из Москвы Дефурни, доставшееся ему от умершего дяди Яши вместе со знаменитым Зауэром Геринга, взятым дядей Яшей как военный трофей в Каринхалле. -На-ка вот возьми это ружьё-сказал отец дяде Володе-протягивая тому футляр с МЦ-9.
Попив чаю, мы двинулись вдоль реки в сторону яблоневого сада.

Не успели мы отойти и километра от места нашей стоянки, как Агра заголосила по зрячему. Грудь моя наполнилась восторгом от этих звуков. Через несколько минут она скололась, но вскоре выправила скол и погнала снова. В это время гонный заяц вышел на плотину через небольшой прудик слева от реки и сел, прислушиваясь к голосу собаки. До зайца от нас было метров восемьдесят.
Отец вдруг поднял ружьё, чего с ним раньше никогда не бывало.-Валера, да далеко, не пугай зря-только и успел сказать ему дядя Володя. Грохнул выстрел бездымным порохом, после чего заяц, к нашему удивлению, подпрыгнув вверх, упал и забился на плотине, лёжа описывая полукруг по замёрзшей луже.
-Вот тебе и шестнадцатый калибр-только и пробормотал папин друг. -А тебе МЦ-шка нравится?-спросил вдруг отец дядю Володю. -Ещё бы, штучное всё-таки-ответил тот. -Тогда забирай её себе-неожиданно предложил папа.-Нет, так не пойдёт-парировал друг-только за деньги.-Ящик водки с тебя и на охоте вместе пропьём-резюмировал отец.

Открываю глаза. Это Портос раскрылся и тронул меня лапой. Накрываю кобеля сползшим на пол пледом и опять любуюсь ружьём. Вспоминаю неожиданно успешный дуплет по двум зайцам, состоявшийся на загонной охоте в две тысячи шестом году. Тогда совершенно неожиданно по лесополосе на мой номер выбежало сразу два косых и старушка бельгийка сказала своё веское слово. Опять погружаюсь в полудрёму.
Вижу длинную баклужину, вдоль которой стоят стрелки через каждые сто метров. Это открытие охоты. С восходом солнца любая утка, пролетающая в пределах видимости этих, с позволения сказать, "охотников", встречается дружным и безрезультатным салютом. Вот очередной выстрел. Вдоль баклужины, прямо над моим берегом, летит кряква.После каждого выстрела она, не меняя направления, поднимается чуть выше. Вот она уже надо мной, но как же далеко до неё.

Тем не менее почему-то вскидываюсь, выношу очень далеко впереди утки и жму задний спуск. Дефурни говорит своё хлёсткое "АХ!!!"Проходит какое-то время и вдруг крякаш сворачивается и падает метрах в ста пятидесяти от меня в воду, подняв целый столб брызг. -Ты что, парень,картечью что ли лупишь?-раздался возглас из камышей с противоположной стороны.-Да нет-отвечаю-семёрочкой достал.-У тебя, что, магнум?-звучит второй вопрос-Да нет,-говорю-лёгкая бельгийка шестнадцатого калибра. В это время Атос уже сплавал за уткой и принёс мне неожиданный трофей. Поскольку вся добытая нами утка пошла на шулюм, я решил посмотреть результаты попадания.Оказалось, что на расстоянии почти семидесяти метров в тушку и шею попало четыре дробины, которые зашли довольно глубоко. Патроны были моей зарядки, бесконтейнерные, на порохе "Сокол".

Опять возвращаюсь к действительности. На этот раз зазвонил телефон. Звонит один из моих постоянных владельцев собак, которых я всё время курирую.
Договариваемся с ним о встрече и даю ему перечень анализов, которые тот должен получить в лаборатории. Портошка опять проснулся и сонно смотрит на меня из-под пледа. Беру в руки ружьё, чувствую его неповторимую магию.
Глажу приятное тёплое дерево, кладу ружьё на колени. Опять вспоминается охота. Зима, целый день Гусар у Владимира прогонял русака, который проявил чудеса запутывания следов. Так и не удалось нам вдвоём подставиться,чтобы перехватить хитрого степашку. Почти в сумерки снимаем выжлеца с гона и идём к автобусной остановке. Выходим почти к перекрёстку, за которым обычно складываем ружья. И в это время наш хитрый заяц, как бы издеваясь над нами, выбегает на дорогу впереди нас и садится с краю на обочину. Гусар, увидев косого, скулит и рвётся с поводка.Я поднимаю ружьё.-Не стреляй, бесполезно-говорит Володя-тут не меньше девяноста метров. В левом стволе у меня трёхнулёвка, которую я зарядил накануне, увидев волчьи следы. Выцеливаю между ушей. Жму и заяц прыгает с дороги в сторону пашни.Но там его нет.
Бегу на место стрела и вижу внизу битого зайца.-С полем, барин!-поздравляет меня несколько растерянный Владимир.

Ставлю ружьё напротив, опять любуюсь красотой гравировки. Это сколько же труда было вложено в этот шедевр!!! Сколько часов потрудились над ним людские руки!!! Вспоминается сентябрь. Мы с Атосом идём вдоль маленькой речки Лизель, надеясь найти куропаток. От ушедшего вперёд по другой стороне речки Володи с его дратхааром Даной, слышится торопливый дуплет.
Очень далеко,по-над противоположным берегом в нашу сторону летят две кряквы.когда поравняются с нами, до них будет не меньше пятидесяти метров.
Переменить контейнерную восьмёрку на семёрку или шестёрку я уже не успеваю. Но руки и глаз помимо моей воли делают своё дело и обе утки падают в кусты на противоположном берегу. -Не мучай старика,Данка достанет-радостно кричит Владимир, но Тошка уже плывёт назад с крупным кряковым селезнем в зубах.

Убираю ружьё в сейф, ложусь спать и выключаю свет.И вот уже вспоминается вальдшнепиная охота. Два красивых дуплета из-под Портоса. Потихоньку засыпаю. Снятся былые охоты с этим ружьём, удачные выстрелы и неожиданные осечки в самый неподходящий момент. Просыпаюсь от звуков будильника и несмотря на предстоящий нелёгкий трудовой день, чувствую себя счастливым человеком...