Лисья хитрость

                (байка)


Я ехал в пригородном автобусе, кутаясь в овечий полушубок. Автобус – старенький потрёпанный «Икарус»-гармошка, отапливаемый, но плохо удерживающий тепло, долго трясся по разбитой проселочной дороге. А ехал я за город, в лесную зону побродить там с ружьецом. Стоял декабрь, зима уверенно входила в свои права, и охотничий сезон был в самом разгаре. В ногах у меня лежал рюкзак. Из него торчал ствол разборного охотничьего ружья. У окна стояли мои лыжи. Сидевший напротив меня пассажир с интересом поглядывал то на меня, то на торчавший ствол. По всему было видно, что человек хочет что-то спросить. Я не ошибся. Он, наконец, решился.
– Ну и как охота? Бывает удача-то?
– А то! – повеселел я, обрадовавшись, что начинается разговор после долгого скучного молчания. – Большинство зайцы до лисы попадаются. Только всё реже и реже.
Пассажир поправил шапку и, видимо, ему тоже надоело ехать молча, с загоревшимися искорками в глазах, заявил с улыбкой:
– Ох, и хитрая эта рыжая зверюга, лиса! Вот был со мной такой случай...
Он заёрзал на твёрдом сидении, словно искал на нём место помягче, нагнулся ко мне и принялся обстоятельно рассказывать: 
– Случилось это лет пяток назад. Я сторожил тогда птицеферму в одном небольшом колхозе. В километрах в пяти-шести в одном помещении держали кур, в другом уток. А стояла она у водоёма. Там же был и домик-сторожка – моё служебное помещение, так сказать. Однажды заявляется ко мне в сторожку заведующая той птицефермы, невесёлая, даже злая, и говорит:
–  Кузьмич, плохи дела!  Каждую ночь пропадает по две-три курицы. Наверное, лиса повадилась наведываться к нам в гости! Но её норы, из которой она внутрь курятника пролазит, нигде поблизости не видно. Так ты, Кузьмич, подкарауль чертовку эту!
– Будет сделано, –  ответил заведующей...
Вечером оделся потеплее, вышел из сторожки. Красотища вокруг! Свело, как днём. Луна полная на небе гуляет. А звёзды так искрятся, так подмигивают мне! А тишина – не единый листик не шелохнётся! Словом, тишь да благодать, красота красотой, но надо службу нести. Похожу я вокруг птичника, ушки на макушке, глаза тоже навострены, ружьишко наготове... Так всю ночь «на часах» и провёл. А утром снова заявляется заведующая, с порога интересуется: «Какие дела, Кузьмич?». Нормально, мол, отвечаю, ничего подозрительного нет. Следов нигде нет. «Как так – ничего?! –  зашипела она. –  четырёх кур нет! Ты давай не спи! Получше сторожи!»
Удивился я! Караулю дальше. В одну из ночей так намаршировался, что ноги загудели. Решил маленько передохнуть. Присел на корточки под старый ветлой. А у самого в голове – злой голос заведующей и, по-прежнему, ушки на макушке, глаза наострены. И вдруг вижу – к курятнику с поля по снегу белому-белому какое-то огненные колесо катится! Присмотрелся внимательнее: лиса! Подпустил ближе и – бах в бестию! Подождал, пока дым от выстрела рассеется. Вижу, леса вертится на одном месте. Попал, значит, подумал я. Точно, попал! Прикладом добил её, чтоб не мучилась…
Утром часов в девять пришла заведующая. Увидела на полу мёртвую лису, руками всплеснула от радости. «Подкараулил-таки заразу эту! Молодец!» «Как видишь. это тебе на воротник, Вера Петровна, – преподнёс ей лисичку. – Нноси на здоровье!..»
А всё ж рано торжествовали мы. Прошли сутки, или двое, не помню. Лежу после ночного дежурства, отдыхаю в сторожке. Вдруг заявляется заведующая, снова глаза хмурые, голос дрожит: «Опять, Кузьмич, тебе придётся поохотиться! Наверное, не одна та лиса к нам в гости навелось...» 
Я беру ружьё, отправляюсь на то место, где убил тогда лису. Нет свежих следов, хотя ночью пороша была! Лишь заячьи. Бегал он, петлял, путая свои следы. Ни с чем я вернулся в сторожку. А как настала ночь, отправился на охоту за лисой. Ночи уже стали тёмными, потому что луна полностью изошла на нет. Но мне всё-таки удалось выследить и ту, вторую лисицу. Выстрелил в неё. Неудачно. Убежала, стерва! Утром пораньше встал на лыжи, двинулся по свежему снежку. Нашёл её след. Петляла она, петляла, а всё же привела к своему жилищу в зарослях густого кустарника. Перед норой снег утоптан. Каждый раз после очередного снегопада она отгребала от норы снег. А возле норы я обнаружил следы недавнего «преступления». Кругом валялись куриные перья и чисто обглоданные косточки...
Вернулся я в сторожку и стал с нетерпением ждать приближения вечера. Дождался. Оделся теплее и отправился к той лисьей норе, на подсидку. Ночь выдалась не особо светлой. Месяц то выглядывал из-за туч, то снова прятался. Всю ночь просидел вблизи норы. Всё ждал выхода лисы. а она, хитрая тварь, только под утро вылезла. Едва отдалилась от своего жилища, я, не спеша, хорошо прицелился и выстрелил. Отворовалась и это бестия. Сразил наповал с одного раза!.. Несу добычу, а на пороге сторожки уже ждёт меня Верунька. Я и этот трофей подарил. «На те! – говорю – теперь на шапку вам! Мне-то, старику, лисичий мех ни к чему уже!». А она, Верунька, молодая ещё. Пускай принарядится...
Рассказчик выпрямился, вздохнул:
– Да, хитрая эта зверюга, лиса. Ни за что не поверил бы в это, если бы не убедился на собственном опыте...
После столь длинного и подробного с азартом повествования мой попутчик замолчал. Я понял, что он закончил рассказ и подал старику руку.
– Спасибо за интересные истории и будем знакомы! Я – Павел!
– А я – Бутков Александр Кузьмич, – ответил он, с удовольствием, обеими руками поджимая мою руку. – Что ж, рад знакомству!..