Морпех

«Он улетел к ней, в восточную часть США, но и  суток не прошло, как он позвонил мне и попросил  забронировать ему место на рейс обратно домой. С ним что – то случилось. «Я глаза не могу закрыть, я не могу спать, - говорит он мне. – Что со мной происходит?» Думаю, он чувствовал, что может просто наброситься на нее в этом состоянии».
Кэвин Сайтс, «Синдром войны. О чем не говорят солдаты»


После выпускного вечера мы с Олей всю ночь бродили по набережным Невы, и когда были возле Петропавловской крепости, взошло солнце. Ее родители жили в небольшом поселке на берегу Ладоги. Напротив острова Кильпола. Мы несколько раз приезжали к ее родителям, и Олин отец отвозил нас на своей казанке на Кильполу. К узкой протоке, которая вела в небольшое озеро, в котором хорошо прогревалась вода.


Роман наш был в полном разгаре, но Олин отец сказал при мне – маланцев нам в семье не надо. А я назвал его антисемитом. Оля потом плакала. Я курил. Но против родителей она пойти не смогла. Так и расстались. Из-за пятого пункта в паспорте.


После окончания института я женился. На девушке, похожей на Олю. Ее зовут Надеждой. Иногда мы с моей бывшей возлюбленной перезванивались. У нее был муж. Вышла она за него, как я понимаю, от отчаяния. Когда ей уже было за сорок. Мужик попался вздорный. По пьяни колотил ее. Я даже хотел ехать с ним разбираться. Но Олька сама с крутым характером и как – то спустила своего пьянущего мужика с высокого крыльца и выбросила вдогонку чемодан с вещами. Развелись. Сына Пашу Оля родила поздно. А у меня было трое. Надька моя беременела – штанами рядом тряхнешь – и готова. Дочка Настенька, сыновья Егор и Денис. Они удачно выбрали ВУЗы, нашли работу, завели семьи. Так что я уже трижды дедушка.


А вот у Паши судьба не заладилась. Пошел в отца, хотя казалось бы - насмотрелся на выкидоны папаши, так обходи стороной бухло. В институт Павел не поступил, с работы его то и дело выгоняли. С работой в Ленинградской области туго. Он и перебивался – с хлеба на квас. Поэтому и польстился на военную работенку. Только там ведь – вход – рупь, а выход – без ноги. А то и башки.

Когда в глубокой ночи у меня сработала мобила, сердце сжалось. Беда. Звонила Оля:

- Володичка, горе у меня. Вернулся мой Паша оттуда – не узнать парня. Как только громыхнет на карьере взрыв, он начинает метаться по комнатам, мебель крушит. Мимо него не пройти – вскакивает, валит с ног, заламывает руки. Не дай бог кому-то из соседей задеть его в подъезде, проходя мимо. Пить стал так, что меня не узнавал. Трясет за грудки – где моя мама? А вчера грохотал карьер особенно сильно. Сынок подхватился – и в Приозерск, зазноба у него там живет. Сейчас мне позвонили из полиции Приозерска: ваш сын убил в электричке человека.