Прощайте, скалистые горы!

-Прощайте, скалистые горы!- зычно, с надрывом пел Филипп Петрович. Его длинные тронутые сединой волосы, подхваченные озорником-ветром, развевались как щупальца медузы Горгоны. Но на самом верху скалы стоял совершенно беззлобный, добродушный человек, и если по человеческим качествам нужно было примерять тела, ему бы досталось самое могучее, самое здоровое тело.

-Ого-го!- кричал и смешно размахивал руками, приветствуя пролетавшую птицу. Он не знал, что это за птица- орел, или сокол, или ещё какая-то большая. Потому как оказался на Северном Кавказе впервые. И все воспринималось им с удивительно чистым восторгом.

-Красота-то какая, Ириш!-кричал, растягивая слова, так, чтобы мне, стоявшей далеко внизу, можно было расслышать эти слова. И тут вдруг я испугалась, что нечаянный порыв ветра может его сбросить вниз, на камни. И ещё ниже, совсем у подножия сидела прямо на камнях его супруга, кругленькая Софья Максимовна. "Как тогда? Что же мне надо будет делать? Что говорить? Куда-то сообщать?" -совершенно неуместные мысли появились, я посмотрела на малюсенькие точки - коров, пощипывающих пожухлую траву, овечек. А может там были не овцы, а бараны? Мне, городской до мозга костей, до сих пор непонятно, как различают овец и баранов- это одни и те же, или совершенно другие, или может быть какие-то родственники? Как например, осел и ишак?

Я задумалась, а наверху радовался, как ребенок, Филипп Петрович. Много ли человеку нужно для счастья? Мечта его сбылась, подняться на вершину горы. А моя мечта? Да и осталась ли она? Где-то запрятанная глубоко-глубоко, затаившаяся, потому как неисполнимая. На то и мечта.

Какие бывают мечты у людей? Закончить школу, выйти замуж за любимого, а может богатого и не-любимого, зато кучи денег, яхты, рестораны, и горькие пьяные ночи? Удачно выйти замуж, родить детей? Но где тогда любовь, которая долготерпит? И не требует своего, не ломает людей? Где? Она умирает. Мы становимся роботами. Все наши действия запрограммированы- утро, день, ночь, утро, день, ночь. Все одно и тоже. 

И не каждый человек может себе позволить не спать ночью, а валяться утром, и днем, и по понедельникам. "ХА! По понедельникам только аристократы отдыхают! Ты аристократка? У тебя понедельник всегда выходной день!" И тогда слово "аристократка" звучало даже обидно. Какая же я аристократка? Если все люди  по субботам и воскресеньям отдыхают, а я работаю как папа Карло, с единственным выходным в понедельник? "У тебя  наверное  и унитаз золотой?" Но у меня не было тогда никакого унитаза. Деревянный туалет на улице. Вышла по любви. Огромной, как Северный ледовитый океан. И также все закончилось. Нет любви? Есть. Вот только ...


И прозвучал гонг.

"Господа! Прошу всех занять свои места!"

***

-А вообще-то этот парень, который пожертвовал свою печень, поступил очень, надо сказать, неразумно. Именно он виноват в том, что сейчас мы стоим на грани мирового пожара! Он! Зачем, вот скажи, зачем, зачем,- повышая голос, и без того могучий, повторял Филипп Петрович,- зачем он дал людям огонь? Ведь, насколько я помню, его просили накормить людей! А он дал им огонь! Вот корень всех зол!

-Филипушка, ты опять разошелся,- улыбнулась мне, как будто извиняясь за супруга, Софья Максимовна.- Но люди тогда научились готовить пищу...

-Да, и изобрели колесо, а потом мельницы, машины, и прочее!

-А чем тебе плохо это всё?

-Да лучше бы ходили пешком! Пешочком! Здоровее бы были. А то носят с собой кучи аптек, и от каждой боли таблеточки просят...

"Да,- подумала я, выбирая дорогу, осторожно ступая по камешкам,- и сами лекаря подсаживают людей на лекарства. У каждой медички под стеклом, или на ноутбуке на столе списки лежат, какие рецепты надо всучить, якобы незаменимые".

-А ты как думаешь, Ириш? Что-то пригорюнилась. Наверное мы кажемся тебе старомодными, - спросил Филипп Петрович.

-Я думаю, что раз мы все-равно не сможем повернуть время вспять, надо как-то жить. Оставаться людьми...- мне хотелось остаться наедине о своими мыслями, и, попросив прощения, обогнав парочку, которая вызывала умиление и даже некоторый процент зависти, я свернула на другую, еле заметную горную тропинку, которая змеилась возле небольшой извилистой речушки, ещё остававшейся чистой с прозрачной и вкусной водой.

Потому как всегда бывает - на поле, полном сорняком, растет Аленький цветочек. И из бочки дегтя можно  извлечь пользу. И среди людей остаются чистые, добродушные, крепкие, как кремень, ЛЮДИ.