Репортаж из чрева, или Неродившийся Гамлет

Иэн Макьюэн, «В скорлупе» / Nutshell, 2016

«Мы все одиноки, и каждый топает по пустынному шоссе, нося на палке через плечо узелок тайных умыслов, графиков бессознательно-корыстных предприятий»

С определенного момента сэр Иэн Макьюэн относится к числу моих безусловных литературных фаворитов, я уже писал о его романе «Неистовая любовь»  и о фильме «Удивительная миссис Мэй», снятом по его роману. Вкратце повторю, что автор - обладатель многочисленных титулов и наград, входящий в неофициальный Тор-3 английских писателей наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом. «В скорлупе» - четырнадцатый роман выдающегося писателя.

В литературе каких только рассказчиков и повествователей не было. Рассказ велся и от лица главных и не очень героев, людей совершенно посторонних или от автора. Но такого, как в романе «В скорлупе», пожалуй, еще не было. Повествование ведется от имени еще не родившегося человека, ребенка, вернее, плода, находящегося в утробе матери.

А история такая: мама ушла от отца, поэта и преподавателя, к его родному брату, дельцу от недвижимости. Расставание состоялось вполне мирно, как говорит отец, «Любовь себя исчерпала. Она не унизилась до рутины, до оплота в старости. Она умерла быстро, трагически, как и должна умереть большая любовь.»

Собственно, вокруг этого треугольника и крутится весь сюжет, все причудливые и трагические повороты истории и переживания нашего главного героя, который, как кажется, поначалу обуреваем исключительно скорбными чувствами по отношению к отцу и ненавистью к дяде, занявшему его место. «Так, стоп!» - скажет пытливый читатель - «Это же ...». Ну да, первая ассоциация - это, разумеется, «Гамлет». Возможно, этот извечный сюжет и стал основой истории нашего маленького рассказчика, но, как говорится, есть нюансы.

Естественно, наш герой тесно связан с матерью, ее переживаниями и даже гастрономическими ощущениями. В один момент он просто как заправский сомелье говорит: «У нас с ней на двоих «Мальборо Совиньон Блан», не самого моего любимого; той же породы, но менее травянистых тонов я предпочел бы сансер. Желательно «Шавиньоль».

Но сказать, что любовь к маме безусловна, наверное, нельзя. Все-таки уход к дяде главным героем рассматривается как предательство. «Променять Джона на Клода, поэзию на скудоумную пошлость, опуститься до свинарника и купаться в грязи со своим идиотом-любовником, лежать в поганом болоте похоти» - действительно, гамлетовские нотки чувствуются.

А наш малыш далеко не так прост. Его рассуждения изобилуют цитатами (одно из свойств прозы Макьюэна) - от Шекспира до Джойса. Не чужд он и философствований: «В давние времена боль дала начало сознанию. Эти ощущения - начало нашего собственного «я». Бог сказал: да будет боль. И стала поэзия. В результате.» Естественно, гены папы-поэта дают себя знать.

Он ужасно боится, что мама, родив, бросит его, отдаст в чужую семью - это отражается в преследующем нашего героя образе «тринадцатого этажа», почему-то он уверен, что его приемная семья будет жить в социальной квартире в доме напротив, обязательно на тринадцатом этаже. Надо отметить, что в некоторые моменты мама дает повод так думать, уж ее точно нельзя отнести к категории искренне желающих своего ребенка и apriori любящих его матерей. А дядя Клод так и подавно не испытывает никаких чувств к будущему племяннику, рассматривая его исключительно как досадную помеху.

Отец тоже вызывает у нашего героя весьма противоречивые чувства, кто же он, думает малыш, «уверенный, состоявшийся поэт-учитель-издатель или незадачливый, бесхарактерный рогоносец, простофиля не от мира сего, бесталанный, кругом в долгах и несчастьях.» Скорее второе, но ближе к финалу и другая сторона отцовского характера проявится в полной мере.

Герой понимает, что мама с дядей что-то замышляют, понятно, что помешать этому он не может, поэтому предается фантазиям на тему «вот вырасту, я дядьке-то своему еще наваляю». Хотя ... «Подменять собою закон - это устарело, это для албанских стариков с их наследственными распрями, для племенных исламских сект. Месть умерла. Гоббс был прав, мой юный друг».

Постепенно действие становится все более жестким и динамичным, это можно сравнить с эпизодами активного действия в «Неистовой любви» и по стилистике близко к классическим английским психологическим детективам. Однако не буду плодить спойлеров. Прочитайте и сами узнаете, состоялась ли месть, чем закончилась гамлетовская линия и прочее.

Скажу только, что если вы любите мастерскую английскую литературу, щедро приправленную литературными и социальными аллюзиями и ассоциациями, роман «В скорлупе» точно для вас. Уверяю вас, ни на секунду не пожалеете.

Photo courtesy of Manuel Alejandro Leon, pixabay . com