Брат и сестра

Будем считать это «аннотацией».
– Мне рассказывали эту историю давно. Но я... 
– Дедушка, ты так каждую свою историю так начинаешь. – Перебили его несколько внуков. 
– Да? И какие же я истории вам рассказывал? – спросил пожилой человек. 
– Про мальчика, который страдал расчетвероением личности, про его брата, про проститутку и... – перечислял тот, что был в очках. 
– Ах да. Но да ладно, это не самое важное. Самая интересная из всех этих историй и самая правдивая ждёт вас сейчас. – Загадочно сказал «дедушка».

Предисловие:
Основано (частично) на снах настоящей личности. Самое интересное в том, что его сны.., как бы это сказать-то цензурно, раз вы читаете Николая Ищущего.., они имеют свойство сбываться. 
По этой причине не удивляйтесь ничему из пишущегося мною здесь. 
Прототипы Вам, честным государственным служащим, известны. Напоминать их, пожалуй, не буду. Ведь что он, что она и так известны. И не только на территории описываемых государств. 
Возрастной ценз: 18+ за пропаганду алкоголя, наркотиков, никотина, педофилии, проституции. Вы уж простите, что показываю период с пятого марта одна тысяча девятисот восемьдесят пятого по девятое октября две тысячи девятого года таким, каким он был. 
Такие выводы сделаны на основе изучения (научного изучения, а не типа «а, в восьмидесятые, девяностые, двухтысячные было кошерно, а сейчас, ****ь, в двух тысяч десятые, в двух тысяч двадцатые, в двух тысяч тридцатые, двух тысяч сороковые, не кошерно») описываемого периода на примере двух протагонистов. 
Приятного прочтения, государственный служащий, изучающий то время. Автор не несёт ответственности за то, что неправильно понят читателем. (И да, не стоит все обращения к читателю принимать абсолютно серьёзно. )

Содержание:
Титульная страница, включая эпиграфы – страница 1;
Будем считать это аннотацией – страница 2; 
Предисловие – страница 2; 
Содержание – страница 3; 
1985 год. – страница 4; 
1986 год. – страница 5; 
1987 год. – страница 7; 
1988 год. – страница 11; 
1989 год. – страница 14; 
1990 год. – страница 16; 
1991 год. – страница 18; 
1992 год. – страница 20; 
1993 год. – страница 22; 
1994 год. – страница 24; 
1995 год. – страница 30; 
1996 год. – страница 34; 
1997 год. – страница 39; 
1998 год. – страница 39; 
1999 год. – страница 41; 
2000 год. – страница 42; 
2001 год. – страница 44; 
2002 год. – страница 45; 
2003 год. – страница 46; 
2004 год. – страница 48; 
2005 год. – страница 49; 
2006 год. – страница 51; 
2007 год. – страница 53; 
2008 год. – страница 54; 
2009 год. – страница 56. 
Место для мнений читателей.

1985 год.
Их было двое. Он – блондин, она – брюнетка. Родились они в один день в один год. Единственное, что у них было общее, это нахождение в детском доме. 
Мать – алкоголичка, отец был освобождён из сталинских лагерей и на следующий день после освобождения нашёл себе самую красивую девушку, причём ровесницу, и трахнул её. Через девять месяцев у них родилась двойня: мальчик и девочка. 
– На кой хер мне эти дети сдались, а? – спросила она своего мужа. 
– Не знаю на кой хер. Я их отдам в детдом, если ты не против. – Ответил он ей. 
– Пошли вместе, заодно себе куплю первую пачку сигарет. – Сказала она, взяв деньги из его кармана. 
Пока они шли, дети орали, потому что было очень холодно, а дочь, как и сын, были абсолютно без одежды. То, что они могли просто подохнуть от голода, их волновало так же, как мать волновал её муж, а отца волновала его жена, то есть, как ты уже понял ни хера. 
Положили их у двери детского дома и ушли. Увидевшая это полная женщина в очках совершенно не удивилась данной картине. «На моей практике и не такое было. », сказала она себе и взяла их на руки. Дверь она забыла закрыть, по этой причине внутрь данного здания залетел снег. «****ь», сказала она, положив детей на пол. Дети же переглянулись. Между ними прошла искра. 
– Слушай, отнеси их на самый их верх. – Сказала та же самая женщина. – Пускай на холоде будут, не хер их в тепле держать. 
– На верх, так на верх. – Пожал тот мужчина плечами. – Но если они умрут от голода и холода, виноват чур не я, а ты. 
– Мне похер, просто отнеси их наверх, и всё. – Сказала она ему. 
Он их отнёс наверх, как и было сказано. Наверху они были положены на холодный пол. Она на него посмотрела снова и сказала своё первое слово: 
– Любимый. 
Он на неё посмотрел охеревшим взглядом, но в ответ тоже сказал: 
– Любимая. 
У каждого есть грех инцеста, но у них он начался с рождения. За то, что мать, как говорится на разговорном, алкашка, а отец, как говорится на том же разговорном, зэк. Зэк от слова заключенный. 
По этой причине удивляться нечему тому, что они друг другу признались в любви. То, что они брат и сестра, они не знали, они себя вели так, будто они не знакомы. По этой же самой причине она к нему придвинулась и начала его греть, обнимая. А он её начал греть, обнимая. Но у него наступило возбуждение в нижней части, как и у неё. Она начала смеяться, и он в ответ начал смеяться. 
Утром их нашла та женщина обнятыми друг другом. Но, как говорят озабоченные, её киска была в чём-то белом. И его, как говорят те же озабоченные, писька была в чём-то белом. 
– Охереть. – Сказала она. – ****ь, да ещё и в мою смену. За мою двадцатилетнюю практику такая херня впервые, *****. 
Она взяла их снова на ручки и отнесла в комнату. Комната была с двумя лишь кроватями. С железными прутьями внизу. Читатель видит здесь проверку на русофобию и молчит. 
– Постели эти две кровати. – Сказала она тому же мужчине. – А то опять начнут друг друга трахать. 
– Постели так постели. – Снова он пожал плечами. – Трахать друг друга, да? Может быть, ты снова видела меня с собой во сне? 
– ****ь, заткнись, да? Мне не до шуток, я просто увидела, как они – она показала на свою, как говорят онанисты со стажем, ****у – здесь перепачканы у друг друга в белом. Понял меня, *****? 
– Дошло. – Передёрнуло мужчину, по спине прошёл холодный пот. – Сейчас всё сделаю. 
Спустя пять минут было готово. Они были положены на разные кровати. 
Их комната была закрыта на ключ женщиной, чтобы никто к ним не заходил. Максимум она приносила то кашу, то молоко. На вторую ночь они снова: 
– Любимый. 
– Любимая. 
Что было той ночью, педофил себе с лёгкостью представит. Только на этот раз они всю ночь это делали. Когда женщина к ним пришла, они спали на разных кроватях, но снова у них у них половые органы были все в белом. 
«****ь, надо это как-то решать», решила она про себя. Спустя полдня к ней пришла идея – позвонить своим соседям сверху. Чтобы те забрали к себе. 
Соседи сверху были теми, кто лезут то по своей, то не по своей, воле в чужие не только жизни, но и умы. Они были энергетическими вампирами. 
Им-то она и позвонила. 
– Алё, ****ь, у меня тут лютая херня. Младенцы друг друга трахают. 
– Ладно, я понял. – Сказал он и вышел к ней. 
Блондин и брюнетка были забраны домой к ним. При этом они смотрели на друг друга. Дело в том, что их новые родители жили над теми, кто их биологические. Но в отличие от биологических они ни курили, ни пили. Им хватало впитывать ум у других. 
Их новый отец был педагогом, не педофилом, а именно высшей пробы педагогом. Но воспитывать он их решил один, без чьей-либо помощи. 
Он положил в одной комнате, сам спал и работал в другой, кухня была в третьей, а место отдыха, на ряду с туалетом и ванной, была в четвёртой комнате. Та комната, где брат и сестра спали, была не ухожена, вся в жёлтом. Дом с жёлтыми стенами, кто-то из читателей пошутит. Но это не дом. А комната. И комната такая широкая и длинная, им казалась она бесконечной, но от этого по ночам они меньше не говорили друг другу: 
– Любимый. 
– Любимая. 
Педагогу же не было плевать на них двоих, он их продолжал кормить. Так продолжалось до тридцатого декабря одна тысяча девятисот восемьдесят пятого года. Тридцать первого же одна тысяча девятисот пятого года произошло то, что изменило их жизнь навсегда – что именно, читатель представь себе сам. 

1986 год.
Утро первого января одна тысяча девятисот восемьдесят шестого года было на редкость туманным, по крайней мере, в этой квартире: запах никотина смешался с запахом спирта. Он был во всей квартире, включая комнату, где лежали блондин и брюнет. 
– Знаешь, кто у меня есть, брат? – спросил хозяин квартиры, когда разговаривал по уличному телефону со своим родственником. – У меня есть два абсолютно красивых и, видимо, гениальных ребёнка, которые каждую ночь трахают друг друга. Я предлагаю тебе сделку: у меня остаётся девочка, а у тебя остаётся мальчик. 
– Нет, брат, я завязал с торговлей детьми уже в одна тысяча девятисот сорок пятом году, когда наши взяли Берлин. – Ответил тот. – У меня есть идея получше: изучай их. Потом тогда и позвонишь мне, договорились? 
– Ладно. – Сказал педагог и быстрым шагом ушёл от очереди, стоявшей сзади него, к телефону. 
Между тем брюнетка уже открыла глаза и смотрела на блондина. У неё снова были расширены зрачки. 
– Любимый мой брат. – Сказала она вслух впервые последние два слова. 
– Любимая моя сестра. – Сказал он вслух тоже впервые последние два слова. 
Но эту идиллию, которую читатель может себя представить, рассматривая голых и перепачканных в белых жидкостях детей, прервал хозяин квартиры звуком открывающейся двери. 
– Так, дети мои ненасытные, подъём! С этого дня вы работаете на меня. – Скомандовал он. – Вот ты – он указал на брюнетку – иди проветри квартиру, а то дышать не могу ни хера. А ты – он указал на блондина – присматривай за брюнеткой, чтобы не упала с шестого этажа. 
Брат и сестра переглянулись. Блондин взял за руку брюнетку, и они вышли из комнаты. Когда они научились ходить, известно лишь им самим. Но педагог взял за руку брюнетку, причём сильно. Взял на себе в ладонь и пошёл с ней в свою комнату. Что было дальше, читатель себе представил. Да, читатель, педофилия как она есть. Да, читатель, педагоги бывают разные. И да, читатель: зачеркни всё то, что тебя здесь злит и впиши то, что ты считаешь нужным. Ведь, цитируя Николая Ищущего вживую, «правда колет глаза», на то она и правда. По этой самой причине и показана педофилия. Но блондин вошёл в эту комнату и увидел: взрослый, весь в морщинах, с лысой головы до ног, в бородавках, засовывает что-то, находящееся у него между ног, и это что-то размером с руку его сестры, в то, что находится между ног у брюнетки. 
– Дядя. – Сказал новое слово мальчик. – Дядя, остановись, не трожь мою сестру. – Сказал новые слова блондин. 
– Дядя, отпусти меня, мне больно. – Сказала новые слова девочка. – Дядя, пожалуйста, остановись. – Сказала, еле сдерживая слёзы, брюнетка. 
– Минуту. – Сказал «Дядя». – Я.., о какое расслабление. Держи свою сестру, брат. 
Блондин не поверил своим глазам: его сестра была снова вся в белом, но уже не от него, а от какого-то дяди. 
– Любимый. – Она говорила сквозь слёзы. – Держи меня, я не могу держаться на ногах, у меня нет сил. 
– Любимая. – Он взял её за руку. – Пошли в нашу комнату от этого злого дяди. 
– Есть не хотите? – спросил их педагог. – А то ты, брюнетка, заработала свои первые деньги. 
Брат посмотрел на сестру. 
– Ладно, дядь, давай. – Сказал тот, впервые нахмурившись. 
Педагог дал ему половины своей зарплаты. 
– Распоряжайтесь, как хотите. – Сказал педагог. – Завтра я повторю то, что сегодня сделал, но деньги я только раз в месяц давать буду. Живите на эти шестьдесят рублей до первого февраля одна тысяча девятисот восемьдесят шестого года. 
– Хорошо, дядь. – Сказал блондин. – Договорились, дядь. 
Как только они пришли в комнату, она расплакалась. Она обняла своего брата и поцеловала его в губы. Хоть лицо и было в его семени, но ему не было противно целовать свою сестру. Но на этот раз они просто съёжились и в обнимку легли спать. 
Когда блондин проснулся, было темно на улице. Было шумно, весело, люди радовались чему-то, чему именно, брат не понимал, он просто не выпускал из рук свою сестру. Он начал своей левой рукой очищать её от белой жидкости. Рукой он случайно задел то место, что было утром, сильно порвано. 
– Любимый. – Сказала она сквозь закрытые глаза. – Ты не будешь мне делать так больно, да, любимый мой? 
– Не буду. Заняться мне нечем больше, кроме как делать тебе больно, любимая моя. – Сказал он, смотря на неё. 
– Всё же ты мой брат. – Сказала она и открыла глаза. 
– Всё же ты моя сестра. – Сказал он и закрыл глаза. 
Она вышла из его объятия, нашла какое-то покрывало, укрыла и себя, и блондина. 
– Спи, глупый. У меня есть предчувствие, что жить нам недолго, но так, что завидовать нам будет только дурак. – Сказала она ему на ухо. 
– И ты спи, глупая. У меня уже сложилась наша дальнейшая жизнь в голове. Нам не дурак будет завидовать, но вор. Ты выйдешь за меня, сестра? – Спросил он брюнетку. 
– Да, я выйду за тебя, брат. – Кивнула она. Не осознавая, что они делают, они снова решились на инцест. Первая брачная ночь началась. 
Утром она была взята за руку педагогом. Так было каждое утро в течение года. К тридцатому декабря девятисот восемьдесят шестого года у её брата скопилось семьсот двадцать рублей, ведь блондин не тратил деньги направо и налево. Он, как и она, не хотели есть. Они хотели одного: любить друг друга. И они любили. Как именно, читатель поймёт в дальнейшем.

1987 год.
– Слушай, брат. – Сказал педагог на этот раз своему родственнику. – Я брюнетку сделал своей секс-рабыней, что скажешь? 
– Молодец. – Послышались хлопки с другой стороны телефонной будки. – И как? 
– Жалко, что не девственница. Блондин, ****ь, я хотел сказать её брат, меня опередил в этом плане. 
– Что я могу сказать? Соболезную. Я не пойму одного, брат: чё тебя постоянно тянет на младенцев-то? То на мальчиков, то на девочек. 
– Хер знай, брат. Я знаю другое: я устал от неё. Она какая-то в последние дни бесанутая, что ли. 
– Ты хотел сказать бешеная? 
– Нет, именно бесанутая. Уже сама прыгает на моём члене, причём так, что я, ****ь, не могу остановиться: кончаю да кончаю, член высохнуть не успевает от спермы. 
– Гм. – Сказали ему сзади. – Тут вообще несовершеннолетние стоят, выбирайте выражения, мужчина. 
– Ладно, брат, пока, а то тут на меня начинают херню наговаривать, типа я не прав, бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла. 
– Пока, брат. – Сказал его собеседник и пошёл в сторону рельсов. Больше о собеседнике его никто ничего не слышал. Читатель подумает, что тот со стыда встал на рельсы, и правильно подумает. Но его кровь смыть было сложно. Не потому что это кровь, а потому что это место, которое спустя двадцать лет будет заброшено, здесь больше не едут поезда. Здесь только ходят люди днём, а ночью слышат звуки поезда, но самого поезда нет. 
– Любимый мой, глупый мой, брат. – Сказала она ему, смотря в его закрытые глаза. – Ты такой глупый сейчас в моих глазах. – Она начала смеяться. 
– Изыди. – Сказал он сквозь сон. – Не своим голосом в моей голове говоришь. Изыди. 
– Какое «изыди», ты дурачок, да брат? – спросила она его, целуя его. 
– Дошло. Я не люблю тебя. – Ответил он ей. 
Брюнетка отвернулась от него. 
– Не любишь? – она начала плакать. 
– Если бы любил, не допустил бы того, что с тобой вытворяет дядя. – Сказал он, открыв глаза. 
– Брат. Мы ведь супруги, поэтому ты только мой муж, ты меня понял? – её голос стал ниже. 
– Сестра, понял. Думай правильно, теперь он будет это делать со мной. – Сказал он ей на ухо. 
– Значит, любишь. – Сказала она ему. 
– Так, девочка, ты идёшь со мной. – Сказал педагог. 
– Нет, девочка с тобой, дядя, не пойдёт. Пойду я, мальчик. – Сказал блондин. 
– Я не занимаюсь с мальчиками этим делом. – Ответил дядя. 
– Теперь будешь. – Сказал брат. – Или я не красив? – он встал во всей красе. 
– Ладно. Но платить я буду не шестьдесят, а тридцать рублей твоей девочке, хорошо, блондин? – спросил педагог. 
– Договорились. – Сказала брюнетка. – Только не до такой степени сильно, как меня, хорошо, дядь? Пожалей моего мужа, ему не всю жизнь за твой счёт зарабатывать деньги. 
– Хорошо. – Сказал «дядя». 
В течение года брюнетка заработала триста шестьдесят рублей. 
Когда у блондина и брюнетки был день рождения, они спросили у педагога: 
– Можно мы выйдем на улицу? 
– Можно. – Ответил он им, слушая радиоприёмник, где играл «Весёлые Ребята». – Но при одном условии: вы никому не говорите о том, где вы и у кого вы живёте. 
Брюнетка посмотрела на блондина. В её глазах было что-то такое, что могло бы спугнуть любого, кто знает, что не надо злить лишний раз женщин. Но и у блондина было такой же взгляд. И их общий взгляд был началом протеста против их «дяди». 
– Мы поняли. – Сказали брат и сестра хором. – Но учти, дядь, что мы вернёмся обратно при одном условии: если ты будешь нас кормить, одевать, обувать. Мы не собираемся наши деньги тратить на себя; если ты такой богатый, то сам трать на нас свои деньги. 
Педагог, конечно, не услышал. Но, когда блондин взял его ключ, он сразу вскочил с места. 
– Эй, не трожь мой ключ. – Сказал тот гробовым тоном. 
– Я люблю тебя, мой любимый брат. – Сказала брюнетка и пошла к дяде в комнату. – Любимый мой дядя, раздевайся. 
Блондин кивнул головой и пошёл в его с брюнеткой комнату. Через три часа сестра вернулась к брату. 
– Любимый мой муж. – Сказала она супругу. – Прости меня за измену тебе. 
– Любимая моя жена. – Сказал он супруге. – Это не измена, это наша работа. 
Они снова легли спать в обнимку. Под одеялом они грели друг друга, потому что дрожали от холода и голода, хотя у них был вчера день рождения. 
– Брат. – Сказала она сквозь сон. – Пожалуйста, не теряй меня никогда. Я, когда была занята дядей, поняла окончательно, что мы уйдём рано на тот свет. Поэтому люби меня, терпи меня. Я люблю тебя. 
– И я тебя. – Сказал он сквозь сон. – Ты тоже меня терпи, я на нервах сейчас из-за дяди. Я думаю, куда мы можем уйти от него, чтобы он тебя больше не трогал. 
– Брат, нам не надо никуда уходить. Он нам платит за то, что он с нами делает? 
– Платит. 
– Тогда зачем нам от него уходить, мой муж? 
Блондин промолчал в ответ. 
На утро он пошёл к нему в комнату. Потом она. В течение дня они с ним по очереди, пока к концу дня он не сказал: 
– Всё, всё, хватит! Я больше не могу с вами трахаться. 
– Что значит слово «трахаться», дядь? – спросил блондин. 
– Это слово значит то, чем я с вами был занят. – Ответил педагог. 
– Деньги тогда заплати, раз не можешь с нами больше трахаться. – Сказала брюнетка. 
– Сейчас, подождите, у меня мышцы сводит. – Сказал дядя. 
– Дядь, мы не любим ждать. – Сказали хором супруги. – Плати деньги, и мы тебя не потревожим, по крайней мере, в этом году. 
– На-на-на-на-на-на-на. – Сказал педагог. – Забирайте мои все деньги – он высыпал десять тысяч рублей – и уходите из моей квартиры. 
– Дядь. – Сказал брат. – Мы последний раз у тебя переночуем этой ночью, не обращай внимания на шум, и уйдём из твоей квартиры, хорошо, дядь? 
– Да. – Сказал педагог. – Да, не попадайтесь мне на глаза, воры. 
– Любимая, ты слышала последнее слово? – спросил блондин. 
– Воры, значит, воры. – Ответила брюнетка. – Любимый, пошли отсюда, пока он ослаблен. 
Они сгребли все десять тысяч рублей себе в руки и ушли из комнаты. 
– Итак, у нас, на момент нашего трёхлетия, есть одиннадцать тысяч рублей. – Сказала сестра. 
– Интересно, что на эти деньги можно купить. – Сказал брат. – Подожди, я сейчас посмотрю есть тут, одежда или нет. Мне главное, чтобы ты была тепло согрета. 
– Всё же ты любишь меня. – Сказала брюнетка и снова обняла блондина. – Любимый мой, глупый мой, такой невинный в моих глазах. Я сама найду одежду. 
Голая девочка в свете луны встала и начала искать одежду голому мальчику. Читатель, проверка на русофобию тебя, автором начата. Если ты представил себе эту картину, то ты есть вор, причём вор неправильный, ведь у правильного вора таких мыслей и быть не может, чтобы представить, как голая, вся в белом, вся в белом семени, трёхлетняя девочка встала при свете луны быть не может. Нехер думать за правильных воров, да, честный государственный служащий? Читатель, к которому на Вы, меня понял. На «Вы» я обращаюсь только к честным; к нечестным на «вы». Проверок на русофобию больше не будет, читатель. Сделай выводы сейчас, потом уже решай: данный, как и задумывалось в почти ровно три года назад, социально-психологический роман для тебя или нет. Через полчаса брюнетка нашла одежду: колготки, носки, свитеры, варежки, валенки, шапки-ушанки. 
– Я нашла. – Сказала она ему на ухо. – Надевай колготки, носки, варежки, валенки, шапку-ушанку, после чего я одену. 
– И ты надевай. – Сказал он ей на ухо. 
Несмотря на хлюпающие звуки, они оделись достаточно быстро. Он взял мешок, лежавший у кровати, положил одиннадцать тысяч рублей, взял в левую руку мешок, в правую за руку взял сестру. 
– Пошли. – Сказали они хором и вышли из комнаты. – Дядя, прощай. 
Они пошли пешком, несмотря на лифт. На улице стояла полная луна. На другом конце улицы был слышен волчий вой. 
– Куда пойдём, сестра? – спросил он её на ухо. 
– Сейчас решу. – Сказала брюнетка. Она посмотрела в левую сторону. – Пошли в ту сторону, где большая яма. 
– Ты хочешь умереть? – спросил её блондин, смотря ей в глаза. 
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, муж. – Сказала брюнетка. – Я думаю, что ты будешь счастливее без меня. 
– Уймись, сестра. – Сказал муж. – Мы и так счастливы друг с другом. По этой причине я уже знаю, где нам будут рады. 
Они пошли в сторону парка. 
– Там точно, я это чувствую, нам будут рады. Нас усыновят и удочерят. – Сказал он ей на ухо. 
На утро их подобрала женщина. 
– Батюшки мои, какие славные дети. – Покачала она головой. – И деньги есть. Пойдёмте со мной. 
– А вы нас не обидите? – спросила брюнетка. 
– Нет, что вы. Я не вор, чтобы вас обижать. – Сказала женщина. – Я простая воспитательница в детском саду, у меня своих детей нет, по этой причине я хочу взять вас к себе. 
Блондин посмотрел ей в глаза. 
– Ладно, я согласен. – Сказал он. – Ты согласна, любимая? 
– Согласна, любимый. – Ответила ему супруга. 
Женщина взяла их за руки; блондина она взяла за левую руку, брюнетку взяла она за правую руку. В правой руке блондина был мешок с одиннадцатью тысячами рублями. Через некоторое время они зашли в её квартиру. 
– Идите в зал, будете жить там. – Сказала женщина. – Слева от зала кухня с ванной и туалетом; справа от зала моя комната. В мою комнату просьба не заходить. Если зайдёте, ругаться не буду, не заходите в мою комнату, и всё. Потому что это моя комната, там всё пропитано мною. 
– Кажется, понял. – Сказал брат. – Раздевайся, сестра. Мы будем ходить голыми, если вы не против. 
– Нет, лучше одетыми ходите, а то буду, как тот, который на протяжении сорока лет, спящий с мальчиками да девочками не достигшими полового созревания. 
– Вы про того, который весь в морщинах да бородавках? – спросила брюнетка. 
– Да. – Сказала женщина дрожащим голосом. – А вы откуда его знаете? 
– Мы сбежали от него этой ночью. – Ответил блондин, смотря в глаза женщине. – Деньги, если интересно его. 
Женщина пошла в свою комнату. Брат и сестра пошли в зал. Ночью она вышла на улицу, чтобы дойти до участка. Однако на участке её саму посадили, потом тот, что стоял слева, её пристрелил. 
– Любимый мой, мы, наконец-то, в тепле. – Сказала брюнетка. – Хочешь посмотреть на меня без одежды при свете луны, я только для тебя станцую. 
– Любимая моя, я готов сам станцевать для тебя. – Сказал блондин. 
Они начали танцевать. На утро они снова слились в одно целое и занимались инцестом. 
– Брат. 
– Сестра. 
К полудню они поняли, что вся еда на кухне. На кухне они снова занялись инцестом. Они не могли остановиться до ночи. Ночью они тоже толком не спали. Так было до воскресенья. В воскресенье они еле передвигали ноги, настолько они были друг другом обессилены. Поэтому они ползли до зала на коленях. 
– Нет. – Сказали они, ложась спать друг с другом. – Мы друг друга не любим. Мы друг друга трахаем. Видимо, так будет всю нашу оставшуюся жизнь. Надоело уже нам трахать друг друга, но мы не можем остановить друг друга. Кто-нибудь, спасите нас. 
Они спали спиной к спине друг к другу. Но то он, то она не могли выдержать, и они снова начинали друг с другом это делать. 
На следующее воскресенье она не могла без жалости смотреть на своего мужа. 
– Ты слишком худой, брат, я волнуюсь о тебе. 
– А ты наоборот. – Сказал блондин. 
– Ты хочешь сказать.. – брюнетка не успела закончить мысль. Её вырвало на брата. – ****ь, только не это. 
У блондина задёргались оба глаза. 
– Нет, нет, нет. – Сказал брат. – Только не это. Только не как в моём сне. 
– Да, муж. Я беременна от тебя. 
Блондин резко вскочил с кровати. Он открывал беззвучно рот и закрывал. Открывал и закрывал. 
– Что с тобой, любимый? – спросила она его. 
– Доигрались, ****ь. – Он её обнял и лёг спать с ней. – Обнимай и не отпускай меня. 
Они спали снова в обнимку, как раньше. С тем отличием, что теперь она была от него в положении. 
Через девять месяцев она родила ему ребёнка. 
– У нас мальчик, любимый. – Сказала сестра, радуясь. 
– Пускай пьёт твоё молоко, любимая. – Сказал брат, отвернувшись. – Грудь-то выросла, верно? 
– Верно. – Ответила брюнетка. – Ты посмотри на него, он такой лапочка. 
– Одумайся, супруга. – Повернулся на неё брат. – Мы же брат и сестра, какой он может быть лапочка? 
– То есть, ты хочешь, чтобы я его выкинула? – спросила сестра низким голосом. 
– Вместе пойдём и отдадим туда, где мы это начали делать. – Сказал блондин. – Давай ребёнка, пошли вместе. 
– Пошли. – Она взяла ребёнка на руки, и они пошли в то место, где была та женщина. 
– Думаю, больше у нас не будет детей. – Сказал он ей. Но ночью они снова возобновили. На этот раз читатель учуял не только запах спермы, но и запах молока, несмотря на то, что им по три года. Тридцать первое декабря одна тысяча девятисот восемьдесят седьмого года они встретили в обнимку. Он плакал в её налитую молоком грудь, потому что осознавал, что делал неправильно. Брюнетка гладила его по голове, блондин же держал её спину, чтобы не упала с кровати. 

1988 год.
– Ты такой глупый. – Сказала сестра. – Я не могу больше сдерживаться, муж. Я хочу от тебя ребёнка, мой глупый брат. 
Блондин посмотрел на неё как тогда, в первый день их рождения. В его глазах была злоба. Не понятная ему самому злоба на того человека, которого он любит. Но возбуждение было сильнее его самого. 
– Я тоже… – сказал он, растягивая последнюю букву так, что казалось, что он видит сам-не-знает-кого. – Я тоже хочу от тебя ребёнка, глупая сестра. 
И они снова весь день по всей, кроме комнаты, ходили и трахали друг друга. Соседи снизу услышали их и позвонили. Но, так как блондин и брюнетка были низкими, они не могли открыть дверь. 
– Откройте, ****ь! – скомандовал гробовой голос. – Нам надоели ваши стоны, вздохи, запахи молока и спермы. Открывайте, в противном случае я сломаю дверь. 
Брат посмотрел на сестру. Он начал смеяться. Обладатель гробового голоса же начал ломиться в дверь. И вломился. 
– Что за херь у вас здесь происходит? – спросил он и увидел перед собой голую девочку с выросшей грудью и голого мальчика с выросшим пенисом. – Позовите своих родителей, мне надо с ними поговорить. 
– Нет у нас родителей, мы сами по себе. – Ответили хором брат и сестра. 
– То есть, это вы создаёте шум в квартире? – спросил тот мужчина. 
– Да. – Сказала брюнетка. – Хочешь к нам присоединиться? 
– Нет, а то ещё посадят за совращение несовершеннолетних. – Сказал обладатель гробового голоса и закрыл за собой входную дверь. 
Сестра посмотрела на блондина. Брат посмотрел на супругу. 
– Нам надо придумать себе фамилию. – Сказал блондин. 
– Тс, не надо нам фамилии. Мы и так семья, мой глупый брат. – Сказала брюнетка и встала перед ним на колени. – Пожалуйста, не сдерживайся, а трахай меня так, как будто завтра умрёшь. 
– Не сломать бы тебя. – Сказал блондин вслух и посмотрел на свою супругу. Они пошли в зал, там он увидел её пятую точку, а она увидела его хер. Они трахали друг друга, трахали, трахали, к полуночи они устали. 
– Брат, меня снова тошнит. – Сказала брюнетка. – Я снова от тебя в положении. 
– ****ь, прости меня. – Сказал блондин, схватившись за волосы. – Я так больше не могу, сестра. Мы же брат и сестра, зачем мы это делаем? 
– Я поняла всё. – Сказала она гробовым тоном. – Спи, дурак. Ты меня довёл до слёз. Я не хочу тебя больше знать. Иди в туалет и выходи оттуда. 
Брат встал и ушёл в туалет. 
– ****ь, я хотела сказать не выходи, а не «выходи оттуда». – Сказала сестра. 
– Да понял я, закрой рот уже, и так от твоих вздохов голова болит. – Сказал блондин. 
– Что ты только что сказал? Повтори! – сказала брюнетка. – Пошёл вон отсюда! 
– Сама пошла вон! – сказал брат. – Я не могу уже, постоянно на меня орёшь по ночам, как будто я что-то не так делаю. 
– Это я ору? – брюнетка начала на него орать на самом деле. – Да я люблю тебя, потому и трачу на тебя свой голос вместо того, чтобы петь по утрам песни! 
– Если любишь, то уймись, ****ь. – блондин тоже кричал. – Я тебя люблю. 
– Возвращайся на кровать, будем снова спать в обнимку, муж. – Сказала сестра. 
Он пошёл к ней в спальню. Они, укрывшись одеялом, легли и обнялись. 
– Даём друг другу слова: больше не ссориться, не ругаться, не изменять друг другу. –Сказали они хором друг другу на ухо. 
После этого они продолжили трахать друг друга. Трахали, трахали, пока не уснули в таком положении. Сквозь сон она с закрытыми глазами сказала: 
– Любимый мой брат, глупый брат, постоянно трахающий меня брат. Он такой глупый, поэтому я его никому не отдам. Никому, никогда, нигде. Я люблю его очень сильно, и он меня, раз постоянно потрахивает, очень сильно любит. Глупенький мой братик. 
Блондин же открыл глаза, посмотрел на неё: 
– Дошло, супруга. Мы прокляты за это. 
Она лишь засмеялась в ответ. Её смех продолжался до того момента, когда они не проснулись. Когда они проснулись, они сделали из того, что было на кухне, себе завтрак. Сначала попробовал блондин. 
– Слушай, это достаточно вкусно. Думаю, наешься. – Сказал брат, пока пробовал первую ложку гречневой каши. 
– Я не хочу есть без тебя, любимый мой. – Сестра после этого снова засмеялась. – Накорми меня. 
Блондин то давал ложку ей, то себе, то ей, то себе. Через полчаса они наелись. На улице играли дети, они хотели к ним подойти, но брюнетка, постучавшись в комнату женщины, поняла, что её нет. 
– Муж, мне страшно. – Сказала супруга. – Мы одни в квартире, одни, понимаешь? 
– Хорошо. – Сказал брат. – Значит так поступим..., – начал он, когда в квартиру постучались снова. 
– Откройте, это милиция. – Сказали по ту сторону двери. – Нам надо проверить ваши документы, товарищ.., как тут написано? А, Романова. Дошло. Не тревожить вас, да Ольга Романова? 
Брюнетка скопировала её голос и сказала: 
– Никогда не тревожьте меня, пожалуйста. Особенно по пустякам. 
– Хорошо, извините ещё раз, Ольга Николаевна Романова. – Сказал милицейский и вместе со своим другом ушли. 
Брат и сестра переглянулись. 
– Пошли спать, не тратить деньги, которые у нас есть. 
Они легли спать, под одеялом было видно, как у брюнетки сочиться молоко из груди. 
– Мой муж. Я жду от тебя второго ребёнка. – Сказала супруга ему. – Мы его снова отдадим туда, к той женщине? 
– Да, снова. – Сказал блондин. – Я не могу так больше жить. Мы постоянно трахаем друг друга, как будто мы, как это называется по-русски-то..., а! Одержимые. И мы не можем ни на секунду остановить друг друга. Сплошное трахание друг друга… Я не могу так жить, сестра. 
Он вылез из-под одеяла и пошёл к окну. 
– Стой, брат. – Сказала брюнетка. – Не делай этого. 
– Я не могу, сестра…- Сказал блондин. – Я не могу так жить. Я тебя люблю и без тебя я никто. Ты меня любишь, сестра? 
– Да, я люблю тебя, брат. – Сказала супруга. – Я поняла, что с тобой. – Она тоже вылезла из-под одеяла и подошла к нему. – Уймись, глупый, уймись, брат, я люблю тебя, я рядом с тобой, не думай о самоубийстве, думай обо мне. 
(До читателя честного государственного служащего только что дошло, что блондин с рождения проклят и думает либо об инцесте, либо о самоубийстве, прототип блондина имеет только две крайности. ) 
Блондин взялся за голову. 
– Ладно, я понял. – Сказал он. – Ты тепло согрета? 
– Неправильно думаешь, муж. – Сказала брюнетка. – Моё здоровье зависит от твоего здоровья. Поэтому будь добр и подойди ко мне. Я тебя согрею, брат. 
– Хорошо. – Сказал брат. – Сестра, иди под одеяло. 
Через девять месяцев у них родился второй ребёнок. И он был отнесён в детский дом. Ведь они хотели одного. Но из-за того, что они постоянно, без остановки, трахали друг друга, они не могли быть в состоянии покоя. Между тем брат очень похудел, на нём остались лишь одни кости, по крайней мере, так казалось его сестре. А у его сестры тоже было очень худое тело, только одна грудь висела, а живот был очень худым. Они смотрели друг на друга и были в состоянии шока друг от друга. Но он быстро нашёл выход из этой ситуации. 
– Дорогая, приготовь, пожалуйста, питательное что-то, что и тебе, и мне понравится, но главное, чтобы это было сытное. – Проснувшись утром, он ей сказал. 
– Хорошо, дорогой. – Она стояла на стуле и готовила суп. – На, попробуй. – Брюнетка, стоявшая без одежды, дала ложку блондину, стоявшему без одежды. 
– Вкусно. – Сказал брат. – Только ты немного переборщила с сахаром. 
Сестра посмотрела на брата снова таким взглядом, как вчера, когда они ругались. 
– Ты охерел? Я стараюсь, понимаешь, для тебя, а ты говоришь, что я переборщила с сахаром. 
Супруг же выронил из рук ложку и пошёл в зал. 
– Знать тебя больше не хочу! – сказал он, пока шёл. – Ты достала меня уже! Каждую ночь, каждый день одно и то же: крики твои, даже соседи жалуются на стоны твои! Вообще уже охерела! Это не я охерел, это ты, милая моя, охерела! – сказал он перед тем, как лечь под одеяло. 
Брюнетка спрыгнула со стула и пошла в зал. 
– Пошёл вон из моей квартиры! – сказала она ему. 
– Из твоей? – он не выглядывал из-под одеяла. 
– Да, она моя! – сказала девочка. 
– Ну раз уж она твоя, то я пошёл нахер! – сказал мальчик и начал одеваться. – Больше ты меня не увидишь! 
– Ну и пожалуйста, больно нужен ты мне! – сказала сестра, но у неё вздрогнул голос, потому что так долго она ещё не кричала. – Шёл бы ты от меня, а то мне плохо. 
– Оденусь и уйду, подожди. – Сказал брат, у которого тоже вздрогнул голос, но от того, что его глаза уже начали блестеть. 
Блондин одел носки и пошёл в туалет. В туалете начал всхлипывать. Через пять минут к нему в туалет пришла брюнетка. 
– Ты что, плачешь? – спросила супруга. 
– Да, я плачу. Я люблю тебя. – Ответил её супруг. 
– И я тебя. Прости за то, что накричала. – Сказала брюнетка ему. – Ложись спать, любимый мой брат. 
– Хорошо, любимая моя. Я тебе никому не изменю. – Сказал блондин ей. 
Он её обнял и пошёл в зал. Под одеяло через полчаса сестра к нему пришла, чтобы быть согретой. И, чтобы ещё быстрее друг друга согреть, они снова друг друга трахали. К тридцать первому декабря одна тысяча девятисот восемьдесят восьмого года она снова была от него беременна. 

1989 год.
В апреле у брата и сестры снова родился ребёнок, и он был отдан в детский дом. У брюнетки продолжала расти грудь, в то время как менструального цикла, предшествующего обычно родам, у неё не было. 
– Знаешь, я тут подумала. – Сказала супруга, когда они завтракали. – Ты не тратил наши ещё деньги? 
– Нет, не тратил. – Сказал супруг. – С какой целью мне тратить деньги, если у нас одежда есть, еда есть, что нам ещё нужно? 
– Ты прав, брат. – Сказала брюнетка. – Но, с другой стороны, я не могу понять, зачем нам тогда эти деньги, если мы их не тратим? 
Блондин задумался, отложив ложку. 
– Верно. Ты видела, какие там очереди у магазинов? Думаешь, что я буду стоять в очереди? Хера с два. 
Супруга посмотрела на супруга вопросительным взглядом. Сестра не могла понять: магазин есть, а его не устраивает очередь. «Наверное, дурак. Либо вор», сделала брюнетка про себя такие выводы. 
– Ладно, тогда я буду стоять в очереди, раз ты не хочешь. – Сказала супруга, спрыгнула со стула, пошла одеваться и вышла на улицу. 
На улице сестра увидела очередь, тянущуюся от их дома до другого дома, где продавали кассеты с музыкой. Брюнетка хотела зайти обратно, но ей перегородил взгляд высокий человек в погонах. 
– Так и что тут такая красивая девочка делает? – спросил он её, блестя глазами. 
– Я? – сестра не на шутку испугалась. – Я встала в очередь, думала эта очередь за чем-нибудь полезным, а эта очередь за музыкой. 
Высокий человек в погонах улыбнулся. 
– Я могу тебе показать, где есть полезное. – Сказал он ей, понизив тон. – Держи меня за руку и пошли. 
Они пошли в левую сторону, там, где этот высокий человек в погонах и работал. Кроме него там никого не было, потому что не могли вытерпеть его, а он был членом партии, заслуженным работником не первый год, у него было всё, кроме жены. И вот он, увидев брюнетку, пошёл с ней к себе на работу. Читатель догадался, с какой именно целью. 
– Присаживайся поудобнее. – Сказал он ей, садясь напротив неё. – Сейчас я принесу всё то, что тебя интересует. Ты только сними свою одежду. 
В то же время блондин начал волноваться. «****ь, где она? », спрашивал он себя. Брат начал двигать стул в направлении окна. «Либо я ослеп, либо её нигде ни хера нет. », ответил он себе. 
– Дядя, а зачем мне снимать свою одежду? – спросила брюнетка, у которой от нервов начал дрожать голос. 
– Без этого я никому из девочек, девушек, женщин не даю ничего. – Сказал высокий человек в погонах. – Так ты разденешься? 
– Да. – Сказала сестра, смотря по сторонам. – А что будет, если меня кто-то увидит в таком виде? 
– Я их пристрелю. – Сказал её собеседник и достал свой пистолет. – Смотри, какой: большой, всегда мною заряжен, всегда есть шесть пуль. 
– Хорошо. – Сказала супруга. – Я раздеваюсь. 
Она раздевалась неуверенно и медленно. Так медленно, что высокий человек в погонах начал засыпать постепенно, медленно, но верно. 
– Я разделась. – Сказала голая пятилетняя с выросшей грудью девочка на фоне решётки. – Что я дальше должна делать? 
– Дальше я сам всё сделаю. – Сказал высокий человек в погонах на фоне тени решётки. – Отвернись, пожалуйста, тебя ждёт сюрприз. 
Брюнетка отвернулась. Через две минуты она увидела того же самого человека, но уже без одежды. 
– Что вы делаете? – спросила она, но он заткнул ей ладонью рот. 
– Всю жизнь хотел трахаться, и вот на тебе!, такой экземпляр! Плевать на закон, плевать на моральные устои, я просто это сделаю с тобой, и всё. – Сказал он, наклонившись над её ухом. 
Он воткнул в неё пенис и, пока в участке не стемнело, трахал её. В то же время её муж начал о ней беспокоиться. Он уже начал вслух говорить сам с собой: 
– ****ь, да где она так долго может пропадать-то? Не может быть такая длинная очередь, чтобы в ней стоять до темна. 
Спустя пару секунд в дверь постучали. 
– Брат, открой. – Послышались всхлипывания с другой стороны двери. – Это я. 
– Заходи быстрее. – Сказал блондин. – Где тебя носило? 
– Меня трахал какой-то высокий человек в синем, при этом весь день, не переставая. Сначала было неприятно, но ближе к вечеру я расслабилась. – Сказала брюнетка, смотря в глаза мужу. – Веришь мне? 
– Верю. – Сказал супруг. – Где ты его встретила? 
– Я вышла на улицу, и прямо там он мне предложил с ним пойти. Я думала, он мне что-то даст, но он только делал мне половину дня больно, потом половину дня приятно. В общем, он меня любил трахать. – Сказала сестра. – Любимый мой муж, мне так тебя тогда не хватало. 
– Знала бы ты, как сильно я переживал за тебя. – Сказал брат. – Ладно, иди спи. Больше не выходи на улицу без моего разрешения. 
– Моего? – брюнетка посмотрела зло на блондина. – Раньше мы решали всё вместе, а теперь ты хочешь всё один, да, брат? Ты охерел? 
– Не начинай, да? Если ты хочешь поорать, то ори на улице. Но не на меня, не здесь, а на улице. Сука, я же тебя люблю, поэтому и говорю – без моего разрешения не выходить на улицу. Я буду выходить на улицу, ты нет. Тебе нахер не надо. Ты своей внешностью только притягиваешь к себе неприятных людей. 
– Я притягиваю?! – супруга вскрикнула. – Да пошёл ты тогда на улицу. Иди и не возвращайся. 
– Я начинаю одеваться. – Сказал блондин. – Буду жить на улице, раз ты так хочешь. 
Через пять минут он подошёл к двери. 
– Мне идти? – спросил брат сестру. 
– Иди. – Сказала брюнетка. – И чтобы тебя больше не видела. 
Он толкнул левым плечом дверь и вышел за дверь. Блондин пошёл на следующий, девятый, этаж и лёг у батарей спать. Брюнетка же начала плакать, после чего её вырвало прямо на пол. «****ь, опять», подумала она про себя. 

1990 год.
В новый, одна тысяча девятисот девяностый год, супруга родила. Родила от того высокого человека в погонах. С ним брюнетка решила остаться. О блондине она не думала, думала только о себе и своём ребёнке. 
– Мой малыш. Ты такой глупый, тю-тю, как мой брат, который ушёл от меня девять месяцев назад. – Говорила брюнетка вслух. 
Между тем её брат, как только ушёл на девятый этаж, начал нюхать запах труб. Спустя девять месяцев этот запах ему уже нравился, и он не мог ни дня не прожить без запаха этих самых труб. Хотя вчера, тридцать первого декабря одна тысяча девятисот восемьдесят девятого года, те, кто жили на этом этаже, высыпали мак и, увидев ребёнка, они дали ему пирожок с маком. Блондин тогда был в полном экстазе, что, кроме запаха труб, ещё есть теперь и запах мака, включая вкус пирожка с маком. Все эти восемь почти девять месяцев брат ничего толком не ел. И муж был в полном восторге от этого пирожка с маком. 
«****ь, я соскучился по ней», думал блондин о брюнетке. «Надо бы постучаться обратно, принести извинения, вся херня». 
Он постучал в дверь. 
– Кто там? – спросил женский голос. 
– Это я, брат твой. – Ответил мужской голос. – Я хочу принести извинения, я люблю тебя. 
– Ладно, заходи. Сам знаешь, что дверь открыта, так как я никак не могу закрыть. 
Брат вошёл и увидел свою сестру, кормящую грудью ребёнка. Блондин снова, как в первый день их жизней, посмотрел охеревшими глазами на эту картину. 
– Ребёнок, надеюсь, не от меня? – спросил супруг. 
– Конечно, не от тебя, глупый мой. – Ответил супруга. – От того, кто меня тогда трахал, этот ребёнок. 
Брат снова схватил себя за голову. Пять минут блондин ходил из комнаты в комнату, пока не пошёл в зал и не лёг спать. 
В полночь супруг проснулся. Увидел, что сзади спит брюнетка, но без ребёнка. 
– Да, я отнесла его детский дом, а то опять бы устроил скандал. – Сказала сестра брату. – Ты где был всё это время? 
Блондин не успел ответить: в дверь постучали. Голос, стоявший за дверью, принадлежал тому высокому человеку в погонах: 
– Откройте, это милиция. – Читатель уже догадался, что этот же высокий человек в погонах, и убил хозяйку квартиры. – Я пока один, но могу вызвать подкрепление. 
– Лежи, я тогда открою. – Ответил брат сестре. – Проходите. – Сказал супруг спокойно. 
Зашёл этот человек в погонах. В квартире был единственный свет от звёзд и луны, скрытой за облаком, смешанным с дымом от завода. 
– Так, молодой человек, предъявите документы, пожалуйста, на эту квартиру, иначе я буду вынужден вас выселить. – Сказал он гробовым тоном. 
Не менее гробовым ему ответили блондин и брюнетка: 
– Выселяйте, у нас деньги есть, одежда есть, нам всё равно жить негде. 
Высокий человек в погонах опешил, но продолжал говорить: 
– То есть, вы готовы жить на улице? 
– Брат, смотри, это тот самый, который меня трахал и от которого ребёнка я отдала туда, где мы жили с тобой! – вскрикнула сестра. 
– Охереть какая встреча. – Ответил блондин. – Сам пускай показывает свои документы. Супруга, принеси, пожалуйста нож, которым ты режешь масло, чтобы сделать нашу любимую гречневую кашу. 
– Минуту. – сказала брюнетка. – Держи. 
То, что было дальше, читатель представит себе без проблем. Единственное, что было не тронуто у того человека в погонах, это его лицо и его пенис. Всё остальное было разукрашено в тёмно-красный цвет, как и нож был разукрашен в тёмно-красный цвет. 
– ****ь, теперь надо его куда относить. – Сказал блондин. – Чё-то я не подумал ни хера, куда его можно отнести, перед тем, как решил это сделать. 
– Не волнуйся, муж. – Сказала брюнетка. – Пускай лежит здесь. Когда начнёт привлекать к себе вниманию, тогда возьмём его вместе и выкинем в окно. Договорились? 
– Договорились, супруга. – Ответил супруг. 
Через сорок дней он привлёк к себе внимание самих брата и сестры своим запахом. По этой причине они, как и планировали, взяли его на руки, перед этим придвинув к окну стул, и выкинули из их квартиры. Звук потрескавшихся костей был услышан только на первом этаже, кроме того, что труп летел с восьмого этажа во двор близстоящей школы. 
Блондин решил это отметить по-старому: переспать со своей брюнеткой. Однако на этот раз сестра по непонятной брату причине отказала: 
– Знаешь, я поняла одну простую вещь, когда с ним тогда была. 
– Какую? Что он лучше меня в плане трахания? – издевательски спросил муж. 

– Нет, ни хера, наоборот, ты лучше его в трахании; я поняла, что у вас у всех на уме одно, и это одно трахание. – Ответила жена. – Поэтому давай в последний раз трахнемся, ты в меня, как я прочитала в одной из этих книг как это правильно называется, кончишь, и покончим с этим. 
Блондин посмотрел на неё снова охеревшим взглядом, но от предложения отказался. 
– Если хочешь покончить с этим, то покончи с этим с кем-нибудь другим, но не со мной. Мы же супруги, для нас трахание так же нормально, как не знаю… тающая весной вода. 
– То есть, то, что ты трахал свою сестру, для тебя нормально? – брюнетка разозолилась. 
– ****ь, я же тебе ранее говорил, что мы прокляты. Или ты меня никогда не слушаешь?! – муж тоже начал злиться. 
– Прокляты? Чё за бред? Пошёл вон от меня! – заткнула брата сестра. 
– И пойду! – он снова вышел из квартиры, пошёл на девятый этаж, чтобы нюхать запах труб. 
Брюнетка же оделась и пошла на кухню готовить себе завтрак. Однако всё валилось из рук, начиная с масла и заканчивая пролитием молока мимо кастрюли. Через час сестра перестала варить кашу и пошла в зал. Накрылась одеялом и легла спать. Во сне она не заметила, как у неё текли слёзы. Она не понимала, что любит своего мужа; муж же вернулся обратно к ночи. 
Так прошёл весь год: они то ссорились, то по ночам спали в обнимку, но уже без того, что раньше, то есть, без половых актов. В этом году им исполнилось пять лет. 
Тридцать первое декабря одна тысяча девятисот девяностого года они встретили в обнимку спящими под одеялом, так как им было по-прежнему было холодно. 

1992 год.
Первое января одна тысяча девятисот девяносто второго года они встретили в обнимку. Брат поцеловал в сестру в губы. Это был их первый поцелуй. 
– Ты такой глупый. – Смеясь, сказала брюнетка. 
– И ты такая глупая. – Тоже смеясь, сказал блондин. 
Они друг друга согрели. Брат её придвинул руками к себе. Но брюнетка снова сказала «Любимый», и снова произошло то, что произошло семь лет назад. Снова трахание друг друга, несмотря на то, что супруга и так была в положении от брата. Через шесть месяцев брюнетка родила, ребёнок снова был отдан в детский дом. На этот раз его отнёс один блондин. С сестрой же происходило что-то непонятное ему. В тот день жена была на него очень зла. Но, несмотря на это, брюнетка не выгнала его за порог квартиры. Она просто приготовила ему есть, а сама легла спать. 
Блондин же проверил батареи. 
– Сестра, а раньше эти железные штуки были холодными? Я что-то не помню. – Спросил муж. 
– Мне всё равно, отстань от меня. – Сказала жена, лежащая под одеялом. 
– Хорошо. Я пойду тогда спать туда, где спала та, кто привела нас сюда. – Ответил брат. 
– Зачем? – брюнетка высунулась из-под одеяла. – Иди ко мне, я тебя буду греть. 
– Так ты же сказала «отстань от меня». – Удивился блондин. 
– Не будь глупым. Подойти и ложись рядом со мной. – Попросила самым милым голосом, которого у неё до этого не было, сестра. 
– Ладно. – Пожал плечами брат и лёг рядом. На этот раз у них не было ни поцелуев, ни траханий. Они легли в обнимку и грели друг друга, хотя её грудь и была прижата вплотную к его груди. Читателя, проверка на педофилию началась, это может возбудить, ведь им только семь лет, они лежат голые, у неё уже выросла грудь, а у него вырос уже пенис. Читатель подумает, что так не бывает. Но ведь читатель читал «Предисловие»? Автор данного социально-психологического романа предупреждал в нём, что здесь есть. Пропаганды нет, есть предупреждение того, до чего не рекомендуется доводить общество. Нет, здесь не показывается всё в преувеличенном виде. История знает примеры, когда рожали до полового созревания. Здесь тоже это показывается. Но показывается наглядно, чтобы читатель понимал, до какой степени нельзя доводить общество. Если читатель умный, то он возьмёт это себе в память. Если читатель глупый, то он будет пробовать экранизировать. Найдёт родных брата и сестру, соответствующих взрослых людей, соответствующие материалы и будет делать так, как написано здесь. Но здесь показано убийство, как в некоторых других произведениях данного автора. Не каждый актёр будет согласен участвовать в произведении, где есть смерть. Плохая примета. Поэтому-то ты читатель и глупый. Проверка на педофилию прервана. 
Они проспали весь следующий день. Их разбудил шум на улице. Был июнь, в школе, стоявшей сзади их дома, был выпускной. Были огни на небе красного и голубого цветов. Шум этих огней разбудил блондина, потом брюнетку. Она посмотрела в окно. 
– Убери, я ещё спать хочу. – Сказала сестра брату. 
– Сейчас уберу. – Сказал муж жене и задвинул шторы. 
Но шум никуда не делся. Блондин включил телевизор и увидел шоколад, молоко, хлопья. У супруга потекли слюни при виде всего ранее перечисленного. Но он не хотел тратить на это деньги. Поэтому он выключил телевизор, лёг спать с сестрой в обнимку. Так они ещё один день проспали. Но, несмотря на то, что они спали под одеялом и телом к телу, им всё равно было холодно. На улице этой ночью пошёл дождь, и небо было абсолютно чёрным. Только молния сверкала, пугая сестру, потому что вспышка, исходившая от трения туч, была настолько яркой, что было видно сквозь эти чёрные, как цвет волос брюнетки, шторы. Дождь, оказавшийся ливнем, продолжался ещё неделю. Всю эту неделю супруга боялась вылезти из-под одеяла, гревшись о руки и грудь своего супруга. Но в последний день ливня брюнетка его поцеловала в губы. Сестра поправила братины волосы, посмотрела в них и поняла: муж с ней хочет снова трахать. 
– Ты опять за своё, мой глупый? – прошептала она. 
– Я тебе ещё раз повторяю: мы прокляты. Мы не можем без траханий жить. Ты не помнишь наш первый день? – спросил вслух он. 
– Помню. Как я тебя в первый раз назвала «Любимый»… 
– после чего мы начали друг друга трахать. – Закончил её предложил супруг. 
– Да? – она вскрикнула. 
– Да. Я это помню так, как будто это было только что. – Прошептал брат. 
– Ты прав. Мы правда прокляты. Я люблю тебя. – Прошептала на ухо сестра. – Мы вместе? 
– Мы вместе. – Подтвердил блондин. 
Брюнетка придвинулась ближе к своему любимому и любящему. Снова был инцест. На этот раз они делали это страстно. Закончили они только под утро второго после окончания дождя дня, таким образом, полтора дня. 
– И я тебя. – Сказал выдохшийся брат. 
Но он не кончил не в неё, как до этого. Они начали друг друга любить хорошо, по-человечески, а не инстинктами, управлявшими ими все семь лет с рождения. Но дальнейшие жизненные обстоятельства только мешали им друг друга любить по-человечески. 
Сестра пошла на кухню, начала готовить завтрак. Молоко, гречка, сахар, брюнетка впервые учла, что её любимый хочет сахар. Минут через двадцать каша была готова. 
– Брат, вставай. – Подошла она к блондину. – Завтрак готов. 
– Иду. – Сказал таким тоном, будто бы он получил огнестрельное ранение в сердце, муж. 
Через две минуты он действительно пришёл. Супруг поел быстро, потом выглянул в окно. Бегали какие-то люди в чёрном и размахивали какими-то чёрными штуками, при этом крича что-то непонятное. Блондин прислушался. «Всех убьём нахер! », кричали те люди. 
– Сестра, мне страшно за нас. – Сказал он шёпотом. 
– Ты думаешь, они к нам зайдут, ты глупый, да, брат? – спросила она снова злым тоном. 
– Они ведь сказали, что убьют всех. А мы не все, по-твоему? – спросил муж. 
– Ладно. Ты прав. – Пожала плечами жена. – Мы вместе? – она доела кашу и прижала его к себе. – Мы вместе. 
– Уймись, пожалуйста. – Сказал молящим тоном брат. – Пожалуйста, уймись. 
– Мы вместе, мы вместе… – Напевала брюнетка. – Ты такой глупый сейчас. – Она взяла его за хер, и начала его водить ладонью вверх-вниз, вверх-вниз. 
Блондин не смог устоять. Он повернулся к супруге, прижал жену к подоконнику и начал трахать. 
– Да… – Только и успевала говорить сестра. – Резче, я хочу от тебя ребёнка, брат. 
– Тогда и ты помогай. – Ответил брат. 
Через полчаса, это было видно по часам, стоявшим в зале, куда они плавно переместились на ходу, блондин в брюнетку спустил тепло. 
– Мне так понравилось, любимый мой, ты такой глупый. – Сказала сестра, смотря брату в глаза. – Мы вместе, мы вместе… – продолжала она напевать. 
– Давай снова ляжем спать в обнимку. – Предложил блондин. 
– Как скажешь, мой глупый. 
Они снова легли спать в обнимку. Спустя шесть месяцев тридцать первого декабря одна тысяча девятисот девяносто второго года они снова завтракали, снова ужинали, снова спали в обнимку. И эта ночёвка в обнимку в ночь на первое января одна тысяча девятисот девяносто третьего года была последней спокойной на ближайшие семь лет. 

1993 год.
Первое января одна тысяча девяносто третьего года было обычным днём в их жизни, не считая того, что сестра снова была беременна от своего брата. 
– Доброе утро, любимый. – Первым из супругов проснулась брюнетка. – Я люблю тебя, пошли завтракать. 
– Доброе утро, любимая. – Блондин поцеловал жену в левую щёку. – И я тебя. 
Они пошли на кухню. Когда она села за стул, он пошёл в зал и одел сестру: брату казалось, что его супруга мёрзнет. После того, как он её одел, они начали завтракать: гречневая каша, молоко, сахар. Сахар появился лишь недавно в их рационе, ведь до этого они не знали про существования сахара. Точнее, брюнетка знала, когда была у того педагога то над ним, то перед ним. И, хотя та белая жидкость была неприятна ей на вкус, она её жадно пила. Потому что больше нечего было ни есть, ни пить сестре, что уж писать о брате. 
– Мы вместе, мы вместе… – напевала брюнетка, пока ела кашу. 
– Да, мы вместе… – хотел успокоить её блондин, которому казалось, что она перегибает. Но жена не перегибала, супруга понимала, что они прокляты, поэтому и напевала. А её муж этого не понимал. Но брат понимал, что в этой квартире есть книги. Он взял книги и начал их читать, хотя первой книгой была, блондин не умел читать тогда, «как читать по слогам». И муж начал учиться читать. К моменту, когда его любимая родила, он уже не только читать, но и считать научился. 
К тому же моменту, когда брюнетка снова родила от брата, супруги пришли к выводу не отдавать этого ребёнка в детский дом. 
– Спасибо, я люблю тебя. – Сказала жена. 
– И я тебя, поэтому я принял это нелёгкое для себя решение. – Ответил муж. 
Он включил телевизор. 
– Смотрите, что вытворяют черти! Обстреливают наше любимое Останкино! Вообще очумели! Остановите их, кто-нибудь остановите! – кричала пожилая женщина оттуда. 
– Ты про Останкино что-нибудь знаешь? – спросил блондин. 
– Я знаю одно, что мы вместе, а всё остальное меня не волнует. – Ответила брюнетка. – Я передумала, отнеси ребёнка в детский дом. Мне никто кроме тебя не нужен. 
Брат посмотрел на сестру охеревшим взглядом. 
– Ладно. – Пожал он плечами. 
Он взял ребёнка и отдал в тот уже не белое, как восемь с лишним лет назад, здание, но чёрное, как будто от сажи, так как в него два дня назад попала бомба, взорвавшаяся внутри здания. На то, как выглядело здание, блондин не обратил никакого внимания, как и на то, что, когда брат возвращался обратно, за ним следил какой-то человек. Тот человек был высоким и в белом халате. И высокий человек в белом халате следовал за мужем до дома. 
– Мне страшно, сестра. – Сказал дрожащим голосом супруг, едва переступив порог входной в квартиру двери. – Когда я возвращался обратно, мне казалось, что за мной кто-то следит. 
– Не обращай внимания, глупый брат. – Выкрикнула брюнетка из кухни. – Раздевайся и иди ужинать. 
На этот раз на ужин была не гречневая каша с мясом, но картошка с мясом. Супруга старалась развивать свои кулинарные способности, проверяя их на своём любимом. 
– Ты сама-то пробовала? – спросил муж. 
– Нет ещё. – Ответила сестра, смотря в глаза брату. 
– Попробуй. Тебе понравится. – Предложил блондин брюнетке, смотря ей в глаза. 
– Хорошо. Я люблю тебя. – Сказала жена, накладывая себе мясо с картошкой в тарелку. 
– И я тебя. – Ответил муж. 
Через пятнадцать минут на кухне выключился свет. 
– Это ты шутишь, мой глупый? – спросила сестра, вздрогнув от неожиданности. 
– Нет. С какой целью мне так шутить? – спросил в ответ брат, спрыгнувший со стула и идущий к тому месту, где включается свет. Щёлк, нет света. Щёлк, нет света. 
– Странно. – Сказал вслух блондин. 
– Здравствуйте. – Сказал чей-то грубоватый голос. 
– Это твой, жена? – теперь уже от неожиданности вздрогнул супруг. 
– У меня такого не было даже тогда, когда я на тебя повышала голос. – Сказала в ответ сестра. 
– Здесь живут маленькие дети без присмотра родителей? – спросил чей-то грубоватый голос. 
– Мы не маленькие, нам восемь лет! – ответили хором блондин и брюнетка. 
– Если не маленькие, то подойдите к выходу. – Сказал чей-то грубоватый голос. 
Брат и сестра переглянулись, но подошли к выходу. Высокий человек в белом халате схватил левой рукой мужа, правой рукой жену. 
– Вы поедете со мной. – Сказал он, смотря по очереди в глаза супругам. 
– Куда поедем? – вскрикнули брат и сестра. 
– А этого уже не вашего ума дела. – Все трое вышли из квартиры. Всё, что у них было, включая деньги, осталось в квартире. Блондин и брюнетка были без одежды, но высокого человека в белом халате это ни капли Тихого Океана не смутило. А на улице была осень. 
– Куда вы нас ведёте? 
– Отпустите нас! 
Супруги пытались вырваться, но он их лишь посадил в свой белый фургон с мигающей стеклянной штукой наверху. Закрыл дверь, ключ от которой высокий человек в белом халате положил в бардачок, закрытый другим ключом, находившимся у него в правом кармане, закрытого его кистью. Перед тем, как поехать, высокий человек в белом халате сказал им, смотря им в глаза: 
– Если хоть одно услышу хоть от одного из вас, я убью обоих. Вам понятно? Если да, то кивните. 
Напуганные муж и жена кивнули одновременно. 
– Вот и славно. Поехали в мой дом. 
Брат и сестра не догадывались, что этот человек был братом-близнецом убитого блондином ранее высокого человека в погонах. И, когда высокий человек в погонах узнал об убийстве, он сразу приехал, чтобы отомстить за смерть брата. Но брюнетка смотрела на своего мужа, её глаза блестели. Но она глотала свои слёзы, чтобы не подставлять ни себя, ни супруга. 
К тридцать первому декабря одна тысяча девятисот девяносто третьего года они всё ещё ехали в машине. Все трое ехали с одного края страны на другой. 

1994 год.
Первое января одна тысяча девятисот девяносто четвёртого года брат, сестра, брат-близнец убитого высокого человека в погонах встретили на обочине. Было красивое, но абсолютно белое, место. Это место было известно, как сначала кладбище и там вдали раньше стояла церковь. Но церковь была взорвана, проверка читателя на русофобию началась, кладбище тоже было взорвано, а трупы, лежавшие на этой территории, никуда не исчезли. Игнорируя это обстоятельство, местные власти решили засеять всё пшеницей. Поэтому летом здесь было поле, а зимой абсолютно белое место. Высокий человек в белом халате решил отойти, чтобы сходить в туалет. 
– Я больше не намерен терпеть, сестра. – Сказал блондин впервые за четыре месяца своей любимой. 
– Ты опять хочешь это сделать? – спросила брюнетка. 
– Да. Я сейчас найду, чем можно это сделать, и убью его. – Встал муж и нашёл гаечный ключ, лежавший между ним и его женой. 
Взял и пошёл к брату убитого высокого человека в погонах. Ударил по коленям, когда тот упал, ударил по голове шесть раз. Левая сторона гаечного ключа была в тёмно-красной жидкости, так как за правую он держал сам. 
– Всё. Я снова сделал это. – Вздохнул супруг супруге, садясь за руль. – Будем по интуиции ориентироваться, чтобы обратно вернуться? 
– Я люблю тебя, мой глупый брат. Мы вместе, мы вместе… – начала напевать сестра. 
– Всё же прокляты. – Сказал вслух блондин, заводя ключ и разворачиваясь в обратную сторону. 
О том, что бы вышла его жена заднего отделения белого фургона с мигалкой наверху, он забыл. Но, отъехав пять километров, муж вспомнил и предложил своей супруге пересесть спереди. 
– Ты такой глупый сейчас. – Сказала брюнетка. – Любимый… 
– Ты снова за своё, да? – разозлился блондин. – У нас мало места, а ты предлагаешь нам трахать друг друга здесь? Ты всерьёз? 
– Да. Я люблю тебя. – Сказала сестра и посмотрела на брата блестящими глазами. – Не заставляй меня плакать. 
– Ладно, любимая. – Вздохнул муж. – Мы вместе? 
– Мы вместе. – Улыбнулась жена. 
И снова они начали друг друга трахать. Так страстно, что они разбили задние правые и переднее правое стёкла фургона. Это трахание закончилось тогда, когда на улице было уже всё, кроме поля, окружавшего их с двух сторон, тёмное. 
– Уже ночь, что ли? – она смотрела на него таким взглядом, что он не мог сдерживаться что бы не начать снова её трахать. 
– А ты думала. – В ответ спросил блондин. 
– Ладно, поехали дальше. – Слезла с него брюнетка на заднюю часть белого фургона с мигалкой. 
Приблизительно через полгода они приехали к тому дому, куда их привела та женщина, убитая высоким человеком в погонах на следующий день после того, как она их приютила. 
– Наконец-то. Я уже думала, мы не доедем. – Вздохнула сестра, заходя в квартиру. 
– Я был уверен, ты обо мне лучшего мнения, но ладно. – Выдохнул брат, закрывая входную дверь квартиры и проверяя наличие ключей от белого фургона с мигалкой. Проверив, муж лёг спать, а супруга пошла на кухню, готовить ужин себе и мужу. 
– Любимый, ужин готов. – Прокричала она из кухни. 
– Дай поспать. – Отмахнулся сквозь сон он. 
– Ладно, сейчас сама принесу тебе картошку с мясом. 
Через пять минут блондин ел из ложки брюнетки. Тогда же он включил телевизор. Там шла реклама водки, называвшейся Царской. 
– Хочешь попробовать? – спросил брат сестру. 
– Царскую? – переспросила супруга. 
– Да. 
– Можно, в принципе. – Пожала плечами брюнетка. 
– Ща, я пересчитаю деньги, может быть, куплю, если хватит. – Сказал муж, залезая под диван. 
Но супруг там не нашёл не только денег, но и мешка не нашёл. Как будто и не было его все эти семь лет… 
– ****ь. – Через полчаса сказал брат сестре. – Охереть можно. Деньги у нас украли. 
– Кто? – посмотрела на него злым взглядом жена. 
– Мне откуда знать… – пожал плечами блондин. 
– Тогда почему ты думаешь, что у нас их украли? Может быть, ты, либо я, перепрятали деньги, и всё? – спросила брюнетка. 
– Пока нас не было, дверь всё время была открыта. Так что подумай ещё раз, сестра. – Сказал супруг. 
Супруга снова посмотрела на него злым взглядом, после чего, подумав о том, что её брат может прав, успокоилась. 
– Ладно. Ложись спать, брат. Я люблю тебя. 
– И я тебя. – Сказал блондин, залезая под одеяло к брюнетке. Они снова спали в обнимку, как раньше, согревая друг друга. Через полчаса первой проснулась жена, вспомнившая о телевизоре не выключенном. Там шло показание каких-то людей в зелёной форме на фоне чёрного неба и песка, бывшего под ними. Они шли вперёд и, услышав чьи-то непонятные ушам супруги слова, начали из чёрных штук, которые они несли, выпускать какие-то светящиеся штуки. 
– Мы показываем вам начало войны Российской Федерации и Республики Ичкерия. – Проговорил телевизор. – Детям и слабонервным не рекомендуем смотреть данное действие. 
Но брюнетка не прислушалась к рекомендации, точнее, сестра даже её не услышала. Жена просто смотрела на это и не могла оторваться. Только спустя пять минут после того, как было предупреждение, она услышала крики людей в зелёной форме и выключила телевизор. 
Но её супруг проснулся посреди ночи и включил снова телевизор. По телевизору уже были невыносимые уху крики, хотя он и сделал громкость на пульте минимальной. 
– Выключи, выключи! – проснулась брюнетка. 
– Щас, досмотрю, и выключу. – Сказал блондин. 
– Выключай, мне страшно, брат. – Начала жалобным тоном говорить сестра. 
– Ладно. – Пожал плечами муж, поцеловал в щёку супругу, забрался к ней под одеяло и начал её греть под одеялом. Жена снова напевала «мы вместе, мы вместе». С такими мыслями они легли спать и уснули. Но во сне сестра снова сказала «Любимый», а он в ответ «Любимая», и они снова начали друг друга трахать. Это снова продолжалось не один день. Только спустя неделю, когда было, судя по тому, что громко говорили в том месте, где брат и сестра слышали салюты, первое сентября, супруги закончили. 
– Слушай, а пошли тоже к ним присоединимся? – спросила мужа жена, когда они ели гречневую кашу. 
– Ты уверена? Там может быть опасно. – Сказал блондин. 
– Там спокойнее, чем на улице, я уверена полностью. – Ответила брюнетка. 
– Ладно. Только давай договоримся: будем ходить в школу по очереди. – Сказал шёпотом брат. – Я люблю тебя. 
– И я тебя люблю. – Сказала сестра. 
Она оделась и пошла туда. Тогда супруга ещё даже предположить не могла, что там снова встретится с тем, с кем у брата и сестры было трахание. А тот, о ком идёт строчка выше, был директором этой школы, то есть, управлял всем, включая учителей. Но брюнетка быстро договорилась с той высокой рыжеволосой женщиной, которая её быстро успокоила и, дослушав историю брата и сестры, приняла их. 
– Вы будете учиться отдельно от остальных, потому что по описанию я догадываюсь, что тот, кто с вами делал то, о чём я предпочту умолчать, есть директор нашей школы. Я думала, это лишь слухи о его рукоприкладстве к малолетним детям, но после того, как я Вас… кстати, как Вас по имени? 
– Имени? Что это? – удивлённо спросила брюнетка. Её глаза округлись. 
– Не имени, а имя. У тебя есть имя? Как тебя называли родители? – спросила среднего роста женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Я не помню своих родителей. – Жалобным голосом сказала жена. Из её округлившихся глаз потекли слёзы. 
– Ладно, прости, что спросила. Я назову тебя… Ирина. Как мою дочь, умершую после того, как я её родила. Договорились? – спросила женщина. 
– А моего брата как назовёте? – шмыгая носом, спросила супруга. 
– Так же, как моего второго, но слава богу живого ребёнка: Максим. Я надеюсь, что он будет не против. 
– Ирина я, мой муж Максим. – Проговорила вслух сестра, смотря на асфальт. – Договорились. 
– Вот и славно. Завтра можете прийти вместе? – спросила среднего роста женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Мы вместе, мы вместе… – Начала напевать, услышав слово «вместе», брюнетка. – Да, я постараюсь его уговорить. А вас как зовут? – спросила жена, придя в себя, но забыв о ом, что у них нет ключей от квартиры. 
– Зовите меня Екатериной. – Ответила та, кто назвал брата и сестру по именам. – Жду Вас к восьми утра. 
– Хорошо. 
После этого они обе развернулись и пошли: учитель пошла в школу, супруга пошла в квартиру. Сообщила мужу о том, что им надо завтра прийти в школу. 
– Если только ненадолго. У нас нет по-прежнему ключей от этой квартиры. А если ещё что-то у нас украдут, я не переживу . – Подвёл итог Максим. 
– Ладно. – Пожала плечами Ирина. – Ждём вечера, когда поедим и ляжем спать. Завтра нам надо в восемь утра быть у Екатерины. 
Они начали смотреть телевизор, где снова показывали рекламу чего-то коричневого. У блондина потекли слюни. 
– Хочешь это? – спросила брюнетка. 
– Да, я люблю сладкое. – Ответил муж. 
– А я сладкая для тебя? – спросила сестра. 
– Ну ты не коричневая, чтобы быть сладкой. – Усмехнулся брат. 
На это Ирина посмотрела на него злым взглядом. Максим же не заметил его и продолжал смотреть телевизор. После той рекламы снова показывали людей в чём-то зелёном, стреляющих в других людей на абсолютно чёрном фоне. 
– Выключай! – вскрикнула супруга. 
– Ладно. – Пожал плечами муж и, приобняв супругу, лёг с ней спать под одеяло. Они спали в обнимку, им было так тепло и хорошо вместе, пока сестра не сказала «Любимый», а брат в ответ «Любимая». После этого у них снова произошло трахание друг друга, продолжавшееся до рассвета солнца в шесть утра. 
– Что ж ты делаешь-то? – утром начала плакать жена. – Мы ведь договаривались, никакого трахания! 
– Вообще-то ты первая сказала «Любимый», и я, как и раньше, воспринял это как руководство к действию, сестра. – Сказал пониженным тоном муж. 
– Надеюсь, ты хотя бы не сделал так, что я снова беременна от тебя? – спросила Ирина, посмотрев вопросительным взглядом. 
– Я старался изо всех сил себя сдерживать, но… – сказал грустным тоном Максим. 
– Ты совсем?! – воскликнула брюнетка. – Ты совсем, да?! Нам сегодня в школу, к хорошим, надеюсь, добрым людям, а ты… – Жена заплакала. – Я не хочу тебя знать. Уходи и не попадайся мне на глаза. 
– Хорошо. – Спрыгнул с кровати, на которой брат и сестра спали не первый год, муж. – Я пошёл одеваться. Я буду жить у школы, если будешь меня искать. 
Через пятнадцать минут, одевшись, брат открыл дверь и пошёл на улицу в сторону школы. 
Через час и пятнадцать минут сестра последовала его примеру. Встретила её женщина с красноватого оттенка волосами. 
– А где твой… – спросила Екатерина. 
– Я его выгнала. Точнее, он сам ушёл из квартиры, сказав, что будет жить у школы. – Посмотрев в глаза женщине, ответила Ирина. 
– Это не тот блондин, который в чёрном свитере с молниями со всех сторон? – удивлённо спросила женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Да. Это мой брат. – Продолжая смотреть ей в глаза и понижая тон голоса, ответила брюнетка. 
– Сейчас я его подзову. Максим! – сказала Екатерина. 
– А как вы узнали, что это он? – спросила удивлённо Ирина. 
– Когда научу тебя педагогике, тогда и поговорим, доча. – Сказала женщина с красноватого оттенка волосами. 
Максим подошёл минут через пять. Его глаза смотрели на асфальт, который был вокруг школы и перед стадионом, который тогда только начал зарастать травой. 
– Что я тебе говорила по поводу твоей жены, Максим? – спросила повышенным тоном Екатерина. 
– Прости меня, пожалуйста, я не хотел этого делать, больше не буду тебя подводить никогда, супруга. – Сказал пониженным тоном брат. 
– Ты его простишь? – спросила та, кто возомнила себя их мачехой, о чём читатель мог понять по тому, что она назвала Ирину «доча». 
– Да, я люблю его и прощаю поэтому. – Вздохнула сестра. 
– Вот и славно. А теперь пошли на урок. – Сказала женщина с красноватого оттенка волосами. 
На уроке она раздала им тетради, при этом посадив их перед собой. Екатерина смотрела то на дочу, то на сыну. Но потом её взгляд остановился на блондине. 
– Максим, пойдём поговорим в коридоре. – Сказала мачеха. 
– О чём? – брат испугался. 
– О трахании. Я с тобой тоже хочу это. Твоя жена не будет против, верно? Я сейчас дам ей задания, и она будет занята, пока мы будем заниматься сексом. – Сказала женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Я всё слышала, Екатерина Андреевна. – Сказала сестра. 
– Ну раз слышала, то вы оба будете мне делать приятно. – Сказала мачеха. 
– Что? – на этот раз испугалась уже брюнетка. 
– Выбирайте: либо вы двое со мной этим занимаетесь, либо по очереди. У меня давно трахания не было, поэтому я хочу это сделать сегодня. И буду это делать на протяжении всех одиннадцати лет, что вы будете здесь учиться. И да, не вздумайте кому-либо жаловаться – сейчас такое время, да вы и сами знаете, что с вами каждый рад заняться сексом. А Андрей – директор этой школы – это мой папа. Сегодня я заберу вас обратно к нему, это будет местью вам за то, что вы его ограбили семь лет назад, из-за чего мой любимый и до тебя, Максим, единственный, любимый мужчина во всех смыслах перенёс обморок. 
– Вы не посмеете! – воскликнули брат и сестра. 
– Посмеет. – В кабинет вошёл лысый мужчина в очках. – Ещё как посмеет. И будет не одна вас мучить. Я тоже. Я и есть её папа. 
Брюнетка попыталась выбежать, но Андрей, стоявший в двери, остановил её. И, как семь лет назад, снова засунул что-то твёрдое в неё. Блондин же, смотревший на это зрелище, попытался закрыть глаза ладонями, но женщина с красноватого оттенка волосами отвела своими тощими руками его руки и поцеловала его в губы, после чего брат окончательно заплакал. Сестра увидевшая, что её муж плачет тоже заплакала. 
– Ну-ну. – Успокаивающим голосом говорил лысый мужчина в очках. – Не плачьте. По крайней мере, вам не над чем плакать пока ещё. Кать, как ты их назвала? 
– В честь твоих внуков, мальчика Максимом, девочку Ириной. – Ответила Екатерина. 
– А фамилию им дала? – спросил Андрей, доставая из правого кармана пачку сигарет, а из левого – зажигалку. 
– Нет, пап. – Сказала грустным тоном женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Ладно, дочь, не переживай, я тебя наказывать, как твою младшую сестру, не буду, успокойся. – Начал курить лысый мужчина, снявший очки. – Ни кричать, ни насиловать. А вот их я накажу. И физически изнасилую, и психически. 
– Я люблю тебя, брат. – Всхлипывая, сказала Ирина. 
– И я тебя, сестра. – Шмыгая носом, ответил Максим. 
– Всё, хватит соплей, пошли с нами. – Сказала Екатерина и взяла блондина за руку, а Андрей – брюнетку. Все четверо вышли на улицу и пошли к тому красному дому, в котором их не было семь лет. Поднявшись на этаж, где жил лысый мужчина, супругов бросили в ту комнату, где они жили с 1985 года по 1987 год. 
– И чтобы не пытались больше сбежать! – вскрикнул директор той школы. – Я и Катя будем вас по очереди вызывать к себе, и вы будете нас удовлетворять! 
– И да, так как у моего отца больше нет денег, то и еду вы не будете получать, да, пап? – продолжая его мысль, спросила учительница. 
– Верно, дочь, всё же ты в отличие от Евгении гений. 
– Евгения просто слишком добрая для тебя была, пап. 
– Да, я как-то об этом раньше не задумывался. Ты, кстати, знаешь, что она, как твой дядя, покончила с собой? 
– Теперь знаю… Ладно, кто первый: я или ты? – спросила женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Давай попробуем одновременно. – Сказал Андрей, смотря в глаза Ирине. 
– Ты не будешь со мной так же вести, как с Женей, когда увидел её в первый раз голой? 
– Нет, дочь. Насиловать тебя для меня равнозначно насилию себя. А я не настолько дурак, чтобы насиловать себя через дочь, единственную любимую женщину, оставшуюся у меня, ведь после того как Женя у меня на глазах выпрыгнула из окна, Мария, твоя мама, специально выбежала под колёса машины, я об этом по радио слышал. 
– Ладно, думаю, Ирина мне заменит мать. 
– А Максим заменит мне брата. 
– Мы не хотим этого делать с вами повторно! – воскликнули муж и жена. 
– Да хоть кричите, хоть нет. – Сказал сухим тоном лысый мужчина в очках. – За те семь лет, что вас не было, этот дом, судя по отсутствию вообще какого-либо шума, имеет только одного живого человека в своём составе. Вас никто не услышит. Кроме моей дочери, которая со мной заодно. И только попробуйте сбежать. Я купил ремень вчера. Он тонкий, как щель между вашими ягодицами. Узнав о попытке к бегству, я сначала вас буду до красной кожи вас хлестать, а потом засунуть этот ремень между щелей то у тебя, блондин, то у тебя, брюнетка, пока вы не начнёте стонать от удовольствия. Я хочу вас потом выставить на продажу, поэтому мы, я и моя дочь, быстро залечим вам и психическое, и физическое здоровья. Заодно откормим вас, дочь-то работает не только в школе, но и… как ты там говорила? 
– В стрип-клубе, пап. – Покраснела Екатерина. 
– Да. И там она немалые деньги получает. На эти деньги мы вас откормим, и потом выставим на продажу. Я всё продумал, вы не сбежите от нас. – Закончил объяснение условий лысый мужчина, снявший очки и повесивший их себе на грудь. 
– Ладно, мы всё поняли. – Сказала брюнетка за блондина. 
– Вот и славно. – Потёр ладони Андрей. – Ирина, пошли в мою комнату. 
– Слушаю. 
– А ты, Максим, пойдёшь со мной на кухню. Будешь делать приятно мне там. – Скомандовала женщина с красноватого оттенка волосами. 
После этого директор начал снова трахать сестру, а учительница, соблазнив брата, сначала сделала ртом ему приятно, а потом села на его пенис. Это продолжалось всю ночь, каждые полчаса которой отец производил обмен со своей дочерью. 
Утром, когда супруги были измотаны, они были брошены на пол той пыльной комнаты, на котором Ирина, приобняв Максима, и уснула. 
Тридцать первое декабря одна тысяча девятисот девяносто четвёртого года Андрей, Екатерина, Ирина, Максим встретили на кухне, слушая радио, где первый ожидал поздравления с Новым Годом, но вместо поздравления он услышал какую-то песню, в которой был непонятный шум, издаваемый искаженным звучанием мужского голоса и электронной гитары вперемешку с речитативом женского голоса и клавишных. 
Брат и сестра снова стали тощими до такой степени, что у них были видны их внутренние органы, зато они сидели полностью без одежды, поэтому грудь брюнетки и пенис блондина были хорошо видны отцу и дочери. 

1995 год.
Весь год прошёл в таком же темпе: директор поставил вместо себя другого, а вместо своей дочери свою бывшую любовницу, поэтому проблем с работой в школе у них не было. И быть не могло. 
Но проблемы начались с физическим здоровьем сначала у Ирины, потом у Максима, ведь они не ели уже не первый и не второй месяц. 
– Их ещё кормить придётся, а то брюнетка прямо во время секса блюёт последние несколько дней. – Сказал лысый мужчина, закуривая сигарету. 
– Может быть, она просто беременна? – спросила женщина с красноватого оттенка волосами. 
– Да не, если бы была беременна, я бы своим членом это почувствовал, что он упирается во что-то лишнее. – Выпуская дым, ответил Андрей. 
– А блондин у меня не блюёт. – Радостным, как бы гордым, тоном ответила Екатерина, смотря на берёзу, стоявшую перед их окном. – Он у меня, наверное, выносливый. И при этом то кончает в меня, то нет, но я принимаю противозачаточные таблетки, поэтому он может в меня бесконечно спускать свою сперму. 
– Всё же ты у меня умница, дочь. – Директор поцеловал учительницу в лоб. – Ну что, мне кормить брюнетку? 
– Корми. А то тебе придётся трахать меня, а я это не переживу. – Ответила резко женщина с красноватого оттенка волосами. 
Пока они разговаривали, Ирина смотрела на Максима. 
– Глупый мой, любимый мой, брат. Что же нам делать? – гладила она его по волосам. 
– Я хочу бежать, но у меня нет сил. Как будто из меня что-то медленно, но верно, выкачивают жизненные силы… – Еле проговорил он. 
– Меня возьмёшь, когда надумаешь бежать? – спросила сестра. 
– Да. Куда же мне без тебя бежать, любимая супруга. – Ответил брат. 
– И я тебя люблю. – Поцеловала блондина в губы брюнетка. 
Они попробовали встать с пола, но их тощие, как кости, ноги не могли их держать. Максим пытался поддержать Ирину, но ноги подкашивались, дрожа. 
– У меня совсем нет сил. – Сказал он дрожащим голосом. 
– Не умирай, брат! – воскликнула жена, совсем забыв о том, что неделю назад ей было разрешено кричать только во время трахания с Андреем. 
– Что у вас тут происходит? – лысый мужчина прибежал к ним в комнату. 
– Мой брат… он умирает! – плакала сестра. 
– У меня просто нет сил, жена… – Ответил еле слышно брат. 
– Умирает? – удивлённо спросила Екатерина. – Наверно, просто есть хочет, и всё. – Пожала плечами она же. – Пойдём, я тебя накормлю. 
– И сестру, любимую сестру… – Еле слышно сказал Максим. 
– Да, конечно. 
Андрей резко взял за руку блондина, а Екатерина легонько взяла брюнетку за руку. При этом супруги взялись за ручки. 
– Какая милая картина, пап! – воскликнула женщина с красноватого оттенка волосами. – Они так мило смотрятся, когда держат друг друга за ручки. Ты только посмотри на них! 
– Мне не до них. Я сегодня откормлю их, после чего звоню знакомому пограничнику – я собираюсь их врознь продать за границу. – Сказал сухим тоном лысый мужчина в очках. 
Учительница посмотрела на директора вопросительным взглядом. 
– Да, дочь, я устал от них, не надо на меня таким косым взглядом смотреть. – Повернул в правую сторону Андрей. 
– Я думала, они у нас будут подольше. – Обиженным тоном сказала Екатерина. 
– Ты забыла, как меня уже восемь лет охватил обморок? Или ты притворяешься дурочкой? – понизил тон отец. 
– Нет, не забыла. Просто я думала, что в тебе проснутся человеческие чувства к ним. Ты посмотри на них – они же ещё дети, такие невинные и добрые. У них такие красивые большие глаза, у неё карие, у него голубые. Я думала, что ты их полюбишь… 
– Сказать честно, я только, когда был первые два года тридцать лет назад классным руководителем, любил детей, чужих, не биологических. А потом я начал понимать: зачем любить чужих детей? Зачем они нужны мне, зачем мне возиться с ними? Если они не мои родные, то зачем они мне вообще? Я только в возрасте двадцати-двадцати двух лет любил детей, чужих детей. А потом пришло осознание, после которого я нашёл твою маму, с которой я сначала сделал тебя, потом Женю. Но Женя, как Мария, оказалась слабохарактерной, думаю, в этом причина, по которой обе покончили с собой. Слишком женственные, ты более мужеподобна, чем твоя младшая сестра. Так что я не смогу полюбить чужих детей, в особенности, этих детей, которые меня ограбили восемь лет назад. 
Дочь посмотрела на отца взглядом, выражающим вопрос, но через минуту она посмотрела на брата и сестру. В Екатерине сложилось два мнения: нельзя ослушаться отца и что ей жалко было супругов. 
Через четыре минуты молчания в ней победило первое: раз так сказал папа, значит, так нужно. А, если так нужно, то их нужно, как говорит Андрей, откормить, одеть и ждать того пограничника. 
– Сейчас вы будете есть! – сказал лысый мужчина, закуривая сигарету. – Вот суп с мясом, я ставлю вам кастрюлю, сами разберётесь. Вот сковородка, там картошка с мясом, сами разберётесь. Вот вода, да не в этой большой бутылке, а здесь – он показал на фильтр – бутылку не сметь трогать, это водка. 
– Водка? – переспросила жена. – Царская? – радостным тоном произнесла она 
– Чему ты радуешься, дура? – спросил директор. – Водку в таком возрасте, как вы, нельзя пить, помрёте сразу! 
– Хорошо. – Сказала обиженным тоном Ирина. – Это всё? 
– Да. Жрите всё, утром вас уже не будет в этой квартире. – Сказал Андрей и ушёл из кухни, окрашенной в белый цвет. 
Максим включил телевизор, по которому показывали какого-то седого мужчина в чёрном костюме с галстуком на груди, который говорил о том, что война скоро закончится, что он делает всё возможное для её завершения. На уровне его тоже чёрных штанов была надпись «Борис Ельцин» и ниже, меньшим шрифтом, «Президент Российской Федерации». 
– А кто такой Президент, сестра? – спросил муж. 
– Наверное, какой-то важный мужик, раз он так одет. – Пожала плечами жена. 
Пока они смотрели, лысый мужчина в очках звонил лысому мужчине без очков и разговаривал с ним. 
– Да, брат. Понял, брат. В восемь утра, брат. Завтра, как и договорились, брат. 
– Славно. – Ответил Андрей. – Спокойной ночи. 
Передав содержание разговора Екатерине, отец и дочь разошлись по комнатам и легли спать. Через двадцать минут брат и сестра тоже поели, выключили телевизор и легли спать. 
Через девять часов их разбудили. 
– Одевайтесь! – пониженным тоном прикрикнул на них лысый мужчина с очками на груди. – Через полчаса приедет мой брат и заберёт вас. 
– Куда заберёт? – дрожащим голосом спросила брюнетка. 
– А это уже тебя не касается, маленькая сука. – Ответил Андрей, обнажая свои жёлтые зубы. 
– Мне страшно… 
– Одевай себя и брата, быстро! Мой брат не любит ждать! 
Супруга разбудила брата, и они начали одевать друг друга. Через пять минут они были одеты в свитера, штаны, носки. 
– Готовы? – спросил лысый мужчина в очках. 
– Готовы. – Сказали хором брат и сестра. 
– Берите за руки мою дочь и валите отсюда. Что бы больше вас не видел в своём районе, поняли? – прикрикнул на них директор школы. 
– Поняли… – Максим и Ирина одновременно опустили глаза и пошли к Екатерине. 
Через десять минут они подошли к машине тёмно-зелёного оттенка. Там стоял мужчина с короткой русой стрижкой без очков и с голубыми глазами. 
– Это они? Те самые дети? – удивлённо спросил он свою племянницу. 
– Они самые, дядя. – Ответила женщина с красноватого оттенка волосами. 
– ****ь, они так странно выглядят. Им сколько лет? – спросил мужчина с русыми волосами. 
– Нам в этом году будет десять. – Сказала брюнетка за двоих. 
– Ух ты. А сиськи откуда? 
– Дядь, я тебе потом расскажу. – Сказала учительница, её щёки стали красными, но не от мороза. 
– Хорошо, Кать. Так дети, меня зовут Владимир, и я вас отвезу на границу с двумя странами: Белоруссией и Украиной. А там вы сами разберётесь. – Сказал мужчина с русыми волосами. – Вы меня поняли? Я ненавижу повторять по два раза людям. 
– Да, мы поняли. – Сказал блондин за двоих. 
– Вот и славно. Садитесь сзади – он открыл задние двери – и не кричать! 
– Пока, Ирина и Максим! – сказала Екатерина. 
Муж и жена ничего не сказали в ответ. Просто забрались в машину и сели друг напротив друга. Владимир о чём-то оживлённо говорил со своей племянницей, после чего он её, судя по звуку, шлёпнул по попе, она рассмеялась в ответ, и они, наконец, разошлись. Мужчина с короткой русой стрижкой сел за руль, посмотрел назад, удостоверяясь в том, что супруги действительно сзади сидят и завёл машину. 
– Путь предстоит неблизкий, всё-таки едем из одного практически конца страны в другой, поэтому можете спать. На самом деле, вы будете жить у меня в городе, я не такой урод, как мой двоюродный брат, я не планирую быть соучастником преступления, хотя сейчас такое время, что сама власть есть преступник. – Сказал Владимир. – Я вам найду школу, найду квартиру, которую буду вам оплачивать ещё лет восемь, всё-таки я военный, поэтому у меня деньги всегда есть, после чего отвезу вас в свой родной город, находящийся поблизости с тем городом, где всегда можно найти работу. Нет, я вас не обманываю вас. У меня у самого жена при родах, как и сами дети, погибла. Поэтому я хоть о вас хочу позаботится. Если вы не против. 
– Хорошо, Владимир. – Сказала брюнетка. – Просто мы столько видели всего, что не привыкли верить людям. 
– Я понимаю, Ирина. По этой причине я хочу вас туда отвезти и присматривать за вами. Я прекрасно понимаю, откуда у тебя выросла грудь, как и у твоего брата, я прав? 
– Да, ты… можно к вам на «ты»? – спросил блондин. 
– Конечно. И да, не называйте меня Владимиром. Лучше называйте меня просто отцом, папой, батей. Но не Владимиром. Вы не мои подчинённые, чтобы меня называть по имени-отчеству. Я полковник, выше меня только главный управляющий государственной границей Российской Федерации, поэтому не стоит меня называть Владимир или, тем более, Владимир Евгеньевич. 
– Хорошо, па… па. Папа, это так произносится? – спросили хором супруги. 
– Да. Вы умные ребята, с вами у меня проблем не будет значит. – Ответил мужчина с русой короткой стрижкой. 
– Да, только, если бы мы были умными, мы бы друг друга не трахали. – Сказала сестра. 
– И давно у вас инцест? – удивлённо спросил Владимир Евгеньевич. 
– С рождения, отец. – Ответил брат. (До читателя дошло, что у прототипов брата и сестры так же, ещё до знакомства, был инцест с детства, когда сестра через руки брата изучала мужской организм? Теперь точно дошло. Не задавайте ни старшей, ни младшей Суке (максимум Романовым) этот вопрос, они вас пошлют к Ищущему, а Николай, Ищущий Николай, сам сориентирует, куда вас послать. ) 
– Охереть. Но я тебя понимаю, Максим. С такой красоткой как твоя сестра грех не спать. – Усмехнулся полковник. 
– Нам не до смеха, папа. Мы устали это делать друг с другом. – Сказала жена. – Мы уже друг другом заняты вплоть до брака, по этой причине мы не хотим друг друга. Мы пришли к выводу, что мы прокляты. 
– Прокляты? – переспросил Владимир. – И давно? 
– Так же, как и инцест, бать. – Сказал супруг. 
– ****ь. Ясно. – Вытер пол со лба мужчина с короткой стрижкой. – Ладно, я своих слов назад брать не буду по поводу того, что вы теперь мои дети. У вас есть какие-нибудь документы? 
– Что это? – спросили хором Максим и Ирина. 
– Ну бумажки на которых много букв. Или вы не знаете, что такое буквы? 
– Мы максимум смотрели телевизор. – Ответил хором блондин и брюнетка. 
– Твою же рать… – Сказал Владимир. – Придётся сделать то же, что делают все в это время: переступить закон и оформить документы за вас. Начнём с того, что теперь ваша фамилия – самая известная проклятая фамилия, как у тех, кто правил нашей Родиной до 1917 года, то есть, Романовы. Согласны? 
– А у тебя какая фамилия, бать? – спросил брат. 
– Тебе какое дело? – угрюмо спросил полковник. 
– Моё дело такое: если ты оформишь на нас лже-документы, как мы тебя найдём и подадим на тебя в суд. Пока моя жена спала, я читал некоторые книги, где говорилось, что есть, кроме законодательной и исполнительной властей, ещё и судебная. И судебная решает, кого, грубо говоря, казнить, а кого помиловать. – Ответил так же угрюмо муж. 
– Понятно, почему ты не спал по ночам, когда я тебя звала спать. 
– Моя фамилия Костюшко, как у известного польского бунтаря. – Вздохнув, ответил мужчина с русыми волосами. – Только он мне не родственник, моя отцовская линия родом из Украины, а не Польши. 
– Тогда, может быть, мы тоже будем Костюшко? – спросила жена. 
– Нет. Будьте Романовыми, я не хочу своим детям такой же судьбы, как своему отцу, мать и отца которого расстреляли в 1940 году. – Ответил Владимир. – Ладно, я больше не хочу об этом говорить, заведу машину и поедем. Согласны, Ирина и Максим Романовы? 
– Согласны! – Ответили хором супруги. 
– Вот и славно. – Ответил полковник. – Ложитесь и спите. Будем останавливаться в каждом городе поочередно, начиная от этого города, если вам интересно, то его имя Находка, там буду вам покупать сладкое и заправляться заодно. В азиатской части России не так всё плохо, как в европейской, предупреждаю вас заранее. 
– А почему такая разница? – поинтересовались брат и сестра. 
– Хер его знает, цитируя ту, с кем я познакомился, когда штурмовал телецентр в Останкино. 
– А, вот, что такое Останкино! – воскликнул блондин. 
– Да. И надо сказать, что я ей обещал не цитировать её, то есть, не говорить слово «хер» лишний раз, но, надеюсь, она меня простит. Она ведь не такая злая, как все про неё говорят. Она мне тогда ещё поведала историю своей жизни, которую я рассказывать поклялся жизнью, что не буду. Ни письменно, ни устно. Как у нас, военных, говорят, это в моей голове под грифом «секретно». Всё, поехали. 
Владимир перекрестился, завёл ключи, и тёмно-зелёная машина поехала. 
– Бать, мы будем спать, ты не против? – спросил Максим. 
– Нет, конечно. Спите. – Ответил мужчина с короткой стрижкой. 
Муж и жена легли спать и, когда они приближались к следующему известному населённому пункту, они уже крепко спали. 
Тридцать первое декабря одна тысяча девятисот девяносто пятого года они встретили на подъезде к Тюмени, так как машина у полковника была старая и ехала не так быстро, как хотелось бы ему. 

1996 год.
– Одну бутылку водки, пожалуйста. – Попросил Владимир продавщицу в ларьке. 
– Вам царскую или обычную? – спросила женщина в халате как у поваров хлебобулочного завода. 
– Кто-то сказал царская водка? – спросила сестра. 
– Откуда ты знаешь, дочь про царскую водку? – настороженно спросил полковник. 
– Я хочу её попробовать! Купи, купи, купи! – прыгала на месте брюнетка. 
– Совсем, что ли, сдурела? Водка – это совсем не детский напиток. – Сказал мужчина с короткой русой стрижкой. 
– Потому и хочу попробовать, пап. Я уже женщина, я несколько раз рожала от родного брата. – Обиженным тоном сказала жена. 
– Тише ты. Ладно. Дайте царскую, пожалуйста. – Вздохнув, Владимир обратился к продавщице. 
– С вас пятьдесят долларов. – Сказала женщина. 
– Но у меня только двадцать пять… – Сказал полковник, вспоминая сколько у него лежит в машине. 
– Расслабься, бать. Дальше действовать буду я. – Сказал Максим, взяв пистолет из-под сиденья водителя тёмно-зелёной машины. – Давайте ему водку, или я убью вас! 
– Ладно, ладно, держите свою водку, только не убивайте меня! – взмолилась и закричала женщина в халате как у поваров хлебобулочного завода. 
Направляясь обратно к машине, мужчина с русыми волосами посмотрел на своего сына: 
– Ты умеешь убивать? – спросил Владимир. 
– Да, он несколько лет назад убил высокого мужчина в голубой рубашке за то, что меня трахал. – Сказала, подняв нос вверх, Ирина. 
– Охереть. – Спустя минуту ответил полковник. – А за что убил? Мотив-то понятен, но Макс, ты помнишь причину, по которой ты убил милицейского? 
– Из ревности. Я очень сильно люблю свою сестру, и по этой причине очень сильно боюсь её потерять. – Ответил блондин, опустив голову. – У меня после того дня голова, не переставая, болит так сильно, что хочется и себя убить. 
– Не надо, брат. Я люблю тебя. – Сказала брюнетка и в подтверждение своих слов поцеловала супруга в его левую щёку. 
– И я тебя. 
– Отставить признания в любви, брат и сестра, у которых есть опыт в инцесте! – скомандовал мужчина с короткой стрижкой русых волос. – Ещё раз увижу, как кто-то из вас целует друг друга, я вас и правда вывезу на границу с Белоруссией и Украиной, вам понятно? 
– Да, папа… – хором сказали муж и жена. 
– Так-то лучше. Ну а теперь, поехали. – Владимир открыл им дверь. Так прошло первые полчаса первого января одна тысяча девятисот девяносто шестого года. 
К первому июня того же года они приехали в Москву. 
– Для своих детей только лучшее, поэтому, Ира и Макс, предлагаю остаться здесь, в Москве, в столице нашей родины. – Предложил полковник. 
– Какой красивый город! – воскликнули брат и сестра. – А где мы будем жить здесь? 
– Это не ваши проблемы. Ваша проблема в другом: получить здесь образование и не позорить свою фамилию, которая звучит как? – спросил мужчина с короткой стрижкой русых волос. 
– Романовы? – ответил за двоих Максим. 
– Молодец. Значит, с памятью проблем нет, за это могу быть спокоен. – Похвалил Владимир. – У меня тут сын от первого брака живёт на Арбате, будете у него жить. Согласны? 
– А ты? – спросила Ирина. – А ты где будешь? – в её глазах появились слёзы. 
– Ну-ну, не переживай, я буду к вам приезжать, правда, раз в полгода, так как война с Чечнёй ещё идёт. – Ответил полковник. – Не переживай так сильно. 
– Я люблю тебя, папа. Можно к тебе на колени сесть? – спросила брюнетка. 
– Понятно, сестра… – Угрюмо сказал блондин. 
– Да, можно. – Сказал мужчина с короткой стрижкой русых волос. 
Жена села вплотную к животу своего отца и, когда тёмно-зелёная машина была на парковке, незаметно расстегнула ширинку такого же цвета штанов и забралась рукой в трусы. 
– Ты что творишь?! – воскликнул Владимир. 
– Я хочу с тобой инцеста, папочка… – Проговорила мягким голосом жена. – Ты ведь меня любишь, почему у нас не может быть того же, что у меня с твоим сыном? 
– Уймись! Я женат! – пытался её отговорить полковник. 
– Мы вместе, мы вместе… – напевала брюнетка. – С Максимом мне уже не интересно, я хочу новых ощущений. 
– Понимаю. – Ответил мужчина с короткой стрижкой русых волос. – Ладно, один раз можно… 
Начавшееся трахание на глазах у блондина его супруги его якобы отцом было недолгим: через десять минут, жена успокоилась, а Владимир ещё через десять минут перестал отрывисто дышать и, наконец, смог заправить машину. 
– Давно у меня такого жаркого секса не было. – Похвалил свою дочь полковник. – Я тебе предлагаю пойти в проститутки – я тебе сделаю поддельные документы, и ты таким образом будешь зарабатывать. 
– Через трахание? – переспросила Ирина. 
– Да, почему нет? – спросил мужчина с короткой стрижкой русых волос. 
– Ты ведь сам только что сказал, один раз. То, что было тридцать минут назад, было ошибкой – я люблю своего брата, я не изменяю ему. Не буду больше с тобой. – Гробовым тоном сказала брюнетка. 
– Хорошо… – изобразив испуг, ответил Владимир. – Но потом не удивляйся, если приду ночью к тебе и убью тебя. 
– Скорее, это я тебя убью, папа. – Сказал Максим таким же гробовым тоном. – У меня нож всегда в рукаве, поэтому будь аккуратен с нами. 
Через пятнадцать минут все трое прибыли улицу Арбат, Новый Арбат. Там полковник вместе с новыми детьми пешком дошёл до квартиры сына. Их встретил парень с растопыренной стрижкой салатового цвета. 
– О. Батя. Какими судьбами? Я думал, ты всё уже, застрелился. – Сказал он, смотря на отца. 
– Щас ты у меня застрелишься за такие шутки, Михаил. – Сказал мужчина с короткой стрижкой русых волос. – Ты один живёшь или нашёл себе бабёнку, наконец? 
– Нашёл. – Ответил Михаил. – А это кто? – его взгляд упал на супругов. 
– Это твои не родные по крови, но родные по крови друг другу брат и сестра, это – Владимир указал на блондина – Максим, это – полковник указал на брюнетку – Ирина, их фамилия – Романовы. К понедельнику чтоб нашёл им школу и встречал их из неё. 
– Ну бать, у меня же универ… – протянул слово «ну» парень с растопыренной стрижкой салатового цвета. 
– Ладно тебе врать-то, тебя отчислили завтра будет ровно полгода как! – послышался девичий голос из глубин квартиры. 
– Блин, Марин, не пали контору. – Шикнул на неё Михаил. 
– Тебя отчислили? – не изображая удивление, спросил Владимир. – Да как ты мог, я ведь квартиру близ Кремля для того, чтобы тебя туда зачислили, продал! 
– Я не хотел, оно так само получилось. – Потупив взгляд, сказал парень с растопыренной стрижкой салатового цвета. – Ладно, давай сюда этих двоих… – его взгляд упал на грудь одиннадцатилетней девочки – я о них позабочусь. 
– Скорее, я позабочусь, зная твоё пристрастие к различным бабам! – послышался женский голос из глубин квартиры, приближавшийся к двери. – Привет, Владимир. 
– Привет, Саш… Ты с нашим сыном живёшь? – удивлённо спросил мужчина с короткой стрижкой русых волос. 
– Я не хочу быть, как эти бездомные на улицы валяться и вонять на пол-улицы. Поэтому приходится жить с этими двумя и терпеть их до двух часов ночи, когда наш сын смотрит телевизор, а его Вика делает готовится к парам. – Вздохнула блондинка с грубоватым от курения голосом. 
– Ясно. Ладно, раз ты присмотришь за этими двумя, то я могу быть спокоен. Только давай выйдем к машине, мне тебя надо кое-о-чём предупредить в отношении этих детей. – Сказал полковник. 
– Хорошо. – Спокойно сказала Александра. – А вы, дети – она обратилась к супругам – заходите в квартиру и идите к той красной двери в крайнем правом углу. 
– Хорошо, эээ… – начал за двоих говорить муж. 
– Мам. Называйте меня мамой. – Сказала смягчённым тоном блондинка с грубоватым голосом. 
Ирина и Максим вошли в квартиру, а Александра вышла к Владимиром, и те спустились по лестнице. Минут через десять блондинка вернулась: десять минут назад идеально уложенные волосы теперь стояли дыбом. 
– Что-то случилось, мам? – спросил Михаил. 
– Да. Но это не твоего ума дело. Я взяла на себя ношу воспитывать этих даже не знаю, как назвать: либо гениями, либо преступниками. – Прошептала она. 
– Мам, называй нас проклятыми! – сказали хором брат и сестра из её комнаты. – Мы к этому выводу уже пришли, и тебе рекомендуем быть с нами согласной! 
– Хорошо, дети… – Продолжала шёпотом говорить блондинка с грубоватым голосом. – Где мои сигареты, Миша? Я спустя полтора года снова хочу закурить… 
– Сейчас принесу. – Сказал парень с растопыренной стрижкой салатового цвета и ушёл в сторону кухни. В это время Александра пошла в комнату к супругам. 
– Давайте договоримся: я вас вожу в школу, даю вам деньги на пропитание, а вы взамен меня не трогаете в том смысле, чтобы убить или заняться со мной сексом. Договорились? – спросила она дрожащим голосом. 
– Договорились! – сказали хором Ирина и Максим. 
– Хорошо. – Уже спокойным голосом сказала блондинка с грубоватым голосом. 
Через минуту Михаил принёс ей сигареты, и она вышла на балкон, выходящий в сторону Кремля. 
– Миша, Даша, подойдите ко мне, я хочу с вами серьёзно поговорить! – подозвала Александра своего сына и его девушку к себе. 
– Идём. – Сказали те хором. 
Через две минуты они пришли. То, о чём они разговаривали, было известно лишь им одним, но разговор затянулся, и затянулся он на полчаса, если не учитывать постоянное выдыхание дыма из тела инициатора разговора, если и выдыхание дыма учитывать, то разговор затянулся на час. Под конец разговора все трое вышли. 
– Я тебя поняла, главное устроить их в школу. – Подытожила Дарья. 
– Слава богу, что сын нашёл нормальную себе девку, а не всех этих, стоящих там, куда я езжу преподавать, на Дмитровском. – Усмехнулась Александра. 
– Мам, а ты не думала, что у них просто нет другого выбора? – спросил Михаил. 
– Ну ты-то хоть не тупи. Выбор есть всегда и у всех, как и выход. Просто кто-то слеп – всё очень просто в жизни. Другой вопрос, что кто-то это понимает, как я к двадцати годам, а кто-то – она ткнула пальцем в грудь сына – не понимает этого и в двадцать пять. Как ты. 
Сын сказавшей эти слова лишь потупил взгляд. 
– Но их воспитанием буду заниматься я одна, вы поняли меня? – грозно сказала блондинка с грубоватым голосом. 
– Да. Я сегодня начну поиск школы для них. – Ответила девушка. 
– Вот и славно. 
В то же время брат и сестра лежали на кровати и смотрели друг другу в глаза. 
– Ты такой смешной сейчас, брат. – Сказала брюнетка. – Знаешь, о чём я сейчас думаю? 
– О… как там наше трахание называл батя? Инцест? Об инцесте? – спросил в ответ блондин. 
– Да, я люблю тебя. – Сказала жена и поцеловала мужа в губы так страстно, что он не мог сопротивляться своему желанию. 
– И я тебя. Мы вместе? 
– Мы вместе. Причём мы в месте, которое отдаёт теплом и заботой впервые за нашу жизнь. 
– Согласен. 
Когда Александра пришла в свою комнату, она увидела двоих раздетых одиннадцатилетних детей, лежавших на её постели и целующих друг друга. 
– Вы что творите?! – воскликнула она не веря своим глазам. 
– Мы творим любовь. Хотите к нам присоединится? – спросили хором Ирина и Максим. 
– Нет, меня Владимир предупреждал о том, что вы либо можете соблазнить, либо убить человека. Так что нет, я не хочу и не собираюсь к вам присоединятся. Раз вы любите друг друга, то любите только друг друга и не изменяйте друг другу. И да, Дарья завтра поведёт вас устраивать в ближайшую школу. Чтоб не подводили свою фамилию, доставшуюся вам от самой известной, как и вы, проклятой семьи, поняли меня? – максимально гробовым тоном спросила блондинка с и без того грубоватым голосом. 
– Да. Мы вас поняли. 
– А Дарью я вам вечером, когда будет семейный ужин, покажу. – Сказала Александра и вышла из своей комнаты. 
Ирина и Максим обнялись и легли спать. К шести часам их приёмная мать разбудила. Там они познакомились с Дарьей. К концу ужина она сообщила, что нашла школу. 
– Есть одна проблема, Александра Николаевна. – Сказала под конец Дарья. 
– Слушаю. – Сухим тоном сказала блондинка с грубоватым от курения голосом. 
– Эта школа находится недалеко от Площади Революции. 
– И в чём проблема? 
– Туда можно только на метро добраться. – Почти шёпотом сказала девушка. 
Александра Николаевна стукнула кулаком по столу. 
– А без метро никак? – прокричала на всю кухню женщина. 
– На улице бандиты, их могут убить, мам, лучше прислушайся к словам невесты своего сына. – Подал голос Михаил. 
Александра посмотрела на него и только через минуту заговорила. 
– Ладно, ты прав, Миша. – Сказала она спокойным тоном. – Прости, Даш, я не со зла. Ладно, я буду им давать деньги на метро. Надеюсь, билет недорогой. 
Первого сентября одна тысяча девятисот девяносто шестого года Романовы пошли в школу. Тридцать первое декабря того же года они встретили на Новом Арбате в постели, так как не хотели со всеми остальными отмечать Новый Год и смотреть обращение Президента к гражданам. 

1997 год.
Пятнадцатого января одна тысяча девятисот девяносто седьмого года Ирина и Максим, как всегда, шли к метро, когда произошло непредвиденное: брюнетку схватил неизвестный мужчина и посадил себе в машину. Блондин же, не зная, что делать, пошёл в школу и через пять часов вернулся домой, где всё рассказал Александре Николаевне. 
– И в какую сторону они поехали? – спросила под конец женщина. 
– В сторону Москва-реки. – Дрожащим голосом ответил брат. 
– Только не это! Он собирается её утопить! – воскликнула блондинка с грубоватым голосом и выбежала на улицу к автомату с телефоном, где вызвала такси. 
На следующий день, в четверг, она, вся перемазанная в крови, вернулась с сестрой Максима. 
– Держи свою супругу и больше не отпускай её, понял? – прогремела женщина. 
– Понял. – Всё тем же дрожащим голосом ответил муж. 
Он взял за руку жену, и они пошли в комнату. Полдня супруги друг друга успокаивали, после чего уснули в обнимку. Семнадцатого января того же года они пошли пешком в школу, пройдя впервые по Красной площади. К вечеру они вернулись домой. 
Свои двенадцать лет они отметили смотря друг на друга. Брат видел в прежде безупречно чёрных волосах сестры седину так же, как и она видела в прежде безупречно жёлтых волосах брата серые части волос. В тот день они просто молчали, несмотря ни на что. Теперь Ирина и Максим отвечали исключительно на уроках и исключено на вопросы своей приёмной матери. Больше они не разговаривали друг с другом. 
Жена начала подозревать своего мужа в неверности ей в ноябре одна тысяча девятисот девяносто седьмого года, когда увидела, как её супруг смотрит на Дарью, к тому моменту уже вышедшую замуж за Михаила и уехавшую с ним на фронт на Северный Кавказ и приезжавшую раз в месяц за пропитанием. В свою очередь Максим подозревал, что Ирина может ему изменять с кем-нибудь из школьных учителей. Но это было глупо: Романовы никак не могли привыкнуть к мысли, что нет больше педофилов в их жизнях. 
Тридцать первое декабря одна тысяча девятисот девяносто седьмого года супруги встретили, начав снова друг с другом разговаривать. И первые слова их были… 
– Я люблю тебя. 

1998 год.
Первое января одна тысяча девятисот девяносто восьмого года началось с того, что брюнетка нашла водку у своей приёмной матери и принесла её своему мужу. 
– Давай попробуем! – предложила супруга, смотря в глаза брату. 
– Ты что, это же взрослый напиток! А вдруг его не зря можно только взрослым? – удивился блондин. 
– Да расслабься ты! Мы уже взрослые, помнишь? Несколько детей сделали! И после этого ты считаешь, что мы не взрослые? 
Максим призадумался и через пять минут согласился. 
– Ладно. Рано или поздно всё равно будем её пробовать. Лучше рано, чем поздно. 
– Вот именно! Поставь её на подоконник и без меня начинай! – сказала Ирина и выбежала за стаканами. 
Через десять минут жена принесла два стакана, в которые Романовы по очереди наливали друг другу водку, пока бутылка не стала пустой. В час ночи они валялись на постели и смотрели друг на друга, как почти ровно тринадцать лет назад. 
Но в час и одну минуту вошла в комнату Александра Николаевна. 
– Вы что, совсем больные? Кто вам разрешил пить водку? – не своим голосом кричала блондинка. 
– Мы сами захотели. – Сказали хором брат и сестра. 
– Значит так, моё терпение лопнуло! Одевайтесь и идите жить на улицу! 
Через пятнадцать минут женщина выгнала супругов на улицу. Максим смотрел на Ирину, протрезвев первым. 
– Что нам теперь делать? – спросил он её. 
– Не волнуйся, брат мой любимый, я, когда возвращалась с кружка по шитью, познакомилась с одним дядей, он владелец гостиницы, находящейся недалеко от нашей школы. Сейчас протрезвею и позвоню ему. 
Через ещё пятнадцать минут брюнетка протрезвела и позвонила тому мужчине. 
– Через пять минут приедет, братик. – Еле выдавила из себя брюнетка. 
– А он не будет тебя трахать? – настороженно спросил блондин. 
– Да нет. Он будет трахать тебя, он мне рассказывал, что есть такой тип мужчин, которые любят других мужчин, и когда я ему рассказала про тебя, он сразу заинтересовался тобой, так что Максим можешь быть спокоен за меня. 
Максим посмотрел на Ирину округлившимися глазами. 
– И да, пока не забыла, это и есть плата за жильё у него в отеле. 
Через три минуты приехал белый лимузин, из задней двери которого вылез темнокожий высокий мужчина. 
– Знакомься, Джон, это мой муж, я про него тебе много рассказывала. 
– А он и правда красив. – Сказал без малейшего акцента владелец гостиницы. – Ладно, Ирина, ты помнишь условия договора: вам будет комната с самой лучшей кухней, мне – Максим. 
– Да-да-да, всё верно. – Кивнула супруга. 
– Тогда можете садиться в машину и ехать вместе со мной на Никольскую. – Сказал высокий темнокожий мужчина. 
В два часа ночи Джон устроил Романовых в номер, где было всё: ванная, окно, туалет, ковёр, кровать. 
– Ты не волнуйся, главное, Макс – успокаивал его высокий темнокожий мужчина – оплата будет происходить два раза в месяц. 
– Хорошо, что не каждый день. – Гробовым тоном произнёс блондин. 
– И да, предварительно я буду это спрашивать у Ирины. Так что начинай привыкать к внезапным звонкам по ночам от меня. – Подмигнул владелец гостиницы брюнетке, а та подмигнула в ответ. 
Через тринадцать дней они пошли в школу, и в ту же ночь Джон позвонил Ирине. Буквально через полчаса произошла первая оплата, бывшая на удивление мужа не такой болезненной, какой он предполагал в первый раз. Тридцать первого января того же года это повторилось. 
Свои тринадцать лет Романовы отметили в первый раз с тортом, но это не прибавило хорошего настроения мужу. 
– Ты чего не ешь? Это ж так вкусно, Джон говорит, что лучшие повара, чуть ли не из Кремля, главного места в нашей родине, приготовили его, этот торт. – Удивлённо спросила жена. 
– Как ты можешь спокойно есть, зная, что твоего брата насилует какой-то мужик и заставляет тем самым твоего мужа изменять тебе? – злым тоном спросил супруг. 
– Во-первых, это не измена, а простая оплата за проживание. Во-вторых, ты мне ни разу не жаловался на то, чтобы тебе было больно. – Возразила брюнетка. – Я люблю тебя, брат. 
– Если бы любила на самом деле, то позволила себя ему трахать! – повысил голос блондин. – Или ты дурой прикидываешься? Или тебе доставляет это такое же удовольствие знать о том, как твоего любимого трахает твой якобы друг? Ответь мне, в противном случае я уйду от тебя и уйду из этого долбаного отеля в мир иной. Я знаю, что здесь недалеко протекает Москва-река, я просто встану и утоплюсь! 
Ирина посмотрела на Максима, её глаза заблестели. 
– Не делай этого, я тебя поняла… – Сказала она, начиная плакать. – Я сейчас ему позвоню и изменю условия договора. 
– Вот и славно! – воскликнул муж и наконец притронулся к торту. 
Той же ночью ножом, который лежал у окна, сестра пыталась перерезать себе вены, но вышедший из туалета брат, увидевший это, вовремя её остановил. Через полчаса они вместе позвонили владельцу отеля, который, выслушав их, был вынужден согласиться: 
– Мне не нужна плохая слава, поэтому поступим так: в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое число каждого месяца будешь ты, Макс, а в ночь с предпоследнего дня на последний день каждого месяца будешь ты, Ира. Вы согласны? 
– Согласны. – Сказали хором Романовы. 
Через девять дней договор пришёл в действие. Тридцать первое декабря одна тысяча девятисот девяносто восьмого года они встретили вместе с Джоном. Это был первый в их жизнях групповой секс с третьим человеком. Таким образом брат и сестра решили «отблагодарить» своего «спасителя». 

1999 год.
Первое января одна тысяча девятьсот девяносто девятого года Ирина встретила в обнимку не с Джоном, а с Максимом. Когда она проснулась в девять утра того же дня, она увидела лежащий труп владельца гостиницы и нескольких высоких мужчин в чёрных костюмах с пистолетами в руках. Брюнетка хотела закричать, но блондин не спавший уже час к тому моменту, когда его супруга проснулась, ей объяснил, что это он нанял киллеров, чтобы убить высокого чернокожего мужчину, потому что муж приревновал Джона к своей жене. 
– Ну и заодно, чтобы получить его деньги! – подытожил брат. – Сейчас мы вскроем сейф, я им отдам деньги, а оставшиеся мы заберём себе. Договорились, сестра? 
– Да как ты можешь такое делать! – воскликнула сестра. – Ладно тогда, в Иркутске, но сейчас-то всё поменялось, мы уже взрослые люди, мы несём за себя ответственность! А вдруг об этом узнает милиция и нас посадят? 
– Не посадят вас. – Сказал главный из киллеров. – Стране сейчас не до таких мелких преступлений. 
– Вот, видишь, раз можно беззастенчиво убивать, то с чего ты взяла, что нас посадят? – поддакивал блондин. 
– Ладно, вы, пожалуй, правы. – Пожала плечами брюнетка. 
Через двадцать минут был найдет и вскрыт сейф. 1/3 всех денег поделили между собой киллеры, сразу после этого ушедшие из отеля, 1/3 Романовы забрали себе, 1/3 они решили раздать оставшимся работникам гостиницы. 
– Будьте счастливы! – сказали хором супруги. 
Те деньги, что они получили, составляли сумму триста тысяч долларов и, как в прошлый раз, Ирина предложила Максиму оставить. 
– Всё равно у нас всё есть – жильё, еда, образование… Может, забьём на школу? – спросила жена. 
– Согласен, всё равно ничего нового я там не узнал. – Ответил муж. 
Через неделю они купили себе всю одежду в находящемся неподалеку Центральном Универсальном Магазине на весь год, наивно полагая, что они перестали расти. Однако потом выяснилось, что по каким-то непонятным причинам супруги действительно росли медленнее, чем раньше. Брюнетка вскоре поняла причину: недостаток питательных средств. Блондину на это было плевать, он б`ольшую часть времени гулял по ближайшей площади, по Красной площади. 
Свой четырнадцатый день рождения они встретили в новом номере, подписав договор о том, что теперь они владельцы гостиницы. 
– Максим отвечает за наши внешние связи – сообщила Ирина на первом собрании гостиницы, произошедшем на следующий день после их дня рождения – я, то есть, Ирина отвечаю за внутренний распорядок. Есть вопросы? 
– Да. – Поднял руку седовласый мужчина. 
– Слушаем. – Сказал за обоих Романовых блондин. 
– А повышение заработной платы предвидеться в ближайшее время? А то я работаю здесь почти двадцать лет и за это время ни разу не видел ни свою дочь, ни своих, если они, конечно, есть, внуков. 
– Повышение заработной платы возможно только в случае увеличения клиентов. До вчерашнего дня – ответила на вопрос брюнетка – мы были вашими единственными клиентами. Так что ни о каком повышении заработной платы не может быть и речи! 
– Тогда я увольняюсь. – Сказал спокойным тоном старик. 
Через пять минут все остальные, кроме брата и сестры, сказали то же самое, в результате чего жене пришлось расписываться, а мужу ломать голову над вопросом, где найти новых сотрудников. Однако у них осталось ещё двести девяносто тысяч долларов, поэтому первый месяц они особо не заморачивались: Максим ходил в ближайшую Библиотеку имени Ленина, Ирина же нашла все продукты в ресторане и, как в Иркутске, начала их самостоятельно готовить. 
Однако к осени между Романовыми начался конфликт из-за предприятия, находящегося в их совместном владении: сестра хотела весь отель получить, брат предлагал, начитавшись книг по экономике, сдавать отдельные части в аренду по средней цене. К середине октября они смогли прийти к решению: на территории, которой владела брюнетка сдавать номера, цены на которые устанавливал блондин. Эта территория была самой живописной, поэтому деньги потекли рекой. 
К тридцать первому декабря одна тысяча девятисот девяносто девятого года общая заработанная сумма супругов составила полтора миллиона рублей, из которой двести тысяч девяноста долларов были всё теми же, что они получили в результате ограбления Джона. 

2000 год.
Но первое января двухтысячного года они встретили в окружении новых клиентов у своей постели. 
– Капитан Широков. – Сказал тот, кто был высоким и носил очки. – Скажите, пожалуйста, откуда у двести тысяч девяноста долларов? 
Ирина уже хотела ответить, когда вмешался Максим: 
– А с какой целью спрашиваете? 
– Вообще-то здесь вопросы задаю я, а не ты, мальчик. – Сказал тот, что был пониже, но с правой чёлкой. 
– Ну как бы это наше личное дело, откуда у нас такие деньги. – Сестра, понимая, что брата могут просто заставить сказать всё как есть, ответила сама. 
– Одно дело, если бы у вас на руках было двести девяноста долларов. – Попытался разъяснить тот, что носил очки и был высоким. – Но у вас же двести тысяч девяноста долларов! Сейчас, когда пришёл новый президент к власти, мы, милиция, начали проверку. Мы выяснили слухи о двух подростках, которые владеют гостиницей с прошлого года, причём так внезапно её получили, что мы, я и мой друг Семёнов, не могли не прийти к вам. Просто скажите честно, откуда у вас эти деньги, и тогда никакого наказания, так как вам ещё нет шестнадцати лет, мы наладили справки о вас и выяснили, что шестнадцать вам только в следующем году исполняется, что уж говорить о восемнадцати лет, поэтому уголовка вам не светит. Уголовка – это, чтобы вы понимали, значит тюрьма. Вы же не хотите в тюрьму, правильно? 
– Хорошо. – Блондин решил взять вину на себя. – Я заказал киллеров на владельца гостиницы, и они убили его. Потом мы нашли сейф и разделили сумму: триста тысяч долларов мы взяли себе, триста тысяч мы раздали киллерам, последние триста тысяч мы отдали тем, кто здесь работал на прежнего владельца гостиницы. 
– А зачем вы его убили? – спросил тот, что был ниже, но с правой чёлкой. 
– Затем, что он брал с нас плату за жильё в его отеле через трахание с ним. – Ответила брюнетка. – Нас что в Иркутске, когда нам было по году до трёх, что в Москве, когда нам было тринадцать лет, трахали. И, вспоминая, как мы остались тогда незамеченными – тут жена начала плакать – мы решили снова это провернуть. Поймите нас правильно, мы не хотели этого делать, нас вынудили жизненные обстоятельства. Понимаете? 
– Но убивать-то зачем? – спросил капитан Широков. 
– Потому что я и до этого высокого, как вы – муж указал пальцем на высокого мужчину в очках – человека в погонах, который трахал мою жену убил из ревности. И сейчас причина в ревности. У меня всё время есть ощущение того, что я просто могу её потерять. А что я буду без неё делать? Что я такое без моей любимой сестры? – тут уже Максим начал плакать. 
– Да, мы брат и сестра, да, мы любим друг друга, да, мы в детстве заключили брак между собой, что в этом такого? – уже начала злиться Ирина. 
– Ладно, хорошо, мы поняли, не надо горячиться. – Сказал тот, что пониже и с правой чёлкой. 
– Вот и славно, что мы поняли. Мы пошли. 
После этого милиция вышла, а Романовы посмотрели друг на друга и единовременно сказали: 
– Я люблю тебя. 
После чего они обнялись и легли спать дальше. Второго января того же года брат и сестра проснулись и включили телевизор, где показывали итоги недели. В этих новостях супруги узнали, что тот седой мужчина, которого они видели раньше по телевизору, передал свою власть другому человеку. 
– Интересно, а почему он это сделал? – спросила удивлённо брюнетка. 
– Ну он же ясно сказал – «я устал, я ухожу». – Ответил блондин. 
– Мне кажется, что есть какая-то другая причина в его уходе. 
– Возможно. – Пожал плечами муж. 
Другие новости их не особо заинтересовали, поэтому после окончания той новости они снова легли спать, хотя было только семь часов вечера. 
Третьего января двухтысячного года они вышли на улицу, прогуляться по Никольской. Тогда же жене показалось, что среди гуляющих был Андрей, тот самый Андрей, что насиловал их во второй половине восьмидесятых годов двадцатого века. Однако присмотревшись и увидев, что тот мужчина не курит и не носит очки, она успокоилась. 
Когда Романовы вернулись, Максим взял трубку: звонил Владимир. 
– Вы почему не на Новом Арбате? – спросил полковник. 
– Нас выгнали. – Сказал невозмутимым тоном блондин. 
– Кто? Александра? 
– Да. 
– Ладно, сейчас я к вам приеду. 
Через два часа мужчина с короткой русой стрижкой вошёл в отель. 
– Садитесь. 
– Но… 
– Садитесь говорю, это здание заминировано! 
Через десять минут, когда брат и сестра сели в машину отчима, гостиница взорвалась. 
– Хорошо, что успели деньги вынести. – Сказали хором брат и сестра. – Куда мы поедем? 
– В Иркутск: мой брат повесился, а племянница уехала к моей сестре в Санкт-Петербург. 
Тридцать первое декабря двухтысячного года супруги встретили в Екатеринбурге. 


2001 год
Однако, когда Владимир попытался завести машину первого января двух тысяч первого года, то у него не получилось. Ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза. 
– Видимо, бензин кончился. – Озвучил вслух свои мысли полковник и пошёл на заправку. Там у него завязалась перестрелка с лысым мужчиной, продолжавшаяся полчаса. Заправив машину тёмно-зелёного цвета, семья уехала из города. 
Свои шестнадцать лет Романовы встретили в квартире, с которой, а точнее, с владельцем которой у них были не самые положительные воспоминания. 
– Меня перевели на границу с Монголией, поэтому я буду относительно рядом. Надо решить вопрос, в какую школу вас устроить… 
– Не надо нас устраивать ни в какую школу. – Сказала за двоих брюнетка, кончики волос которой уже были седыми полностью. – Мы её бросили два года назад. 
– Да. – Подтвердил блондин, у которого также кончики волос были белыми. – У нас деньги есть, еда есть, читать мы умеем, считать мы умеем, зачем нам что-то ещё нужно, бать? 
– Ну раз вы так считаете, то проблема теперь другого характера. – Пожал плечами мужчина с короткой русой стрижкой. – Вы знаете, что такое работа? 
– Нет. – Хором сказали супруги. 
– Работа – это занятие, на котором вы получаете деньги. После того, как люди получают образование, они идут искать работу. Рано или поздно эти ваши полтора миллиона рублей либо у вас заберёт правительство, либо вы их сами потратите. Обычно в семьях работает мужчина, так что Максим тебе придётся искать работу. 
– А если не найду, то моя сестра умрёт с голоду? – спросил жалобным тоном муж. 
– Да. – Сказал Владимир. – Но тебе ещё нет восемнадцати, поэтому на нормальную работу тебя никто не возьмёт, сын. Лучше почитай книги Андрея: двадцать пять лет назад он был нормальным и читал нормальные книги. Из них ты узнаешь много полезной информации. 
– Хорошо. – Среагировала жена. – А мне чем заниматься? 
– Попробуй найти себе любимое занятие, чтобы, если твой брат не найдёт работу, ты могла сама зарабатывать деньги. 
И тогда Ирина и Максим начали читать. К тридцать первому декабря двух тысяч первого года они однако устали читать книги и стали смотреть телевизор. Именно с шестнадцати лет их умственное развитие, как это ни прискорбно признавать, начало от их ровесников отставать. 

2002 год.
В то же самое время полковник увидел, что его приёмные дети начали умственно отставать. И тогда он решил взять приёмного сына с собой на работу. Владимир предварительно об этом сообщил Максиму. 
– И что я буду должен делать? – спросил муж своего отчима. 
– Так как у тебя ещё возраст не подлежащий мобилизации, то будешь просто сидеть в машине и наблюдать за тем, как я проверяю, сбежали ли наши к ним, монголам. – Ответил мужчина с короткой русой стрижкой. 
– А мне что, просто сидеть и ждать своего брата? – удивлённо спросила брюнетка. 
– Да. Заодно поймёшь, любишь ты его за секс или любишь платонической любовью. Надеюсь, объяснять, что такое платоническая любовь тебе не надо. 
– Я кажется понял, о чём ты. – Промолвил тихо блондин. 
– Вот и славно. Значит, будешь сидеть в машине и думать о своей супруге. – Обрадовался полковник. 
– Нет, теперь я хочу остаться здесь, дома, со своей любимой сестрой. – Угрюмо сказал брат. 
– Да, я того же мнения: либо ты берёшь нас вместе к себе и твоим монголам, либо я никуда не отпущу своего мужа. – Сказала также угрюмо сестра. 
– Как дети, ей-богу. – Нахмурился Владимир. 
– Нам в этом году только семнадцать исполнилось, бать, так что успокойся. – Сказали хором супруги. 
– Ладно. Тогда пошли со мной, вы возьмёте себе еды на месяц вперёд, и тогда я буду спокоен. – Сказал мужчина с короткой русой стрижкой. 
Через пятнадцать минут мужчина с возрастом пятьдесят один год и два подростка с возрастом в три раза меньше его вышли в сторону магазина. Купив молока на месяц плюс мясо с картошкой, Владимир по очереди обнял Романовых, после чего отдал Ирине ключи, сказав ей на ухо: 
– Присматривай за Максимом, чтобы не глупел стремительно. 
– Я вообще-то всё слышу, отец. – Сказал стоявший сзади него юноша с двумя белыми пакетами в обоих руках. 
– Тогда и ты присматривай за своей сестрой, чтобы не глупела вообще. 
После этого полковник пошёл к своей машине, оставив подростков двоих. 
Эта была их первая ночь, в которой они остались один-на-один. И от этого им было страшно. Страшно от воспоминаний, что с ними делали семь лет назад. 
– Будем снова спать под одеялом, как раньше? – спросил Максим. 
– Сначала я приготовлю поесть, а ты посмотри телевизор – всё равно при таком освещении, которое здесь, в этой квартире, ночью невозможно читать книги, а твоё зрение, как и ты в целом, мне дорог. – Ответила Ирина. – Я люблю тебя, брат. 
– И я тебя люблю, сестра. 
Сказав это, супруги обнялись впервые за несколько лет. И впервые в своих жизнях Романовы начали плакать. Наутро у них уже и спереди начали белеть волосы. 
Утром брюнетка приготовила гречневую кашу, всё шло своим чередом, пока она не услышала крик блондина из зала. 
– Нашего отчима убили! Смотри! – сказал муж и прибавил громкость на телевизоре: 
«Вчера, третьего апреля двух тысяч второго года, был убит Владимир Гремякин одним из пограничных служб со стороны Республики Монголия. Подробности убийства будут известны в дальнейших выпусках новостей. К другим новостям Владимир Путин подписал Указ об…». 
– У нас ещё остались деньги, брат? – спросила взволнованная жена. 
– Да. Но меня беспокоит другое. – Ответил не менее встревоженный муж. – Они могут знать, где мы живём. Предлагаю, как раньше, спрятать деньги, а сами сдавать квартиру. 
– Всё же ты, как и я, гений, братик. 
– Взаимно, сестричка. 
Через три часа они нашли клиентов в свою квартиру, и нашли квартиру Ольги Романовой, где они перепрятали свои деньги. 
Тридцать первое декабря того же года они встретили в той же квартире, где Максим совершил своё единственное убийство. 

2003 год.
Однако первое января двух тысяч третьего года было встречено у телевизора братом и сестрой, когда Максим, надеясь найти мультсериалы, узнал, что в их квартире было совершено убийство. 
– Да что ж такое-то, а! – воскликнул он и закрыл своё лицо руками. Он впервые за несколько лет плакал. 
– Ладно, я сейчас решу этот вопрос. – Прибежала на кухню брюнетка. 
– Только не говори, что ты одна пойдёшь в квартиру. 
– Нет же, я позвоню Екатерине, номер же я записала её. 
– Хорошо… 
Сказано – сделано: Ирина позвонила Екатерине Андреевне. 
– Я удивлена, что ты обратилась именно ко мне, Ира. – Произнесла загадочно женщина, перекрасившая свои красные волосы в жёлтые. 
– Я знаю, что твой отец нормальный, как наш отчим в виде твоего дяди. У меня нет особо никого, кроме тебя и Максима. – Сказала на балконе жена. 
– Знаешь, я очень рада это слышать. Правда рада. Я сообщу своему мужу, у которого есть связи в Иркутске. 
– Спасибо, Кать. 
– И да, с этих пор ты, как и Макс, мой приёмный ребёнок. – Сказала Екатерина Андреевна. – Мы приедем через три дня. 
Жена передала данный разговор практически дословно своему мужу. 
– Ясно… – мрачно произнёс блондин. 
– Ты против? – взволнованно спросила Ирина. 
– Я был бы против, если бы она приехала одна. 
– А почему у тебя был такой тон? 
– Знаешь, я просто люблю тебя и не хочу тебя ни с кем делить. А теперь приедет эта Катя со своим мужем и будет нарушать наше личное пространство! Мне это вообще никоим образом не нравится! – вскрикнул Максим. – Да и потом, что будет, если они отвезут нас к себе в Питер? Ты об этом подумала? 
– Да не отвезут они нас, они просто будут нас навещать, я уверена, потому что он же милиционер, ему нельзя находится вне места работы, я читала об этом. – Успокаивала его брюнетка. – Или ты меня ревнуешь к ней, а, глупый брат? 
– Да, может быть, я и глупый, но точно не тупой! Они проведут расследование, а потом уедут, да? 
– Да, брат. Успокойся, я тебя тоже люблю. Если ты глупый, то и я глупая. Да и потом, сейчас ты найдёшь новости, будешь их смотреть, потом обнимешь меня под одеялом и будем спать как в детстве. Я читала о том, что детство окончательно, как и характер, заканчивается в девятнадцать лет. У нас есть ещё целый год, прикинь, братик мой любимый! 
– Ты как всегда права. Ну нафиг новость, сестрица! Мы вместе? 
– И ты прав. Мы вместе. 
Они пошли к себе в кровать и легли спать в обнимку. Она грела его своей грудью, он грел её своими ногами. На следующий день Ирина почувствовала самое болезненное ощущение спустя семнадцать лет: началось кровотечение её самого нежного места. Когда это увидел Максим, он очень испугался, но сестра быстро успокоила брата, дав ему деньги, чтобы он купил прокладки. 
– А себе можно я куплю шоколад? 
– Конечно можно. – Ответила брюнетка. 
Через полчаса он вернулся. 
– Не беспокойся, брат, это кровотечение продлится всего лишь пять дней в месяц. – Сказала супруга супругу. 
– Ну хорошо, а то я уж думал, что все те, кто кроме меня тебя трахал, дотрахали тебя до такой степени, что… 
– Тсс… – Прижала свой указательный палец к его губам жена. – Просто иди кушать то, что я приготовила нам. 
– Мы гении… – грустным тоном сказал муж. – Я сегодня во сне видел наше будущее. Нам осталось жить шесть лет и девять месяцев. 
– Так проживём их на полную катушку! – сказала Ирина. 
Так прошли ещё два дня. Через три дня Романовы, наконец, смогли вернуться в свою квартиру. Там они приняли два решения согласовано не считая того, что они обрели мать: во-первых, они продали телевизор Андрея, во-вторых, они решили сдавать ту квартиру, в которой они до этого жили большую часть года. 
– А то эта притягивает одни несчастья! – так аргументировали своё решение супруги. 
– А вы сами, сами-то, не пропадёте? – спросил Александр, муж Екатерины. 
– Да чего ты переживаешь-то, Саш? Видишь, они ребята умные, иначе бы у них не было этих… седых волос? – шокирующе произнесла Екатерина. 
– Что тебя удивляет, мам? – спросил Максим. 
– Вам же ещё даже восемнадцати нет, откуда столько седых волос сзади? 
– Это не твои проблемы. – Ответила уверенным тоном Ирина. 
– Правильно. – Согласился брат. 
– Ладно… Мы будем вас навещать по праздникам. Кстати, я привезла вам крестики. Оденете себе их на грудь и, надеюсь, несчастья вас отпустят. 
– И ходите в церковь! По крайней мере, если она далеко от дома, она ведь далеко, да, Кать? 
– Ближайшая только в паре километров отсюда, Саш. 
– У вас есть деньги? – спросил капитан милиции. 
Блондин уже хотел ответить, как его заткнула брюнетка: 
– Мало у нас их. – Жалобно произнесла сестра. 
– Ладно, тогда ездите раз в месяц. Вот вам тысяча рублей. – Разжалобился второй судебный медицинский эксперт Александра. 
Через полчаса родители супругов уехали. 
– Зачем ты им солгала? – удивлённо спросил брат. 
– А что, мне им говорить нашу настоящую сумму? Макс, нам скоро восемнадцать лет, возможно, из-за нашего криминального прошлого за нами придут другие люди. А я не хочу прожить остаток своих дней в тюрьме, понимаешь? 
– А, вот оно что. 
– Да. 
Жена спрятала тысячу рублей в тот же кейс, где у них хранились остальные деньги, после чего надела на себя и одела на своего мужа кресты. 
– Всё, я пошла готовить. – Сказала Ирина. 
– А я пойду на первый этаж, может быть, там есть газетка с вакансиями. 
Пятое марта того же года они встретили непринуждённо – Максим читал газеты в поисках работы и новой информации, а брюнетка оттачивала свои навыки как домохозяйка. 
Но первое сентября двух тысяч третьего года Екатерина, найдя новых квартирантов на эту и другую квартиру, забрала Романовых к себе в Санкт-Петербург. 
– У вас же неоконченное образование, а я не могу это просто так оставить! 
Тридцать первое декабря того же года они все трое, так как Александр был на работе, встретили в квартире, находящейся в шаговой доступности от центра города, Невского проспекта. 

2004 год
Екатерина Андреевна на свой день рождения, бывший второго января двух тысяч четвёртого года, сделала два обновления. 
– Во-первых, я перекрашу волосы в свой привычный нам всем цвет. – Объявила она. – Кстати, дочь, я тебе рекомендую сделать то же самое. 
– Зачем? Красота должна быть природной. – Удивилась Ирина. – Или ты хочешь, чтобы я изменяла своему мужу? 
– Кто тебе сказал, что красота должна быть природной? – удивился уже капитан милиции. Тот день остался бы как самый конфликтный в жизни семьи, если бы Максим не подозвал к себе сестру. 
– Я нашёл наших биологических родителей. – Сказал он шёпотом. – Они нам завещали квартиру. Предлагаю вернуться домой. 
– Но как? 
– Ночью сбежим от Кати и Саши на вокзал, а утром купим билеты до Иркутска. 
Но воплотить замысел им не удалось: супруги не знали, что на ночь уходит на дежурство их приёмный отец. Утром Екатерина отругала своих детей и забрала у них ключи. Утром же Ирина плакала. 
– Ну, ну, всё образумится, сестра. – Пытался её успокоить Максим. 
– Во-вторых, вы будете жить теперь отдельно, в отдельной от нас квартире моей тёти недалеко от Сенной. Вам как раз там самое место: ты – она показала пальцем на брата – убийца, а ты – она показала пальцем на сестру – проститутка. Вот и будете зарабатывать себе на жизнь. 
– Я не проститутка. – Обиженным тоном сказала брюнетка. 
– А я завязал с убийствами. – Не менее обиженным тоном сказала блондин. 
– Меня уже не волнует. Я хотела с вами по-хорошему, но вы, видимо, не хотите по-хорошему. – Сказала строгим тоном Катя. 
– Пожалуйста, дай нам ещё один шанс, мы больше вас не подведём. – Плача сказали хором брат и сестра. 
– Я подумаю. – Сказала судебный медицинский эксперт и закрыла на ключ квартиру, выйдя прогулять по городу. 
К вечеру, когда седые волосы и спереди начали проявляться у жены, родители Романовых вернулись обратно. 
– Ладно, мы согласны дать вам последний шанс. – Вздохнули Александр и Екатерина. 
– Ура. – Еле слышно сказали супруги. 
– Но при условии, что вы будете лучше учиться! – сказала бывшая учительница. 
Ирина и Максим, переглянувшись, единовременно кивнули. Тридцатого мая того же года они, наконец, закончили третий класс. Свой день рождения, как и человеческое отношение друг к другу, они забыли. Именно это и стало трагедией, изменившей всю их дальнейшую жизнь. 
Первого сентября брат развёлся со своей сестрой. Спустя восемнадцать лет их брака… 
Читатель, если у него есть совесть, то есть, тот самый, самый лучший читателя для автора, Николая Ищущего, будет в недоумении. Признаться честно, рассказчик сам в недоумении. Но знаешь, читатель, жизнь и не так к Романовым поворачивалась. Их жизнь на девятнадцать лет дала сбой. Но не переживай, читатель, потому что… 
Но Ирина уже второго сентября, то есть, на следующий день не смогла прожить без Максима, как и он без неё. 
– Я так привык уже жить с тобой, быть любимым тобой, что мне не мила жизнь без тебя, сестра. Я люблю тебя. 
– И я тебя люблю, брат. – Их брак скрепил поцелуй. Впервые за несколько лет у них был поцелуй. И тогда молодая семья придумала решение: 
– Я буду учиться, а ты начинай работать дворником. – Когда они легли спать отдельно в обнимку, Екатерина, наконец, выделила им комнату отдельно, у брюнетки созрел план. – И меня трудоустрой. Я читала, что есть график два через два. 
– Вот четвёртого сентября и пойдём трудоустраиваться. – Согласился блондин. 
Тридцать первого декабря двух тысяч четвёртого года Романовы были, наконец, счастливы. 

2005 год.
Третье января двух тысяч пятого года произошли три важных события в жизни супругов: во-первых, они, наконец, получили паспорт; во-вторых, они сменили свою фамилию на прозвище, данное им Андреем, то есть, с Романовы на Сука (именно в единственном числе, потому что в множественном не нравилось брюнетке); в-третьих, их нашёл Владимир. 
– Но все думали, что ты погиб! – сказали хором брат и сестра. В этот день их волосы, кроме затылка, практически стали белыми. 
– Я лишь был в коме, любимые мои дети. – Сказал теперь уже генерал. – Потому что у этих монголов в отличие от натовцев нет нормального ружья. Заодно меня повысили. Хотите теперь в мой родной город? Слонов там больше нет. 
– А жаль. – Вздохнул Максим. 
– Согласна, жаль, что больше нет этих отморозков в Рязани. А то бы прикончили тебя быстрее! – сказала стоявшая сзади Сук Екатерина. 
– Ты… Светлана! – не своим голосом воскликнул Владимир. 
– Светлана? – переспросила брюнетка, но была взята в заложницы Светланой. 
– Если не успокоишься, я её прикончу, как прикончила всех твоих родственников, Вова! – сказала женщина, выдававшая себя за дочь педагога. 
– Ты не посмеешь! – продолжал кричать генерал. 
– Ты меня знаешь, я безжалостна. – Усмехнулась наполовину рыжая, наполовину блондинка. 
Вдруг послышался выстрел. Пуля пролетела сквозь затылок и вылетела через лоб, но Владимир успел нагнуться. 
– Для этого милиция и существует! – сказал Александр. – Задание выполнено успешно, товарищ генерал. 
– Я буду хлопотать о твоём переводе в Москву, ты заслужил. В отличие от этой – он сделал жест кавычки пальцами – племянницы ты мой настоящий племянник. 
– А эти двое они… 
– Я их взял их под своё крыло, потому что Андрей насиловал Ирину, а твоя настоящая сестра – Максима. – Грозно сказал мужчина с короткой русой стрижкой, виски которой были подчистую сбриты. 
– Правда? Я никогда бы так не подумал негативно на Катю и твоего брата… 
– Знаешь, Саш, наша фамилия не зря была проклята в семнадцатом году. У нас же польские корни, а поляки, как ты знаешь, русофобы. 
– А что ты будешь делать с супругами? – спросил тоном, открыто выражающим шок, капитан милиции. 
– Я их отвезу в Рязань. Единственное в чём я согласен и с Катей, и с Светой, это то, что им нужно образование. Макса я устрою в кадетский корпус, а Иру в лицей. 
– Бать, одумайся, нам в этом году будет двадцать лет. – Сказал Максим. – Да и потом, я знаю, что мне с сестрой осталось жить лишь четыре года. 
– Кто сказал? – теперь уже шокированным тоном сказал Владимир. 
– У него в последнее время вещие сны участились, так что мы ничему кроме твоего возвращения с того света. – Сказала за обоих супругов Ирина. 
– Глупости какие! Вещих снов не бывает! – гробовым тоном сказал генерал. 
– Бывает. Максим мне сказал, что я получу пять по математике за то, что мне давал списывать… 
– А Ирина сказала, что Саня убьёт женщину. 
Александр и Владимир переглянулись, после чего оба единовременно рассмеялись. 
– Ладно, давайте собирайтесь, скоро поедем в столицу ВДВ! – скомандовал мужчина с короткой русой стрижкой. 
Через пятнадцать минут семья, существовавшая десять лет, села в новую, теперь уже чёрную, машину и отправилась. 
Четвёртое января того же года они были уже в городе военных и студентов. 
– Как вам Москва? – когда они проезжали мимо памятника, на котором было написано «РЯЗАНЬ», спросил отец. 
– Не очень… – призналась честно брюнетка. 
– Жаль, потому что мы будем жить в Московском районе. Он очень похож на тот, что был у вас в Иркутске, но отличается от него тем, что расстояние вам до школы меньше. Вы же хорошие дети, пойдёте в школу? 
– Мы ведь ещё вчера тебе говорили, что в этом году нам будет двадцать, про какую школу ты говоришь? – недоумённо в ответ спросил блондин. 
– Да, читать мы умеем, считать тоже умеем, зачем нам ещё образование? 
– А без образования вы как собираетесь работать? – удивился уже теперь генерал. 
– Пока ты нас не забрал к себе, мы совмещали обучение в четвёртом классе и работу дворниками. – Признались хором Сука. – Да, это было неплохой надбавкой к тем деньгам, что мы получили в этой твоей Москве. 
– И что же тогда плохого? 
– Твоя бывшая супруга нас выгнала из своего дома, потом мы снова трахались с кем-то, вынужденно изменяя друг другу. 
– А. Дошло, почему вы стали ещё более седыми… 
– Да. И по этой причине мы стараемся не вспоминать те два года в наших жизнях. 
– Зато вы получили образование там. – Подмигнул мужчина с короткой русой стрижкой. 
– Быть честной, – сказала за Суку Ирина – мы получили образование самостоятельно ещё в Иркутске. Мы уже там научились читать. 
– Да. Считать мы научились по названиям улиц Арбата. – Продолжил её мысль Максим. 
– А писать вы умеете? Просто я вас хотел устроить работать в военкомат. 
– Военко… что? – переспросили хором супруги. 
– Вы ведь видели войну, да? Ну ребят в зелёных костюмах, которые ещё кричали? 
– Да, я помню, брат зачем-то интересовался этой темой… – задумчиво произнесла брюнетка. 
– Потому что больше нечего было смотреть! – сказал блондин. 
– Ну вот, в военкомате они все собираются. А как раз моим ребятам нужен тот, кто будет набирать под диктовку текст. Видимо, твоя сестра против, Макс. 
– Насчёт армии я против, насчёт заработка денег – нет! 
– Вот и славно, двенадцатого января пойдём! А до этого момента ты должен обучиться грамоте нашего, русского, языка за все… сколько там сейчас? девять классов вроде… Девять лет школы! 
– Но это же невозможно! – воскликнула сестра. 
– Если не хочешь, чтобы ты и твой брат померли с голоду, то придётся научиться. – Владимир был непреклонен. 
– Ладно… – вздохнул брат. 
– Вот это я понимаю наш человек! Сегодня съезжу на Московское шоссе в «Книжный Барс», куплю тебе там учебники с четвёртого по девятый класс. 
Вечером того же дня Максим уселся за учебники. Вплоть до двенадцатого числа он не спал по ночам. Что касается Ирины, то она тоже не спала – она во всём поддерживала своего мужа. Даже носила еду к ним в комнату, хотя до этого момента была сторонницей стерильной чистоты. 
Но двенадцатого января того же года всё изменилось. 
– Не, Макс, они не согласны. Потому что с такой фамилией, как у тебя, им будет стыдно кричать на весь военкомат «Сука подойди сюда! ». Во-вторых, у тебя образование три класса, а они такое не потерпят. Зря я только на учебники потратился тебе… – Сказал Владимир в восемь утра. 
– Это получается, что мы зря не спали восемь дней? – спросили хором супруги. 
– Получается, что да. Ладно, живите пока за мой счёт. Меня вернули на украинско-русскую границу. 
Свой последний юбилей, пришедший на субботу, брат и сестра никак не отметили. Они просто смотрели друг на друга. В глазах у обеих душ стояли слёзы. 
– Помнишь, мы относили наших детей в детский дом? Как думаешь, как они там без нас? – первой в четыре часа заговорила брюнетка. 
– Я думаю, они нашли более достойных родителей, чем мы… – ответил блондин. 
– Хочешь, сделаем ещё одних? Когда у меня через два дня закончатся месячные? – спросила сестра. 
– Чтобы мы опять отдали детей в детдом? Нет уж, сестра, спасибо. Да и если об этом узнает наш отец, он нас просто выгонит на улицу. А я смотрел прогноз погоды – март в этом году ни хрена не тёплый! – ответил брат. 
– Ладно. – На этом их диалог закончился. 
Вечер прошёл как обычно: Ирина, слушая новости, готовила ужин, Максим читал очередное художественное произведение. На этот раз это был роман Михаила Булгакова «Белая гвардия». Муж читал очень быстро. На завтра у него было запланирована идея записать свои мысли об этом произведении и продавать их другим людям. «Чем я хуже этих всех журналистов, которых постоянно слушает жена? ». Его вообще не волновало мнение Владимира, который был убеждённым противником рыночных отношений. 
Шестого марта двух тысяч пятого года брат записал свои мысли об этом произведении Михаила Булгакова, но их раскритиковала сестра, считая, что они слишком скучные. 
– Потренируйся в выражении своих мыслей, не позорь нашу фамилию. – Сказала она, прочитав их за завтраком. 
– Ладно, тогда другую книгу прочту. – Угрюмо ответил он. 
Тридцать первое декабря того же года Максим, наконец, после сотого обзора, получил признание от Ирины. И по этой причине это был второй Новый Год, когда супруги были счастливы. 

2006 год.
Первое января двух тысяч шестого года Сука встретили на улице. Впервые за семь лет они смогли преодолеть свой страх перед чужими им людям. Да ещё и в не родном городе. 
– Снег… – Вздохнув свежего воздуха, произнёс блондин. Тридцатого декабря прошлого брюнетка купила краску для волос им обоим, потому что по-прежнему не хотела позориться. Значительная седина на их волосах была скрыта за жёлтой и чёрной соответственно красками. – Прогуляемся, сестра? 
– Нам же запретил отец уходить далеко от дома! – воскликнула Ирина. 
– Да мы только около школ походим, и всё. – Сказал Максим. 
– Ладно, я сейчас позвоню и спрошу разрешения. 
Через десять минут после пятой попытки Владимир, наконец, ответил. 
– Ни в коем случае! И за Максом приглядывай, а то опять найдёт себе приключений на мягкое место! – прикрикнул он на падчерицу. 
Об этом мужу сообщила жена. 
– Да что ж такое-то… – Возмутился супруг. 
– Чему ты удивляешься? На улице ни хера не тепло. Пошли домой лучше. Потом возобновишь поиск работы. – Успокоила его супруга. 
– Ладно… 
У Максима начало ухудшаться настроение день от дня. К их двадцать первому дню рождения оно было настолько плохим, что он начал задумываться о самоубийстве. Но волновать Ирину ему хотелось ещё меньше, поэтому он молчал. А вот у Ирины всё было наоборот – очень хорошо. Её муж не знал о том, что она нашла себе любовника, то есть, молодого человека на стороне. 
Но брат догадывался и один раз решил проследить за ней из окна своего дома. Благо девятый этаж, самый высокий этаж в этом доме, располагал к этому. И тогда он увидел свою сестру с рыжеволосым парнем, с которым они смеялись, а потом обнялись и поцеловали друг друга. Это шокировало тогда не на шутку супруга. Он выбежал на улицу и застукал их. 
– Ой, Макс, как-то неудобно вышло… – сказала супруга. 
– Неудобно, да? – плача спросил блондин. 
– Милая, кто это вообще? – спросил рыжий. 
– Это… это… 
– Никто уже! – сказал муж и убежал обратно домой. 
– Это был мой муж, мой самый лучший друг, отец моих детей, мой брат… – Ответила, наконец, брюнетка. 
– Как? Но вы же совсем непохожи! – воскликнул любовник. 
– Если ты так считаешь, то это ты мне никто! А не он! – смотря ему в глаза сказала сестра. 
Через десять минут она пришла домой. На кухне сидел её брат, наливающий себе водку и пьющий её. 
– Ты совсем сдурел? А как же я? – спросила недоумённо Ирина. 
– А кто ты? – нетрезвым голосом спросил Максим. 
– Я твоя жена. 
– О, да у меня есть жена. Пошли тогда оформимся в загс, а? – спросил брат. 
– Да на хер мне не сдались эти твои государственные органы? Я люблю тебя. – И в подтверждение своих слов супруга поцеловала супруга в губы. 
– Ладно, признаю. Это была только вторая рюмка, а я закусывал. – Рассмеялся муж. 
– Ну ты даёшь… 
К вечеру они оба выпили водку до конца. 
– У меня уже началась депрессия, думал, я тебе не нужен… – Признался под ночь брат. 
– Даже если бы ты был моим бывшим мужем, я бы тебя всё равно не оставила. – В ответ призналась сестра. 
– Пошли в кровать развлекаться как раньше? – предложил Максим. 
– А пошли, всё равно нетрезвые! – согласилась Ирина. 
Спустя десять с лишним лет они решились на инцест. Он был самым долгим в их жизнях, продлившись непрерывно семь часов. На следующий день после этого брюнетка проверила себя на тесте на беременность. Результат, как и всегда с блондином, оказался положительным. 
Сука не спохватились насчёт того, что у них родился бы слабоумный ребёнок из-за того, что они оба были нетрезвыми… Их это вообще не волновало. 
В отличие от реакции отца, который вернулся домой первого сентября. 
– Надеюсь, она залетела на стороне. – Произнёс он вслух, рассматривая выросший живот дочери. 
– Нет, это от Максима! – ответила жена. 
– Чёрт! И как же мне вас теперь всех в будущем троих кормить? – взялся за голову мужчина с короткой русой стрижкой. – Как вы раньше справлялись с детьми, разберитесь и в январе. Я сказал всё. Завтра мне ехать на границу с Северной Кореей. Если в январе я узнаю, что вы не избавились от ребёнка, я оставлю вас одних в Иркутске! 
Утром генерал и правда уехал, а Ирина не знала, как сказать эту тяжёлую мысль Максиму. 
Восьмого декабря того же года брюнетка родила. Но вместо слёз счастья блондин увидел слёзы отчаяния. 
– Он сказал избавиться от ребёнка, да, сестра? – спросил он её, пока они ехали на маршрутке домой. 
– Да, брат… 
– В противном случае что будет? 
– Он нас отвезёт обратно в Иркутск. И я уверен, что сдаст нас властям. – Продолжала плакать супруга. 
– Ладно. Но мы это сделаем на новогоднюю ночь, я не хочу расставаться с нашим последним ребёнком. – Когда они приехали на остановку, на которой был их дом, супруг успокоил её. 
Тридцать первое декабря двух тысяч шестого года был последний Новый Год, когда они были счастливы. 

2007 год.
Второе января двух тысяч седьмого года был самый депрессивный день в жизни Суки. Со стороны могло показаться, что ничего не изменилось, однако это было не так. Хотя брат по-прежнему читал газету, а сестра смотрела телевизор. Именно в этот день брюнетка впервые смотрела телевизор. 
В тот день они впервые получили подарок по случаю праздника от отчима. 
– Дети, эти несколько дней я проведу вместе с вами! – сказал генерал, заходя в квартиру, входная дверь которого с этого дня была всегда открытой. – Почему у вас дверь открыта? 
– Видишь, у Ирины настроения нет? – не отвлекаясь от чтения газеты, спросил блондин. – Она в первый раз при мне одна смотрит ящик! Дверь мы оставили открытой, потому что у нас очень подавленное настроение из-за того, что мы были вынуждены отдать нашего последнего ребёнка в детдом! Она тебя просто сейчас ненавидит, понимаешь? 
– Правильно сказал. – Сказала таким тоном, как будто убили самого близкого ей человека на её же глазах, Ирина. – Я планирую уйти из дома в монастырь. Смотри – она показала Владимиру новый сериал по каналу, называющемуся «СТС». – У него, он, видимо, играет роль отца, пять дочерей, и он каждую любит по-своему, а ты нас ни хера не любишь! Шантаж – это самое низкое, что может быть у военного! Я тебя знать не хочу! – сказала жена и ушла в другую комнату, выходящую на балкон. 
– Я с ней мог бы быть согласен, если бы я не хотел так сильно есть. Бать, ты умеешь готовить? – спросил Максим. 
– Да, я сейчас приготовлю, сын. – Удручённым тоном сказал мужчина с короткой русой стрижкой. – У меня впервые за десять лет от вас двоих волосы дыбом встали. Прав был Андрей, говоря другому моему брату, что вы – гении. Хотя у вас родители – алкоголичка и бывший заключённый. Вы бы хотели с ними жить? 
– Да мне всё равно уже! – прокричала из другого конца квартиры супруга. – Я в конце дня, как Макс, скорее всего, уйду из квартиры. Куда уйду, зачем уйду – не твоего ума дела! Лишь бы не видеть тебя! 
– Чёрт… – вслух сказал генерал. 
– И я думаю, что Макса тоже с собой возьму, будет носить наши деньги, купим себе другую квартиру в сторону нашего родного города, а там сами разберёмся! – продолжала кричать брюнетка. – Мы вместе, брат? 
– Мы вместе, сестра. – В ответ прокричал супруг. 
– Нет, этого я не допущу, чтобы вы ушли из дома. 
– И как же, а, отец? Мы были счастливы два чёртовых года! А потом ты нам сказал отдать нашего последнего ребёнка туда, куда отдали нас родители почти ровно двадцать два года назад! Что ты собираешься делать? Убить нас? Да мы и так убиты горем уже! Вернуть ребёнка? А как ты узнаешь, что именно мы отдали тогда нашу дочь? – подойдя к отцу спросила Ирина. 
– Я могу вам взять другого ребёнка. Просто это недопустимо брату и сестре иметь друг от друга детей, поймите это! – пытался успокоить её Владимир. 
– Мы понимаем лишь то, что это ты нас любишь, но не мы тебя! – сказали хором Сука. – Если мы – гении, то мы и сами можем разобраться! 
– Ладно. Я даю вам время всё обдумать до десятого числа, а пока я буду у Александры в Москве, хорошо? 
– Спасибо. 
В тот же день мужчина с короткой русой стрижкой уехал в сторону Москвы, а супруги остались думать, когда им забрать ребёнка. Решили в следующий понедельник вернуть дочь, так как на дворе стоял вторник. 
Третьего января того же года к сестре вернулось настроение – она прекратила смотреть телевизор, переключившись на радио. 
– Милый, ты по какой музыке? – спросила жена. 
– Мне всё равно, я читаю книгу. Какую хочешь, такую и включай. Главное, чтобы музыка была интересная и слова тоже. Я начинаю учить английский, так как нашёл объявление, что в Москве требуются охранники в гостиницы. – ответил муж. 
– Хм, ну дело твоё. – Сказала Ирина и включила станцию, где крутили песни их молодости, когда они только начинали седеть. 
Восьмого января им удалось вернуть ребёнка. В тот день сестра плакала от счастья, а Максим плакал от осознания того, что им осталось жить немного. Десятого числа вернулся Владимир и отвёз Василису в Москву, а через два дня после того как провёл время с детьми, уехал на украинско-российскую границу. Тогда же брат уехал в Москву устраиваться охранником. Ночевать ему приходилось в общежитие, но он всегда при себе держал фотографию любимой жены. И хотя вокруг было много красивых девушек, соблазна изменять у него не было, как и у неё ему. 
Но тридцать первое декабря того же года его отпустили домой с выплатой в сто пятьдесят тысяч рублей за год. 

2008 год.
Второго января двух тысяч восьмого года Максим попал под сокращение из-за кризиса, начавшегося в России. Об этом ему сообщили по сотовому телефону, который ему за день до этого подарил отец. 
– И что ты теперь будешь делать? А? – тогда Ирина была почему-то зла на него. 
– Сейчас государственные праздники, милая, так что успокойся. Я всё равно сейчас не смогу при всём желании выйти на работу. – Успокаивал её муж. 
– А я в декабре нашла в соседнем районе работу. Официанткой причём! А ты… ты вообще ничего не можешь! – продолжала злиться супруга. 
– Ну раз я ничего не умею по-твоему, то найди себе другого мужа, который будет тебя терпеть! – в ответ разозлился уже супруг. 
– И найду! 
– Тогда я запрещаю тебе ночевать в нашей квартире! – прогремел брат. 
– Хорошо! – ответила сестра и начала собирать вещи. Она собрала все вещи в свой чемодан, кроме рамки с общей фотографией её и Максима… В ночь со второго на третье января того же года она ушла из дома. И именно это и стало последней каплей в депрессии супруга. 
Фактически у них оставались всё те же пластилиновые кольца, сделанные во второй половине восьмидесятых годов двадцатого века, где была пришита маленькая бумажка, на которой было написано у него «любящий и любимый», у неё, соответственно, «любящая и любимая». Они не обращали внимания на эту мелочь столько лет, что уже и забыли о ней. Именно эти кольца и спасли их брак. 
Шестого января того же года, переночевав на восьмом этаже их дома, Ирина вернулась. 
– Прости, что тогда сорвалась. Просто во время месячных мы не умеем контролировать свои эмоции… – первой начала просить прощения именно сестра. 
– Я всё понимаю. И ты меня прости. Я люблю тебя. – Почёсывая затылок ответил брат. 
– И я тебя люблю. Пошли готовить твой любимый салат? – рассмеялась брюнетка. 
– Как будто у меня есть выбор! – рассмеялся блондин. 
Именно за такой сценой их и застал Владимир. 
– Боже, какая милая пара. – Генерал впервые в жизни не смог сдерживать своих эмоций. – А я спустя пятнадцать лет вдовства, наконец, нашёл себе жену! 
– А что с прошлой произошло? – спросили хором супруги. 
– Вы уверены, что хотите это знать? 
– Нас уже ничем не испугаешь, бать, так что не тяни кота за яйца. – Ответил за Суку Максим. 
– Ладно… Она сгорела заживо, когда я был на работе. 
Такого муж и жена точно не ожидали. 
– А она была единственной жертвой? 
– Теперь вы понимаете, почему я перевожу всех своих детей в Москву? Потому что там безопасно! Да, она единственная вместе с моим, как и Андрея с Сергеем, родным домом. Кстати, Сергей, как и я, был единственным нормальным в нашей семье. А теперь познакомьтесь с матерью. Её зовут Анжелика. – представил блондинку с большой грудью генерал. – Относитесь к ней, пожалуйста, уважительно. Она очень добрая женщина. 
– Мы… постараемся. – Сказала теперь за Суку Ирина. 
Рождество, предпоследнее Рождество, в жизни Суки, прошло, как говорится, на ура. Анжелика умела готовить не хуже сестры, а брат пытался отвлечь отца от работы. 
– Ведь у тебя теперь есть супруга, ты ей должен отдавать своё свободное время, а не мыслями о хохлах! – пытался его вразумить блондин. 
– Да я это понимаю, сын… Я не понимаю другое… – Сказал мужчина с короткой русой стрижкой. 
– Что же? 
– Что она могла во мне найти! Она ведь тоже до меня была замужем. И мой коллега по работе её мне зачем-то нашёл… 
– Чтобы ты не сходил с ума, всё достаточно просто, бать! Я, конечно, не сторонник хиппи и всей этой христианской чуши, но Ира мне нашей практически непрерывной семейной жизнью дала ясно понять, что жить без любви очень сложно. 
– Меня звали? А Макс тебе рассказывает истину, которую я поняла на десятилетие нашего брака. – Услышала брюнетка. 
– Ну раз вы так считаете, то буду спокоен… – Сказал генерал. 
– Вот и молодец. А мы пойдём прогуляемся. – Сказали супруги. 
Прогулявшись по району, они вернулись к вечеру. 
Свой двадцать третий день рождения Сука отметили в первый раз за пределами дома. Владимир взял себе заслуженный отпуск на два года, из которых полгода он старался провести со своими падчерицей и пасынком, полгода со своей внучкой и сыном в Москве, а остальное время у себя дома, в Иркутске. При этом он старался помнить про Анжелику. 
Тридцать первое декабря двух тысяч восьмого года, несмотря на кризис, Максим и Ирина провели лучше, чем предыдущие годы. Скорее всего, дело было в том, что они чувствовали, что это их последний Новый Год… 

2009 год.
Именно отсутствие в квартире отца и сыграло главную роль в том, что Сука погибли в том году. 
Анжелика изменяла Владимиру, а Ирине и Максиму сказала молчать об этом. Хотя они и так не догадывались. Жизнь их воспитала так, что они максимум лезли в жизни друг друга. 
В течение года всё было по-старому за тем исключением, что брат начал пить водку чаще, чем раньше. Сестра не могла за этим спокойно наблюдать, именно по этой причине она подключилась к нему. 
К пятому марта, то есть, к своему двадцать четвёртому дню их рождений, они превратились в алкоголиков. Брюнетка в результате снова начала ходить по квартире без одежды, а блондин… честно сказать, к шестому марта перестал пить. 
Причина, по которой он перестал пить была проста: в квартире кончился алкоголь. Но супруге было всё равно на этот факт. Она продолжала ходить голой по квартире. 
– Мне не хватает твоей любви. – Ирина изображала пьяную первые полгода, чтобы привлечь к себе внимание Максима. – Давай займёмся инцестом. Во, Анжелика может, а я чем хуже? 
– Ты ничем не хуже, милая. – К майским праздникам ему надоело утешать свою супругу. – Перестань уже изображать пьяную. Или ты хочешь быть как наша мать? 
– Мы и так прокляты уже теми силами, что не контролируемы людьми. Ты ведь сам говорил десять лет назад, что мы прокляты, брат мой любимый. Или ты не помнишь этого? 
– То есть, всё дело в этом, да? – внезапное возращение генерала повергло брата в шок. – Возвращайтесь в Москву, и чтобы я вас здесь больше не видел! 
Он выгнал их вместе с деньгами, на которые они купили себе квартиру на юго-востоке столицы. Пятого сентября двух тысяч девятого года Максим нанял киллера на себя и на супругу. Шестого числа того же года те, кто были их соседями снизу, нашли их мёртвыми. 
А человека, выполнившего заказ, как и деньги Суки, не нашли до сих пор, спустя больше десяти лет после совершённого преступления… 

Место для мнений читателей.