Лёгкость текстомана...

     Для понимания того, кому легче сочинять - текстоману или ответственному сочинителю, нужно вспомнить, кто такой текстоман и чем он отличается от графомана.

     Графоман записывает что-то, совсем не задумываясь о качестве сочетаний слов в им записанном.

     Ответственный сочинитель, напротив, только о том и думает, как о качестве сочетаний слов в им   сочинённом.

     Текстоман же думает о том, чтобы сочинённые им сочетания слов составили бы текст, совершенно не имея представления о том, что такое - текст.

    Текстоману легче, чем ответственному сочинителю, что-либо сочинять, потому что текстоман не знает, что такое текст.

     Текст же для ответственного сочинителя представляет собой:

     Первое. Плод его, сочинителя, долгих и тяжёлых раздумий.

     Второе. Вырванный безжалостно из сердца сочинителя его, сердца сочинителя, кровоточащий кусок.

     Третье. Претендующую на звание совершенной совокупность, если не совершенных, то хотя бы качественных сочетаний слов.

     Четвёртое. Захватывающую внимание читателей и тщательно записанную сочинителем историю.

     Пятое. Шедевр искусства соединять слова в строки, строки - в абзацы, абзацы - в страницы и главы.

     Шестое. Описание жизни и деятельности  привлекательного, привлекательной читательницам и читателям героя, или героини.

     Седьмое. Полотно, запечатлевшее  события и значительное количество людей, которые не могут быть не запечатлены из-за своей значимости.

      А для текстомана всё то, что идёт из его головы и что он записывает, есть только совокупность сочетаний слов, которую могут, если захотят, и другие прочитать.

      Но текстоману гораздо легче, чем ответственному сочинителю, сочинять, потому что он записывает собой сочинённое не столько  потому что хочет, чтобы его записи другие прочитали, сколько для того, чтобы почесать  зудящие  извилины его головного мозга.

     То есть текстоман что-то записывает, когда зудят  и чешутся извилины его головного мозга, а ответственным сочинителем он выглядит в глазах читательниц и читателей тогда, когда им об этом расскажут или напишут или биографы, или  блогеры, или журналисты, или литературные критики, или литературоведы.

      Некоторым литературоведам, по крайней мере так раньше было, для того, чтобы рассказать читателям о текстомане, нужно было, чтобы над каким-нибудь текстом текстомана поработали бы улучшители, по-иностранному - редакторы.

     Улучшители, как и ответственные сочинители, рассматривают текст как плод раздумий, кровоточащий кусок сердца, захватывающую историю, описание жизни и деятельности привлекательного героя, совокупность качественных сочетаний слов, шедевр художественной литературы, широкое полотно общественной  жизни, только не своих, а текстомана, на который положил взгляд какой-то издатель или литературовед.

     И текстоману всё-равно легче сочинять и записывать что-то, чем ответственному сочинителю, даже в том случае, если над его текстами не поработал ни один улучшитель. Или улучшительница.

     Текстоман имеет "совесть", естественно в кавычках, публиковать то своё, что никем - ни им самим, ни сторонним улучшителем совсем не улучшено! 

     Когда текстоман что-то записывает, у него в голове меньше зудят, меньше чешутся извилины его головного мозга.

     Записал текстоман что-то,  и успокоился, до нового зуда извилин его головного мозга. А потом, когда зудит - снова записывает.

    Чтобы там ни говорили-ни писали  о текстомане, а его творческая жизнь гораздо более  лёгкая, чем мучительное сочинительство ответственного автора!..