Ночной блуд

          В последнюю декаду сентября, который день кряду на юг тянули подгоняемые северным ветром стаи белолобых гусей.
          Едва дождавшись конца рабочей недели, мы, трое заядлых охотников, поехали в степь к знакомым местам, где обычно гуси останавливались на отдых и жировку. Еще один наш приятель Алексей обещал подъехать в условленное место ближе к ночи. Долгий путь по степным просторам, изрезанным клетками зерновых полей, прошел в оживленных разговорах о былых охотах.
          Гусиные стаи, кормящиеся на поле, мы отыскали быстро и издали наблюдали за ними в бинокль. Вскоре солнце скрылось за горизонтом, а розовый закат еще долго горел, сужаясь и тускнея,зажглись первые звезды. И только тогда гуси с гоготом покинули поле. Мы поспешили к месту массовой кормежки и принялись усердно рыть там ямы в сухой и твердой целинной земле, а нашему молодому водителю поручили перегнать машину на соседнее поле и закидать сверху соломой. Вскоре он вернулся и стал помогать нам. Через пару часов мы, уставшие от непривычно тяжелой для нас работы, закончили оборудование скрадков, сложили в них ружья, патронташи и, расставив гусиные профиля, пошли по уснувшей степи к машине. Нигде не было видно не единого огонька, даже звездочки на небе. Пройдя несколько рядов соломы, мы не обнаружили машину.
          - Ты ее никак в землю закопал, - пошутил кто-то из нас.
          - Нет, я, как вы советовали, в куче соломы замаскировал, чтобы утром гуси не пугались, - простодушно пояснил водитель и как-то неуверенно добавил, - машина должна быть левее.
          Почти час мы бродили по полю и левее, и правее, но машину так и не нашли. Батарейки в фонариках сели и почти не освещали однообразную белесую стерню. Немало упреков и нелестных слов выслушал водитель.
          Тогда Николай Андреевич, самый опытный из нас, предложил вернуться к скрадкам, чтобы взять направление на потерянную машину. Согласившись, мы молча последовали за ним. Но теперь и профиля гусей затерялись в темноте. Окончательно заблудившись, уставшие и голодные, мы сели возле кучи соломы, надеясь, что скоро подъедет Алексей и будет разыскивать нас. Огнем горели ладони, натертые черенками лопат, ныли натруженные поясницы и ноги. Согревшись на теплой и мягкой соломе, мы уснули.
          Позже Алексей рассказал, как гнал машину из города, стремясь пораньше встретиться с нами, как, осветив знакомый поворот, съехал на проселочную дорогу, наткнувшись на условную метку, выложенную соломой. Изрядно покружив по клеткам полей и не найдя нас, подумал, что мы уехали в другое место. Осветив фарами землю, густо усыпанную свежим гусиным пометом, он соорудил в копне соломы скрадок, надеясь утром поохотиться.
          Проснулся он от шума усилившегося ветра. Было темно и сыро, но на востоке уже появилась светлая полоска, которая медленно расширялась, отдаляя сумерки, и вскоре начали просматриваться ближайшие копны. Забросав машину соломой, Алексей, взяв ружье, пошел вдоль куч к засидке. Забравшись в копну и удобно устроившись, прислушался, но ничто, кроме шуршащего соломой ветра, не нарушало тишину раннего утра.
          Томительно тянулось время ожидания. Иногда доносился шелест крыльев уток, пролетающих в предрассветной мгле.
          Наконец раздался долгожданный гусиный гогот, и Алексей повернулся в его сторону и увидел вдали идущих по полю людей. Видимо, заметив приближавшуюся гусиную стаю, они легли, слившись со стерней. Гуси пролетели над ними и, увидев профиля, повернули к засидке Алексея. Он выстрелил, но промахнулся, а после второго выстрела подбитый гусь заскользил к земле и, сев, затаился. Алексей выбрался из соломы и устремился к подранку, видя, как люди, побежали на соседнее поле, подумал: «Что за странные люди? Если это охотники, то почему не стреляли по гусям, если нет, что они делают на этом поле?»
          Через некоторое время оттуда, куда бежали люди, зачастили выстрелы.
          Иногда гусиные стаи подворачивали к профилям Алексея, и он стрелял, но с рассветом, они, не долетая до его профилей, почему-то стали отворачивать в сторону. Алексей поправил скрадок, профиля, но гуси по-прежнему не приближались на выстрел.
         Поднявшееся над степью солнце разлилось мягким светом по влажной стерне, кучам соломы, уходящим ровными рядами вдаль. Не понимая причины настороженности гусей, он, оглядывая копны позади себя, заметил поблескивающую в лучах солнца чужую машину, заваленную соломой, и пошел к ней. Эта была серебристая «Нива» его друзей. Недоумевая, он постоял возле нее, тщательно присыпал соломой и продолжил охотиться.
         То-то было шуток и смеха по поводу их ночного блуда.