117. С Пушкиным пришла любовь в Россию

117. С  Пушкиным пришла любовь в Россию.

Между тем всё, что творит Пушкин, есть отрицательного знака дело. Многие из положительно центрированных людей до сих пор не понимают, за что превозносят Пушкина авторитеты, а они не просто превозносят, а вслед за автором («Я памятник воздвиг себе…») ставят его на самый высший пьедестал. Действительно, хорош Пушкин во всём, и в провозглашении правды, и в создании начал  современного русского языка, и для школьных учебников лучше нет его, и в качестве пророка сам себя предсказывает. Поэтому всякий русский, каких бы он взглядов ни был, сложив все эти достоинства Пушкина, повторяет вслед за авторитетами, да, велик Пушкин, несмотря на то, что в Душе критика всё равно остаётся какое-то несогласие с мнением авторитетов. Несогласие из-за того, что Пушкин, повторю, отрицательное дело творит и нормальная Душа это чувствует. Так Пётр I, прорубая окно в Европу, тоже творил отрицательное для Добра дело. Вроде бы, позаимствовать у Европы её прогресс это полезно для развития, но к чему этот прогресс приведёт, люди увидят в двадцать первом веке, когда Зло в лице США заявит о своём закономерном праве на доминирование и всё остальное, что для господина хорошо в отношении раба, вплоть до ЛГБТ. Закономерно оно потому, что всё западное развитие творилось именно в этом направлении по воле Творца. И если Правда, которой Дух посылает Пушкина жечь сердца людей, сама по себе не вызывает кривотолоков, то что такое Любовь в конце концов, о том скажет вскоре после Пушкина Лермонтов. А для начала надо ввести Любовь в обиход. Поэтому Пушкин получает способность проникать в суть вещей и  впервые говорит о Любви так, как никто не говорил. Самое  впечатляющее в этом плане стихотворение «К Керн». Вроде бы, все слова в стихотворении известные и простые, но – какое очарование в них! Первые две строфы из него:

 Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Здесь ещё нет деталей конкретных внешней красоты. Пока конкретны лишь имена женщин, по которым он воздыхает: их такой перечень, какого нет и не будет у других поэтов. Никто бы не заметил, не будь Пушкина, что привлекла его такая, казалось бы, мелкая деталь во внешности женщины, как завиток волос на виске, мелькнувшая из-под платья щиколотка. Благодаря тому, что Пушкин воспевал в своих стихах эти и другие детали в женщинах, стали мужчины, хоть и несколько абстрактно, обращать внимание на детали, во что влюбляются они. Осознавать вначале это нужно было именно абстрактно, потому что если разобрать на детали весь механизм влечения, то исчезнет тайна, а вместе с тайной – и чувство Любви.

О Любви выше у нас был разговор как о стимуляторе вообще всех дел на Земле. Не осознавая того, повторю, человек что-то делает с любовью. Особенно с большой Любовью он делает что-то новое, не знакомое ему. Незнакомое дело человеку хочется узнать потому, что в механизм любви заложена мотивация тайны. Некоторые женщины, словно бы понимая это, стараются не раскрывать сразу свои карты, чтобы тайна влекла.

Пушкин, таким образом, если образно, нарисовал своё лицо на русской белёной печи. В результате, была русская Душа просто как печь, что значит, люди просто встречались, женились, чтобы вести совместное хозяйство и рожать детей, а стала этакая кучерявая, не совсем русская голова с темноватым лицом. Другими словами, с Пушкиным пришла любовь с такими томными  изысками, что только бы стихи о ней слагать.

В полной мере оценили значение Пушкина, согласно механизма ввода от Духа Святого, потом, хотя ещё при жизни свою меру славы Пушкин получил. Слава была такая, что в своём программном стихе  он восклицает: «Я памятник воздвиг себе нерукотворный, не зарастёт к нему народная тропа, вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа». Вместе с Пушкиным возносится и Дух Святой, который, поскольку принимает непосредственное участие в строительстве Мира, считает, что он выше Бога в своём деле точно. Пушкин это обтёсанный Духом Святым драгоценный камень.

Столп это состояние покоя Бога, в каком обычно пребывает положительная часть Бога. В Христианстве есть понятие о столпниках, дающих обет неподвижного стояния. Словно бы вспоминая о тех временах и подражая столпникам, в публичных местах молодые люди сейчас в новом веке стали гримироваться, наряжаться и застывать на виду у всех. Душа Пушкина, наоборот, это противоположное покою состояние. Характер у Пушкина такой, словно бес в нём постоянно двигается. Двигается в нём бес постоянно потому, что сидеть на одном месте не может. Он как выстрел пушки и летящий из неё снаряд, который должен лететь, гореть, сверкать.

Не случайно Пушкин рождён не в белом теле: он потомок арапа Петра Великого, который цветом кожи был больше на негра похож. Бес в Пушкине это то внутренне чёрное, которое во внешней жизни должно стать величайшим белым, некой если не основой, то основной стимуляцией основы всего живого снаружи. Основная основа это Чёрная Материя.

Однако если заглянуть дальше в суть, что сделал Дух Святой через Лермонтова, то «любить ненадолго не стоит труда, а долго любить невозможно». Если любовь растягивается надолго, а она так растягивается, когда процесс идёт с ускорением, то заканчивается любовь гибелью Души от страсти с демонической царицей Тамарой (у Лермонтова).