Хроники Милика После возрождения Фердинанда

Книга шестая, часть вторая.

Полная версия.

18+



5. 01. 2001

                ЭЛЛА  ДВАДЦАТЬ  ЛЕТ  СПУСТЯ...
                ИЛИ  БОРЬБА  ЗА  ВЛАСТЬ
                ПОСЛЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ ФЕРДИНАНДА

В тысяча девятьсот двадцатом году что сказалось?
Сидели на престоле Эрнест и Фарамис,
Терезио и Элла, и Фердинанд.
Что же такого?
Четыре брата правят с супругами.
И Элла правила отлично.
А она? Она влюблялась и в Фарамиса,
Но потом, любовь когда заледенела,
Она за книгой убежала
В Фирею. И влюбилась там
В Таримиса.
Ах, любовь! За что?! Когда?! Зачем?!
Он прикипел. Дарил цветы,
И не желал погибнуть.
Погиб в Фирее он,
И Элла книгу разыскала,
Поцеловала жениха, свадьбу играли
Целый день, а ночью был салют.
Родились дети у нее, два сына.
Один был очень грустен,
Другой – юн, и красив.
Но это - сын же Фарамиса!
А я хотел женить беднягу!
Кого?
А Фердинанд жениться не желал,
И плакал, и рыдал.
Любил он, как когда-то.
Но кого? Детей же нет!
Не повезло! Невесту я ему искал,
Но он приказывал невесту не пускать,
Отказал в руке.
Твердил: "Люблю, и никакая
Мне не нужна, кроме нее."
Любовь его так закружила,
Он с головой ушел в свиданье.
Ах, Фердинанд, зачем ты так?

                1

Бессмертен юный Фердинанд,
И от любви он не умрет.
Он грациозно танцевал,
И вихрем он кружился в танго,
И щеки у него краснели,
Когда за руку Эллу брал.
А Фарамис так ревновал!
И брата награждал он  взглядом,
В котором ревность так кипела!
Почем он знал, что Фердинанд
Любил, да, - Эллу, уж давно,
И он женился бы на ней,
Но это - повод для дуэли.
А кто хотел погибнуть там
В тот страстный вечер?
Страсть кипела,
И сердце разрывалось
От любви.
А поцелуи безмятежны!
Так, опьяняюще танцуя,
Мой Фердинанд, целуя Эллу,
Не подозревая об измене,
Рискнул аж брату бросить вызов,
Как я - в 1728,
Когда на праздничном балу
Граф Калимастро отнял Крими.
Но на дуэли я убил этого хама,
Который был вампиром даже.
Женился я на Крими.

                2
Но тот бал в 1920-м открыл все тайны
Влюбленного юнца!
Я поражен был,
И крикнул:
"С ума сошел?! Но, Фердинанд! Отстань!"
Любовь свое взяла. В саду, при звездах,
Горели поцелуи, на щеках.
Измена! Элла! Как так можно?!
С ума сошла?! Ты брось играть!
Ты изменяешь Фарамису!
А он измены не потерпит!
Убьет кого-то из влюбленных.
И, к счастью, не произошло.

А Фарамис бумаги рвал, он ревновал,
И ревность эта его могла пожрать!
Ну сколько можно?!
"Зачем ты вышла замуж за меня?!
Бессмертна ты, но изменяешь!
Убью я Фердинанда, хотя по крови
Он мне брат!"

                3
Вражда была вполне серьезной.
Но! Потом она забылась.
А Элла хорошо себя вела,
Решила: остаться с Фарамисом  нужно,
Она же чувствовала стыд,
Она клялась, что изменять не будет.
"Он просто со мной танцевал".
"Что дальше было - знаю.
Отсек бы голову ему, но он мне брат.
Я ревновал. Ты танцевала в зале с ним! 
Не подошла ко мне! Позор Оранжерее!
Императрица изменяет!
Такой пример ты детям  подаешь!
А им уже по двадцать лет!
Неужели забыла, как закололи меня
Когда-то, как я из замка тебя
Вынес, как метель выла?!
Ты за мою любовь добром не отплатила!
Хоть поцелуи запоминала, но не любила!
Любила ты другого!
Из сердца вычеркнув меня!
И кончено все между нами!
И я тебя уж не люблю!
Я подпишу указ, чтоб развестись!"
Элла обняла его сапог, и зарыдала.
"Если разводишься серьезно, то лучше
Обезглавь меня, лучший развод.
Чего ты медлишь, меч в руках.
Бей! Одним махом, и ревность
Сразу прекратится. Милик тебя
Потом посадит!
Но я жива не буду! Бессердечный!
Ты притворялся, что любил!
Недаром ты Фантагму в жены взял!
Бери корону! Ленту!"
А Фарамис вдруг вырвал меч,
И замахнулся.
"Если изменишь - обезглавлю!" -
Приставил к шее. Жена же
Даже не дышала.
"Иди обедай. Император
Слово в карман не ложит. Царапну,
Если что. Изменишь - заплатишь". -
И ушел.

                4
Уткнувшись головой в подушку,
Проплакала бедняжка целый день.
Ее звали на обед, никто не успокоил,
Когда зашел я, Элла и глядеть
На стакан с водой не стала.
Она рыдала так, что испугался я.
"Элла, что такое? Обидел кто-нибудь?"
"Милик, я на развод подам."
"Ты что?! Не посмеешь! Уйдешь - не будет мира!
Рыдаешь так, что страшно."
"Фарамис... Убьет меня, вот пригрозил.
Буду с Фердинандом танцевать, -
Убьет! Холодный меч касался моей шеи". -
И зарыдала. Я обнял Эллу и сказал:
"Не смей! Приревновал. 
Я запугну его, и ревновать он перестанет.
С ума сошел он под конец."
Я Эллу тихо целовал и успокоилась она. 
Я целовал ей руку, в столовую отвел.

                5
В оружейной комнате
Стоял я возле Фарамиса. А тот спокоен.
Я сказал:
"Пофехтовать! Мечи ржавеют! Давай!"
"Давай!"
Мечи звенели.
И перебрасываясь веселым разговором,
Я фехтовал.
Посматривал на Фарамиса,
И сделал выпад.
Споткнулся Фарамис,  упал, и на коленях
Предстал передо мной.
"Теперь тебя надо спросить,
Почему Элла весь день рыдала?
Ответь!"
"Она мне изменяет. Жестокая!
Я выгоню ее, если еще так повторится!
Поплачет – изменять не будет".
"Однако ты не оттаял! До сих пор!
Но снега нет уже давно!
Элла танцует, с кем желает,
И ты не смеешь ей приказывать вот так!
Еще раз я услышу, что ты кричал, -
Хоть мне и сын, убью!" -
Мечом я замахнулся, махнул -
И в дерево ударил. Безумец! Да еще сын!
На даму руку поднимает!
Взглянул он жалко на меня,
Поднялся, и ушел.
Со звоном в ножны меч вложил,
И глянул ему вслед.

С тех пор Фарамис побаивался меня.
И Элла перестала плакать.
Веселою была она на вечерах, балах.
Но танцевала и со мной,
И с Фарамисом.
Поглядывала на меч из ножен.
Но муж лишь улыбался.
«Я не рублю». – Ответил он.
Элла побаивалась итак.
«И Полно плакать. Бал же.
Извини. Я головы чуть не лишился.
Что на меня такое? Меч?
Так это просто танец. Не трону я».
«С ума сошел. Ты раньше танцевал со мной.
В 1878 году я познакомилась с тобой,
И танцевали мы вечером
На том балу. Ты в дом ходил ко мне.
Дарил мне розы. И ранили тебя.
И бросить надо было, но я носила травы.
Прошло довольно много лет.
И сыновья родились у меня.
Жесток, коварен, хладнокровен,
И подло ты со мной общался.
Потеряно и прошлое, и дом, семья, родные.
Все между нами кончено теперь.
И до свиданья. Я не вернусь сюда,
Здесь нет дороги».
«Нет! Ты сумасшедшая!  Опомнись! Я твой супруг!
Умру я, если ты уйдешь! Не уходи! Люблю тебя!»
«Любви уж нет. Я разлюбила.
Ты мне бы голову отсек.
Из камня сердце у тебя.
Ты не супруг мне больше.
Зачем мне замок? Я не люблю тебя!
Ты не найдешь меня нигде».
Вырвала руку, убежала.
А Фарамис стоял, как пораженный громом.
Он отошел к окну, и зарыдал.
«Что нажито – пропало»!

Я подошел к нему.
«Ты не танцуешь. Где же Элла?»
«Нет Эллы. Она уж не вернется.
Я потерял ее, придет домой?
Супруга, дети – того уж больше нет.
А я люблю».
«Вот до чего доводит ревность!
Убил любовь! Повернись! Драться!
Предупреждал тебя!
Дерись, как мужчина, из ножен меч взяв»!
«Ты мой отец! Ну что ж, убей, согласен.
Мне смерть милее бала».
Я лезвие приставил к сыновней шее.
«Ну что? Бери. Ты трус несчастный!
И даже меч поднять не можешь».
И потянул мой Фарамис руку к оружью,
И зазвенела сталь.
Он выпрыгнул в окно, и у дворца стоял тот звон.
Споткнулся сын, я занес меч.
«Что, узнаешь? Грозил ты Элле.
Я не грозил. На первый раз я не решился,
Забыл мои слова, ведь так!
Словами же не уговоришь.
Мечом может. И до свиданья»!
Махнул мечом, раздался свист над головой
Мужчины. Дугу крутую описав,
Сталь отлетела далеко.
Получив на голове рану, сынок тут произнес:
«Давай. Убей меня! Зачем ты бросил меч?
Я не достоин ничего. Зачем я нужен?
По шее бей! Одним ударом!
И мою Силу забирай».
Ответил я так, схватив за воротник глупца:
«Нет, не придет она. Ты Эллу выгнал.
Не будь ты сыном, голову бы снес!
Ведь сердце не оттаяло твое!
И выгорела бы трава с огня,
И падали бы молнии.
Но пожалел. А надо было бы
Убить сейчас. Твой сын бы горевал.
Уже довольно взрослый он. Вставай».
Рывком я поднял Фарамиса,
Тот меч убрал. И зарыдал истошно.
«Иди отсюда, в комнату свою,
Не выходил чтоб! Запрещаю»!
Сломал характер сыну я.
В комок тот сжался, плакал горько.
А сын его – он Финеайс, -
Забыл о бодрости совсем.
К отцу почти не приходил.
За Эллу обижался он.
Брат Эвиант поступал также – за мать.
Не то, что не ходил, – он не жалел отца.
Все, брошен Фарамис родными.
Куда ушла жена? Нет вести.
Тоска. Дворец пустой.

                6
Бедная Элла! До глубины души оскорблена.
Забыв о жизни, решила утопиться.
Ушла на мост, глядела вниз.
Внизу вода чернела. Заплакала бедняжка,
Встала на поручни. Глянула в закат, и села.
Солнце воды еще и не коснулось.
Слезы горячие текли по щекам.
Она все вспоминала Таримиса,
Тот праздник в Новый Год.
Метель, и Фарамиса, свадьбу.
Отбросив жажду жизни, запела.
И видела - танцует ныне с Таримисом,
Все вспомнила. И танец, тот костер.
Свидание, и разговор. И как погиб новый жених.
Опять те слезы по щекам.
Не понимала Элла, не видела,
Что делает, и для чего, зачем.
Ведь не умрет с удара об воду.
Не понимала простой сути.
Бессмысленно, полуугасшим взором,
На солнце дева посмотрела,
И прыгнула, забыв о жизни.
О чем? О чем тут речь, и почему я знаю?
В тот вечер на мосту стоял.
Машина рядом парковалась.
Я слышал плеск, и подбежал к краю моста.
Тут вдруг в воде рука мелькнула.
Камзол я снял, и в воду прыгнул.
Схватив беднягу. За руку ее.
И к берегу поплыл.
Длинные волосы качались на волнах.
Взглянул в лицо. Уста синели. Подрагивали даже.
Дыхание искусственное сделал.
Она дышала.

Вышел на берег, и положил невестку на песок.
«Элла! Очнись! Милик я, услышь меня!
Ты не мертва! Зачем же бросилась с моста?!
Неужто жить не хочешь?!
А я в чем провинился? Хоть сделал то
Мой сын родной. Я не желаю гибели твоей,
Очнись»!
Медленно Элла шевельнулась, глаза открыла.
И изумленно моргая глазами, глядя на меня.
«Милик?! Зачем ты вытащил меня?
Меня не любит Фарамис, он разлюбил.
Мне больше делать нечего в семье.
Дети мои уже большие.
Смерть лучше, чем такое.
Зачем я замуж вышла за него? Разбилась жизнь.
Лучше бы меня мой Фарамис
Главы лишил».
«Не говори мне так! Я вытащил тебя с моста!
И смерти не желаю. Ты мне - как дочь.
Не уходи от замка, умоляю!
А на развод ты не подашь:
Плясал тут Фарамис у замка, на дуэли.
Я голову ему сносить не собирался.
Он любит! Но расстроен. Очень.
Вернись назад».
«Как ты попал сюда»?
«Приехал на машине. Возле моста стоит.
Держись». – Взял недотрогу на руки,  понес.

                7
Что же ты, девонька, наделала сейчас?!
Ты спрыгнула с моста! Самоубийца.
Решение твое, но нет – ты не умрешь.
Не дам». – Так думал я.
Холодная рука дрожит.
Холодные те губы Эллы
К иссиня-черным волосам прикасаются,
Но не ловят. На устах соль. На волосах – вода.
Куртка облегает мокрые плечи.
«Куда поедем мы? Куда»?
«Заедем, поедим. Набрось куртку.
Так почему ты спрыгнула с моста»? –
Спросил я вновь.
«Мне тяжко было. Забыта я.
Ты правда на мосту был?»
«Да. Был. И повторяю.
Я ехал отдохнуть с того бала».
«Зачем ты прыгнул»?
«Да что бы с тобой было, останься там я в тот момент?!
И жизнь твою не упущу! Ты дорога мне, Элла!
Что взять тебе поесть?»
«Коктейль. И»…
«А потом в замок сразу едем».

                8
Машина по городу неслась,
Глядел я на дорогу.
И руку женщины держал.
В кафе поели мы, уехали потом.
Поехал в замок я, беднягу приодел,
И снова юная императрица в залу вошла.
И не сидит никто на троне.
И Элла села на него. Я поклонился.
Вошел мой сын Эрнест.
«Элла, в порядке ты? Искали все тебя,
Переживали. Где была»?
«Не спрашивай, Эрнест! -
Отрезал я. – Ты знал, что было на балу».
«Ты Фарамису голову отсек»? –
Похолодел тот.
«Нет, он оттаял».
Тут Эвиант вошел, и поклонился. Увидев мать.
«Ты где была, мама моя?
Переживал я, исстрадался!
Голова мокрая твоя».
«Ты не тревожься, искупалась».
Я побледнел. Ты искупалась?! Хорошо!
Мы вышли.

                9
Мужчина тот был сыном Эллы.
Ему лет двадцать уж пришло.
Темноволосый, тихий, скромный.
Он не любил шумные игры,
Любил лишь у окна сидеть.
Мечтать. Перебирать цветочный лепесток.
Романтик он, задумчив, добр, красив.
Не играл в игры. Не кричал,
А танцевал и пел наш принц.
И девушек любил, куда без них.
Он уходил так в лес
И с нимфами нередко танцевал.
И пел, как говорил. Прекрасно.
Но иногда и веселился.
Он очень поздно приходил.
За полночь. И спать нередко не ложился.
Глаза голубые, темные локоны,
Алые губы, руки изящны, походка легка,
Да плюс прекрасно фехтовал.
Любил читать.
Серьезных книг в библиотеке много.
Он не любил спорить, кричать,
И иногда мне приходила мысль шальная:
Что Фарамис – он не его отец.
А Эвиант решил: что-то не так.
Что ж подозренья вызывало?
Очень спокоен, глаза другие,
Нос и уста не от отца. От матери?
Нет. Не ее.
Нечто другое. Но все равно родное.
И как-то раз сравнил все с Фердинандом –
Уста и нос его! Глаза лишь серые.
Я не поверил. Стало страшно.
Неужто изменила мужу? Дальние гены?
Глаза откуда голубые?
Но только если от моей Крими.
В роду, может, имелись и такие.
Голубоглазые. А у меня – не знаю.
Мои глаза – зеленые всегда.
Ведь гены пальцем не раздавишь.
Но мысль с тех пор покоя не давала:
Мой старший сын крутил роман
С девицей! И все они по-тихому создали.
Себе. Но все равно бессмертие осталось в генах.
Второй сын – Финеайс –
Любил веселье, кутежи.
Резвился на балах, банкетах.
На целый день так уходил.
Веселый вечером, садился ужинать.

                10
Однажды снова все мы на балу сошлись.
И было все великолепно.
И Фарамис там танцевал опять.
А Элла танцевала с Фердинандом.
«Давай уйдем и погуляем». –
Шепнул он.
«Нет, нас Фарамис увидит».
«Пойдем, поодиночке».
«Пойдем».
Элла в окно тут вылетает, а Фердинанд выходит.

«Зачем ты прыгнула с моста?»
«Мне было безразлично все».
«Ты бросила меня бы так. Я умер бы, и сразу,
С горя. Люблю тебя, моя родная!
Ты помнишь Таримиса»?
«Да».
«Любил тебя. Погиб».
«Но я люблю тебя! Нельзя нам скрыться»!
«Ночью не видно нас обоих».
«Твой сын прекрасен! Он так похож!
Нельзя сбежать».
Они поцеловались и вернулись.

Кончился бал при ужине с тортом.
А Фарамис тем временем шептал
Слова любви своей жене на ухо.
А та краснела.
«Я чуть не умер с горя, когда узнал,
Что ты так кинулась с моста.
Я разозлился на себя,
Что меч приставил к шее. Прости меня.
Ты помнишь свою юность, в шестнадцать лет?
Как мы встречались, как подарил кольцо,
Потом женился».
Элла уронила голову на руки, и на стол,
Заплакала. Муж отвел в комнату, сказал:
«Не плачь, моя любовь.
Люблю тебя я, без тебя умру.
Не любишь больше, да»?
«Люблю, что ты»?!
Вошел на кухню Фарамис, взял нож.
«Зарежу я его»!
Ушел.
А Элла ничего не знала.
Она не спорила. Не танцевала.
Сидела у окна лишь плача.
Не пела и не ходила по залам,
Комнатам, садам.
Бледнела и болела. Чахла.
Однажды мы открыли дверь –
Она не повернулась даже.
Я руку ее взял в свою, сказал:
«О чем ты плачешь? Расскажи».
«Мне разорваться бы. Кому отдаться мне?
Не только сердце любовь застила.
Но и глаза второго сына, Милик.
Еще там кто-то страсть излил.
А кто – не знаю».
«В садик пошли, мы погуляем».
«Не надо. Посижу».
«Плакать зачем? Нектара выпей.
Ведь легче станет».
«Не буду, нет. Поплачу, и надумаю,
Как станется».
«Ты разбиваешь сердце, Элла».
«Кому же»?
«Фарамису. Он руки опустил.
И розы срезал, они в вазе.
Пойдем, посмотрим».
«Не тянет глаз смотреть на них.
Нас осторожно качают волны любви».
«Кого ты любишь»? – Спросил я.
«Люблю я Фарамиса, он твердит,
Что изменила я. Не изменяла».
«Что?! С каких это времен
Это напало на него»?
«Я отдала ему любовь, дом и корону.
А он твердит свое».
«В глаза мне глянь, и я скажу». –
Ответил я.
Она так сделала, в очи взглянула
Мои зеленые, и взгляд не опустила,
Чего боялся я. И я ответил:
«С тобой кто танцевал»?
«Я танцевала с Фердинандом».
«Он нравится тебе»?
«Зачем спросил, Милик?
Я ему нравлюсь, он – мне.
Не понимаю. Тогда меня на танец пригласил,
И танцевал весь вечер.
Томила может его страсть.
И руки у него холодны были,
И губы тоже, когда он руку целовал.
Его рука скользила по талии моей.
Императорская лента украшала мое платье.
По коже пробегал мороз,
Его дыхание заставляло меня трудно дышать.
И опьянила его страсть.
Но он кружился и кружился.
А я дрожала.
Когда прошла я мимо Фарамиса,
Едва я не лишилась чувств.
И Фердинанд мне руку крепче сжал.
Дыхание его – как пламя, и щеки обжигало мне.
Как бы… Не знаю. В его дыхание кто-то
Масла нехило подливал.
Он страсть испытывал к другой.
С чего же это он тогда со мною целоваться должен?
Любовь моя – лишь Фарамис.
Я Фердинанда не люблю.
Люблю я мужа своего.
И каждый кавалер к партнерше
Относится лишь так.
Меня не любит Фердинанд.
Я его также не люблю. Не думай.
И из-за этого всего, на танцах,
Средь Фарамиса и него пошла война.
И ненависть такая – хоть убей!
Меня супруг мой очень любит,
И больно ему было видеть,
Как вечер весь с другим танцую.
А чувства я свои не предам».
Меня как громом поразило.
Когда услышал фразу ту:
«И руки у него холодны были,
И губы тоже… когда он руку целовал»!
Я потрясен и ошарашен.
Я знал характер старшего сына.
Он млел так каждый раз на тех балах.
И с Эллой там нередко танцевал.
Но все равно я думал:
Искра меж ними проскочила.
Произнес:
«Элла, ты девочка моя, послушай.
Ты, вероятно, влюблена в него.
Иначе бы так не вел себя он».
И резко Элла отбросила прическу,
Заплакала опять.
«Не понял ты! Я не люблю его!
Острым ножом пронзил мне сердце ты
Словами. Пофлиртовал он там,
Но флирт же – не любовь!
Я ничего не делала тогда.
Ты знаешь сам».
«Пофлиртовать он может, да.
Он же сын мой, насквозь вижу его.
Не только он флиртует, но и фехтует.
Не кровь у него в жилах, а нектар.
Нектар сладкий. 
Та азбука любви закружит каждого.
«А» - взгляд, второе – слово, а третье –
Поцелуй руки. Четвертое – свидания,
А пятое – цветы. Шестое – танец.
Седьмое – песни. Восьмое – носит на руках.
Девятое – кольцо отдаст. Десятое – в уста целует.
А дальше – свадьба. Поняла»?
«Ты прав, Милик. У Фердинанда нет такого». –
Сказала Элла мне.
«Хоть улыбнись». –
Произнес я. И получил улыбку.
«Теперь ты прекрати плакать,
Пойдем в столовую поесть».
Сказал я то и ушел дальше.
Надела Элла платье новое и вышла.
С улыбкой на устах.
 
                11
Но с этого обиделся вдруг Фердинанд:
«Да что ты выдумал, отец?! С чего ты взял,
Словно у брата жену увел?!
Амброзии наелся я, потанцевал.
Любви тут нет, и не было ни разу.
И между нами ничего не блещет.
Зачем ее любить? Ведь мы родня!
Невесты нет, и не было моей»!
«То есть не любишь»?
«Нет! Всего лишь танцевал»!
С сими словами Фердинанд в окно смотрел,
За стол усевшись.

                12
«Ах, Фердинанд, подозревают нас,
Что мы друг-друга любим.
Что сделать нам, чтоб не раскрылось»?
«Друг-друга любим мы. Люблю тебя.
И ты меня. Без памяти люблю.
При танце – твердый шаг, улыбки нет,
И флирта тоже.
Сначала потанцую я, совсем немного,
Потом и Фарамису отдаю.
А в конце бала в сад уйду,
И подожду. А как стемнеет –
Иди в рощу. Я буду там.
И на свидание – лишь тихо!
Поговорим, да разойдемся».
«Договорились. По рукам»!

«Ну что, со мной теперь ты потанцуешь,
Жена моя»?
«Да, Фарамис».
«Отлично. И до умопомраченья
Я с тобой танцую, только поцелую».
«Давай. До ночи».
Свечи горят, объявлен танец.
«Ну где ты, Фердинанд»? –
Заволновалась Элла.
Вдруг кто-то тронул за плечо.
«Ты не кричи. Давай танцуем»?
«Как же не стыдно? Конечно да.
Но почему ты мрачен»?
«Не помнишь»?
«Да».

«Что с ним такое приключилось? Лица нет»! –
Так думал я о старшем сыне.
А тот был мрачен.
«Ну вот, сейчас придет» - Сказал он.
Тут Элла руки опустила и к двери подошла.
И тут раздался крик – пришел ее супруг.
Пришлось ему руку подать.
И с реверансом.
Тот оживился, руку целовал.
«Ты весел. Отчего»?
«За тебя рад».
«А что с тобой тогда сейчас»?
«Мне стыдно за поступок свой, и ревность».
«С тобой танцую только я».
«Не ожидал! Ты в настроении сейчас.
Давай тебя я поцелую в благодарность».
И в щеку чмокнул.
Добавив: «Это не разрыв».

Солнце леса коснулось. Торжество не угасает.
Танцует Элла с Фарамисом.
Румянец на щеках горит. И страшно ей.
«Давай по садику пройдемся».
Ну все, пропали!
«Нет, не хочу, кружится голова».
«Не падай, тебе плохо! –
Муж Эллу подхватил. – Воды сюда подайте»!
И в комнату понес. 

                13
У Фердинанда сердце колотилось.
Уже девять часов. Где Элла?
Как он страдал! И, хлопнув дверью,
Он в комнату ушел. А сердце ныло.
Я увидел, что он страдает.
И думал, отчего. Я подошел к нему.
"Страдать не нужно. Хоть потанцуй".
"Я не желаю. Уйду я с бала. Жарко". -
И Фердинанд мгновенно скрылся.
Он уже взрослый.
Я вспомнил свое первое свиданье.

                14
Элла лежала на диване, очнулась.
Часто дышала.
"Фарамис..."
"Элла! Что с тобой?"
"Не знаю. Закружилась голова."
"Воды?"
"Нет. Уже мне лучше."
Поцеловал бедняжку Фарамис, ушел.
А Элла стала спать. Ее разбудил голос.
"Закатилось солнце".
Но Элла думала о другом вовсе.
Самоубийство... Упасть, и умереть.
Она вскочила, побежала.
Глянула на бал,
Написала на листе послание.
"До свидания, Фарамис. Ищи на берегу".
Вернулась в комнату и зарыдала.
"Ах, Фердинанд, люблю тебя я.
Меня не будет. Я умру.
Я разрываюсь. Но люблю.
Я слышала о тебе, и полюбила.
Сживет нас Фарамис, убьет он нас.
Я умру лучше. Яд? Или нож?
Где же ты, мой Фердинанд?
Я выброшусь с окна.
И не расправлю крылья.
Я не могу жить больше".

Вошел тут Фердинанд.
Увидя Эллу, обнял ее.
"Не нужно плакать.Что с тобой?
Как ночь ты".
"Пойдем в садик. Стемнело".
"Пойдем".

Фердинанд целовал Эллу,
Слова любви он говорил.
И Элла тем же отвечала.
Обняв его, она сказала:
"Сживет нас Фарамис. Не жить мне.
До свидания, любовь!"-
И убежала.
А Фердинанд стоять остался.
В руке был лист.
"До свидания, Фердинанд.
Не жить мне больше!
И Фарамис узнает и сживет.
Не место мне здесь. Домой я может
Не вернусь. На берег не ходи.
Меня в живых уже не будет.
Скажи Милику: нет меня.
Умру в балу. И пистолет ты не бери.
Прострелив сердце, ты погибнешь.
Все будут горевать.
Ты помнишь наши поцелуи.
Ах, Таримис, сживут нас.
Я страдаю. И первой умру я.
Ромео, до свидания. Элла".

                15
Сломя голову, Элла неслась.
Она неслась, забыв обо всем,
И плача. Вспоминая, как жила,
Она к ручью Ирику прибежала.
Сбросив корону, сделала шаг,
И волны окатили ноги.
На небе звезды лишь сияли.
Волны катились и катились.
Платье намокло.
Вода уже у подбородка.
Мелькнули волосы - и скрылась Элла
Под водой.
О чем же думала она?

                16

     Элла ни о чем не думала. Безумно любя Таримиса-Фердинанда, не видя другого выхода, решила покончить с собой. Слезы катились по щекам. Был если бы нож, то вонзила  себе в сердце. Жалела возлюбленного, но решила покончить с собой. Холодная вода дошла до пояса, потом до подбородка, дальше накрыла с головой. "Теперь Милик не бросится".
     Забыв обо всем, женщина скользила по дну. Споткнувшись о камень,  упала. И вдруг увидела пещеру. Подплыв к ней, решила разведать ее. Оказалось необжитое пространство. Императрица быстро вынырнула, отдышавшись, и только сейчас обнаружила: она в озере. Плавая кругами, стала вспоминать события давних лет. Вот бросилась в ручей Ирик, встретила Дезидерию, та говорила ей о Книге. Пока мысли роились в голове, снова споткнулась, о камень, порезав ногу.
     Хромая, незадачливая самоубийца вышла на берег, села на булыжник. Кругом царил полумрак. Холодно. Волосы несчастной распущены, спадали с плеч, с них ручьями текла вода. Конечность нехило болела, из раны сочилась кровь. Все, деваться больше некуда. Тупик. Тело все отяжелело, платье тянуло вниз. В подобном состоянии даже не взлететь. Хотя вся пещера производила хорошее впечатление, несмотря на поблескивания стен в свете Луны, или чего-то другого. Здесь царил совершенно другой мир. Вокруг  камни, скалы, сталактиты. Похоже, месту много веков. Даже тысячелетий.  Вода оказалась прозрачной. Одиноко сидела красавица. Но недолго: вдруг послышались тихие, спокойные шаги, в конце прохода показалась женская фигура в богатых, темных, серебряно-серых одеждах. Корона состояла из прекрасных камней, тоже темных, поражая воображение.
     Дезидерия.
     Сразу видно: теплого приема ждать не придется. Еще в таком виде! Поступок Эллы, некогда бедной девушки из крестьян, уважения никак не вызывал. Вот так, разом со всем покончить, бросив любимого… И мужа! Уж хуже не бывает! Правительница пещеры смотрела строго, желая отругать, и погнать вон. Туда, откуда женщина явилась. Выдав, конечно, ей чистую одежду. Да уж, придется перед всеми извиняться. Стало стыдно. Обидно. Женщина опустила голову.   
     - Зачем же ты так сделала? Двадцать лет назад ты бросилась в Ирик с такими же намерениями. Покончить с собой.
     - Дезидерия, я умереть желала. Я люблю Таримиса... Не могу жить без него! 
     - Того Таримиса, летящего с тобой на летательном аппарате?
     - Да! Его люблю, безумно! Друг-друга любим мы! У него теперь имя Фердинанд... Поскольку мужчина погиб в Фирее. От Чумы.
     - Так, что жить нельзя? Так друг-друга полюбили, до самоубийства? Понимаешь, чего ты сделала? Отсюда нельзя будет вернуться. Двадцать лет назад помнишь, чем кончилось? Маленькая ты еще, Элла, девочка, в простых крестьянских одеждах отправившаяся за Книгой…
     - Да! Фарамис ревновал. Не знает. Не знает всей правды о нас. И…
     - Если он придет за тобой... вы больше не увидитесь.
     - О! Не говорите! Он убьет меня, если узнает о нем! Я бы все сделала, но не в сила ничего изменить, Дезидерия. И муж есть, и возлюбленный.
     - В таком случае Фарамис должен был остаться у меня на всю жизнь. Уж как-нибудь бы сжились, привык бы, может, поженились бы. Не думала об этом? А теперь… - Правительница опустила голову, прикрыв глаза. - Скорей всего, за тобой придет Таримис-Фердинанд. Любовь не знает преград. Если, конечно, там действительно любовь, а не обычное влечение, исчезнувшее через короткое время. 
     - Дезидерия, я пойду... – Элла приподняла голову, смутившись и поменяв тон. Женщина попала ей в больное место. Действительно, надо было уступить ей цесаревича в тот год. А не жить двойной жизнью.
     - Нет. Он придет за тобой, а жить теперь будешь здесь. Мои правила не меняются. Своим бегством оскорбила Таримиса, и Фарамиса, мужа. Которому давала клятву верности на свадьбе. Думаю, как же будет горевать Милик, когда узнает, будто его любимая невестка утопилась. Зря пришла. Как заплачет Таримис! И Фарамис будет плакать. Сын? Таримис, камнем бросится с высоты, и умрет! Об этом ты подумала, когда кинулась в воду?!
     - Нет! Если он умрет - умру я! Не жить мне без него! Его взгляд пробуждает страсть, а поцелуй обжигает!
     - Крепко любишь его. Когда он умирал в Ивэрке, рыдала, любила. Он тут.
     - Где?! – У женщины начали сдавать нервы.
     Дезидерия продолжила:
     - Как с ним танцевала на балу? Как зацеловал? На щеках горели поцелуи,  в садике - на устах.
     Красавица вскричала:
     - Скажи, что мне делать! Где приютиться?
     Фея улыбнулась, повернулась вполуоборота, в сторону выхода. Платье ее в тусклом свете продолжало блистать. Гематитовым и серебристым оттенками. Словно обшитое стразами. 
     - Ваше Высочество, пойдемте за мной. Тут в пещере приют. Мы  подружимся.
     Элла выжала воду, пену из волос, пошла следом.

     Пещера выглядела, как настоящий дворец. Кругом присутствовали разные  цветущие, ползающие растения, с потолка свешивались гирлянды зелени. Присутствовали нитки крупных, красных и розовых, похожих на китайскую розу или магнолию, цветов. Разносился аромат, пыльца вилась под потолком. Казалось, само волшебство не дает всему увянуть. Довольно крупные, с вазу на пять-шесть литров, пятилепестковые красивые бутоны, поражали воображение. У основания лепестков цвет преобладал темный, даже чуть фиолетовый.   
     Гостья села, радостно улыбнулась. Волосы высохли, на щеках румянец. Болтая ногами, пела. Заиграла музыка. Сидеть довелось недолго. Вскоре пришел мужчина, в простом одеянии черных, зеленых и коричневых оттенков, принес одежду. Положив ее на мох, стал расспрашивать женщину, кто она, откуда. Супруга Таримиса сказала. Незнакомец слушал ее. Слушал, слушал, потом сказал:
     - Как тебя зовут, юная девушка?
     - Элла.
     - Какое красивое, прелестное имя! – Он явно оказался заинтересован невесткой Милика. Бессмертная также обратила на это внимание. 
     - А тебя как зовут? – Спокойно спросила она.
     - Кавиэнт.
     - Прекрасно... Очень красиво звучит!
     Тут слуга перевел разговор в совсем другое русло:
     - Слышал, что ты любила Таримиса, летела с Комизаром на летательном аппарате.
     - Да… - Смущенно согласилась императрица. - А ты как узнал?
     Полуэльф опустил глаза, вспоминая, тряхнув каштановой шевелюрой: 
     - Я служил у царицы племени Ведуниц, живших у реки Миуэлы. Я знал Комизара. Мы друзья, довольно давние.
     - Так ты... – Пораженная, она прижала ладони к сердцу, вытаращив глаза. Вот так новость!
     - Да. Я знал еще одного. Забыл имя. Помнишь парня, прыгнувшего за Фарамиса в воду? Лет эдак двадцать назад? Больше его в мире живых никто не видел. Исчез, как в воду канул, образно говоря. Он собой пожертвовал. Лишь бы ты не осталась одна, императрица Силирии. 
     - Да. Я помню его. Даже не успела спросить его имя… А хотелось поблагодарить. Никто не знает, что с ним теперь стало. Наверное, пропал без вести.
     Кавиэнт тепло улыбнулся уголками губ:
     - Это Эвиэлт. Он рядом. С тех пор, с того дня, постоянный житель пещеры Дезидерии. Никто еще не смог отсюда выйти. До самой смерти она держит всех у себя, не выпуская на волю. Здесь совсем другой мир. Мы живем по своим правилам. Я, например, очень давно не выходил отсюда. Отлично плаваю, как все здесь. Зато нет никаких войн, раздора, но любить мне некого. Детей, наверное, никогда не заведу и умру бездетным. Потом, спустя века, мою могилу сложат из камней, как обычно и бывает. Но пока никто не жаловался на жизнь в пещере нашей правительницы. Ей много веков, а Дезидерия старше нас всех. Ей нельзя перечить, и у нее нет мужа. Сколько  раз она выбирала из парней и мужчин себе жениха, но никто не пожелал оказаться на ее ложе после первой брачной ночи. Хотя, я бы очень хотел увидеть солнце, гулять по лесам, берегам… Мир посмотреть. Или просто вернуться к своим. 
     - Откуда ты?
     - Я лесной воин по происхождению. Ходил с луком за плечами, с колчаном. Тридцать лет прожил с лесными воинами, а дальше… все изменилось. – Мужчина тяжело вздохнул.
     - Так почему ты ушел? И попал сюда в итоге?
     - Решил прийти к товарищам. Сделал свой выбор.
     - Бросить? Бросить все, к чему привык, чем жил столько лет?
     - Я добровольно ушел. Также, как ты, утопиться желал. Теперь я – пленник пещеры и Дезидерии. Она любит парней здесь. И желает жить семьей с одним из нас. Как уже говорил. Слуг здесь много. А Силирия теперь, к сожалению, лишилась молодой императрицы. Зря ты так поступила, очень зря. Понимаешь, о чем я говорю? Не вырвешься больше отсюда, никак. 
     - Т... женат?
     - Нет. А так я уважаю девушек. У меня была одна, мы жили хорошо. Потом она заболела, погибла. Я плакал, решил больше ни с кем не связываться. Кончилось одним: от отчаяния бросился в воду. Когда об этом узнали - ходили молча все, кого я знал. Император Эрнест приказал найти тело. Не нашли. Уже двадцать восемь лет живу здесь. Терять мне нечего. Я итак всего лишен. Навсегда. 
     - Какой Эрнест? Сын Милика?
     - Он. Отдал приказ обыскать реку. Но не нашел тела. Да как, если живу здесь, в совсем другом мире и по здешним правилам?
     - Сколько тебе лет?
     Кавиэнт назвал свой возраст. Он уже был далеко не мальчик. Взрослый мужчина. Воин к тому же.
     - Как тут живется? – Любопытство взяло верх.
     - Весело. По своему да. Но мы верно служим Дезидерии. Она нас поощряет. Но я не выйду на свободу. Никогда. 
     - Я выйду. У меня жених, и он исстрадается! Ножом в грудь - и смерть! Не желаю его вновь потерять. 
     - А жених ли он на самом деле? Не тайный ли муж? – Собеседник улыбнулся, прищурив глаза, склонив голову. Зачем бросилась в ручей?
     - Мне было все равно, жить, или нет? Я здесь нашла Дезидерию. Милик будет убиваться, горевать. Довольно долго. Вся императорская семья любит меня. Старшие – как родную дочь! 
     - Подожди! Милик? Сын Минея? Силирийский император? Он правит сейчас! Вместе с тобой и сыновьями!
     - Да, он. Но не правит, престол передал детям. Уже двадцать лет правят его сыновья.
     - Устраивают балы, банкеты, танцы?
     - Да. Блестят платья, шпоры. Как много веков назад. Ничего не поменялось.
     - Милик?! Он же... Ты его знакомая, так получается? Я ничего не знаю о тебе. Разве что в обрывочном виде.
     - Да. Двадцать шесть лет знаю его.
     - Сколько же тебе лет сейчас, милая?
     - Сорок два.
     - Мы живем сотни лет, ты еще молода, Элла. Юношеский возраст.
     Они сидели возле стены, на небольшой скамейке, высеченной из камня, с положенной на нее доской, тихо общаясь. Прекрасный мужчина, вежливый, заботливый. Симпатичный. Действительно, не видел совсем давно затворник-пленник, как мир изменился. Какой император, как живет страна. Здесь другие  порядки, уклад, законы. Словно не Силирия. Да уж… В стену рядом вмонтирован кованый канделябр, толстая свеча разливает свой свет. Элла вдруг опустила голову, по ее лицу потекла слеза.
     - Что с тобой? – Встревожился полуэльф, коснувшись руки красавицы. – Я тебя обидел? Если да, то чем?
     - Ты... Похож на Таримиса. Как брат! Вылитый! – Женщина утерла слезы запястьем. – Который умер. 
     - Я понимаю, любила его. Прости, не виноват, всего лишь похож на него. Но заменить его не смогу. То - против моей совести, чести! Его предыдущего тела больше нет. Сгорело в костре. Так в Фирее местные жители хоронят умерших от страшных болезней.   
     - Да. Сидел со мной возле костра, расплетал косу, нежно, заботливо, гладил по спине, утешая. Приобнял, ласково и строго посмотрев в глаза при этом, погладил по голове. Потом поцеловал меня. Сам, в знак симпатии, защиты, покровительства. Встали, подошли к дереву… Долго, страстно, чувственно целовались, я даже хотела все бросить, остаться с ним навеки, на той поляне, возле того дерева! Мне нужно было утешиться, забыть страшную боль разбитого сердца... Потом он не выдержал, как и я, сорвал с меня одежду и взял, как и я его… Мы лежали на земле, на покрывале Таримиса,  занимаясь любовью. Тепло тела красавца помню до сих пор, его руки, губы.  А почему бы нет, я все потеряла! Хотел бы – убил бы сразу! Изменила, да, об этом никто не знает. Даже Милик. Поверь, подобного до сего я никогда не испытывала даже с женихом. Предавшим, поцелованным Фантагмой. Мы полетели в город Ивэрк, и там Таримис погиб. Чума сразила его. Я рыдала, орала от горя. Никогда не забуду его речь: "Они вспыхивают громадными хризантемами..." Не могу! - Элла зарыдала. Воспоминания слишком захлестнули ее. Ее даже не смутило, - рассказывает вещи подобного рода незнакомому мужчине. Нервы сдали. Она поняла: деваться больше некуда. 
     - Не рыдай. Я не желаю тебе зла, Элла. Мы теперь друзья. Навсегда. Все прошло, кончилось. Как ты в ту ночь не забеременела от него? – Кавиэнт обнял императрицу в знак утешения. Ту трясло от рыданий. Да уж, провинился.
     - Не знаю даже… Я вспомнила о нем. Точнее, о прошлом его воплощении. Получается, после гибели на войне душа переселилась в новое тело, затем вернулась в старое. Но подобное не может быть! Никогда!
     - Может, если любовь настоящая. Он пел такой красавице чего-нибудь? – Так тихо ответил его двойник. Чувствуя все равно себя виноватым. Даже оплеванным.
     - Да, еще как пел.
     - Спой мне, пожалуйста, отрывок. Я желаю послушать. Если не тяжело вспоминать подобное. Больно, понимаю. Прости меня.
     Гостья запела.
     - Прекрасно! Сколько ему тогда исполнилось? 
     - Двадцать один. – Элла вновь утерла слезы. Кавиэнт тут не выдержал, крепко на сей раз обнял женщину, поцеловав в щеку. Свечи освещали пару. Стало действительно страшно. Придется забыть все и всех, в пещерном царстве, искать себе утешение. Но может, не все так плохо? Может, возможно сбежать? Неизвестно. Да и нехорошо как-то рассказывать все незнакомому полуэльфу. Хотя, он все равно никому ничего не расскажет.
     - Времена разные бывают, испытаний не избежать. Ему бы было сейчас сорок с чем-то. Вы бы счастливо жили. Но он предпочел новое тело. А как вы встретились? Мне интересно. – Мужчина мягко улыбнулся, поглаживая несчастную по голове. Он прекрасно видел ее состояние, всего лишь пытаясь помочь.
     - Я шла за Книгой Дракона в Фирею, по пути прилегла на снег, и спала. А мимо шел Таримис. Едва меня увидев, взял на руки, испугавшись, не погибла ли я от переохлаждения. Стал отогревать. Так и познакомились. Я сразу доверилась, будто знала спутника много лет. Либо нервы так сработали, вместе с отчаянием, либо другое. Но знаю одно: он полюбил меня, тут же,  сразу. А я - его. С первого взгляда. Мы очень сильно любили друг-друга. Пусть даже настолько мало. Когда он умер, я бы бросилась в пропасть, коли бы та оказалась на пути. 
     - Он романтик был? Вот бы мне такую же любовь! Но никак, увы. 
     - Любил танцевать, петь, желал на мне жениться. Говорил: не думай о том, кто бросил, забудь его, не возвращайся никогда. Но Судьба распорядилась иначе. И мы увиделись вновь, поскольку Таримис мне пообещал счастье с ним. Перед смертью. 
     - Как? Как все произошло? – Красивый мужчина пытался поддержать разговор, гладя Эллу по руке. И добился своего. Та принялась улыбаться. Опуская взгляд довольно часто.
     - В Новый Год, когда Милик оставил престол, мы праздновали, в двенадцать часов ночи он вернулся. Это...
     - По нам ходят слухи, что Фердинанд - это Таримис. Тот самый. Без него ты бы ничего не смогла сделать. Понимаешь? Он герой, такой же, как и наша императрица. Получается, слухи правдивы. 
     - Так и есть.
     Кавиэнт взял Эллу за плечо, произнес:
     - Пойдем, походим. Здесь негоже нам стоять, холодно, да и много кто может ходить. Надеюсь, ты не расстроишься, общаясь со мной. По крайней мере, твой любимый вернулся. Я – совпадение во внешности прошлого. Лишь одежда другая. 
     Он спокойно взял гостью за руку и увел в комнату. Показал, где все лежит, принес поесть, они после долго сидели, общаясь. Теперь здесь появились друзья. Нет худа без добра. Теперь ее точно никто не бросит, и тем более, защитит.

                17

     Фердинанд, решив побыть с любимой, отправился в ее комнату. Чтобы хоть как-то утешить ее. Постучал, но ответом стала абсолютная тишина. Странно. Открыв дверь, мой сын обнаружил: возлюбленной нет. А на тумбочке лежит лист бумаги. С чего бы это?
     Полуэльф, дрогнув, взял его в руки, и застыл, пораженный, вытаращив глаза, рот приоткрылся. Шок. Мужчина стоял, как вкопанный. Остолбенелый, ошарашенный, он пришел в ужас. Решила покончить с собой, боясь разоблачения. Хотя мой сын бы пошел на все, чтобы этого не случилось. С братом, конечно, делить пришлось бы вечно тайную жену. Иначе не получится. Терпеть, - она с ним спит, детей рожает, благо, уже потомство родилось от обоих. И Фарамис, как полный дурак, не знает о связи жены с братом. А отпусти она его в тот день, когда двойник бросился за него в ручей Ирик – нервы бы не пришлось трепать. Не хотел самый старший мой сын быть на вторых ролях, но по крайней мере, в морду братцу зазвездит при необходимости. Было видно: второй мой сын еще не настолько зрелый, чтобы нормально реагировать на многое. Хоть и взрослый. По сути он вдовец – женился против воли на Фантагме, ту убила моя невестка. И что бы случилось, стань она императрицей? Ужас кромешный, вечная зима. А мне – головная боль. Но дела уже сделаны.
     Из-за всего этого теперь надо искать Эллу, у которой в буквальном смысле сдали нервы от двойной жизни. Конечно, я все знал, но молчал. Иначе грянет неслыханный скандал. Любому своему сыну и той же невестке мог посоветовать, как выйти из ситуации. Юлаго, у самого такой опыт имелся. На войне. Ядерной. Когда в меня влюбилась девочка Инэра и пришлось с ней переспать на том злополучном лайнере врагов… Приняв соответствующие таблетки для остроты ощущений. Отращивающие то, чего у полуэльфов давно нет. Я виноват, изменил. Но и Крими – тоже. В некотором роде, ее можно понять. 
     Мой сын похолодел. Испугался насмерть за жизнь любимой. 
     - Элла, нет! Не делай этого!!!
     Он вихрем вылетел из комнаты, как бешеный, ища помощи. Спеша собрать всех, чтобы найти императрицу. Как же так? Ну и пусть будет тайный брак, зато счастливы! Не убивать же по второму разу мужчину! Ему одного уже хватило. Сорвавшись с места, помчался вглубь замка, по пути бежал по лестнице. Крича: "Пустите меня к Милику!" Распахивая двери, по пути оставляя за собой опрокинутые стулья, осколки битой посуды. Не помня себя от ужаса, ворвался в бальный зал.
     - Эрнест, где Милик?! – Запыхавшись, тяжело дыша, начал спрашивать брата.
     - В кабинете. Как обычно. Недавно туда ушел. Тебя долго не было здесь. 
     - Далеко? – Фердинанд прокашлялся. Взял прозрачный графин с водой со стола и залпом выпил.
     - В глубине дворца. Ты знаешь. – Император стал дальше танцевать с дамой. Та тоже не понимала, чего же случилось.
     - Тогда где Фарамис?
     - Танцует. Что произошло? Я помогу, если нужно. – Бессмертный тревожно посмотрел на брата.
     - Сюда его!
     Эрнест стал искать Фарамиса, и, найдя, резко отдернул от дамы:
     - Ты что? Жарко, разве?
     - Идем, дело есть. - Резко сказал мой сын. Схватив за руку, повел его к выходу, где ждал первый наследник.
     - Что такое, Фердинанд? Наскучило? Где моя жена?
     - Ты погоди хамить, а слушай! – Оборвал его император. 
     - Эрнест, да что такое?
     А тот – свое, желая видеть супругу:
     - Элла очнулась? Как она? Хоть кто-нибудь мне скажет?!
     - Очнулась. – Сухо ответил ее тайный муж.
     - Я пойду к ней! – Мужчина рванулся, но ему не дали пойти.
     - Ее во дворце нет. Совсем. И больше не будет. Никогда. Виноват в этом один из нас. Никак иначе.
     - Где она?! Почему?! – Глаза виноватого забегали. Он действительно испугался. И решил все исправить.
     Вот тут начался печальный рассказ, с переживаниями и остальным. Лишь бы не выдать себя с головой. Повернув голову набок, Фердинанд без эмоций сказал, поправив императорскую ленту с погонами, опустив крылья: 
     - Я вывел ее погулять, видя состояние, когда даже танцевать-то толком нельзя, задал ей вопрос, а она вырвалась и убежала. Дала листок, там... Впрочем, если желаешь не лишиться супруги, пошли к отцу. – Мой сын сдвинул брови, поджав губы. Понимая: проблемы будут у всех.   
     - О чем ты говоришь?! Элла в порядке? – Допытывался ее муж. Но сын Крими не собирался отступать, он решил сделать брату побольнее. 
     - Пошли к Милику. Элла на берег пошла. Теперь понятно, что наделала твоя полоумная ревность, которая потеряла контроль?!
     - Что?! – Вскричали оба, и все трое выбежали из зала.
     - Идти долго. Медлить нам нельзя! В окно! – Несчастный тайный супруг сломя голову кинулся на улицу, одернув занавеску. Перед ним расстилался сад. Прохлада малость остудила пыл. Никто не знал, как я отреагирую на новость. 
     - Туда! Милик сейчас может перебирать бумаги, но дело неотложное. Хотите потерять Эллу – пожалуйста, только пойдем пешком. 
     Старший постучал.
     - Входите! - Ответил я. Вошел Эрнест. Я удивился, приподнял брови, отложил бумагу. Странно! Похоже, случилось нечто серьезное.   
     - Эрнест, Фарамис, Фердинанд? Вы ушли с бала? Почему? Я не могу его оставить без представителей династии Бессмертных! Рассказывайте, почему так случилось.
     - Какой там бал?! Случилось непоправимое: Элла лишилась чувств, в комнате очнулась, Фердинанд вывел ее погулять, а та убежала. В неизвестном направлении.
     - Ну и что? – Я немного сменил тон. Всякое бывает, мало ли. Но раз нагрянули все трое…
     - Ну и что?! Знаешь, куда?
     -  И куда? – Я склонил голову и посмотрел строго на всех, улыбаясь уголками губ. Молодые совсем, натворили чего-нибудь плохого, опять мне все исправлять! Ничего, со временем поймут.
     - Концы связать. Так понятно, Милик? Доконал ее Фарамис, окончательно. – Несчастный влюбленный глядел с мольбой: помоги, мы не справимся сами, в одиночку. - Ревность лишила нас императрицы, Теперь на трон придется вернуть мою мать. Мне очень жаль. – Сын опустил голову. Жизнь в одночасье рухнула в пропасть.
     С такого поворота обстоятельств я вскочил, оперевшись руками о стол. Ну ничего себе ситуация! Чернильница едва не полетела на пол. Настроение враз было испорчено. Началось… Теперь придется убедить бедняжку: она нужна семье, здесь никто ее никогда не бросит, а сыновья получат от меня сполна, если обидят, или что хуже, ударят. Ну все, теперь я все так не оставлю! С ревностью второго сына буду бороться жестко, мало ему, похоже, драки со мной. 
     - Что?! – Вскричал я. - Снова?! И давно?!
     - Только что. Ну, не совсем так, я когда зашел в комнату, никого не обнаружил, кроме предсмертной записки. Императрица больше не желает никого знать, Милик. Нужно вернуть красавицу, двор без нее опустеет, как и балы! Дети Фарамиса не смогут оправиться с ее выходки. Если не найдем тело, то прости. Воскресить ее не получится, то не Флавер, Осмий или Клэя. Мы – другой категории, послабее, так как кровь разбавлена. Понимаешь, отец?
     - Бросай бумаги, пойдем. – Сухо бросил Эрнест. – Пока не поздно.
     - Указывать мне будешь, словно мой родитель, а не наоборот?! - Вскипел я.
     - Жизнь Эллы... дороже моей короны и престола, отец. Я виноват, вспылил, перегнул палку.

     Мы быстро оказались на улице. Прохлада малость успокаивала, но легче от этого не становилось. На душе стало погано. Хуже некуда. Я прекрасно понимал, что хотела сделать моя любимая невестка. Покончить жизнь самоубийством. Тяжело вздохнув, с трудом сдерживаясь, чтобы не психануть, спросил, повернув голову в сторону, стоя на дороге, ведущей в сторону реки:
     - В какую сторону побежала? Говорите мне все, что знаете! Я хоть и бессмертен, но не могу сравняться с Митинеем! Иначе здесь будет нехилая драка! – Я нехило испугался за бедняжку.
     - В ту. – Фердинанд показал в сторону рощи. Его трясло, причем нехило. Я почувствовал подвох. Уж точно, сын имеет серьезные на женщину виды! Но жениться все равно бы не смог. Место занято. Никто и никогда его не поженит при всех. Неравнодушен он к моей невестке. Причем очень сильно.
     - Туда! Нужно спешить, пока не случилось страшного!
     Да уж, даже Фарамис вел себя гораздо спокойнее. Странно.
     - А где река? – Спросил кто-то снова.
     - В той стороне. Туда убежала. Спешим! Иначе течение далеко унесет!
     И тут я вконец не выдержал:
     - Я полечу, а вы пешком! Знакомо?! Раз я всех здесь старше, опытнее и умнее! – Мой взгляд заблистал благородной яростью. Повернувшись вполуоборота, стоя посреди дороги, хотелось ругаться долго и грязно. Но сдержался.
     Я улетел, а Эрнест, Фарамис с Фердинандом пошли пешком, опасаясь худшего, ругаясь между собой. Намечалась драка. Но никто не хотел впустую терять время, тем более, ночью. 
     - Это ты ее вынудил! – Фердинанд с открытой ненавистью смотрел на брата, сжимая кулаки, намереваясь разбить ему лицо, и чего-нибудь сломать, чтобы ума прибавилось. Хоть зверски ревновать перестанет. Второй сын принялся говорить грязь. 
     - Кончай, Фарамис! - Отрезал Эрнест.
     - Ты же любишь ее?! – Не унимался муж Эллы. По сути, он был прав. Считая любовником родственника. 
     - Откуда тебе знать, люблю я, или нет?! Судишь обо мне, не разобравшись в ситуации! Нечего быть настолько ревнивым! Мы все родня, нельзя так себя вести! Или твоей жене танцевать и общаться лишь с женщинами, чтобы подозрений не было?! Успокойся!
     А того это еще больше разозлило:
     - Ты лжешь! Целовал ее, как муж прям, еще отговаривается! Лишь бы себя выгородить! Еще не совсем родной брат! А сын Крими!
     Ярость теперь переполнила и бывшего Таримиса. Он решил вдарить, как говорится, в лоб:
     - Отец женился вторично, поскольку не осталось живых наследников! Не понимаешь настолько простых вещей? Его вынудили взять в жены Изилию, он не любил ее! Я лежал в гробнице сто двадцать лет! Давай, братец, попадешь на Ядерную войну, получишь множество ран, дальше не подашь никаких признаков жизни, будешь похороненным в гробнице, истекая кровью! А далее начнешь восстанавливаться столетие с лишним, вперед! Я с радостью на то посмотрю! Потом выберешься из склепа, в Новый Год. Потом поговорим. 
     - Орите, а я пойду. – Эрнест не хотел оставаться в конфликте и все слушать. Он, наверное, единственный думал о том, жива императрица, или нет.
     - Иди! Сильным не станешь с того! – Фарамис взбесился до крайних пределов. В данный момент его коробило, изменяла ли ему супруга, или нет. Он вел себя, как полный эгоист.
     - С ума сошли оба?! Фарамис, перестань! Элла - жена, то не значит, будто  флиртует! Не замолчишь сию же минуту – прирежу, Милик получит два трупа! Готов! 
     - Ты совсем, Эрнест? С ума сошел? – Тот тут же успокоился. Драться до смерти очень не хотелось.
     - Элла может звать на помощь, а может, тонет, к реке все, быстро! – Третий мой сын решил не церемониться.

     Наконец, мы все встретились. Я к тому времени успел обойти часть берега, звал, кричал, - ни следа. Даже одежды не наблюдалось. Звезды холодными точками сияли в небе, прохлада немного успокаивала всех. Я ясно видел: мужчины едва не передрались из-за женщины. Все трое. Этот бардак пора было заканчивать, поскольку сыновней междоусобицы не хотелось. Это же надо: довести императрицу до самоубийства ревностью! В конце концов, она не вещь, не собственность, не товар, в конце концов. Неужели теперь, после свадьбы, он ревновал жену все эти годы?! Видимо, да. Иначе не объяснить сей дикий поступок. Вот у несчастной нервы и сдали, решила разом со всем покончить. Нервный срыв, состояние аффекта. И, как всегда, мне решать проблему. Если не найдется тело, то… То придется объявить траур, смириться с тяжелой потерей. Никто не оправится с такого. Никогда.
     Тем временем, сыновья ходили по берегу, также зовя любимицу. Но ответом им стала тишина. Тщетно. Никаких следов. Я наблюдал за этим, пуская зов Элле. Бесполезно, не отзывается. Абсолютно. Выход остался один: нырять.
     - Ну, что? Результат есть какой-нибудь?
     - Никого. – Один из сыновей развел руками. Не справились.
     - Кто полезет? – Я поставил вопрос ребром.
     - Прежде чем писать завещание, оставляя его в комнате, переполошив всех нас, надо решить, отчего все началось, устранить проблему, и разобраться в себе. - Ответил Эрнест, тряхнув головой и откинув со лба волосы. Похоже, он единственный, кто думал трезво, по ситуации. Он отличался от всех прямым и холодным разумом, хладнокровием, но одновременно добротой. Ни разу не завидовал родным братьям, да и мне тоже. Поскольку понимал: придет тоже его время.   
     - Я поищу тут, вы оставайтесь на месте. Может, Элла ранена. – Решил окончательно я, крикнул:
     - Элла!!! Где ты?! Где ты, Элла?! Отзовись!!!
     Вновь – тишина. Мертвая. 
     Делать нечего, снял ленту, камзол, прыгнул в воду. Чувствовал самоубийцу, но ее не наблюдалось. Следовательно, выжила. Глянув на камни впереди, увидел пещеру, поплыв туда. Почувствовал сильнее бессмертного. Но заплыть не решался. Раздумывая. "Дорогая, где же ты?" - Думал постоянно. Слезы навернулись на глаза, вода смывала их. Я не мог поверить:  унесло, даже колечка не лежало. Лишь песок, камни, водоросли. Где теперь искать? Ужас охватил сознание. Соленая вода свела горло, щипала.  Выплюнув все, огляделся. Отлично плавал, стянуло кожу, но тела не оказалось, и я вынырнул. Откашлявшись, выйдя на берег, произнес:
     - Нет ее. Унесло. Далеко похоже. Надо ждать утра.
     Эрнест побледнел, Фарамис лишился дара речи, а Фердинанд зарыдал. Но вот в волнах что-то мелькнуло. Сын Крими замер. Вот оно. Последнее, оставшееся. Подняв из воды прекрасную корону Эллы, прошептал:
     - Любовь моя... Нет... - И бросился в воду. Но милой не нашел. Вынырнув, горько произнес:
     - Фарамис, доволен? Ты ее утопил! Ревновал, понимаешь! Да я бы...
     - Ты любовник! Целовал ее, прямо как будто муж! – Ответил ему брат. Униматься он, походу, не собирался.
     Тут в разговор встрял я, пока сын выжимал волосы и сидел на берегу, надевая сапоги:
     - Элла танцевала с Фердинандом, имеет право! То не значит, будто он - любовник! А если я начну с ней по залу круги за кругами оттанцовывать?! Тоже ярлыки повесишь, не разобравшись? Да? - Ткнув пальцем в ленту отпрыска. - Он старше тебя, причем в разы! Через шесть лет мне исполнится  двести, Фердинанду - сто девяносто восемь, а ты до ста не дорос, уже упрекаешь! Хоть и восемьдесят стукнуло! Самому младшему – семьдесят, как все знаем. 
     Опустил голову император.
     - Мужчина называется! В армию разжалую с трона, если еще раз мне такое устроишь! 
     - Об Элле негодное скажешь, при мне, - в лаборатории, в серную кислоту брошу! И бессмертие не вызволит! - Пригрозил Фердинанд Фарамису.
     Тому стало обидно, досадно: 
     - А кто Хрустальный Меч доставал?! Без него мы бы тут лежали мертвыми! Я! Поэтому заслужил свадьбу, даже в результате подобных обстоятельств, когда силком женили на ведьме! Будто мне хотелось с ней быть мужем! Умные нашлись!
     - Это хорошо. Молодец. – Я кивнул, уперев руки в бок. – Но перевоспитаться не мешало. Понимаешь? Может, еще воевать между собой начнем? Спорить будем, стоять, или искать? Я не уйду, если не найду Эллу!
     Тут оба, два моих старших сына, отвернулись, стиснув зубы, и зарыдали. Навзрыд, жалобно, с воплями. 
     - Элла... Я же... – Произносил один.
     - Я вынес тебя... Не умирай, прошу, из-за меня утопилась! Я меч приставил, чтобы всего лишь проучить! Себе бы так в тот вечер приставить! Бессмертия не жалко! Я умру без тебя, любимая!
     - Меня Сазаваль с двухкилометровой глубины вытащил, потребовался час, чтобы прийти в себя. А как она? Если... – Начал рассуждать я, сохраняя холодный рассудок. 
     - Меня ты целый день с подложки вытаскивал. Я очнулся через пять часов. Верно, отец? Когда мы воевали с Крамером, поначалу он начисто залил кровью наши воды. 
     - Ледяная вода сделала свое дело. Погибли все, кроме тебя.
     - А Фантагма заморозила дворец. Я вылез из этой передряги и сделал то, что требовалось. Но кто же за меня прыгнул тогда? Двойник, причем полный. Поблагодарить бы его. 
     - Поплыли. – Пришлось всем замолчать, нырнули.
     Никого так и не найдя, обливаясь слезами, вернулись домой. Погибла. Но почему тогда я чувствую женщину до сих пор? Делать нечего, чтобы всех успокоить, в протокол записали: "Уехала к родным погостить". Но я так и не мог вздохнуть полной грудью. 

                18

     Во дворце царило беспокойство: исчезла любимица всей семьи. Фердинанд рыдал несколько раз на дню, обычно в комнате или кухне, Фарамис проклинал себя. Считая себя убийцей. Но больше страдал первый император. Перестал нормально есть и общаться. Постоянно сидел у окна, глядя в сторону реки. Подозрительное поведение. Я не знал, отчего. На портрете красавицы появилась черная ленточка крепа. Траур. Но лишь у нас в головах. 
     Я очень грустил, был буквально убит, думая о несчастной.  Воцарились скукота, мрачность, отменили все веселье. Эрнест не знал, куда себя деть. Забросил карты, танцы, не ел почти, не веселился. Но что-то подсказывало нам: жива. Иначе в кого-то вошла бы сила. Но где же милая в данный момент, как искать? То больше всего тревожило. Должна же где-то лежать, а может, выбралась, ищет дорогу? Помутнение разума случился, раз до сих пор не вернулась? Рвался к ней, нырял, вынес бы на руках. Целовал бы мягко в щеки, лоб, говорил: "Элла, Элла, обними же меня, я искал тебя столько времени, а ты лежала, умирая от горя! Ты же как дочка мне, как  могла на самоубийство пойти?! Я рад, наконец мы все вместе! Фарамис  исстрадался, Фердинанд плачет, а Эрнест не знает, какие меры предпринять! Дай мне руку, я тебя отнесу во дворец! Бедная! Зачем?! Я зря с моста прыгнул?! Жизнь бы убила свою, молодую, из-за глупой ревности супруга. Когда я нырну за тобой, то держи меня крепко. Какая бледная… целовал бы,  чтобы согреть, не умри, грейся. Не стоит оно все». 

     От таких мыслей становилось жарко, из глаз бежали слёзы, часами сидел, рыдая. Да, она все годы была мне как дочь, пусто стало без красавицы во дворце. Живому гроб не ставят. Я писал рапорт, письма, протоколы, затем рвал их. Тяжко, скучно теперь. Душа рухнула в пропасть.  Вспомнил свадьбу её, еле заметная улыбка пробежала по губам. Даже приснилась мне девочка, невестка. Кружусь по поляне, беру на руки, и смеюсь. Элла тоже. Бросаемся цветами, ягодами, а императрица куда-то убегает.

     Но вот из леса выбегает ко мне моя супруга, Крими, улыбаясь, раскинув руки. Снова, как обычно, в сердце ярким пламенем вспыхивает любовь. Бежим друг к другу навстречу. Я бегу, слегка подпрыгивая, в своей обычной одежде. Обнимаю радостно, поглаживая спину, волосы, руки, подхватываю  на руки, и наши губы сливаются в страстном поцелуе, обоих уносит вечность. Как опьянение, вечное, настолько прекрасное...

     То про невестку выбивало слёзы радости, во сне: девочка живая там. Крими дала мне прекрасного, порядочного сына. Вторая жена, нелюбимая, родила сыновей, дочь. Но я вовсе не списываю их со счетов. Мне дороже золота,  жизни, - моя нынешняя семья. Если так сравнить, то супруга – золото, Элла – серебро,  золотые пластинки – дети: Фердинанд. Сплав – Фарамис, Эрнест, Терезио. Осталось детей Эллы и Фарамиса женить, чтобы росли послушными, храбрыми силирийцами. 

     Вспомнил о том, как сын Хрустальным Мечом убил Фантагму. И тут задумался, сидя у себя в кабинете. Подпер кулаком подбородок, размышляя.  А вдруг место последнего пребывания несчастной - ручей Ирик, где девочка двадцать лет назад пыталась свести счеты с жизнью? Дезидерия… Наконец-то найдено решение! Но радость догадки быстро улетучилась: а если я ошибаюсь? Вдруг там никого нет вовсе? Тем более, от феи не возвращаются никогда. За все годы я не помнил, чтобы кто от чародейки вырвался. Но если хозяйка озера не видела императрицу, тогда искать красавицу по дну озера, или Мизари, как иголку в стоге сена. Она также может находиться в коме, поэтому не отвечает. Ежели волны прибили к берегу, можно надеяться на скорое возвращение А если нет? Вдруг разбила себе голову? Нет. Или кто над ней издевается?

     Я не знал. Нужно проверять. Даже мою догадку. Встал, открыл окно, занавески качнул ветер, донеся до меня аромат цветов, плодов, свежести. Пора действовать. Пора вытирать слезы. А письменный стол подождет.  Слишком много здесь пробыл за все время правления. Начинается новый день.
 

                19


     Прошло несколько дней. Дезидерия и ее слуги роскошно приняли императрицу, и, решив, будто она никогда больше не увидит замок, детей и мужа с любовником, успокоились. Фея планировала сделать из нее такую же служанку, чтобы та мыла лестницы, готовила пищу, таскала воду, привыкая к жизни под землей. Благо, та привыкнет, из крестьян ведь вышла в свое время! Роскошная комната, где пленницу поселили, содержала в себе мебель, платья всех вкусов и расцветок, даже растения стояли на окне, только окон не существовало. То напрягало. Также стало ясно: солнца больше не будет, и так пройдут века. Смерть постепенно заберет всех отсюда, а затем Дезидерия не пожелает, чтобы помимо нее кто бессмертился, таким образом метил на власть, впоследствии свергнув.

     Даже сейчас, спустя два десятилетия, женщина видела жену Фарамиса полной дурой, коей легко управлять. Раз та умудрилась тайно обвенчаться с Таримисом-Фердинандом, при этом находясь в браке! Кто же так делает?! Но тут ясно: юность, обида, стресс, настоящая любовь, а вовсе не влюбленность в цесаревича. Могла бы сказать – все, сын Милика, оставь меня, замуж не пойду. Он бы понял. Сам виноват. Но теперь все придется скрывать веками, если, конечно, бывший император не всыпет обоим любовникам. Сразу все кончится, Фердинанд остепенится, найдет себе пару, женится. А дальше? Тем более, совершила ту же ошибку: решила все закончить путем самоубийства. То – не выход из ситуации. И старшему сыну Милика плохо – вечно ходить в тени, при этом спать с милой придется тайком, и Милику тоже непонятно, как дальше та связь пойдет. А если правда раскроется для сына Изилии? Ой тогда грянет ужас… Он попросту выгонит парочку к родителям Эллы. Отлучив от императорского дома. И – все. Позор. Но хотя бы так получится возрожденному добиться своего.

     Непонятно также было, почему нельзя уйти отсюда тем же путем. Все утопленники, неудачники, отчаявшиеся в жизни, уходили сюда, и с того момента считались мертвыми для всех. До Эллы дошло: она теперь ничего не сможет сделать, чтобы вырваться. Увы. Наверняка, ее уже все ищут. Она подняла голову: кроме камней и мха, ничего не видно. Женщина сидела на камнях, в садике, где плохо пробивался свет. Больше не осталось никакой надежды. Попалась… Слёзы вновь покатились по щекам. Закрыв лицо руками, зарыдала.

     Вдруг её кто-то окликнул.

      - Элла, почему ты плачешь? Успокойся, ведь все хорошо. Ничего не случится, ты под надежной защитой. 

     Императрица подняла голову, увидела мужчину, в обычных одеждах  лесного воина. Взглянув на него еще раз при тусклом свете, льющемся из коридора, вскрикнула от неожиданности. Он стоял в проеме. 

     - Фарамис?! Как же ты здесь оказался?! – Несчастную нехило затрясло, по всему телу прошел мороз. Она аж отпрянула назад, вытаращив глаза. ТАКОГО несчастная увидеть никак не ожидала. Родного мужа. - Ты пришёл за мной? Пойдём в замок, помиримся, он не виноват…

     Красавица было шагнула к нему, но полуэльф поднял руку, и подошел почти вплотную. Яркие, янтарного цвета, глаза смотрели дружелюбно, тонкие брови немного хмурились темноволосый быстро также опустил руку. Улыбнулся. Но почему же супруг даже не желает обнять?! Почему?! 

     - Что с тобой? Плачешь… Но оставь надежду: я не тот, за кого меня приняла. Да, к сожалению. – Незнакомец закивал головой, поджав губы и поглядев на новенькую исподлобья. – Да, у меня янтарные глаза, похож на сына Милика, как две капли воды, и потому прыгнул в Ручей с Хрустальным Мечом. Пришлось собой пожертвовать в тот день. До сих пор, наверное, все на воле думают, будто у меня с Дезидерией любовь, в благодарность за очередного мальчика. Нет. Здесь такого не бывает. И не случится.

     - Да… - Беднягу трясло от неожиданности, даже голос стал дрожать, слова давались с трудом. – Ты… его двойник, полный, словно близнец! Я в замешательстве… 

     - Вот именно. За кого бы вышла замуж, прыгни Фарамис? Кто сказал, будто прыгал, он женился, теперь потерял, возможно, навсегда. Да не только он. – Полуэльф строго глядел на женщину, как на маленького ребенка. - Дай мне руку. Я не кусаюсь.

     - Правильно. Но… все так неожиданно… как же вас зовут, Сударь?

     - Моё имя – Эвиэлт, Элла. – Спокойно произнес красавец. Рассматривая кольцо на руке женщины.

     - Это кольцо подарил муж. – Потрясенная, императрица рассматривала нового собеседника, тараща глаза. Надо же! Так не бывает! Никак! А тот, видя реакцию, продолжал:
 
     - Руку зачем выдергивать? – Постоялец удивленно склонил голову набок, поджав губы. - Перчатка останется, но я её верну, а руку не вернёшь. Не бойся меня, я же руку не сжимаю, и ломать не буду, осторожно держу.  Заколюсь, если сломаю. – Двойник улыбнулся устало, по-доброму. - Не безумец. Мне можно доверять. – Он присел рядом, положил руку на плечо. Элла ошарашенно поглядела на его пальцы, повернув голову.

     Эвиэлт нежно держал руку Эллы, вежливо обращаясь к ней. Он все понимал. Лишь глаза ведали о его настоящем возрасте. Однако, у мужа очи не настолько взрослые. Следовательно, он старше в разы. Но насколько?  А когда увидел, - бедняжка краснеет от смущения, страха, произнес:

     - Смущение. Даже краской залилась… Не смущайся, прошу, пожалуйста.   Я не хвастаюсь, не грубый, не оскорблю, не обижу. Никогда не обижал женщин, поэтому лучше вежливо говорить, чем дурное нести. Зря я вышел, посмотреть на гостью пожелал. Наперед знал - обижу. Своим сходством. 

     Женщина повернула голову, спокойно посмотрела на псевдомужа, тихо ответив:

     - Нет. Наоборот, очень рада нашему знакомству! – Улыбка благодарности заскользила по ее губам. А полуэльф спокойно ее рассматривал, с головы до ног. - Как же ты похож на моего мужа! Как близнецы, правда… Я и не знала.  Но… откуда же стало вам, Сударь, известно о плане Дезидерии забрать Фарамиса к себе навечно? Как получилось здесь прижиться? Без солнца, в свете свечей, в туманах, среди камней и тьмы? Без любви, женской ласки, нормального общения?

     Смутился слуга Дезидерии. Похоже, холодный и хладнокровный, он совсем зачерствел в своем царстве. Так бывает с одиночками, которые потеряли веру в жизнь. Они не верят ни во что: ни в любовь, ни в счастье. Их мир полностью закрыт.   

     - Да. Я привык к одиночеству. Но, повторюсь, я не близнец. Поскольку у Милика было всего во втором браке три сына, и дочь. Она погибла, но  сыновья живы до сих пор, насколько знаю. Нам приходят вести из внешнего мира от повелительницы. 

     Он спокойно поглядел на потолок, в очередной раз оглядывая помещение. Да уж, никак он не ожидал через двадцать лет встретить вновь возлюбленную сына бессмертного. Все также выбило мужчину из колеи. Теперь придется отдуваться. И, конечно, следить за тем, чтобы красавица не вбила себе в голову дурь, не потащила бы в постель. Мало ли.

     Элла окончательно осмелела, под теплой рукой на плече, и спросила в лоб:

     - Сколько тебе лет?

     - Сто сорок два. Я старше твоего супруга. Надеюсь, ты поняла то по моему взгляду. – Эвиэлт вновь тепло улыбнулся. 

     - Ты так молод… - Элла почувствовала себя совсем уж маленькой девочкой, неудобно стало. Смутилась. Глаза опустила. Перед глазами стоял муж. Она все не могла признать – это вовсе не он, а едва знакомый мужчина. 

     Тот хмыкнул:

     - Это всего лишь юношеский возраст, по сравнению с тем, сколько живем мы все. А тебе?
 
     - Сорок один. 

     - Младше меня. Фарамис… я как-то его видел. – Полуэльф посмотрел вверх, вспоминая. И тут он окончательно расслабился, опустил крылья, начав рассказывать о себе. Женщина с интересом выслушала сей рассказ. - Мои родители были крестьяне. Я родился в 1778 году, через десять лет после того,  как Милик вернулся в Силирию. В семье было много детей, меня решили отдать, но отец настоял. В итоге убегал из дома, но возвращали. Однажды чуть не попался в плен. Под конец, я не вернулся. В армии везло, жизнь текла своим чередом, и я влюбился. Девушка не ответила взаимностью, но очень любил. Потом на этой почве случилась дуэль, был ранен. Рана оказалась  довольно глубока, но выздоровел. С тех пор не полюбил никого, стал странствовать, и вернулся в Силирию. С 1821 по 1863 год прожил один.  Однажды проходил мимо Императорского садика, меня кто-то окликнул: «Ваша Светлость, идите сюда, Вас Милик зовёт!» Я убежал. Но схватили, приговаривая: «Вот Вы где». Отпирался, оправдывался, что случилась ошибка. Даже назвал своих родителей, мне никто не поверил, посмеялись. Очутившись во дворце, все понял, когда увидел Фарамиса. Настал ступор, полный, страшный, я в прямом смысле лишился дара речи. Цесаревич вышел, ничего не понимая, и тоже был шокирован. Разведя руками, спросил: «Вы где его взяли? Отпустите незнакомца! Прекратите над ним смеяться!»  Он - моё отражение. Я видел свои руки, глаза, волосы, себя но тот больше не сказал ничего. Я выскочил в окно, и во второй раз увидел цесаревича, когда тот собирался прыгнуть в Ирик. Я видел себя, и прыгнул. Про требования Дезидерии в тот год не знал только ленивый. Ведь пошла в Фирею именно ты. Неслыханный поступок юной девушки, ради любимого. Даже когда тот женился на Фантагме. Никто не знает, откуда она взялась. Но силы злодейки оказались огромны, раз пошел снег. Если бы она выжила, то даже Милик ничего не смог бы сделать. Разве что казнить ее на гильотине. Вот так я оказался здесь.

     Элла изумленно снова посмотрела на Эвиэлтa:

     - Потрясающе! Родиться полным двойником, не знать об этом, и пожертвовать собой ради Империи… А как же личная жизнь, любовь? Счастье?

     - Мне это не надо. Я слишком стал хладнокровен после того, как мне разбили сердце. Не хочу больше ни с кем связываться. 

     Она рассказала ему о себе, добавила:

     - Если придёт мой муж, то так мне вас различать?
    
     Тот улыбнулся: 

     - У меня кольца императора нет. Я пришел сюда, чтобы пригласить тебя на бал, Элла. Красивая ты женщина… Пойдем, тебе понравится. У нас здесь течет своя жизнь, мы также любим танцевать. Я подожду за дверью.   

     Эллу разодели в самый лучший шёлк, заплели удивительную, изысканную  причёску, и сияя в платье, та вышла на бал. Лёгкими, но профессиональными  были движения, и мужчины, юноши улыбались, некоторые потеряли от восхищения дар речи. Очарованный одним видом императрицы, Кавиэнт  пригласил гостью на танец. Та покраснела, приняла приглашение,  закружилась. На щеках красавицы расцвел румянец. Плюс она заметила следующее: партнер как-то странно стал себя вести. Даже слишком дико:  Кавиэнт взял прядь длинных волос, поцеловал их, потом руку, не зная, что с ним, явно смущаясь, опуская глаза, волнуясь, но взгляд его бегал. И наконец, поцеловал в щёку. Очень мягко, и ласково.

     - Ты мастер! - Произнесла Элла, чтобы не обидеть его. Тот опустил голову, улыбнувшись уголками губ. 

     - Я никогда за всю жизнь не встречал настолько прекрасной девы, как ты… Очарованы все, но, несмотря на это, мы жениху тебя вернём, или мужу. Мне не нужно чужое. Ты не должна томиться здесь всю жизнь. Мы стерпим, привыкли. – Голос его нехило дрогнул. Императрица с удивлением посмотрела на него.

     - Отсюда же не выйти! Никак! Если бы был выход, давно бы все сбегали! Но этого не происходит! 

     - Ради тебя пожертвую собой, умру, но вызволю! – Он тяжело вздохнул.
   
     Жена Таримиса и Фарамиса спросила в лоб:

     - Что это было? Твоя речь томная стала. Расскажи мне, в чем дело. 

Кавиэнт еще раз взглянул на неё, поправив волосы, ниспадающие на плечи, мундир и спину:

     - Нет, это вовсе не то, о чем ты подумала. Нам свойственно привыкать к своим. Ты теперь одна из нас. Любой заступится, встанет на защиту. 

     Он плавно подвёл партнершу к Эвиэлту, женщина закружилась в вальсе. При этом в её глазах смешалось все: чувства, любовь, страсть, страдания, тревога, стыд. Вроде бы муж держит зав руку, в таком же мундире, и не муж одновременно. Просто двойник. Смятение росло в душе несчастной, она готова уже была заплакать. Но не хотела никого обидеть. Не нужно было спрашивать, что с ней, партнер прекрасно понимал: Элла замужем, его мучила мысль, - он может одним своим обликом принести страдания. Та  смотрела на псевдомужа, думая: Эвиэлт страдает. Он и страдал, также  проникся уважением, решив: императрица не должна оставаться в постоянном горе. Хоть и было ему хорошо у Дезидерии, решил поступить по-своему. Произнес:
 
     - Не жить в горе здесь тебе, милая. А нужны солнце, счастье, супруг,  счастливая жизнь, зачахнешь без света! А я к этому привык, плюс передо мной женщина. Посмотри: здесь нет даже окон, и не было никогда, лишь бесчисленные свечи создают колорит и красоту. Неужели не заметила? Хочешь здесь остаться? Навсегда? Потеряв все? Подписав себе приговор быть мертвой во внешнем мире? Подумай. Свет тут можно увидеть лишь на воде и на стенах – там, откуда ты выплыла, красавица. – Он произнес все даже не своим голосом, строго, но спокойно. В прямом смысле переживая за нее. Насколько несчастной хватит в этом подземелье, мимикрирующее под внешний мир?

     При этом спутник внимательно следил за мимикой женщины. Руки Эллы стали холодными, лицо вдруг побледнело: она почувствовала острую, режущую боль в ноге, извинилась, и поспешила уйти к себе. Эвиэлт, почувствуя неладное, быстро пошёл за ней, плюнув на праздник. Хромая,  жена Таримиса шла в свою комнату, но на пути споткнулась, упала. Встать больше не смогла – боль отдавала в тело все больше. Наверное, задета кость. Или гематома пошла. Не успела опомниться, как увидела: руки Эвиэлта осторожно взяли ее.  Он дотронулся до лба, спросил с тревогой:

     - Что случилось? Тебе плохо стало? Я могу тотчас дать лекарство.

     - Нет, я здорова, просто сильно устала. И болит порезанная сильно нога…  Сколько время сейчас? Здесь же нет часов, абсолютно никаких! 

     - Шесть вечера. – Спокойно ответил ей спутник, помогая встать. 

     - Как ты узнал? – Императрица расширила глаза от изумления.

     - Ты до сих пор не можешь привыкнуть к нашим условиям, адаптироваться. Все просто: вода потемнела в озере, в том месте, откуда ты появилась. Здесь все по-другому, пойми. Темнеет, когда пять, шесть, поскольку в пещере вечный полумрак, как положено, а в полночь – темно-синяя. Ты упала на моих глазах, держись за мое плечо, милая! Идти можешь?

     Вполголоса, Элла попросила:

     - Отнеси меня, пожалуйста, в комнату…

     Эвиэлт с радостью выполнил ее просьбу. Взял ее на руки и понес. Осторожно, словно хрустальную вазу. Нога сильно пульсировала. Похоже, заживать она не собиралась, пока что. Донес, положил на диван, спутница подняла руку.

     - У меня болит нога, довольно сильно. Я порезала ее, когда плыла сюда.

     - Я на балу видел – ты немного прихрамываешь. Поэтому и среагировал настолько оперативно. То – моя обязанность. Сильно болит, как понял, я перевяжу, помажу мазью.

     - Я наступила на камень, поранила ногу. Сними, пожалуйста, туфельку с левой ноги.

     Он выполнил просьбу, увидел рану. Там уже развилась нехилая гематома. Возле ступни. 

     - О, нет… Пора лечить! – Взял тут же бинт, принёс воды, промыл, залил мазью, положил травы и перевязал. – Лежи, не вставай, принесу ужин.

        - Спасибо… - Элла была тронута такой заботой. Эвиэлт также принёс фруктов, росы, и обычной еды. 

     - Где ты научился лечить? – Женщине стало интересно, чем же живет двойник Фарамиса. Он, еще раз ощупав ногу в месте раны, исподлобья поглядел на красавицу.   

     - Меня не учили, я просто знаю лечебные травы. Мази также могу сам делать. - Поцеловал в лоб, ушёл. Женщина быстро заснула.

     Когда бал уже близился к концу, наступившая тишина окутала комнату. Элла проснулась, боль стихла, и она попробовала встать. Подняла голову. Что бы ни говорили собеседники, но окна здесь все-таки имелись. Но! Там не было солнца, вместо него просматривалась толща воды. Никогда никто не будет их открывать, это как иллюминатор. Странные ощущения… Словно в подводной лодке. И страх – вдруг стекло треснет? В других местах пещеры и этого царства не виделись окошки. Тут даже часы отсутствуют. Посмотрела  сквозь толщу воды на небо - виднелись звёзды. Вода абсолютно прозрачна, интересно стало наблюдать за временами суток. Небо, чёрное, вверху. Сколько там метров до поверхности? Мимо окна проносились стайки рыб. Малость испуганная, но мучимая любопытством, гостья посмотрела вдаль,  вода встревожила её.

     Вдруг открылась дверь. Пришел Кавиэнт. Но в темноте Элла его не узнала. 

     - Кто здесь?

     - Прости, я не знал, что ты не спишь. Потревожил. Почему так рано покинула нас?

     - Кавиэнт, мне стало плохо, поэтому я ушла. Эвиэлт уже помог, у меня рана на ноге.

     - Бал кончился. Я пришёл навестить. Он мне уже все рассказал. 

     - Сколько сейчас время?

     - Четыре часа утра. Я пойду отсюда, до свидания. Не буду мешать. Выздоравливай, прошу тебя. Если нужна будет помощь, мы всегда готовы. 

     А Эвиэлт и не думал засыпать. Чувствуя себя виноватым, он в это время писал письмо Фарамису. Ему было неприятно многое, в том числе, своя внешность. 

     «Ваше Императорское Высочество, Фарамис! Меня зовут Эвиэлт, я живу у феи Дезидерии, уже двадцать лет я не был дома, я вовсе не в плену. Когда Вы убили Фантагму, именно я прыгнул за Вас в воду. Теперь несу ответственность за тот Меч, за Эллу. Да, она у нас, не удивляйтесь. Живая,  здоровая. Пишу по одной причине: Вы ее супруг, мы не можем порушить счастье Династии, не желаю, чтобы она больше не видела солнца. Сегодня состоялся бал, она мне все рассказала. Милик тревожится, страдает. Давайте встретимся у ручья Ирика. Если Повелительница не заметит, буду там. Известно: от неё не уйдёшь, но мы рискнем. Элла уйдёт. Она ласковая, добрая ко всем. Но если Дезидерию рассердить, то она начнет преследовать! До последнего, силком вернёт. Кто же будет следить за порядком? Элла уйдёт, ей нужны Вы, если не вернётся, то умрёт от горя! Я ей несчастий не желаю. Мы танцевали на балу, Ваша супруга была ослепительна, не желаю, чтобы она утратила свою красоту. Встретимся, завтра, в пять утра, сообщите об этом Милику. Я бы встретился с ним. Дело серьезное. 

                До свидания. Эвиэлт.

                Она понравилась нам. Всем. Не дадим женщине погибнуть в пещерных подземельях!»


     Прошло два дня. Одевшись по обыкновенному, Эвиэлт лег, положил письмо в коробочку, поставил ее на тумбочку рядом с кроватью. Полежав немного, позвал Кавиэнта. Когда тот зашел, друг почти шепотом доложил ему свой план. 

     - Кавиэнт, Элла убежит с нашей тюрьмы для всех. Дезидерия спит. Сейчас четыре утра, тихо пошли. Если кого разбудим – план провалится. По дороге объясню. Здесь говорить опасно. Тишина мертвая. 

     Тот опешил:

     - Куда? Ты, конечно, здесь все изучил, как и я в свое время… 

     - На озеро, важнейшее дело есть. Именно в потемках, пока солнце не взошло. – Двойник Фарамиса говорил чуть ли не сквозь зубы. Лишь бы никто не слышал разговора. 

     - Пошли тогда. И тихо, на цыпочках! 

     Они нырнули в проход между двумя мирами – пещерным и внешним. Вначале Эвиэлт поплыл по широкому коридору, скоро тот стал шириной до метра, вдруг в конце хода блеснул свет: Луна пронесла лучи в воду.  Отдышавшись, автор всего и друг высушили крылья. Размахивая ими, словно шмель, привязанный за лапки на веревочку. Оба полетели к озеру, там  мужчина начал:

     - Я пойду к Милику. Если известно кто проснётся - не вынырну тогда, не пробьюсь: затянет фея воду пеленой, тогда в привычный солнечный мир не  вернусь обратно. Эллу надо вернуть сыну Минея любой ценой! Я готов! -  Тут он поплыл в сторону замка. Сил у полуэльфа достаточно, пловцом оказался профессиональным. Чёрное небо раскинулось у него над головой,  созвездия, звёзды, вспышки поражали, отшельник с удивлением смотрел на красоту. Отсиделся на берегу, расправил крылья, полетел. Дворец скрывался во тьме, лишь блестела ограда в лучах ночного светила.

     Подлетел к дверям, хотел было постучать, но тут кто-то схватил его за руку.

     - Уходи, или пожалеешь! Ты откуда явился?! - Стражник сильно толкнул,  крикнул напоследок:

     - Кто ты такой, что здесь делаешь?! Через два часа Милик проснётся и примет, тогда приходи! Во дворце несчастье случилось! 

     Стучаться под окнами посланец не привык, ответил:

     - За кого вы меня принимаете?! Хоть приоткройте дверь, я гонец! 

     - Гонец от кого? – Тот сощурил глаза и хитро поглядел на мужчину, склонив голову набок. – Мокрый весь, ручьями вода течет, еще гонцом называешься?! Отлично искупался! Убирайся, или начну обыскивать на предмет оружия! Из какой пещеры вылез, с коего дна поднялся?

     Эвиэлт выслушал, и после спокойно ответил, хладнокровно, твердо:

     - От Дезидерии, глупец. Лишь от нее в таком виде приходят, запомни раз и навсегда, если хочешь узнать, что случилось с Эллой! 

     - Входи. – Стражник сразу сник, тон его стал спокойный, даже слишком. Он очень испугался. Никогда со дна, как говорили в народе, никто не возвращался. К счастью, темнота скрывала облик двойника императора. Представитель власти быстренько отомкнул ворота. Вытаращенными глазами глядя вслед странному гостю.

     А тот спокойно зашел во дворец, быстро сориентировался, и полетел по коридорам, лишь бы никого не разбудить. К счастью, коробочка не пострадала, так как была надежно закрыта.  Долетев до комнаты Милика и Крими, незваный гость поставил коробочку на стол, и быстро удалился. Полетел обратно к Кавиэнту, они оба нырнули и больше их не видели. В кромешной тишине всплеск услышал часовой. Когда я проснулся, уже никого не было, лишь капли воды остались на столе и лужа воды рядом.


                20

     Открыв глаза, повернув голову, я очень удивился: увидел металлическую коробочку темного цвета, серую, блестящую, словно кованую, с замочком. Пригнано все оказалось так крепко, - просто так не открыть. Протянул руку, повертел, принялся рассматривать, расправляя постепенно сжатые крылья. Рядом заурчала жена, я пододвинулся к ней, ласково и нежно обняв, поцеловав. Крими, потянувшись, обняла меня в ответ, поцеловала. Тут ее взгляд тоже упал на находку. Удивлению красавицы не было предела. Я продолжал вещицу вертеть, изучать. Очень все странно, даже слишком. Видимо, слуги принесли. Но пришла мысль в голову – вдруг супруга видела кого ночью, или слышала? Спросил милую: 

     - Крими, что это? Ты не слышала ночью ничего?

     - Не знаю. Нет. Я сама удивлена не меньше тебя, Милик. 

     Я открыл коробочку, взял письмо. Вскрыв его, прочитал начало, пошёл к сыну. Дожили, однако! Ночью письма подбрасывают! Тот шел по коридору в столовую завтракать. Я, что называется, влетел с ноги, и твердо объявил:

     - Фарамис, тебе письмо. Не знаю, кому взбрело в голову писать самим императорам, честно. Мы с Крими в шоке. Даже охрана ничего не сообщила.

     У того глаза на лоб вылезли от изумления: 

     - Письмо?! От кого? Мне слишком давно никто ничего не писал, отец!

     - От какого-то Эвиэлта. Откуда он тебя знает? Я не читал всего, что он написал, но и не имею привычки читать чужое. 

     - Я не знаю его. – Сын говорил правду. 

     Взял из рук лист, прочитал, тут в его глазах блеснули слёзы.

     - Элла нашлась. – Произнес он, плача от радости и избытка чувств. 

     - Что?! – Я был шокирован. 

     - Да. Он пишет: жива, здорова. Завтра, в пять часов, пойдём к ручью  Ирику. Встретиться с нами желает. Видимо, приведет мою жену. Нашли ее, значит. И неизвестно, что там происходит в данный момент. По крайней мере, жизнь в пещере процветает, как у нас.

     - Элла жива, скажи братьям.

     Скоро по дворцу ходила радостной вся семья. Весть о письме быстро распространилась, стражник вспомнил подозрительный всплеск. Кто это был, он не знал. Я решил лично встретиться с незнакомцем, узнать, как моя невестка. Не лжет ли он? Жаркий день подходил к концу, солнце почти коснулось воды. А ночью, почти под утро, когда мы вышли на берег, я начал  вглядываться вдаль. Долго не происходило ничего, но вот рябь пробежала по ручью. Я посмотрел на свои часы: пять. Глядел, глядел, решил:

     - Хорошо. Где ты, таинственный Эвиэлт? Покажись мне, бывшему императору Силирии! 

     И тут из-за близкого к нам крупного, раскидистого дерева, дуба, вышел мужчина. Солнце еще не вставало, но разглядеть его стало возможно даже в свете зари. Я взглянул на него, тараща глаза от шока, изумления: Фарамис! Мой сын тоже оторопел, вытянул шею, уронив челюсть. Так стояли двое, рассматривая друг-друга, один в императорских одеждах, другой – мокрый, уставший немного, но в бедных одеяниях. Я, отец семейства, глядя на обоих, спросил:

     - Фарамис, где твой перстень?

     Эвиэлт возразил: 

     - Перстень? Какой перстень? Настоящий император стоит рядом с Вами, Милик-Силириец, сын полуэльфа Минея и Лимы, внук Физара. Это честь для меня – с Вами познакомиться, и с моим двойником – тоже. – Он подошел твердыми шагами и пожал нам руки. Крепкое, однако, у него рукопожатие! Но вот взгляд другой, повзрослее, чем у моего наследника.  – Здравствуйте. Здравствуйте, Ваше Высочество… - Он поклонился.

     - Здравствуйте, незнакомец. – Произнес я. 

     Я растерянно смотрел на обоих, двойник тоже испугался. Рука его дрожала. Одновременно, я сравнивал глаза, лицо, волосы, рост. Глаза те же,  волосы тоже, как все остальное. Я смотрел, не веря своим глазам, появилось даже убеждение, будто Изилия родила не одного, а двоих, будто украли ребенка, но скрыли от меня. Вдруг? Кто знает… И вот, еще один из сыновей вернулся. Совершил благородный поступок – мою невестку спас. Но нет… Глаза слишком взрослые. Ошибки быть не может, то не мой сын. А от другой женщины, другого мужчины. Может, даже мой ровесник. Также путали меня и Фердинанда порой, только у него волосы другого цвета. Лишь был неубиваемый аргумент, одно убедило меня, - он не родственник - я не чувствовал его. Он не бессмертен, как Фарамис. Ведь если бы родились близнецы, я бы его почувствовал. Здесь – передо мной стоял обычный смертный. Но чудовищное сходство нас поразило.

     - Ты кто такой, и откуда? Как оказался у Дезидерии? - Спросил я полуэльфа, придя в себя, наконец, от шока. 

     - Ваше Высочество Милик, меня зовут Эвиэлт, это я принёс Вам письмо. Хотел с Вами встретиться и обсудить наш план. 

     - Я понял. Это ты написал о Элле?

     - Да. – Он кивнул.   
    
     Теперь столбняк шока прошел и у моего сына, и двое начали разговор.

     - Эвиэлт, откуда ты вообще взялся? - Спросил он.

     - Я от Дезидерии. Помнишь юношу, прыгнувшего в ручей за тебя лет двадцать назад? Это я.

     Фарамис от избытка чувств даже прослезился, обнял его и поцеловал в щеку.

     - Если бы не ты - Элла бы страдала до сих пор. - И вконец зарыдал. От радости. Вот так сюрприз! 

     - Отныне ты - мой друг. – Спокойно ответил ему двойник.

     - Ты тоже. – Самодержец по-прежнему изумленно смотрел на свою копию. А тот поражался другому:

     - У тебя императорская лента… Император.

     - Да. Я правлю Силирией двадцать лет. Мой отец передал нам, братьям, престол. За двадцать лет все кардинально изменилось. Мы можем показать тебе все. Если пожелаешь. 

     - Ваше Высочество… - Гость поклонился. – Я бы с радостью! Двадцать лет в пещере, подводной, не видеть ничего, кроме камней и своего мира…   

     - Называй меня на «ты». Не нужно формальностей. – Ответил ему мой сын.

     Я продолжал недоуменно смотреть на обоих. Одинаковые, внешне, лишь голоса разные. Сын бессмертен, о чем уже говорилось. У Фарамиса – средний тон, у второго - пониже тембр. Всего лишь по причине разных матерей.

     - Я решил вызволить Эллу из нашего подземелья, ей нужны солнце, жизнь с вами. Если идти всем морским путём, как я сейчас, то Дезидерия достанет. Гнев ее станет страшен. Есть у нас проход, в пещере, он идёт до реки Мизари, под ней, а оканчивается в лесу, на холме. По нему можно убежать,  но повелительница догонит. Все довольно опасно: где-то восемьсот с чем-то километров до холма, не догонит никогда. Силенок не хватит. Свет там присутствует, не знаю, кто такое там обеспечил.

     Я насторожился, нахмурился: 

     - Сколько все займёт времени? Примерно? 

     - Недели три. Я живу у неё двадцать лет, если убегу, то силком вернёт. Но за Эллу жизни не жалко. Вернусь к Дезидерии, чем путешествие кончится -  не знаю. Карта есть.

     - Когда встретимся?

     - Послезавтра.

     - Отлично, договорились. – Мы пожали друг-другу руки. 

                21

     Элла сидела у так называемого окна, смотрела вдаль, слёзы катились по щекам. Всей душой желала вырваться, но как? Дезидерия заперла её в комнате, ключ с собой забрала. Плакала императрица, стучала, но дверь не открывалась Чего только не пробовала бедняжка, чтобы открыть: проволокой расколупала замок, ножом сломала ручку, но - никого не было даже рядом,  тишина. Женщины рыдала навзрыд, села у двери на корточки, вспомнила свою жизнь, считая: брошена всеми, шансов убежать нет. Повелительница подошла, услышав рыдания и всхлипывания, гордо произнесла: 

     - Не плачь, я не отпущу.

     - Та сразу повернула голову, сказала:

     - Вырвусь! Не достанешь!

     Раздались шаги - хозяйка ушла. Посветлела вода: лучи солнца пробились сквозь нее, в комнате посветлело. Утро, кораллы, рыбы, волна, скукота. Услышала снова еле слышимые шаги, кто-то просунул бумагу под дверь,  взяла её.

     «Элла, мы вызволим тебя отсюда. Милик получил моё письмо, завтра побег. Бежим тайным ходом, но если Дезидерия догонит - вернёт силком.  Уходим рано утром. Кавиэнт».

     Пленница просияла, прижала бумагу к груди.


                Конец первой части
                10. 01. 2001.





           В пещере, протяженностью в сотни километров под землёй
                Дезидерия, Милик, Фердинанд, Элла

                Часть вторая

                1

     Ещё не взошло солнце, а я уже стоял у берега. Эрнест рядом, Фарамис и Фердинанд - сзади. Светило начало подниматься из воды, я тревожно смотрел на ручей - вода окрасилась в розовый цвет. Подошёл ближе,  услышал знакомый голос:

     - Почему вы стоите?! Скорее! – Это вывело нас из забытья.

     Я резко повернул голову: на берегу стоял Эвиэлт, появившись неведомо откуда, поднял руку Мы побежали к нему, листья шелестели, рождалось утро. Да уж, пришла можно сказать почти вся семья Эллу из плена вызволять. Ничего, мы тебя вытащим! Даже из подводного мира в виде пещер! 

     - Как ты уцелел? Дезидерия спит? – Волновался я, боясь: все сорвется. 

     А тот, явно торопясь, подошел ко мне вплотную и прошептал:

     - Быстрее! Я пропал, если она обнаружит мое отсутствие! Обычно мы не сбегаем, это запрещено. За нарушение – лишишься всех благ, танцев, маскарадов и доверия. Так заведено. Будешь жить, как узник, не больше и не меньше. Дальше не будет возможности вообще всплывать на поверхность ручья Ирик. Вперед, за мной!

     Мы переоделись в другую одежду и бросились в воду, поплыли. Вода еще, понятное дело, даже не нагрелась, холодная, но я не боялся. Закалённый. Вот она потемнела, и Эвиэлт резко поплыл вверх. Мы - за ним, выплёвывая соль, следуя за новым другом. Он вдруг свернул, резко рванул в пещеру, и,  проплывая между развалинами, валунами, поросшими тиной, где собрались ракушки-мидии, вынырнул. Удивительно! Я увидел огромное пещерное озеро, оно как бы в зале находилось, вокруг тускло блестел свет, везде царил полумрак. Так мы выплыли на берег, выжали одежду, переоделись снова,  полетев в другую пещеру. Вот это прогулочка выдалась! Здесь по-любому должны быть проходы, по которым идет кислород! Мирок здесь выглядел, как огромный лабиринт. 

     Дальше меня поразило следующее: везде разносился аромат цветов,  ползущие растения свисали с потолка, некоторые с огромными резными листьями. При отсутствии нормального солнечного света, в полумраке, подсвеченные множеством свечей… Как в тропиках, похоже, они не собирались отцветать. По полу расстилался мох. Мягкий, но двойник повёл нас в комнату Эллы. Начались другие виды: как в древнем замке, здесь все выстроено из камня, КАК?! КТО до этого додумался?! Внизу вода, вверху замок, и при этом все под ручьем Ириком! Неужели Дезидерия сделала так своим колдовством? Почему она скрылась от всех? Неизвестно. Да, все как в гостинице средневекового типа, канделябры кругом, горят свечи. Все чисто, красиво, прекрасно.

     От всего этого у меня учащённо билось сердце. Коли бы был смертным, получил бы сердечный приступ. Твёрдыми шагами шёл, катился пот, синий мундир крепко сидел. И вот, мы остановились у резной двери. Она поразила всех нас, кроме местных: искусно вырезана, покрыта чем-то вроде лака. Перед этим пропитана непонятным раствором, вызывая восхищение.

     Я постучал. Стучу, стучу, - молчание. Наконец, раздался голос, заплаканный, встревоженный, испуганный:

     - Кто там? Уходите! Я не хочу никого видеть здесь сегодня! 

     - Даже меня? Не узнаёшь? - Спросил я.

     Голос тут же затих.

     - Ми… Милик?! Это ты?!

     - Пришел со всеми освободить тебя. Открой! Да, это я.

     - Меня закрыли! Я не могу выбраться! Вытащи меня отсюда, Милик! 

     - Я сам открою дверь. – Спокойно и твердо сказал я. Достал оружие,  шпагой начал вырезать замок. Щепки летели вправо и влево. Наконец,  толкнул дверь, увидел бедняжку, она сидела на полу, дрожала от испуга, нервного срыва. Лицо заплакано, глаза красные, волосы растрепаны.  Протянул руку, поднял невестку, и нежно, тепло, крепко обнял её. Та поцеловала меня в щеку, поблагодарила. Фарамис, смотря на все, снял с себя мундир и дал жене. Императрица обняла его, Фердинанд лишь поцеловал руку. Вид у него был весьма ошарашенный. Старший сын оглядывал комнату. Она выглядела прилично, опрятно. Все на современном уровне. Удивительно! Нехилая тюрьма, нечего сказать! Лишь бы узники не убегали: дадим еды, все что хочешь, лишь только оставайтесь здесь навеки! Лицемерие, жадность, эгоизм…

     - А ты, Эрнест? – Спросил его я.

     Эрнест нежно обнял Эллу, прижал к себе, прикрыв глаза, поджав губы, сдвинув брови. Вдруг Эвиэлт вышел, прижавшись спиной к стене. Он даже дышать боялся. Караулил, как бы кто нас всех не увидел. Хотя сама правительница бы мне ничего не сделала. Когда она отправила Эллу за Мечом, и Книгой, я еще сидел на троне. Козырь в рукаве есть.

     - Дезидерия идёт? – Разом спросили мы. 

     - Нет, к счастью. Дезидерия придёт сюда в полдень. Нотации читать нашей гостье. Чтобы та не думала: будто тут царит добро, ласка и все остальное. Здесь такого и в помине нет! Я лично также не собираюсь больше здесь оставаться. А сейчас девять утра, пойдём отсюда, пока никто не заметил! 

     Он резко схватил Эллу за руку, и побежал прочь, по длинному коридору. Мы – за ним. На повороте императрица увидела Кавиэнта.

     - Ну вот, все собрались. – Радостно произнес он. – Я думал, ничего не получится, все сорвется. Ждал до последнего. Я собрал дорожную сумку, там все есть. Я также очень хорошо разбираюсь в химии, стащил с нашей лаборатории много чего. Все на случай, если грянет погоня. Наша хозяйка может монстров запустить туда, куда мы залезем. Увидите, в этом случае тяжко будет. Я помогу. И раз мы отсюда решили бежать, то мне тоже не нужна такая жизнь! Врать не буду. Пойдем! 

     - Да куда бежать, раз наша хозяйка здесь?! 

     - Быстро, за мной! Через три часа с половиной придёт. И вот тогда… 

     Мы выскочили в другой проход, остановились. Как теперь?

     - Я слышу шаги! Бежим обратно! – Вскричал Кавиэнт. Он очень переживал. Нервничал. 

     Мы кинулись в его сторону, побежали дальше, из прохода в проход, из коридора в коридор, до бесконечности почти, и, наконец, оказались в районе каменной лестницы. Вид у нее был такой, словно на ней не появлялся никто лет пятьсот. Древняя, огромная, выстроенная из грубо обработанных камней… Удивительно! И как теперь нам быть? Паутина местами, грязь. Пыль. Сразу видно: сюда никто не ходит. Молодцы ребята: все успели разведать! И главное – запомнить дорогу! 

     - Куда теперь? – Спокойно спросил я, переводя дух. Взгляд бродил по стенам и каменной лестнице. Да уж. Совсем не так я представлял побег. Но лучше через подземный тоннель, чем еще раз в Силирии зима грянет, на этот раз навсегда. Свет сюда проникал непонятно откуда. Наверное, от бесчисленных свечей в коридорах временами. Не везде местные полуэльфы-пленники так ставили освещение. 

     - Вперёд. – Эвиэлт оглянулся и полез. - Только бы не наткнуться.

     - Сколько время? – Поинтересовался я. 

     - Уже одиннадцать. Мы время определяем по свету в воде. По освещению в залах утром. Иначе никак. Здесь все совсем по-другому, Милик. Мы – подземные жители. Создавшие здесь свое общество от безнадеги и отчаяния. Могли бы поднять бунт, но кара тогда будет страшна. А мне так охота на волю навсегда! 

     - Мы пробегали два часа, где же этот ход?! – Фарамис начал не на шутку нервничать. И он устал. Хмурился, смотря себе под ноги. 

     - Уже близко. – Кавиэнт говорил достаточно спокойно, понимая всю сложность ситуации. Ребята итак слишком рискуют, в том числе собственной жизнью. Нужно и их сберечь, защитить, чтобы дать им надежду еще раз зажить в нормальном мире, вместе с теми, кто видит солнце. 

     - Ты поесть нам всем успел взять? – Спросил его Эвиэлт. Явно беспокоясь. 

     - Да. Все в порядке. На три недели хватит. Я вполне могу нести поклажу. 

     - Вполне. Потом дашь мне часть груза, чтобы ты один все не тащил.  Быстрее! – Глаза его бегали, он явно торопился, чтобы мы скрылись. Я надеялся: все пройдет без происшествий. 

     Эрнест произнес, анализируя ситуацию, не зная, чего ждать от всего: 

     - Если мы два часа так пробегали, то как тогда побежим по туннелю? Мы свалимся! И – все. Рассказывай, что там за этот туннель, сколько километров протяженностью? Это важно. И безопасно ли там?
 
     - Я и не подумал, правда. Нервы. Переживаю за вас всех, друзья.  Пробежим километров шестьдесят, точнее, пройдем, потом передохнём. Об этом не беспокойтесь. Свет там должен быть. Пойдем не в полной темноте. Поверьте, у нас все даже там иначе. – Мужчина наконец открыл какой-то ход, разобравшись с замком, и прыгнул туда. В темноту.
 
     Я подумал поначалу: а как же та древняя лестница? Получается, тут тайник. Да уж, с умом все строили. Лишь бы никто не обнаружил. И правильно. И вот, нашлись умники, решив всему спокойствию здесь положить конец.   

     Вот он на обычной лестнице, за железной дверью. Все покрыто ржавчиной. Но, как ни странно, ничего даже не скрипнуло. Видимо, все тщательно успели смазать, либо хорошо сохранилось. Не знаю. Но о королевстве Дезидерии даже во времена моего рождения никто не слышал. Считалось – утонул полуэльф, и нет его. Оказалось, там целая цивилизация! Никто не знал об этом, из моей семьи, конечно, если бы Элла не начудила дурь. Не знала, как быть, чтобы о ее тайном муже и романе никто не узнал. Бедняга, боялась расправы… Зря. Я бы заступился. По ее виду сейчас также было видно: вдруг муж узнает о любовнике? Тогда все напрасно. Начнет опять злиться и угрожать. Фердинанд же стоял спокойно, совершенно не подавая вида. Он смотрел в черный проем и на ржавые перила лестницы, смотря, что там есть. 

     - Туда. – Эвиэлт выглянул и кивком головы пригласил всех вовнутрь. И тут… 

     Мы слетели по лестнице, наткнулись на дверь. Пахнуло тут же плесенью, затхлым, старым запахом. Сильно, однако! Веками тут никто не бывал. Даже в летописях ничего не сказано! Ни о Дезидерии, ни о других существах. Неужели она еще молода, раз так происходит и никто даже буквы не оставил? Да. Похоже на то. 

     - Хорошо, очень хорошо. У тебя ключ есть, чтобы все запереть, если найдут? И открыть следующую дверь?

     Кавиэнт побледнел. Он забыл его! Торопясь, не сделал главное! Я похолодел, вновь достал шпагу, всадил острие в замок, повернул два раза.  Дверь приоткрылась, с небольшим скрипом. Мы проскользнули в щель, и побежали, сломя голову. Лишь бы уйти отсюда поскорее. Первое, что я заметил – свет там был, и лился он непонятно откуда. Странный, непонятный для меня мир, где нет даже примитивных часов, не то, что песочных! Как в таком тоннеле свет появился? Его же столько времени не открывали! Как?! Видимо, строители заранее позаботились, чтобы никто тут впоследствии не погиб, а может, в дело шла магия. Серые стены, потолок тоже.   

     - Тут одна паутина. Видимо, насекомые тут все-таки живут, на такой глубине. Под водой. В этой странной и непонятной пещере. Интересно знать,  сколько лет тут не ходили. И нет ли тут логова горных гигантских стрекоз, которые могут пожрать… Я уже молчу об их личинках… - Кавиэнт, как знаток, перебирал в голове варианты, кого тут можно встретить. Сюда довольно давно никто не заходил. Кто угодно мог завестись за такое время. Поэтому нас на каждом шагу подстерегала опасность. – Хотя… лет двести дверь не открывали… Если верить тем, кто здесь живет достаточно давно.

     Я побелел от шока:

     - Что?! Да мне в то время был двадцать один год! Здесь кто угодног мог завестись за такое время! 

     Мужчина развел руками:

     - Простите. Другого пути у нас нет. Никакого. Лишь этот.
     - И сколько километров нам бежать так? - Спросила Элла.

     Я посмотрел на неё с тревогой:

     - Бедняжка, тебе станет плохо, если ты это услышишь. Ровно восемьсот пятьдесят шесть километров. И… 

     - Сумасшедший… Кто его строил и почему так долго?! Я же не выдержу! 

     - Пойми: бежать водным путем опасно: захлебнёшься, хоть и быстро, если так – то кто-то умрёт. Бессмертные тут только моя семья. И… 

     Императрица лишилась чувств от шока и упала. Вот еще один удар. Плюс она – женщина. Сил не хватит. Придется лететь не так стремительно. Иначе все выдохнемся. 


                2

     Когда Элла очнулась, то увидела: проход довольно широкий, впереди далеко была темнота. Но последнее окажется лишь иллюзией. Страх сковал её сердце, она уронила голову на грудь Фердинанда. Тот ласково приобнял ее, прижав к себе. Фарамис на этот раз опять бровью даже не повел. Иначе я бы набил ему морду. Как следует. Тут женщина спросила слабым голосом: 

     - Это случайно не та пещера, где хоронили императоров?

     - Нет. – Спокойно ответил я. – Она совсем по-другому выглядит. А здесь – прямая дорога. Достаточно хорошо все построено, дорогая. 

     Ход оказался прямым, как стрела, и широким. Видно: здесь не ходили веками. Поскольку даже следов не видно. Никаких. Стояла мертвая тишина. Такая, что становилось по-настоящему страшно. Расстилалась пыль под ногами серого цвета, толстым слоем, словно известка, алебастр, гипс, бетон рассыпали из мешка. Именно так. Так может быть, строительство закончились в ускоренном темпе или вообще бросили? Этого я не знал. Но делать нечего. Надо двигаться вперед. Но зажила ли у невестки нога? Раз бежать может, значит да.   

     - Сколько время сейчас? – Поинтересовался Эрнест.

     - Не знаю. – Развел руками Кавиэнт. - В пещере, вероятно, Дезидерия  ищет нас, злится, рвет и мечет, но где она нас найдёт-то? Не сможет. 

     - Она сказала мне, что отпустит, когда придёт Фарамис. – Сказала тихо императрица. Надеясь на понимание в случае провала плана. Я сдвинул брови и поглядел на нее.

     - Я пришёл. Игра закончена. – Резко ответил ее муж. Видно: ему все очень не понравилось. Надеялся на другой путь – нырнуть-вынырнуть.

     - Она об этом не знает вообще. – Продолжал Кавиэнт, продолжая оценивать ситуацию. - Сейчас её отряд начнет бегать, обнаружит ход лишь к вечеру. Поверь, они не успокоятся, так как в случае неудачи станут рабами, как и мы. А мы все тоже хотим спокойно и полноценно жить!

     Я удивился, вытаращив глаза на мужчину:

     - Ты хочешь сказать, что у вас есть своя охрана и мини-армия, которая найдет все, что пожелаешь? И что тогда? Почему сразу не предупредил?!

     - Конечно, а как же иначе! Бойцы здесь довольно жесткие и крепкие, каждый миллиметр будут просматривать! Поэтому выбраться простым путем отсюда невозможно. Уже пытались многие, ни у кого не получилось. Мы, как я говорил, слуги, не больше. Но те… в привилегии у Дезидерии. Но я хороший химик, набрал много реактивов на этот случай. Если найдут – то бойня неминуема. Нам надо уйти подальше, тогда не догонят: ползти будут, не бежать. Расстояние огромное. 

     - Тогда тут нужен дополнительный свет: все равно темно, сумрачно.

     - Здесь работает магия. Чую подвох. – Кавиэнт почесал пальцами переносицу и лоб, подняв глаза к потолку. – Хорошо, что живности здесь никакой нет. Все пройдет спокойно. Гарантирую. 



     - Сколько километров мы прошли? – Поинтересовался я, когда решили сделать небольшой привал.

     Ноги гудели, воздух становился тяжелым, более гнилостным, сухим и спертым. Но все равно, я не чувствовал никакой безопасности. Свет продолжал литься, освещая нам путь, я словно оказался в далекой юности, когда жил с лесными воинами некоторое время, когда встретил Крими. Да уж, не ожидал подобного! Бункер-катакомба, построенный невесть кем, чем резали камень – неизвестно. Может быть, все бросили перед Ядерной войной? Очень может быть! Шаги пугали, периодически мы оглядывались: нет ли еще кого-нибудь?

     Но нет. Пустая дорога, ни души. На потолке – сталактиты, еще пара сотен лет – и они врастут в пол, начав расти вширь. Я невольно подумал: вдруг фея захотела создать такое, чтобы потом никто не смог выбраться никогда, погибнув от разрыва сердца со страха, или же другое? Неизвестно вообще. Плесень, эхо, камни… либо она решила сюда складывать свои сокровища? Может, планирует руду добывать или драгоценные камни?

     Она слишком хитра, коварна, расчетлива. И конечно, у нее мужчины нет, поэтому злая. Позавидовала моей несчастной невестке, поэтому закрыла в комнате. Никто, абсолютно никто не желал с ней иметь никаких личных,  любовных дел. Парни давно поняли, кто повелительница. А может, желает зачать наследника? А никак. Замуж выйти? Тоже никак. Кто ее тут обвенчает?

     Никто.

     А если бы одни девушки бросались в Ирик вследствии несчастной любви? Тогда ооой как бы им не повезло! Змеиное гнездо обеспечено. К парням другое совсем отношение. Все равно, рано или поздно, один плюнет на все, и зачнет ей ребенка. Авось подобреет. Но сам воспитать дитя не станет. Не та жизнь, чтобы радоваться.   

     - Двадцать. – Ответил Кавиэнт, Эвиэлт кивнул. 

     - Не догонит. Никак. Мы можем быть спокойны. – Ответил двойник моего сына. 

     - Может, догонит, а может, нет. Идём быстро. – Организатор всего кашлянул в кулак, поморщился, нахмурился. Достал из сумки лепешки и принялся жевать. Также раздал провизию остальным.

     Мы тепло переглянулись. Ничего особого пока здесь не творится. Живые. После обеда Эвиэлт посмотрел строго вдаль, и не своим голосом произнес: 

     - Она нас догонит. На таком расстоянии воины армии нас не только не увидят, но и не догонят. Но потом… Потом они расправят крылья. Они слишком хорошо видят в темноте, кстати. Плюс следы… наши следы. 

     - Не знаю, как вы, но мне потом возвращаться. - Мрачно ответил Кавиэнт, видимо, испугавшись своих. Да, ему было страшно, мимика выдавала мужчину с головой. 

     - Ты ее боишься?! И своих головорезов, которые порвут также и мою армию?! Не смеши меня! – Я улыбнулся. – Полетишь. В родные места, на свободу.

     - Я бы рад… - Он опустил голову, прикрыв глаза. Он стоял рядом с нами, немного топчась на месте, рассматривая стены. 

     - Сейчас привал. Посидим, можно и светиться. – Обнадежил муж Эллы и засветился. – Митинея здесь только не хватает, уж он бы навел порядок! По крайней мере, свечение мы от него унаследовали. И… - Тут он и Кавиэнт подняли головы, побледнели, вытаращив глаза, потеряв дар речи. – И… - Также Кавиэнт ткнул пальцем в потолок, не зная, как быть.

    
     И тут мы увидели такое, что заставило нас буквально пасть наземь.

     Я поднял голову.

     - А вот это уже очень плохо. Теперь все ясно. Вот почему проход закрыли столько лет назад. Мда…

     На потолке сидел громадный, чёрный паук. В нем было метров пять. Не меньше. И неизвестно, спал он, умер, либо то шкура насекомого. Стало по-настоящему страшно. Нас всех нехило, не по-детски передернуло. Здесь водится живность! Она пожрет всех, если найдет. Костей рядом совсем не наблюдалось. Либо он давно всех так сжевал, либо нет. Но усталость разом схлынула. Паутины только нет. Следовательно, этот вид гигантов приспособился жить в подобных условиях.

     - Вы видели паутину у входа? Вот оно.

     - Да. Он что, ползает туда-сюда?! – У Кавиэнта затряслись от страха колени. Еще немного, и он упадет в глубокий обморок.   

     - Ну все, нам конец, он всех живём съест! – Бедняга не мог успокоиться, его трясло уже всего, началась истерика. Ничего подобного этот полуэльф в жизни даже не видел. Я обрадовался: то еще ладно, он не видал гигантских стрекоз, которые пожирают трупы силирийцев после боя, на поле брани. Горные чудовища, коих боится вся страна, до полусмерти. Сколько родных во многие века не смогли получить своего погибшего сына, или же дочь – их съели. С аппетитом, хрустом, смакуя. Иногда монстры просто уносили трупы к себе в пещеру и там дожевывали. Туда не ходили даже отчаянные герои. Боясь за свою жизнь. Страшный хищник, сохранившийся непонятно с каких времен. Кто его создал, природа или чья-то магия – отдельный вопрос.

     Здесь своя экосистема, родившаяся во мраке. Здесь своя пищевая цепочка. Здесь свой, страшный мир, неведомый нам. Живущий по законам крови и инстинктов. Поэтому нам нужно было как можно быстрее уйти отсюда, пока из-за угла что-либо не выползло и не набросилось, чтобы сожрать. Стрекозы горные очень хорошо чуют запах крови, для них это – главное лакомство. Поэтому даже я испугался. Удивительно, как в горных районах не вымерло местное население. Неизвестно. Может быть, там изобрели свое оружие. Или монстры пока не учуяли силирийцев? Никто этого не знает. Чудовищный вид можно использовать, как оружие. Ни одна армия против него не выстоит. Факт. Но проблема в другом: насекомые не приручаемы.

     - Вот если меня он съест - вас всех засыплет. - Задумчиво сказал я.

     Фарамис побледнел. Действительно. Элла снова очнулась, она очень устала. Нервы сделали свое дело: начались частые обмороки. Муж закрыл рукой ей глаза, произнес:

     - Лучше тебе не смотреть. Не надо. Пока мы все живы. Но надо разведать неизвестную территорию. И как можно скорее.   

     - А что такое? Что не так? Мы поворачиваем обратно, да? 

     - Нет, милая. Просто если увидишь, то говорить долго не будешь. Нечто  очень большое, страшное, висит над нами, или сидит, мечом нельзя убить тварь. Никак. Но мы все вместе, попробуем свалить из этого места. Пещера населена существами. Понимаешь, о чем я говорю? И… 

     Едва он успел сказать - я шикнул на него. А сам подумал: «Ну зачем я сюда пошёл»? Не зная броду, полезли в воду, И тем более, в неизвестный, незнакомый ранее тоннель! Но выбора не было. Пока это – единственная дорога на свободу. Неизвестно, чего можно ждать впереди. Неизвестно, гонятся за нами, или нет.

     - Если он ползать начнёт, я не знаю… А если прыгнет? – Я рассуждал, полагаясь на Судьбу. К такому меня жизнь не готовила… И таких громадных пауков вижу в первый раз. 

     - Может, сюда перестали ходить из-за паука? – Фарамис смотрел на громадину, потирая подбородок, сдвинув брови, опустив крылья. – Давайте его убьем. Хоть мечом в глаз, или шпагой. Быстро дойдет до мозга лезвие, и готово. Похоже, он живет также долго.

     - Слишком долго. Проснется, - сразу кинется. Тогда придется Митинея вызывать. Другого выхода у нас не останется, сынок. 

     Я тут же взлетел, поглядел на существо. Было видно: действительно  висел, на паутине, и обнаружил - он живой. Пребывал в спячке, в пещере достаточно холодно. Анабиоз. Нечего бояться, но подстраховаться все равно нужно и улетать отсюда, пока не поздно. Полетав рядом с тварью, я спустился вниз. 

     - Ты с ума сошёл?! – Кавиэнт продолжил бояться.

     - Надо быстро уходить! Он в спячке, а то проснется от наших голосов! Пусть даже шепота! И он ооочень голоден. Плохи дела. Еще головы пооткусывает. 
     Фарамис побледнел:

     - Живой?! Неужели?! Тут же… - Голос его дрожал, зубы стучали от страха. 

     - Да. Уйдём отсюда, а то от нас ничего не останется!

     Слово взял Эрнест: 

     - Давай не светиться! Он же в темноте не видит, потолок высокий, пока что! Там мрак. Свет его разбудит! Но есть один плюс: можно идти без страха. Дойдя до этого места, погоня вернётся обратно. Жить захочет, убегут, как миленькие! Паучок весит несколько тонн!

     Наш разговор продолжился. Стало интересно. 

     - Что же они едят? Не камни же! Да как тут пища может быть, если кругом  одни камни? Друг-друга лишь. Каннибалы. Наш вид они отродясь не видели. Бояться нечего. – Кавиэнт немного даже повеселел. Фердинанд спокойно смотрел на стены. После Ядерной войны ему уже ничего не страшно было. И не такое видел, особенно когда тонул на лодке подводной. 

     - Не знаю. Пошли отсюда! – Скомандовал я. И мы понеслись, как бешеные. Не считая километры вообще. Холод бегал по телам. Тем временем я заметил – цивилизованные стены кончаются, наступает пещерная дикость. Дальше – только хуже. Лишь дорога оставалась неизменной. Такая же пыльная, грязная, неизведанная. Может быть, мы найдем впереди одни скелеты? Или крылья мертвецов? Или еще какую-нибудь неизведанную жизнь? Либо вконец заблудимся? Не может быть, чтобы всегда ровно шел путь, как по линейке! Никак! Горные породы порой невозможно прокопать, прорыть обычными инструментами. Теперь пойдет мрак, освещаемый тусклым светом по всему страшному месту. Воды нам хватит. Еды тоже.

     Становилось даже красиво. Скоро обнаружим кристаллы горного хрусталя. Полюбуемся немного, дальше все. Пришел непонятный позитив. Ведь жизнь все равно продолжается! Гематитовый, темный, прекрасный блеск стен завораживал. Словно нечто невидимое помогало нам идти. Но что? Неизвестно. Может. наши древние Боги? От которых силирийцы еще при Афоре отказались, поддавшись новой религии через насильственное ее навязывание? Когда пролилось море крови. Когда тысячи семей остались без близких, особенно без отцов!    

     Через пять километров примерно мы опять остановились отдохнуть. Так как летели. Местность все больше дичала. На этот раз, кроме мха, ничего не водилось. Провизия состояла из хлеба, печенья, нектара, воды и варенья, плюс я набрал с собой, как полагается, всего набралось на пять килограмм. Вдобавок, несли оружие, химические принадлежности, сменную одежду, даже сменную обувь. Мы искренне удивлялись, как Кавиэнт и Эвиэлт несли все на себе. Иногда я разгружал парней, беря поклажу в свою сумку, закинув за плечи. Те улыбались, жали руку. Что-то мне подсказывало: не просто химия у них припасена. Нечто новое. Время покажет все. Не бывает гладкого пути в подобных случаях, не бывает!

     Видя, как прихрамывает Элла, я решил ради нее лететь медленнее. Как рассказали мужчины, она порезала ногу, но болевые ощущения остались. Нервный срыв притупил ощущения, организм буквально включил резервные силы. Кушать ей совершенно не хотелось, потому пришлось женщину заставлять есть через силу. Поскольку полет заберет последнее, наша красавица попросту рухнет без сил. Глупенькая, зачем же ты в Ирик бросилась?! Нужно было со мной поговорить, как следует.

     Стало любопытно, как она жила. И я спросил:      

     - Элла, как ты жила у Дезидерии? – Тепло улыбнувшись, спросил я. 

     - Там все завязано на слугах. Но меня никто из них не обижал. Мне давали фрукты, нектар. Даже состоялся бал, мне надо было танцевать вальс. Балы ничем не отличаются от наших, лишь окон нет. Кругом стены, море свечей. И все. 

     - И как ты танцевала? Нога же порезана… При подобных ранах все противопоказано. – Я поглядел на невестку серьезно, уголок моих губ пополз вверх. 

     - Я танцевала с Эвиэлтом, Кавиэнтом. И многими другими. Очень приятные полуэльфы. Вежливые, воспитанные, деликатные. 

     Мужчины переглянулись, улыбнулись, покраснели. Женщина то заметила и произнесла спокойно: 

     - Зачем краснеть? Вы танцевали, заключили со мной сделку.

     - Какую? - Я нахмурился.

     - Бежать оттуда. Вот, бежим по туннелю. Точнее, уже по пещере. Сколько ещё осталось? 

     - Восемьсот тридцать один километр. Лишь бы впереди ничего не случилось. Лишь бы не выполз кто-нибудь!!! 

     - Сколько времени займёт путь, Милик? 

     - Три недели. Если не лететь, а пешком. Или периодически полетывая. Зато, по крайней мере, никто больше никого не обидит.

     Мы опустились на землю и обнялись. Мне нужно было пожалеть несчастную женщину, вляпавшуюся в такую ситуацию. Плюс ей была нужна поддержка. Во всех смыслах, спокойствие. В конце концов, вся эта свистопляска с любовниками-мужьями рано или поздно закончится. Да, она любит моего самого старшего сына. Он – ее. Опытный глаз видит. Я смолчал. Чтобы никого не обидеть. Да уж… Влюблен также в нее оказался и Эрнест. Просто красота! Еще его в драку не хватало! Но тот, к счастью, оказался очень сдержанным на сей счет. Элла – настоящая красавица, иного ожидать не приходилось. Неудачно третий вляпался, неудачно… Ничего, когда-нибудь и он встретит свою любовь.   

     - Провизии достаточно. – Спокойно ответил Кавиэнт.

     - Не тяжело тебе все нести? Я могу взять на себя груз, дружище! – Предложил я.

     - Нет. Привык носить. – Он поправил поклажу на плечах. Типа рюкзака, сумки с лямками. Из простой кожи.

     - Ты часто ходил по пещерам, ведь давно живешь в подземелье? Я думаю, многое знаешь по этому поводу. Расскажи, пожалуйста! – Попросил я.

     Друг принялся делиться самыми сокровенными мыслями об этом, желаниями, рассказами, как изучал все. Мы слушали, затаив дыхание. Не просто так два полуэльфа выбрали самую непроходимую дорогу. Искать станет тяжело. Пещерный житель улыбался, видно было: давно соскучился по общению.

     - А что, в пещерах интересно, только поначалу страшновато. Ко всему можно привыкнуть. Поверь.

     - То же самое, как на войне, ко всему привыкаешь, даже перестаешь замечать. Кровь, смерть, все становится настолько обыденным. Словно вечно так происходило. Вот в мирное время подобное вызывает потрясение, ужас. Но никто не может предсказать свою кончину. Никогда. 

     - Зато красиво здесь. В наших подземельях. Да, там и мотыльки, и камни красивые. Янтарь попадается даже, с насекомыми внутри, наверняка его ручьи нанесли, алмазы, рубины. Дезидерия имеет своих рабочих, добывающих ей драгоценные камни из руды. Без них хозяйка будет никем, всегда нужна статусность. Она никогда не наденет на себя простое платье. Посчитает позором. – Мужчина посмотрел на меня достаточно серьезно и сдвинул брови. Он не шутил и не блефовал.   

     - А здесь мы найдем воду, если кончится? – Вновь вопрошал Кавиэнта я.
      
     - Да. Она есть здесь. Чистая, но холодная.

     - Наберём тогда. Отлично. – Я окончательно успокоился. - А если пища кончится. – Спросил его, что называется, в лоб. Решил проверить, как ответит.

    - Тогда наловим рыбы. – Машинально ответил мой собеседник. 

     - Рыбы?! Где ты здесь ее найдёшь?! – Поначалу опешил я, и нехило. 

     - Озёра. Подземные. Там она есть всегда. Не бывает такого, чтобы они оказались безжизненными. Не бывает. Мы видели паука, теперь увидим нечто другое. Я много чего исходил за свою жизнь, Милик. 

     А пока разговоры и суть да дело, подошло время отдохнуть. Мы сделали очередной привал. Неизвестно теперь, какое сейчас время суток. Но, как обычно и бывает, организм подсказывал: вечер. Чутье всегда включается в изоляции. Даже если нет солнца. Усталость валила с ног, иногда тошнило, кружилась голова. Свежего воздуха становилось мало, но он все равно был. Лишь бы выдержать, лишь бы не упасть! Но, похоже, тоннели здесь все равно имелись, откуда-то несло прохладой. Стены стали покрыты мхом. Довольно толстым слоем. Похоже, никто больше здесь все обустраивать так и не собирался. Мы можем быть где угодно: под горами, рекой, полем…


     Я откусил кусок хлеба и сливы, стал смотреть на стены. Они сверкали, как драгоценные камни, при непонятном, тусклом свете. В голове возникло много вопросов. 

     - Это другой ход? – Как во сне, спросил Фердинанд, сидя на полу и поедая свою порцию, повернув голову к Кавиэнту. Тот всегда готов нам ответить. Проводник вместе с Эвиэлтом, все-таки! 

     - Мы зашли не туда? – Также поинтересовался Фарамис, насторожившись ни на шутку. Ему показалось: нас нагло обманывают. Он мрачно, сдвинув брови, оглядывал виновника экспедиции. Неспроста все, ой неспроста! 

     - Нет, идем правильно. Ход все тот же. Насколько мне известно, мох нарос там, где раньше врезали в камень двери. Если смотреть по схемам и карте, которая у меня с собой. Не знаю, что за ними, открыть не представляется возможности. Они уже ржавые, и непонятно, какие там ходы. Здесь веками не ходили. Похоже, мы попали в обычное убежище, в состоянии выдержать ядерный взрыв. Напрашивается именно такой вывод. – Кавиэнт всего лишь развел руками. 

     - Какая глубина сейчас? Становится слишком холодно! – Фердинанд нахмурил брови, опасаясь худшего. Дожевав свой хлеб, он смотрел вдаль, вглубь тоннеля. – Не факт, что нас здесь не съедят!
 
     - До поверхности пятьсот метров над нами. Не больше и не меньше. Много километров эта цифра не поменяется. Может быть, мы даже встретим льды и снег. Я не исключаю даже это. – Кавиэнт, как настоящий гид, объяснял все доходчиво и понятно. 
     - Вероятно, уже вечер. Я чувствую такое. Прожив столько лет под землей, выработаешь рефлекс. – Эвиэлт спокойно встал. - Давайте спрячемся где-нибудь, мало ли. Переночуем. В расщелине там нас не увидят.

     Он указал на темный лаз, примерно на десять метров вглубь. Там оказалось достаточно много места, чтобы разлечься. Мы разложили одежду, одеяла, прижались друг к другу, чтобы не продрогнуть. Лишь я улегся возле выхода на свой мундир, подложив под голову сумку, чтобы караулить. Мало ли. Вдруг догонят? Скорость полета полуэльфа достаточно высокая. Даже слишком. Двести километров перемахнуть за столь короткое время нам не составляет труда. Ветер в лицо, прохлада, и готово. При этом наши крылья настолько прочные, - не изнашиваются веками. Если так сказать, их можно сравнить по прочности со стеклом или стекловолокном, хитином. По сути и есть хитин, только в разы прочнее, чем у насекомых. Представьте себе стрекозу, ее крылья, прожилки… Умножьте их прочность в сто или пятьсот, тысячу раз. Плюс по прожилкам у нас проходят кровеносные сосуды, питающие летательный аппарат. Так называемая сетка, неубиваемая. Да, в детстве поначалу спина болит с непривычки, когда мы учимся летать. Но затем мышцы привыкают. Это так называемый мотор, поднимающий в воздух. А вот усики болючие, если сжать их луковицы в кулаке. Боль сравнима с ударом под дых, и даже больше. У обоих полов – одинаково. Лишь функция разная. С их помощью мы размножаемся..

     Да, это так. Результат мутации в утробе прародительницы всех полуэльфов с усами. Все лишнее у нас атрофировалось со временем, у эльфов осталось. Поэтому эльф с полуэльфом размножаться никак не могут. Есть лишь таблетки, которые могут нам дорастить то, чего не хватает для дополнительного удовольствия. А затем оно само все отваливается, когда действие препарата заканчивается. Включается спящий ген. И все. Но сперма из новоявленного члена исторгаться не станет. Хотя ощущения такие же, как и при оргазме. Мой отец с матерью так делал. Поскольку хотел дать ей больше любви и ласки. Одинаково мощный оргазм и от усиков, когда они соединяются, становясь мегачувствительными, когда по позвоночнику, рукам и ногам и телу идет волна наслаждения. Вся разница лишь в репродукции. Осталась лишь матка и яичники у девочек в неизменном виде, влагалище. Только вот наше оплодотворение идет в голове, а не в фаллопиевых трубах. Дальше яйцеклетка, встретившись со сперматозоидом, спускается по трубе вдоль позвоночника, и так попадает в матку, где развивается в плод. Так мы продолжаем свой род, вид. Веками, и тысячелетиями. Но радиация может, например, детей мутировать. Сломать им гены, тогда у несчастных уродливы гены, крылья, усы. Один, например, короче другого, или, к примеру, одно крыло смятое, от рождения, гипоплазийное. Другое – нормально развилось. Такой ребенок никогда не сможет ни размножаться как мы, ни летать. Таких было полно в Ядерную войну. Все они погибли, когда все кончилось. Мы не смогли их с собой забрать с умирающей планеты.         

     А сейчас нас главное – выбраться отсюда. Откуда-то подул холодный ветер, словно настала зима. Что всех ждет впереди? Придется ли сражаться?
 
     Ночь прошла спокойно. Элла прижалась к Фарамису, и спала, уткнувшись в его мундир головой. Оба лежали на мундире, его постелил я, а сын лежал на камне. Свернувшись клубочком, они сладко спали. Словно ничего и не произошло. Сильные мужские руки обнимали ее, защищая от всего злого, гадкого, страшного, ненавистного. Слушала, как бьется сердце, ощущала мягкость шёлковой рубашки. Супруг проснулся, сжал руку жены, поцеловал её, нежно, очень мягко. Ласково, как бы извиняясь за свой поступок. Императрица улыбнулась, немного подвинулась.

     - Зачем ты сжал мою руку, Фарамис?

     - Не холодно тебе? Ты - моя супруга. Или я снова обидел мою красавицу?

     - Нет.

     - Становится прохладно. Дует ветер, как снег будто пошел. Одень мундир, который на мне.

     - А как же ты?! Замерзнешь!

     - Я смогу и в рубашке спать. Завернись, пожалуйста, холодно.

     Сын привстал, стал раздеваться, потом отвернулся, пододвинулся к стене. Элла обняла его за талию, глаза заволок сон. И тут… 

     Над моей головой внезапно пронёсся шелест. Сильнейший порыв ветра ударил по лицу. Словно целая стая полуэльфов пронеслась надо мной, причем очень быстро: шуршание крыльев, удары по воздуху,  послышались даже через сон! Судя по мощности вихря, их многовато пролетело. Началось… Я вскочил, огляделся. Что-то большое улетело вдаль, мелькнуло  тело с крыльями. Значит, о нас довольно долго вспоминать не пришлось. По крайней мере, о Элле, Кавиэнте и Эвиэлте. Обо мне, понятное дело, Дезидерия ни сном, ни духом. Но! Поначалу решил спросонья: это мотылёк, довольно гигантский, раз пауки водятся. Но ОТКУДА?! ОТКУДА в НАСТОЛЬКО далёкой пещере он взялся, при подобных условиях, где даже  питаться нечем?! Она же под водой!!! КАК могло насекомое тут оказаться -  двести лет сюда никто не заходил!

     Я поглядел на всех спящих. Никто не исчез, были тут. Так, да кто прошелестел над головой?! Что, если погоня? Я уже не спал, сон исчез.  Следил, пролетит ли ещё кто-нибудь, под утро. Да, опять кто-то пролетел. И тут я окончательно остолбенел: это погоня! Но больше никого не появилось,  когда все проснулись спустя несколько часов. Объявил им:

     Они пролетали мимо. Вы все поняли, о ком я. Целый отряд прошумел над головой. Кавиэнт, ты закрыл дверь, когда мы уходили? – Я осуждающе и строго поглядел на мужчину. 

     Тот от страха побелел, как полотно. Вот оно. Хотя. Кислород тоже нужен. Хоть в этом плюс. Полуэльф стыдливо опустил голову. Его тоже можно понять: времени не оставалось, все торопились. Первая задача стояла бежать, сломя голову. 

     Я остолбенел: дверь открыта, они идут за нами. Все, допрыгались. Элла, конечно, с Фарамисом и Фердинандом начудили хорошо. Так, что теперь придется сражаться с армией Дезидерии, без крови не обойдется! Любопытно, как именно отреагируют ее бойцы на появление бывшего силирийского императора и трех нынешних? Головы склонят в повиновении, или сцепимся, если для парней-воинов существует лишь власть своей повелительницы, коя мечтает родить хотя бы от одного из них наследника? Да, потому она предпочитает мужчин. Не с женщинами же ей размножаться! Женщины и девушки там – рабыни, слуги, в униженном положении, хоть и тщательно скрывают сей факт, как я понял. Каким-то образом им всем сломали волю, причем конкретно, поэтому до настоящего времени решился на побег лишь Кавиэнт с двойником Фарамиса. Остальные просто привыкли к своей участи. Не более. Инстинкт самосохранения вроде есть, но у всех – привычка, страх. Все.

     Вот к чему приводят самоубийства в ручье Ирике. К плохому. Вроде бы и живой, а вроде и мертвый сразу. Никто. Пустота. Вечный подземный житель. Может, там у них еще и кладбище есть? Могилы из камней? Очень может быть. 

     - По следам нашли. Больше не по чему не отыскать. Вердикт один. – Твердо, холодно, сухо произнес я, как командир перед ротой.   

     - Следы?! Тут даже пыли нет! – Опешил Кавиэнт. Эвиэлт тоже глаза вытаращил. Остальные поморщились, особенно муж Эллы да Эрнест. Весело, нечего сказать! 

     - Ну-ка наступи на дорогу. – Спокойно произнес я, глянув на двойника. Тот повиновался. Но наступил и его двойник. Обалдели оба. Реально, словно вчера родились, честное слово!  Да, остались следы.

     - По следам летят. Немедленно уходим отсюда! Никакого завтрака не будет! – Я сорвался с места, мы взлетели и понеслись, едва дыша. Но куда? Отдельный вопрос. 


                3


     Утро раннее у Дезидерии началось хуже некуда. Она планировала через час вновь вернуться к своей пленнице и почитать ей нотации с моралью, чтобы женщина в конце концов остепенилась. Все-таки она замужем и пора заканчивать свои штучки с братом мужа, пусть даже сводным. Но, когда правительница подошла к двери комнаты, та оказалась распахнута, на полу валялись щепки, вокруг – никого. Также нигде не наблюдались два закадычных друга.

     Хозяйку перекосило от ярости, злости, негодования и зависти. Да, в некотором роде она завидовала императрице. Ей также хотелось семью, детей, но мужчины, видя ее нрав, отвергали просьбы о личной жизни и счастье. С годами копились ненависть и обиды. Дубль-Фарамис казался ей лакомым кусочком, чтобы женить на себе против воли. Именно поэтому глаз пал на молодого красавца. Заполучить наследника, сделать его величественным, подарить все, о чем мечтает… вместо наивной дуры, которой всего двадцать один год! К слову, Дезидерии уже минуло больше пятиста лет, и даже больше, поэтому женщине очень не понравился выбор юноши. Молодой. Умный, - и какая-то там деревенская девка! Теперь она стала императрицей, к сожалению. Как же досадно! Ну ладно там, беда не пришла одна, силириец, сын Милика, женился вначале на Фантагме против воли. Почему тогда после этого он ее банально не убил? Это оставалось загадкой. Мог бы хотя бы на пару с отцом или Митинеем ей голову оторвать, и делу конец.

     Но нет, тут оказалось не все так просто – чтобы как-то привлечь его внимание хотя бы удаленно, подкатить потом, пусть даже сцепиться с ненавистной колдуньей ради парня, надо устранить и вторую соперницу – девчонку Эллу. Вот поэтому она была отправлена в Фирею, доставать Книгу Дракона, лишь бы не мешала. Естественно, по дороге нашла себе приключений: новую любовь. В результате новоиспеченный любовник трагически погиб, а дальше обстоятельства пошли совсем не так, как бы хотелось. Да, все получилось, снег растаял, нелюбимая жена убита невестой, но случилось такое, чего правительница пещеры никак не ожидала. Таримис, победив собственную смерть, возродился в Новый Год в новом теле, в теле первого сына императора, - Фердинанда. Чем не настоящее чувство? Мертвый сын самодержца встал с плиты, открыл гробницу светом, и вышел спокойно. Пришел к себе домой. Получается, все эти годы 

     Понятное дело, такого сюрприза не ожидал даже Милик, не то, что Митиней. Митиней бы от подобного номера обалдел, и надолго. Больше повезло самодержцу: он совсем недавно овдовел и больше не желал всю оставшуюся жизнь ни с кем связываться. Вторая супруга не получила бессмертия лишь по одной причине: не любима. А тут – и Крими вернулась, и родная мать Лима. Понятное дело, начался пир на весь мир, свадьбы две в финале – сын Минея вновь женился на своей возлюбленной. Миней – на своей.

     Только вот Милику вернулось наказание в некотором роде: он всю Ядерную войну изменял родной жене с безродной девкой по имени Инэра, нисколько этого не стыдясь. Она, понятное дело, была зверски убита крамеристами, да посмертно изнасилована – всем скопом. Достойный конец для любовницы, не претендующей на трон Силирии. Плюс он ее жалел, как бы странно ни звучало, хотя и любил, по-своему, конечно. Крими тем временем занималась тем же самым – изменяла мужу с лесным воином Таримисом, полагая, будто тот ничего ни о чем не узнает. Пожалев парня. Только тот, в отличие от несчастной любовницы Инэры, обессмертился: все-таки у дочери графини любовь к нему была. Ему очень, крупно повезло. Плюс он оказался потомком рода Сараля. Или, если брать его левую ветвь, Элиэнтских графов, кои утратили свой титул уже ой как давно. Остался лишь один представитель рода – этот мужчина, и все. Вот так жизнь, взамен слез и боли, разочарований, подбросила простого парня, души не чаявшего в императрице. Словно кто-то невидимый подсказал красавице: тебе изменяет супруг, не надо о нем думать, он далеко.

     Результат блистательный: и муж, и любовник, - остались ни с чем, поскольку их милая погибла трагически в печи для сожжения трупов. Ее сожгли заживо. От подобного не спасет даже бессмертие. Два мужчины даже подружились на этой почве: больше Крими нет. Можно не драться. Конечно, Таримис еще на войне давно выдал себя и перед своими боевыми товарищами, и перед императором, который не хотел губить его несчастную душу, не тронул. Решил: перегорит да забудет, война есть война, лишь бы не сделал жене ребенка. У того хватило совести никого ей не зачать. То Милик оценил, дальше победа, отлет на Марс, и на том дело кончилось. Гибель Фердинанда, который пережил мать всего на три (!!!) дня.

     И все – из-за Инэры, которая до потери пульса влюбилась в красавца, сына Минея, всего лишь желая заполучить и себе кусочек счастья, пока это возможно. Нет семьи в результате, все в могиле. Особенно наследник. Убитый горем правитель Силирии никого к себе дома не подпускал, понимая: жизнь за интрижку отобрала ВСЕ.

     Благо, той ясновидящей девчонки больше нет в живых, она не вылезет больше ниоткуда, чтобы сломать жизнь своему любимому. Но теперь все по-новой, при других условиях: второй сын Милика фактически повторил судьбу отца. Он влюбился в обычную девушку из крестьянок, женился в результате обстоятельств на другой, а убитая горем Элла нашла ему замену. И тоже Таримис! Тоже в лесу! Любовник жены!!! Именно ЖЕНЫ, даже хуже – второй муж невестки бывшего императора! Вывернуться влюбленным получилось в результате сговора друга, который нашел, где и когда обвенчать обоих. Таким образом, погибший парень в новом, или старом своем предыдущем теле, повзрослевший до неузнаваемости, стал обладать теми же правами, что и его брат. ТАКОГО в императорских семьях не случалось даже в старые времена.
     Все просто: душа Фердинанда долго кочевала так сказать, переродилась в простого парня, Таримиса то бишь, а дальше тот умер, вернувшись после в свое предыдущее тело. Все годы наследник провел бездыханный. Но так сказать в ооочень тяжелой коме, раз его признали мертвым все. На нем даже шрамов от ран не осталось. Никогда, ни при  каких обстоятельствах, никто так не воскрешался из мертвых. Ладно Осмий, ему можно, так как он обладает неимоверной силой, как и его сын Митиней. Но праправнук… КАК?!

     Всего лишь генетика… Не больше. Всего лишь пару-тройку раз разбавили кровь. И готово.

     Теперь получился такой так называемый возврат, за поступок бывшего самодержца. За его измену. Все вернулось назад, в том же виде, но с некоторыми отличиями. Отлились слезы, нечего сказать. Теперь это – навсегда, союз Эллы с Фердинандом. Ничем его не разорвать, никогда.    

     Да, вернулось.

     А Фарамис… Увидев его, с первого взгляда влюбившись, Дезидерия решила заполучить наследника себе. Элла ничего, перебьется, поплачет, найдет другого. А все получилось совсем наоборот. Поначалу правительница пещеры считала: все, теперь сын Милика вряд ли выберется из ее плена, плюнет на свою милую, погорюет год-два, затем и женится на владычице озера, пещеры. Но, обнаружив, что ее нагло, жестоко обманули, хозяйка не на шутку взбесилась: узнала настоящее имя «любимого», после этого  прокола решила его вообще не выпускать на волю. Он всего лишь произнес: «Я не Фарамис, мое имя Эвиэлт». Внешность-то вроде одинаковая, но все равно не то. Обида, озлобленность, разочарование, все смешалось в сердце, душе обманутой женщины. С тех пор воцарилась жесткая дисциплина. Нехило позавидовав Элле, Дезидерия решила оторваться на всех, создав свое так называемое государство, даже свой отряд головорезов. Так и жили.

     До сих пор.

     Орала она долго, била посуду, плакала, рыдала. Да как вообще они скрылись?! При этом даже не показавшись? Тихонечко, спокойненько, словно испарились! Она поначалу проплакалась в своей комнате при свечах, периодически посматривая на вышивку, которую начала совсем недавно. Красивые покои, но не с кем их разделить. От слова совсем. От прямого и жестокого нрава мужчины боялись подходить да и презирали свою хозяйку. Ох, как она хотела в свое время породниться с сыном Минея, и не только с ним – с родственниками покойной принцессы Изилии! Неизвестно, как те отреагировали на ее смерть, но трое сыновей остались. После Фердинанда Фарамис был самым лучшим. Ведь первого сына бывшего императора, от первого брака, считали мертвым.   

     Через пару часов и даже раньше она созвала совет, позвав сюда всех. И началось… Опершись руками о стол, принялась вопрошать. Стараясь найти хоть одну зацепку.

     - Ты говоришь, они убежали? Это невозможно! Никто не имеет права, не сможет без моей воли пересечь границу нашего мира и наземного, магия исправно работает, как и угроза наказания! Она что, прокопала тоннель и убежала в неизвестность?! Так не может быть! Никак! Все контролируется, всегда, стоит охрана! Ищите лучше! Как можно?! Сбежали! Куда? – Хозяйка красными от слез глазами оглядывала собравшихся. 

     - Мы не знаем, правда. Обыскали весь дворец, каждый угол осмотрели, не нашли, как испарились. – Предводитель отряда опустил голову. Он больше ничего не мог сделать. Ему стало стыдно. – Простите, госпожа… Простите.

     Больше вы никуда не заглядывали, точно? – Она склонила голову набок, сощурила глаза. – Здесь еще есть туннели, о которых мало кто знает из обычных слуг. Добраться туда тяжело, открыть вообще невозможно. Я сама туда схожу, проверю места, где вы даже не бывали. Либо скрыли. Но до правды докопаюсь! След все равно должен быть!
 
     Дезидерия спустилась вниз, увидела следующее: дверь тоннеля была приоткрыта. Оттуда дул небольшой ветерок, пахнуло сыростью, плесенью. Заглянула туда. Темнота, но что делать? Там есть еще одна дверь, и похоже, кто-то знал, где ключ лежит. Правительница поняла все по-своему: девка подцепила еще двоих, помимо Таримиса: Эвиэлта с Кавиэнтом, теперь они ее, наверное, делить станут. А дальше по очереди попробуют. На холодном полу. Недобрая ухмылка и злая улыбка появились на лице. Сузив глаза, хозяйка пещеры произнесла хитро:

     - Вы все сами себе подписали смертный приговор… Неделю не продержитесь там, без еды, воды. Все это следовало ожидать, Элла. Лучше бы ты утонула двадцать лет назад… до сих пор остепениться не можешь, крестьянская девка! Ладно, я вас всех троих верну силой, станешь тут прачкой навеки, а не императрицей! Не видать тебе больше белого света, как и двум твоим дружкам! Больно смелые нашлись! Нет Таримиса – есть другие. Твою гнилую натуру не переделать, девочка! Я вот в разы красивее, но одна до сих пор. Двойник ты, не двойник Фарамиса, который должен принадлежать мне, простой ты воин или нет – верну обратно! Не надейтесь выбраться на белый свет, мальчики…   

     И она засмеялась злорадно, уходя обратно, на совет. В конце концов, она даже задумала убить императрицу, чтобы успокоиться. Но это будет потом. Когда несчастная предстанет перед ней. Или же унижать, до конца жизни, чтобы никто не взглянул даже на женщину. Ни на как личность, ни на как партнершу. Чтобы Элла стала никем, смирившись со своей участью служанки в рубище и обносках, серых, грязных.


     - Значит, убежали, не сказав, куда? Я знаю, куда они делись, надо было как следует смотреть! Здесь без любви точно не обошлось! В туннеле они, куда не ходил никто аж двести лет! Я не знаю, что там сейчас водится, магией на случай проведен свет. Для нас, если мое царство рухнет! Приказываю: найти и запереть беглецов как пленников, больше поблажек, милости им не будет! Никогда больше не допускать на балы, маскарады и остальные праздники, я лишаю их этого удовольствия! И на совет ко мне тоже. Вот так двое и одна женщина отплатили мне за доброту… Запомню. Чтобы впредь такое больше не повторялось. 

     Предводитель вновь отчаянно развел руками:

     - Где их искать? Туннель очень большой, как и вся пещера! Это невозможно, протяженность - сотни километров, если взглянуть по карте! И много мелких проходов, тянущихся невесть куда! Да разве они там будут жить долго?! Они и недели не протянут! Взвоют, побегут назад! В подобных местах водится много всего, как мы знаем из рассказов старожилов, я сам по таким пещерам ходил раньше, Дезидерия! Пожалеют о своем побеге, рано или поздно. А коли в тех дебрях обитает своя живность, - то не вернутся никогда. Существа слишком голодные. Мы можем, конечно, походить там, но говорю: шансов нет. Найдем трупы, растерзанные, или останки. Крылья, кости, черепа, разорванную одежду… Не надейтесь, хозяйка.

     Та посмотрела на говорившего в упор, не желая так просто сдаваться, посмотрела требовательно, страшно:   

     - Эллу вернуть, любой ценой! В ней вся проблема! А тех, кто с ней убежал заодно, надеясь выйти на волю, - запру на неделю в комнате, больше им радости не видать, мальчишки показали себя с плохой стороны!

     Ее прекрасный наряд с короной блестели в свете свечей. Комната как бы дополняла облик красавицы. Картины на стене, оранжево-кремово-бежевые стены… Многочисленные тени от предметов, сзади стоит  еще один стол. Но нет того. кто бы доверился Дезидерии полностью и согрел ее ледяное сердце, вернее, сердце правительницы горело лишь к Фарамису. И все. 

     - А Эллу куда, после возвращения? – Спросил предводитель красавицу. 

     - Элла посидит в комнате. С ней предстоит жесткая беседа, чтобы дочка крестьян знала свое место. Больше она никуда не денется, на нее даже бездомный больше не посмотрит! 

     - А как же Фарамис? Он же женат на ней вообще-то, последний раз мы его видели очень давно. В тот день, когда убили Фантагму. И все. 

     - Фарамис придёт. Настоящий, а не то, что вместо него пришло ко мне двадцать один год назад. Обман быстро раскрылся. Теперь я не отпущу и его отсюда, мы станем мужем и женой, и у меня наконец появится наследник! Его жена больше не жена. Дурочка, захотевшая играть сразу с двумя! Придется выбирать, а не метаться между двух огней… Она об этом никогда не думала? Видимо, нет, а тут польза будет. – Тон Дезидерия даже не собиралась менять, решив добиться своего, во что бы то ни стоило. 

     - Но он же её супруг! – Вскричал кто-то. – Нельзя так поступать! Насильно мил не будешь, правительница! Придет и Ваш черед, встретится суженый! Так уводить чужого мужа – грязно и бесчестно, унизительно для себя! – Один полуэльф не выдержал. Довольно молодой, с характером, суровый, честный. 

     - Есть закон: отпускать тех, за кем пришли их родственники! Нельзя держать их в таком случае вечно здесь! Мы не должны нарушать свое постановление! Иначе грянет восстание… 

     - А Милик если придёт сюда, то что тогда? Как Вы поступите, правительница? Он главнее всех, мы не имеем права его ослушаться, пусть он и наполовину силириец! Скажет – и выпустишь всех, законы Силирии выше!

     Дезидерия рассмеялась, посмотрев куда-то в сторону, вопрос ее явно  развеселил:

     - Милик НИКАК не сможет сюда прийти, глупец! Ему это в голову даже не придет, у него есть жена! Своя жена, не чужая! Мне он также ничего не сделает, Элла сама напросилась на проблемы в данный момент. Ждать его, сына Минея – очень смешно! Не заявится, трое умрут в подземелье, будут числиться пропавшими без вести. Погорюют, и забудут, все. Здесь мои владения! Мои, и больше ничьи! Понятно сказано? 

     - Отдать. Не больше и не меньше. Не гневи императора. 

     - Это не мои проблемы, что Элла убежала от проблем, вместо того, чтобы их решать! Неужели непонятно? Она должна была не двадцать лет подряд метаться между двумя братьями, пусть даже сводными, а жить в законном браке! Но нет, юность, молодость, желание всем понравиться! А так не бывает, чтобы все любили поголовно. Вот пусть вместо своей гордыни и глупости пользу приносит, моет лестницы, коридоры, готовит, стирает и убирает на всех! Кончилась ее императорская веселая и сытая жизнь! – Дезидерию понесло, замкнуло, она пыталась достучаться до подчиненных. Но те жалели женщину. Искренне переживая за нее.

     - Мы же не сможем их убить, в первую очередь своих… - Начал кто-то.

     - Отряд! Живо в проход, и без Эллы не возвращайтесь! Иначе всех постигнет та же участь – под наказанием в комнатах! Но на время…

 

     Один за другим, воины проникли в пещеру, сразу наткнувшись на следы. Надеясь на легкую поимку, командир скомандовал:

     - Пошли. Мы быстро их найдем, далеко беглецы не могли уйти!

     Стая поднялась в воздух, зашумели крылья, погоня началась. Но все произошло совсем не так, как хотели и Дезидерия, и командир. Никто не знал, что здесь я. Вместе со старшими сыновьями.
 

     Свист крыльев далеко был слышен, ведь стояла мертвая тишина. Чтобы нас не обнаружили, мы летели очень быстро: скорость под семьдесят километров в час, а то и больше, но приходилось даже в полете расходовать силы, чтобы не упасть от усталости раньше времени. Мимо проносились сталактиты, горы камней, сосульки, свисающие с потолка. Тем временем мох на стенах исчез, осталась лишь горная порода. Холод нарастал. Неужели там ледник?! Хороший вопрос. Даже мой отец не помнил, не то, что мой дед Физар, кто построил тот так называемый бункер. Даже в летописях того не нашлось. Чтобы под ручьем Ириком шло строительство.

     Делать нечего, надо выбираться отсюда, любой ценой. От стоячего воздуха кружилась голова.  Поэтому увеличили скорость. Так пролетели двести километров, за два часа и десять минут. Конечно, тут нет никаких потоков воздуха, чтобы они нас держали слишком долго над дорогой, потому мышцы крыльевые заныли, и нехило. Спина затекла.

     Наконец, все решили сделать привал. Сели, огляделись. Мрак окутывал стены, свет из-под потолка по-прежнему лился, мы стали осторожно глядеть вдаль. Изнемогая, Элла упала на пол, со словами: 

     - Я не могу больше лететь... Пожалуйста, давайте отдохнем хотя бы остаток дня! – Жалобно, с перекошенным от боли и усталости лицом. Да уж, в Фирею пойти смогла, гонимая любовью, а теперь – никак. Нехорошо! Фердинанд спокойно и с заботой посмотрел на нее.

     - Вставай, надо идти! Иначе, если они нас нагонят, тут будет такая бойня, что без трупов не оберемся! Будь умницей! Прошу тебя! – Он протянул руку, помог ей встать. Во взгляде мужчины читалось одно: «Что бы ни случилось,  мы всегда будем вместе, любимая!». 

     - Так, а теперь куда? – Спросил Эвиэлт, нахмурив брови. Взгляд у него был взволнованный. Суровый и хладнокровный, воин не собирался сдаваться, намереваясь дойти до самого конца. 

     - Вперёд. – Ответил ему закадычный друг. 

     - Они нас не догонят: позади две сотни с лишним километров. – Ответил ему я, посмотрев на двойника сына. Тот кивнул. 

     - Вряд ли: если остановиться, догонят. И грянет бойня, с кровью и всем остальным. Я готов, мне ничего не стоит рубить своих в такой ситуации. – Сказал Эвиэлт, счищая об камень грязь с сапог. 

     - Ну… бойцы второй армии из ваших могут прийти к Дезидерии, тогда та начнет биться ради своих планов, желаний, не на жизнь, а  на смерть! Вы ее совсем не знаете! Настолько злой женщины я отродясь не видел! – Двойник посмотрел на меня строго и серьезно, я увидел, он не шутил. Мы влипли конкретно. – У нее мужчины нет. Даже близости, вот и бушует, сколько тут живу, всех пыталась затащить к себе в постель. Меня тоже, я ее послал довольно жестко. Я не собираюсь с ней детей растить, перебьется, обойдется!  А насчет этой пещеры… тут всякое. Рассуёт она. Западни, зверье, лишь бы нас остановить, чтобы вернулись, как последние трусы. Поверь, вот увидишь.

     Кавиэнт посмотрел на меня и утвердительно кивнул. Я малость побледнел, но и был ошарашен. Вот это номер! Дезидерия психует потому что ласки не хватает! Попросту требует мужчину! Себе, для размножения,  чтобы продолжить свой род! Гормоны, нечего сказать. Плюс воздержание. Женская природа, физиология… А полуэльф ли она? Хороший вопрос. Обычный эльф, или даже фея, остатки исчезнувшей расы, созданной неизвестно кем. Куча мужчин вокруг – и никто ее не хочет! Даже ради сексуальной разрядки! Нехило она всех выбесила там!   

     - Да плевать, что зверье сжует или свои убьют! Главное - тебя из плена вызволить! – Психанул Кавиэнт, вытерев кулаком губы, нахмурившись. - А дальше…

     - Тишина. Здесь, кроме нас, нет никого. – Произнес я. Фарамис кивнул. Бояться особо нечего.
     Мы взяли еду, поделили её, поели, но беспокоились о следующем: вдруг  кроме паука есть ещё кто-нибудь? Отдохнули, набрались сил, пошли дальше, довольно тихо. Стены блестели тусклым светом, сияли у потолка,  поблёскивали камни: горный хрусталь, рубины, аметист, алмазы. С потолка свисали сталактиты. Я взглянул на него: ничего там нет, даже живых существ. Мёртвая тишина. Она даже немного пугала. Никакой зелени больше не наблюдалось, мох окончательно пропал. Мертвая зона, лишь драгоценные камни, выглядывающие из стен, мрамор. Я вспомнил старую песню. Что нас ждет дальше? Мне уже не страшно. Но очень, очень плохое предчувствие сжало сердце: близко нечто, о чём мы и думать не могли. 


     Дезидерия в то время весь день, буквально до полуночи, следила за пещерой. Вот вернулись воины. Уставшие, голодные, с пустыми руками. По их лицам можно сделать вывод: искать беглецов бесполезно, сгинули с концами навсегда. Заново собрался второй совет. Все стояли понурые.

     - Ну что? Где же моя добыча, лучшие мои воины, исходившие столько пещер в свое время? Где она?! Где те два дружка?!

     Предводитель ответил так:   

     - Они погибли. Скорей всего, там трупы уже. Нет их нигде, обыскали ущелье, расщелины, скалы, озёра осмотрели, о которых они даже знать не могут – ни следа, как испарились. Следы кончились на двадцатом километре,  мы пошли дальше - никого нет. Съели, что ли, их? Слышали дыхание,  тяжёлое, чье - не знаем. Нечто большое сверху дышало. И все. Нет следов.  Все может быть, куда отправились дальше – не знаем вообще. – Он опустил голову. Пора заканчивать разговор.

     Дезидерия сощурила глаза, ухмыльнулась:   

     - А куда вы ходили?

     - На расстоянии дальше двадцати километров не ходили: можно заблудиться, здесь ходов много. В общем, шансов нет.

     И тут правительница слетела с тормозов: 

     - Да плевать, что много! Плевать, поняли вы меня?! Нить привяжу у входа, не заблудишься! Берите нити, и пошли, глупцы, назад! Крылья вам зачем сдались?! Крылья даны для полета, поэтому следы закончились! Беглецы улетели!!! Улетели! Вы с ума сошли, или как, зачем я вас кормлю, пою, забочусь?! Чтобы просто так по подземелью разгуливали, где много ходов существует?! Я же сказала - без Эллы не возвращайтесь, а вы вернулись! Я ее  должна живую заполучить! Найдёте - закроете ход дальше, но не убивайте и  пленных, чтобы не убежали, ко мне. Я их пытать буду, двоих закрою, женщину работать заставлю. Когда придёт Фарамис - отдам, а сейчас нет.  Поработает. Выполнит самую черную работу. Чтобы мозги встали на место, выкинули из себя старую юношескую дурь. А вас награжу, если найдёте беглецов. За каждого - три недели гулять, ещё и обед отличный устрою. Ступайте! – Она резко хлопнула в ладоши, опустила голову, сдвинув брови, разозлившись еще больше. 

     Воины разошлись, недовольно бурча, разделились на несколько отрядов, и вновь спустились в ходы, щели, один ушёл вслед за беглецами. Дезидерия  этим временем сидела, считая - скоро заполучит пленников живыми. Подошла, взяла в руки волшебную книгу…

     - Я знаю: вы не справитесь, а от моей магии они ни за что не уйдут… - С этими словами открыла одну из страниц, прошептала заклятие… Мощнейшее, древнее, и стала ждать результата. Сила пошла вслед за нами. И настигла.



     Я на второй день пути ходил по туннелю, все больше и больше ощущая  холод. Он шёл с боковой пещеры, кою удалось обнаружить лишь сейчас,  заглянул туда, остолбенев от увиденного. Здесь было светло, как днем,  гора  льда доходила до потолка. Я подозвал Фарамиса, мы свернули в проход второй пещеры, и нас окатила волна холода. Удивившись, подошёл Кавиэнт. Глаза его распахнулись во всю ширь:

     - Снег?! Откуда?! Откуда он взялся?! Лед, чистейший, голубой! Мы под рекой, и здесь уже началась зима?

     Мне тоже стало интересно. Да, лед, да, снег. НО ОТКУДА?! ОЧЕНЬ подозрительно! Здесь. Понятное дело, он идти не может. Следовательно, должен быть источник подобного природного явления. Только я сам не мог ничего объяснить. Воды здесь не наблюдалось. 

     - Не знаю. Посидим, передохнём. Здесь слишком холодно! – Я потер плечи и руки, чтобы согреться, озираясь. 

     Вышли, опять закусили, разговорились, и вдруг услышали… вздох. От неожиданности вскочили все, вытаращив глаза. Звук, живой, он шёл из пещеры. Вновь подошли, заглянули. Волна сугроба скатилась с горы, а та вдруг зашевелилась. Мы с криком отскочили. Стало действительно страшно. Но ничего, зиму уже все видели, двадцать с лишним лет назад.

     - Собираемся!!! Нас сейчас засыпать начнет, снегом, заморозит навсегда! Никто никогда наши тела не найдет! – Кавиэнт возопил от страха. Ему не хотелось закончить свои дни здесь. 

     Быстро собрались, несколько пробрались к льдине и тут же отпрянули в ужасе: гора стала трескаться, откололся кусок, и из него быстро проступали голова, шея, хвост, туловище, ноги. Скоро появился самый настоящий ДРАКОН. Весь, полностью из прекрасного, голубого, прозрачного льда, лишь глаза без зрачков. Нечто между плезиозавром, мезозавром вместе взятых. Гигантский, он ухитрялся еще мотать длинной шеей, реветь, одним словом, возникло динозавроподобное существо со страшной пастью, усеянной такими же ледяными зубами. Да, он мог убить, в прямом смысле слова. Сразу открыл пасть. Одновременно пробуждались и другие драконы,  один страшнее другого, и из пещеры раздался страшенный вой.

     Кавиэнт первым отпрыгнул, следом остальные. Я было рванулся, но тут застряла нога между льдин. Как туда попала – вопрос. Видимо, монстры ими управляют. Дернулся - не выбиться! Ботинок решил снять – тоже никак,  крепко сидит. Закрыл глаза, стал ждать момента, когда придет смерть,  выйдет Сила. Так продолжалось около пять минут. Приоткрыв глаз, увидел:  тварь меня разглядывает, ищет, с чего начать - с головы, или ног.

     Я поначалу смотрел на монстра, затем улучил момент, внезапно взял в ладони горсть снега, и, слепив шар, швырнул его в пасть твари. Та его  разжевала, грозно, злобно зарычала. Это был полумезозавр, лишь вместо ласт мощные лапы. Настоящий динозавр изо льда, живой, по-своему прекрасный. Медлить было нельзя. Длинная шея двигалась: то волнообразно, то как кран, медленно поднимаясь вверх, рассматривая, кого бы сожрать.

     Меня передёрнуло от холода, нога почти онемела окончательно. И тут кто-то тронул меня за плечо. Это оказался Эрнест. Он схватил банку с кислотой из сумки Кавиэнта, размахнулся, и швырнул в пасть. Схватив меч, сын принялся долбить лёд, чтобы спасти меня. А Фердинанд достал куски мха, набранные еще вчера, когда останавливались на привалах, наколол на стрелы, поджег, и выстрелил динозаврам в пасти. От первого пошёл пар, чудовище задрало голову, готовясь плюнуть в нас ледяной водой, окатить до ног. Что тварь и сделала. Остальные поступили также, отчаянно борясь за жизнь, взревев. Казалось, от звука лопнут барабанные перепонки и обвалится потолок.

     «Да уж, это получше паука!» - Подумал я, почувствовав: одежда замерзает, принялся её скидывать, оставшись в рубашке, ботинках, брюках. Вооружившись, принял боевую стойку. Тварь сего ждала с удовольствием, опустила голову ко мне, клацанув зубами. Мощная магия, однако! Может быть, нам всем засветиться, и дело с концом? Но испуг не давал сделать все сразу. Нападение пошло внезапно, каждый отбивался, как мог. Элла же, прижавшись к стене, сидя на корточках, плакала, смотря на весь этот ужас. Мое оружие изрядно разозлило доисторическую ледяную рептилию, кислота помогла мало, к сожалению. Тут Эрнест крепко сжал мою руку.

     Вдруг ледяное существо схватило меня за рубашку, я не успел даже  понять, как зацепил. Мигом ощутил морозное дыхание, заметив - голова оказалась между зубами чудовища.

     Первая мысль, мелькнувшая в мозгу: «Сейчас клацанёт, и полетят молнии». Сын не растерялся, схватил за руку, начал вытаскивать, но безуспешно: замёрзшая кислота образовала лужу, откуда торчали осколки битого стекла. Кулаком я разбил его, лишь сейчас увидев: с остальными  происходит то же самое, твари всех пожирали, буквально глотая, как тираннозавры! Догадался - так Дезидерия решила нас заморозить, вернуть,  потом разморозить, как обычное мясо. Дико, конечно. Третий император тем временем мечом отбивал клыки у чудовища, осколки со стуком падали на пол. Чтобы вывернуться, спасти себе жизнь, я как по горке скатился по языку вниз,  очутившись в желудке. Следом за мной упал Эрнест.

     Холодильник, самый настоящий. Я оказался в нем, в самом настоящем сугробе, стоя на коленях. Думая, что же делать. Наст, снег хрустели под ногами. Сын, малость ошарашенный, поначалу огляделся, прежде чем встать на ноги. Мы, оба, стояли по колено в сугробе. Мороз пробежал по коже, я  приложил ладонь ко льду, ощутив: тает, осталась глубокая вмятина. Ударил кулаком, обрадовавшись, стенка треснула, мечом отломил льдину. Пришел азарт к нам обоим, тогда я засветился, меня тут же окатила снова холодная вода. Я был в громадном холодильнике. Живом. Непонятном, управляемым откуда-то извне, женщиной, обезумевшей от ярости, ненависти, зависти. 

     Присоединился Эрнест, мы оба засветились, поливаемые водопадом сверху. Стенки пищевода плавились, как воск, протаяла дыра. Мечом разрубая дырчатый лед, услышал треск: хвост отвалился, я нырнул в проём. Грянул на исполинского ящера: тот просел, скрываясь в облаке пара. Голова его отвалилась, прозрачный череп разбился с оглушительным грохотом, вдребезги. Все, победа!

     Я кинулся к другому динозавру, нырнул в его желудок. Эрнест сделал то же самое с одной из тварей, расплавив его. Мы с Кавиэнтом вылезли из протаявшей дыры, кинулись к другому монстру. Я и третий сын держались за руки, стоя возле порождений пещерной хозяйки. Надо ее как-то остановить, вплоть до убийства, иначе правительница окончательно обезумеет! Вести себя, как она, нельзя! Никак! Красавица превратила убежище для несчастных в самую настоящую тюрьму, с удобствами, лишь бы никто не скрылся из темного, бессолнечного царства. 

     Кавиэнт, решив тоже помочь нам, бессмертным, кинулся к чудовищу, проник в него, я, как полагается, помог, начав неистово светиться. Потом он вынес Эллу. Фарамис с Фердинандом самостоятельно выбрались из ледяной камеры, присоединились к нам. От врагов остались: вода повсюду, глыбы льда, кучи снега. Мы положили виновницу всего на снег, расстелив сухую одежду. Она застонала, приподняла голову. Сотрясение мозга, похоже, бедняжка потеряла сознание от удара, когда ее схватила тварь, проглотив. Взяли на руки, понесли к стене, где потеплее. Да уж, веселая встреча, нечего сказать! Вот теперь у нас начались НАСТОЯЩИЕ проблемы!

     Я обнял женщину, прижал к себе, и не выпускал до тех пор, пока та не сказала, что согрелась. Тем временем, мы все смотрели на бренные останки монстров. Несчастная заплакала, еще крепче прижалась ко мне.
     - Не плачь, ты ни в чем не виновата… - Утешал я ее.

     Кавиэнт сокрушенно покачал головой:

     - Говорил же я - Дезидерия силком вернёт! Мне никто из вас не поверил! Неизвестно, чего эта взбесившаяся повелительница может натворить! Ждем, все, что могу сказать.

     - Да что там драконы! Провалилась на нас! – Я отмахнулся, махнув рукой, не представляя всей опасности ситуации. – Ну, чего ещё приготовила эта дрянь в платье, с крыльями, с раздутым до небес эго? Хорошо угощает у себя в чертогах, нечего сказать!

     - Давайте поедим. – Организатор похода решил сменить тему. Взглянул на свой рюкзак с химией в мешках, банках. – Я для нее тоже многое чего приготовил. Не бойтесь. 




     Дезидерия решила проверить, как идут дела по поиску беглецов. Раз уж самый профессиональный отряд из всех не справился поначалу, то магия точно сделает все, как надо! Вышивка получалась, но на душе была тревога. Вечер довольно таки хорошо шел, да и утро началось прекрасно. Свечи, как обычно, озаряли просторную, приятную комнату. Поглядев на картину на стене над кроватью, бросила подушечку для иголок в сторону.

     На столе, на бархатной ткани, лежала волшебная книга в кожаной обложке, украшенная драгоценными камнями. Страниц в ней имелось примерно пятьсот, пожелтевших от времени. Волшебница, надеясь на успех, удачу, открыла ее на нужной странице. Та затрепетала, быстро на ней проступили слова посередине:

                «Драконы расплавлены».

     Отбросив книгу, правительница подземелья опустила голову. Сдаваться она явно не собиралась. Чтобы хоть как-то успокоиться, решила подняться на поверхность с помощью магии, прогуляться в своем саду. Атмосфера немного успокоила, придала уверенности, лучи солнца скользили по тропинке, освещая ягоды, цветы, животных. Мимо по траве бегали юркие, простые, прыткие ящерицы.
 
     Дезидерия взяла одну в руки, взглянула на неё. Рептилия вовсе не собиралась убегать, а пригрелась в ладонях женщины, подняла головку, распластавшись всем телом. Красивая шкурка заворожила. Бусинки-глазки вызывали наибольшее умиление, язык лизнул кожу. Улыбка пробежала по губам злодейки. Пришла очень хорошая идея. Вернувшись к себе, хозяйка остановилась у входа в туннель подземелья, открыла коробочку с рептилией и произнесла следующее, заклиная: 

     - Беги в туннель, меняйся, преображайся, и забери оттуда самого главного среди беглецов! Никого не убивай, остальные пусть идут следом, покорившись, в страхе, покорившись твоей силе! Как только вернешься, возвращайся в прежний вид, и беги на свободу!
 
     Существо, не веря своему счастью, быстро выпрыгнуло на камни. Повертев головкой. Но того правительнице подземного царства показалось явно мало. Она бросила находку в сторону, и, хищно ухмыляясь, наблюдала, как та побежала за стену, оглянувшись пару раз, замерев перед дверью. Едва животное оказалось в полумраке, оно вмиг принялось расти, трансформироваться, меняя очертания… Превращаясь в настоящего монстра доисторического периода. Ему ничего не стоило преодолеть без пищи и воды много километров.

 

     Мы в это время мирно брели, ничего не подозревая, общались, вспомнили разные песни, напевали. Чтобы хоть как-то разбавить гнетущую атмосферу.  И вдруг, внезапно, вышли к подземному озеру. На карте оно обозначалось, недалеко от основного пути, в стороне. Сколько же радости нам доставил такой сюрприз! Вода оказалась чистой, холодной, насыщенной минеральными элементами. Мы набрали воды, решив прикорнуть. Слишком сильно уставшие, вымотанные, расположились у чуда природы. Элла, постелив все необходимое, опустив крылья, свернулась клубочком,  прикорнула у стены.

     Но мы не последовали ее примеру. Собравшись вокруг женщины, сидели,  охраняя, вглядывались вдаль. Вода манила, колола губы, язык. С озера несло прохладой.

     Вздыхая, смотрели на императрицу, и каждый думал:

     «Зачем, зачем ты с нами так страдаешь?! Уже пройдено триста километров и больше, немного осталось. Потерпи, не падай! Я вынес бы тебя на опушку, поцеловал руку, или в щеку, и запел. Но какая опушка, если неизвестно, какая местность сейчас над нами – река, или лес? Бедная»! 

     Внезапно для себя заметил: стало гораздо теплее. Тепло шло из-под земли, и я определил: мы уже под Мизари. Было слышно - где-то далеко шумит вода. Кого-то сковал страх, даже мне было не по себе. Не раз я тоже немного испугался. Спящая даже не знала - над нами река. 

     И вдруг все услышали шорох. Я молнией вскочил. Принялся оглядываться, сдвинув брови. Кто-то сюда шёл, шаги оказались тяжёлыми. Земля дрожала, гремела. Дальше послышалось шипение. Вот из-за угла мелькнул длинный, раздвоенный язык, и выпрыгнула громадная ящерица. Она резко остановилась, повернула ко всем голову, разинув пасть, усаженную острыми зубами в несколько рядов. Она явно готовилась прыгнуть, задрав при этом кого-нибудь из нас.

     Перед нами предстал самый настоящий ящер Мезозоя, или Палеозоя. Какой-то непонятный, переходный вид, с небольшим гребнем на спине. От обычной прыткой ящерки там практически ничего не осталось. Существо помотало головой, принялось рыть землю чудовищными когтями. Оно явно выжидало, запугивая. В Силирии подобного отродясь не водилось. Меня передернуло. 

     Первым опомнился Эвиэлт, вскочил, схватил свой пистолет, вытянул руку:

     - Я сейчас ее убью, выстрелом в голову!

     - Стой! Тварь накинется на всех, если выстрелишь! Сейчас она только нас пугает! Ее зачаровали, это обычная ящерица, обработанная магией! Ею управляют извне! Будет до тех пор скалиться, пока не подчинимся! – Я опустил его руку. Главное, не разозлить разбушевавшегося монстра. Проще убить спокойно. Всем скопом. 

     - Она вылезла из пещеры, как-то вычислив нас. Опять злодейка что-то затеяла! За нами отправила! – Фарамис был непреклонен. 

     - Драконы умерщвлены, и ящерица тоже умрёт! – Воскликнул Фердинанд.

     Тварь продолжала шипеть. Видя – ничего не происходит – решила действовать по-своему. Роскошный окрас поражал воображение. Тут существо прыгнуло, неистово забило хвостом по полу, камням. Но тут  произошло то, чего никто не ожидал: метнувшись к Кавиэнту одним прыжком, схватила концом хвоста его за шею, и поволокла прочь. Жертва  посинела, выронив меч.

     Мой второй сын кинулся к монстру, и одним ударом отсёк ей хвост, как раз в том месте, где он обвивал нашего друга. Не ожидав такого поворота схватки, чудовище продолжило прыгать, скакать. До всех дошло – она пришла за ним. Тут Эрнест не выдержал, ринулся к динозавру, и вонзил клинок в сердце творению Дезидерии. То забилось, взревело так, - едва не лопнули перепонки, перевернулось на спину, забило лапами, и сдохло. Но, как ни странно, не уменьшилось до обычного размера.

     Хвост, расшвыривая камни, довольно большие, катался по полу, волоча за собой полуэльфа. Я изловчился, придавил конец, начал рубить, просунул клинок между шеей и удавкой, рассёк напополам. Кавиэнт со стоном упал,  потерявший сознание. На его шее виднелось синее кольцо. Дыхание не слышалось. Я наклонился над другом, сделал искусственное дыхание. Прокашлявшись, несчастный наш предводитель выгнулся дугой, громко стонал, ловя ртом воздух. В горле у него пересохло, он свернулся в клубок, перевернувшись на бок. Белое лицо стало наливаться краской на щеках. Главное, живой. Полежав некоторое время, встал, правда, с трудом. Я поддерживал полуэльфа за руку, чтобы тот не свалился. Кашляя, он хватал ртом воздух, двигаясь к стене, чтобы опереться. Все бросились к нему.

     - Сволочь… Захотела меня убить! – Бедолага, согнувшись пополам, не мог прокашляться окончательно, надышаться. Второй рукой мужчина потирал шею. Синяя полоска произвела впечатление на всех. – Как я при этом себе все кости не переломал?! Удивительно! Слов нет, правда! Чтоб она провалилась, эта бывшая хозяйка! Клещи, а не хвост! 

     - Ты в порядке, точно? – Поинтересовался Эрнест. 

     - Да.

     Но все равно видно: глаза при удушении заволок туман, я взял друга на руки, отнёс к стене, где виднелись булыжники, положив ему под голову крупный камень, и мягкую кожаную сумку, кою предводитель также нес с собой, помимо обычной. Набрал воды в кружку, дал попить.

     - Спасибо… 

     Элла проснулась от шума, часть боя увидела, но не подала вида. Подошла к пострадавшему, поцеловав его в щеку. Тот встрепенулся, распахнул глаза от удивления. 

     - На балу ты сделал то же самое. Вот и я ответила тем же. Эту ящерицу, лежащую перед тобой, убил Эрнест. Если бы не он, тебя бы в живых не было, наш предводитель. Только не умирай здесь! Живи! Пожалуйста! 

     Спасенный мужчина поцеловал в благодарность руку, произнес:

     - Никогда не встречал настолько заботливой, доброй женщины… мы  танцевали, и императрица отплатила добром за внимание. Я не мог поступить иначе. Мы все обязательно вновь увидим солнце. Только не ревнуйте, друзья. Я не претендую на чужую жену. Тем более, императрицу. По сравнению с вами всеми я с Эвиэлтом – никто, крестьяне.

     - Не нужно себя причислять к черни, Кавиэнт. Ты молодчина! – Добавил я, присев на корточки, пожав пострадавшему руку. – Держался, и выжил. Ну надо же,  хвостом ящерица схватила! Сильно он трепетался?

     - Не сильно, возникла только боль в горле. – Спокойно ответил полуэльф. 

     - Выздоровеешь. Перекуси чего-нибудь, ты слишком ослаб. Пойдем дальше позже, когда окрепнешь. Защитим при случае. – Обнадежил я. В конце концов, я даже планировал взять странника к себе во дворец. Но промолчал. Принёс хлеб, печенье, варенье. Бедняга начал есть, после этого склонил голову набок, заснув.


                4


     Дезидерия была снова в ярости, открыв волшебную книгу. Опять истерика, битая посуда, слезы. И ненависть… Она понять не могла, каким образом можно было вообще уничтожить такого монстра втроем. Любопытно стало также, как убили ящерицу. Двое точно не справятся, женщина – тем более. Странно все, очень странно. Придется потом самой разобраться, если и отряд не сможет. И выживут ли бойцы в таких дебрях?

     - Да что это такое?! Убита мощнейшая, сильнейшая ящерица! А главного проводника беглецов нет. Может, шмеля к ним отправить, тогда он сразу  будет у меня, Элла тоже. Отдам ее Фарамису, или же нет, веками тут просидит, в своей комнате! Зачем убежала?! Сама полезла сюда – теперь и оставайся навечно, дрянь! 

     Подумав, шмеля правительница решила не отправлять, а предоставить дело воинам. Уж перед ними троица не устоит. Отряд ходил по проходам,  над ущельями, над пропастями были, но никого нигде не оказалось. Лишь один отряд из нескольких чуть не догнал нас, но мы скрылись. Он расположился на расстоянии ста километрах от нас, выжидая. Силирийцы всего лишь улетели вперед, чтобы мы на них наткнулись, в самый неподходящий момент. Не оставалось иного выхода.

     Воины сделали привал, решив подумать, как быть дальше. Хотелось все провернуть так, чтобы не быть самим пленниками, тем более наказанными. Все прекрасно знали, какая участь светила за неудачу. Гнить в подземелье как чернь никому не хотелось.      

     - Это свои. Поэтому их надо догнать, втереться в доверие, и доброжелательно привести к хозяйке, а то она нас закроет, не выпустит, будет относиться как к мусору. Много уже было случаев – пытались сильные, смелые убежать, и что с ними стало? Теперь они никто и звать их никак. Рабы. Ходят в обносках, дальше продолжать? – Начал один полуэльф. 

     - Нам придется отказаться от нашей затеи, ничего не найдем. И где они, те трое? Следов нет. Может, давно погибли уже! – Один опустил голову, молодой мужчина с темными, каштанового цвета волосами. 

     - Идти вслепую, на авось?! – Психанул другой. – Ты хоть понимаешь, какой план предлагаешь?! Несмотря на то, что я все пещеры облазил в свое время до того, как попал сюда, даже я, как предводитель, не могу гарантировать безопасность! В одной пещере соседней мы нашли лед, напоминающий монстра, но тел нет, следовательно, тут водятся хищники. Вырвались, значит. Паук не сожрал. Он в спячке. Паука мы видели на двадцатом километре. Помнишь, как вернулись обратно? Я лично жить хочу, а не сдохнуть здесь! Вот дался Дезидерии этот Фарамис! Она хочет привести Эллу, как приманку, чтобы тот пришел, поглядел на нее, как на последнюю дрянь, и переметнулся в НАШЕ царство! Лично мне кажется – у нашей королевы поехала крыша, она и мне предлагала стать отцом ее ребенка! Я, понятное дело, отказался. Пусть от себя рожает, если, конечно, сможет! Нечего нас сюда отправлять, на верную смерть!   

     - Они ушли по туннелю, не сворачивая. Мы пошли за ними, остановимся здесь. Или идти за ними, может, окружить. Ведь те трое выйти и не пытаются. Долго сил не хватит, блуждать так, обойдемся без жертв. Сами сдадутся. Ни недели, ни месяца не протянут. Восемьсот с лишним километров – в таких условиях – не вытянуть вообще! Сил на полет не хватит, не то что на поход пешком! Вот сами подумайте, все, что Дезидерия захотела – и ребенка, и сына Милика, и Эллу извести – безумие! Полное безумие! Не дает ей никто вот и дуреет. Промолчу, как я соскучился по солнечному свету!

     Отряд принялся кивать обоим. Паренек реально испугался, говорил разумные вещи.

     - Ревность. Обыкновенная ревность, обида, жажда ласки, любви. Но почему-то все надо вымещать на нас. Пора заканчивать этот балаган, правда? Давайте на все плюнем и выйдем на волю! А?

     Все промолчали. Действительно… Воины расположились по двум сторонам стен, сидя на собственных вещах, походных сумках. Зачем рисковать, правда.

     - Нам всего лишь нужно захватить главного и увести, они прямо к нам идут. Главное, выяснить, у кого карта. Без предводителя никуда не денутся. Это либо Кавиэнт, либо Эвиэлт, то бишь копия Фарамиса. 

     - Как поступим с Эллой? – Поинтересовался один. – Долго она не протянет тут. Поскольку слабее нас. 

     - А что тут думать? Все свои, мужа нет, Милика нет. Она фактически почти одна, в незнакомом подземелье. Вырубим обоих ее защитников-предводителей, дальше распорядимся по-своему. – Недобрая ухмылка появилась на губах. Вместе со смешком. У мужчины явно давно не было женщины. А развлечься в подобном случае – обязательно. – Она все равно ничего никому не расскажет. А двое будут в отключке, не услышат. Красавица… Скоро увижу ее прекрасное тело, грудь, накрою собой, ммм…

     Воины принялись посмеиваться. Каждый там был голодный до близости. Проснулись вполне понятные фантазии.

     - Я готов ее вторым соблазнить, когда закончишь, целоваться я умею… - Он улыбнулся, посмотрев на всех, подняв несколько раз брови. – Слишком давно я не видел обнаженную женщину, не спал с ней! А уж заниматься любовью с императрицей… мечта каждого! Я видел ее на балу, разом возжелал. Теперь моя мечта сбудется. Я хочу ее! Если будет кричать, прижму телом, поцелуем успокою. Не маленький. Хоть мы и полуэльфы, удовольствие можем доставить. Сам понимаешь. – Он хищно ухмыльнулся. – Я уже представляю, какая у нее грудь… Шикарная! Вот везет же тому, кто на ней женат! 

     - Она станет вырываться, пощёчину даст. Глаза выцарапает! – Возразил ему другой. Лишь один парниша сидел, сокрушенно опустив голову. Ему стало противно с таких речей боевых товарищей. 

     - Да, гостья подземелья танцевала. Довольно красиво. Светлые локоны,  добрые глаза, жалко хватать нежное. Тем более, обижать. Я бы хотел такую жену, каждый день бы ее тащил в постель!

      - А ты аккуратно раздевай, ласкай, а потом возжелай и бери. Так надо. А не грубо. Понимаешь? 

     По всем прошел дикий хохот. 

     - Чтобы она дала, без сопротивления, ее нужно сначала на руки взять. Потом приласкать, целовать, и вперед. Легко, непринужденно. Понимаете? В конце концов, те двое давно ее отимели, без обязательств, надо же было как-то парней поблагодарить! А как тут благодарить, пирогами что ли? – Улыбка бродила по губам мужчины. Шутка зашла отлично. Но видно: скоро все станет правдой.   

     - Ее каждый попробует, лично, по очереди. Никуда императрица не денется. Я очень голодный, руки чешутся ее попробовать, почувствовав себя мужчиной, а не мальчиком без либидо! Только умоляю: не пускайте в нее семя! Усы берегите! Правда, красавица нас исцарапает. Только Дезидерии не говорите… Она нас тогда убьет.

     - Ага, каждому, каждому исцарапает спину. Обязательно. Приемы знаем. Муженька только так переплюнем. Еще добавки попросит. 

     - Исцарапает? Да вы что?! Я тяжелее буду, чтобы такая красота из-под меня выбралась. Я с нее не слезу, часика два развлекусь. А то у нас в подземелье жизнь достаточно уныла и однообразна. А что касается хозяйки, я даже ее брать не буду. Противно. От ее злобы все либидо падает. Но вот ты будешь на руки брать, чтоб синяков не наставила всему отряду.

     - Я?! - У воина отпала челюсть. – Почему сразу я?! 

     - Ты! А кто ещё?! Мужество осталось, раз в этот поход пошел с нами,  пробьёшься, дашь кому надо под дых, а то и прирежешь, не убудет,   возьмёшь на руки, и уйдёшь, дела делать. – Воин хищно улыбнулся, блеснув вечно молодыми зубами.

     - Мне еще проблем из-за этого не хватало! Фарамис придёт – зарежет! А я еще жить хочу, а не выполнять капризы нашей злой хозяйки! – Мужчина отпрянул к стене, недоверчиво, возмущенно оглянув всех, сдвинув брови. Подобное поведение товарищей не сулило ничего хорошего. 

     - Кого? Кого он там резать собрался, этот Фарамис, который жену по сути потерял давно? – Послышался голос одного бойца, который, по-видимому, все прослушал. 

     - Меня. – Повторил мужчина. Настроение у него явно упало. А еще предстоит бой, возможно, смертельный. 

     - За что? – Навязывался диалог по второму кругу, что не нравилось остальным. 

     - За то, что Эллу силком возьму. – Раздраженно опустил голову провинившийся.

     Он смотрел то в стену, то вдаль, в туннель, по которому идти-лететь очень долго. Если там найдется труп, - все, задание провалено. Дезидерия тогда всех в прямом смысле сожрет, или отправит на съедение тем монстрам, кои здесь обитают. И тогда…

     Раздался крик одного полуэльфа, вскочившего на ноги, забыв об отдыхе:

     - Хныкать перестань! Успокоился, сделаешь дело, дальше разберемся!  ты с ней танцевать будешь.

     Тот хищно улыбнулся, усмехнувшись, сверкнув глазами: 

     - А, отлично! Согласен! – Дальше началось крепкое рукопожатие. 

     - Только обращаться надо тихо. – Хихикнул другой, распаковывая еду, усмехаясь. Будет что вспомнить – секс с танцами с императрицей! Об этом мечтали уже все, потому пропускали между собой сальные шуточки в пресловутых, грязных фантазиях про интим. То про императорский дворец, то про другое, например, интим под потолком, в воздухе, пока Милика нет, или Фарамиса, или еще кого. А дальше – по кругу, чтобы всем хватило.

     Раздался дружный мужской хохот. Делать было нечего особо. Совсем скоро два беглеца умрут. А беглянке просто некуда деваться, тем более в подземелье. 

     - Она же дама, причем зрелая, конечно! – Кто-то чистил нож, чтобы потом засунуть его в ножны на штанах. Когда фантазия более-менее утихла, один из воинов спросил весьма простую вещь: 

     - Сколько мы тут ходим? – Похоже, потерялся счет времени. 

     - Пятые сутки. Не меньше. Никто нам пока не встретился, кроме трупов да паука у входа. И то тот спит. 

     - И сколько нам ещё ходить? Месяц, два? – У кого-то включился инстинкт самосохранения. 

     - Не знаю, но скоро мы их схватим, а Элла будет наша. Сразу отведём к Дезидерии.. Предварительно попробовав на вкус… - Полуэльф-воин подергал бровями, улыбаясь довольно, во весь рот, блистая молодыми зубами, стиснув их. - Только где наша красавица находится? Иди, я жду тебя, приди в мои объятия! В пещере – это не во дворце, здесь не твоя власть, девочка! – Он засмеялся, согнувшись пополам, вытянув руки вперед. Словно силился кого-то обнять. Но, конечно, фантазии работали в полную силу. 

     - Без понятия, где она вообще. А если давно погибла? Да, трупа нет, но он может быть впереди. Главное, не сворачивать, догоним: нас десять, а их -  трое-двое. Своих тех убьем, не оставив и шанса на жизнь. Судя по следам в пыли, коей здесь предостаточно, здесь прошла гигантская ящерица. Она их,  наверное, давно держит. Нас не тронет, не за нами идёт. По пятам бежит, -  если, конечно, её не убили. Но всех посадит в комнаты-казематы хозяйка, коли беглецы мертвы. Что ж, принесем их головы. Не больше.

     - Тебя самого Фердинанд растерзает, если это случилось. – Неожиданно подал голос соседний боец, проверяя нож на какой-то палке. Где взял – непонятно. Да и не важно. Пускай так.

     - А с чего это он так сделает?! – Опешил собеседник, уронив челюсть. - Он ей никто, и звать его никак. Сын Милика, чего с него взять?! Он даже не император, всего лишь цесаревич! Притом, восставший из мертвых! КАК он смог открыть гробницу – ума не приложу! Там все из камня, в том числе и вход! Хватит сочинять! Иди, спи! 

     - Да, цесаревич, ну кто не знает, что это - старший сын Милика, брат Фарамиса?! Теперь они делят одну женщину, получается, судя по рассказам Дезидерии. Элла захотела иметь сразу двоих: и мужа, и любовника. Плюс, судя по легенде, которую она плела хозяйке, есть и другое имя у любимого второго – Таримис, являющегося простым деревенщиной, заболевшим чумой и сожженным в результате на костре. Отличная любовь. Нечего сказать! К мертвому! К телу, которого уже нет! Ну, разве что душа несчастного бедолаги, кочующая из тела в тело, сначала с сына императора. Затем в простого крестьянина… И главное – все помнит! – Он усмехнулся опять, посматривая на нож в руке. Все логично. – Следовательно, спала она, эта Элла, с трупом. Все. 

     - А где он сам сейчас? – Вопрос был задан, что называется, в лоб.

     - Как так где? В замке, где положено. Захотел бы – сорвался бы как с цепи, рванул за своей любимой, если, конечно, она любимая, а не жертва для утех любовных в кровати Фарамиса, пока последнего нет на месте в спальне! Сидит, думает, где бы милую искать… Делать нечего – те двое ее охраняют, наши собратья, один должен был жениться на хозяйке, да отказом ответил, другой проникся симпатией к красавице, и сбежал, чтобы попытать счастья, голову запудрить: нас никто не найдет, давай попробуем любовь… Сначала тут, потом на той стороне, а нас потом сочтут все мертвыми… Разницу сечешь, друг? Он к ней, этот Кавиэнт, клеится, и серьезно! Зачем только с ним сбежал Эвиэлт – отдельный вопрос.   

     - Хорошо, они убежали, у каждого своя цель. А Милик? Он-то как среагировал на ее исчезновение во дворце? Что-то он тоже особо не рвется императрицу искать! Заметил? Что-то одни монстры вместо него и остальных лезут в проход, и умирают, не успев даже пожить! Понимаешь, в этом странность. Втроем их невозможно убить. Вообще. Плюс нет ни еды, ни тепла. Как они все здесь-то выживают? Не думал? 

     - Тоже. Тоже не зашевелился вообще. Следовательно, Элла для него – простая деревенская женщина, которая просто пришла-ушла, ничего особенного. Все логично. Все! – Воин хлопнул в ладоши. Логика работала исправно. Не более. Все просто. 

     Собеседник замер, повернул голову к говорившему:      

     - Только не говори мне, что Фарамис за ней ушел, или, чего хуже, с ней. Это просто безумие бы было, если бы оправдалось! Он приходит, перебивает всех нас, или исподтишка, набрав всех, кого можно, за неимением способов уйти тем же путем наверх, сбегает в этот тоннель? Не думал, если мы добычу, живую, возьмём, Фарамис придёт за ней? К хозяйке?

     - Да ты спятил совсем?! – Мужчина всплеснул руками, рассердившись нехило. – КАК, вот скажи, КАК может оказаться император ЗДЕСЬ?! Этот вариант исключен. Нам бы живыми отсюда вернуться… А то ящерица сбрендит… Ты не думал о таких последствиях?

     Воин опустил голову. Действительно, глупо вышло. 

     - Допустим, вернем мы ее живой. Фарамиса нет, Милика нет, Фердинанда тоже. Никто за ней не придет, поскольку она – крестьянка, титул императорский, понятное дело, утерян. Тогда какую работу даст пленнице  Дезидерия? Она больше не будет на вольных харчах хлебать, жить как знатная особа! Просто не дадут. 

     - Самую грязную работу, какую только можно себе представить. Полы мыть, лестницы, готовить на всех, наравне с остальными, воду носить. Сама напросилась на такое. Обратного хода не будет. Никуда. Вот и все. 

     - Такую красавицу заставить работать… Ужас, что тогда с ней будет, если  муж не придёт? Брак же фактически аннулируется. Жалко женщину. Ни воли. Ни света, ни лужаек, ни любви… Абсолютно ничего. Ладно мы – привыкли, уже все равно. А она?

     - А она может стать, в этом случае, женой одной из нас. Больше ничего не остается. Если, конечно, бывшая императрица получит на это право. Дезидерия на нее давно зуб наточила – из-за провалившегося брака с Фарамисом. Ох злоба там была… Такая, - разнесла бы весь свой замок. До основания. Дальше взялась бы за нас. Понимаешь?

     Тут голос подал еще один, сидящий поодаль от всех:

     - Он любит её. Он придёт.

     - Куда? Сюда? Захотел бы – дверь бы вынес в подземелье. И почему-то мне кажется – она давно мертва. Здесь даже паук не выжил, наверное. Либо монстры разодрали, или еще хуже, сожрали. Восемьсот километров втроем – это сильно. Даже я бы в одиночку не осилил. Никто не летал еще на такие расстояния! Вдобавок, двести лет никто не изучал, чего там, на противоположной стороне! Никто даже происхождения тоннеля не знает! Вы что, совсем уже?! Не городите ахинею! – Он развел руками, меняя тон. 

     - Когда? Когда он за ней придет? На разговор с Дезидерией? Мол, что да почему так издевалась над его женой? Думаешь, женщина ему об этом скажет? Нет. Просто объявит ему, что та шлюха. Все. Может, уже поговорил, понял: брак закончен, и ушел. Начал дальше править. Всыпав как следует за ее измену брату. Они живут дальше, как и жили. Найдут другую. Не больше.

     Собеседник был в корне озадачен таким положением дел.   

     - Ну не знаю… вот поэтому и надо беглянку вернуть, а то хуже будет! А эти… пусть сдохнут в подземелье! Тут им и место! Заслужили, своей наивностью! Тут и заблудиться не трудно.

     - Прямо идём, найдём, рано или поздно. Больше им быть негде. – Полуэльф встал, кинул на свою сумку что-то вроде ножа или палки. Тема принимала непонятный оборот.

     Либо все настолько устали, или так доконало мужчин воздержание?

     Один из них догадался, наконец, вскочив:

     - Гигантская ящерица! Она же следы оставляет! Если за ней идти, быстро достанем. Здесь даже ветра нет, воздух стоячий! Пошли! 

     - Да, только где они? И сейчас мы никуда не пойдем. – Кто-то ответил за весь отряд. Сразу. 

     Но любопытство все равно взяло верх, один мужчина заглянул в какой-то проход. Чисто ради безопасности всех. Как оказалось, по стенам шло множество тоннелей, кои никто поначалу не заметил.

     - Следы идут туда… Не знаю, куда мы придем в итоге. Может, заблудимся вовсе. – Он раздосадовано опустил голову. 

     - Где «там»? – Спросил один, ни во что не веря. Вообще. 

     - В туннеле сбоку. Здоровые, метра два между ними. Пошли туда. Больше вариантов нет. Решено. 

     - Пошли, только передохнём: итак уже вечер, скоро ночь. Хватит уже. Надоело спорить, кто чего там делал. Своих проблем хватает.

     Отряд перестал разговаривать, начав раскладывать вещи для ночлега.




     В то время спокойно двигались дальше, не подозревая: нас ждёт решающее сражение.

     Ночью слышали непонятный шорох, вначале подумали: кто-то из посланников, вроде ящерицы, драконов, - чего ещё приготовила?! Этого я не знал. Целую ночь не спал, уснул лишь под утро. Решил: злодейка скоро пришлёт сюда анаконду, коя поглотает нас, уползёт обратно. Вот этого-то я  боялся, но змея вполне могла лишиться головы. От подобных мыслей у меня холодела кровь. А если сама сюда придёт? Тогда всех вернёт, заточит куда-нибудь, в том числе Эллу. Надо быстро выходить из пещеры, враг опять  нашлёт, тогда застрянем на месяц, а то и больше.

     Никто не знал, хватит ли нам оружия, сколько его у нас. Эвиэлт говорил:  достаточно, оно в надёжном месте. Что касается пистолетов – стрелять  опасна, но мечи, шпаги, даже сабли - вполне подойдёт.

     И вот, в то утро, когда мы прошли триста пятнадцать километров, нас нагнали. Вначале все услышали позади шелест, затем порыв ветра, следом – шум крыльев, дальше наступила тишина. Целый отряд следовал за нами, бесшумно сел, без топота, буквально на цыпочках. Потом мы увидели: кто-то шагнул из-за скалы. Дальше вышли все. Сначала – их предводитель. Думая о своем. Свет освещал его облик. Но по одному взгляду я понял: отступать не собирается. Никто из них. Никогда. Кавиэнт сглотнул слюну, поглядев на своих. Его по любому узнают. И тогда… просто убьют. За измену. Своим товарищам по пещере.

     - Во имя императора Милика, во имя Дезидерии и чести, остановитесь все, и не двигайтесь! – Он повелительно поднял руку, ткнув вкого-то или во всех пальцем, надеясь на легкую победу, ругань, словно все быстро закончится. Но не тут-то было. Мы не собирались сдаваться. 

     Тем более я. Для меня это - позор, сдаться. Отойдя резко в сторону, за булыжники-стену, я обнажил меч, загородя Эллу.

     Она же ни на шутку испугалась, прячась у меня за спиной. Заплакала, вцепившись мне в рукав.

     - Ничего не бойся. – Тихо сказал я, почти прошептав. – Тронут – сам убью, горло перережу сразу! Не кричи, не издавай ни звука, поняла?

     Сам в итоге вышел ко всем остальным. Там начиналось нечто интересное. 

     - А кто это говорит? - Спросил Фарамис, сощурив глаза, положив руку на рукоять меча. Намечалась нехилая драка, даже резня, со смертельным исходом. Иного и быть не могло.

     - Это говорит начальник экспедиции! Вы по-хорошему, мы - по-хорошему. Вы - по-плохому, мы – также. Поэтому – сдавайтесь, стрелять здесь ни в коем случае нельзя! Иначе все погибнем! Живьём будем похоронены! Как я понял, всем хочется живыми вернуться домой. Правда? Поэтому предлагаю подумать. Ладно? Я не хочу проливать кровь своих и чужих, тем более Эллы. Ясно? 

     - Что вам вообще надо? - Спросил Фердинанд, стоя немного в стороне от брата. Он готов был за любимую нехило всыпать.

     - Мы требуем, чтобы вы отдали нам Эллу, и тех двоих, которые тоже сбежали. Вообще-то я немного не понимаю, с кем я говорю? Голос не тот. Были Элла, Эвиэлт и Кавиэнт. Все. Надеюсь, вы ее не тронули, ребята?

     В его голосе послышалась заинтересованная нотка к женщине.

     - Так это мы и говорим. - Ответил Фердинанд, прекрасно понимая: противника застали врасплох. Никто не ожидал, что воинов с нашей стороны будет больше. На лице командира поплыли изумление, шок, недоумение. Понятное дело, голоса императоров он с командой отродясь не слышал. Разве что только мой. Это была наша фишка победить. Не более.

     - Извините, а где Элла? Что вы с ней сделали? – Растерянно пролепетал предводитель. Его отряд также опешил от изумления. 

     - А до Эллы вам и не добраться, я лучше перережу себе горло, чем отдам  её! – Продолжал мой старший сын. Но, похоже, отряд от долгого нахождения в подземелье не понял: голоса разные.

     Надоев все это слушать, предводитель решил поговорить по-другому, чтобы быстрее все закончилось: 

     - Ты перережешь себе глотку? Правда что ли? Ради Эллы, которую ты едва знаешь? Нехило ты понес бредить, Кавиэнт! Мы, конечно, всякое от тебя слышали там, во дворце, но ТАКОЕ! Ты с ума сошел, раз решил под кого-то голос менять? Да? Не пытайся менять голос! Хватит над нами шутить, притворяясь, будто вас много! Договоришься - император Милик отрежет тебе язык! Выходи, молодой ветреный полуэльф, сейчас мы тебе личико-то подправим, чтобы не выделывался перед командирами! 

     Фердинанд повернул голову ко мне, ухмыльнулся, согнулся пополам, и засмеялся. Продолжил он смеяться и дальше, запрокинув голову. Хохотал он долго. Мы стояли в таком месте, где лица рассмотреть в полумраке не удавалось. Несмотря на освещение пещеры-тоннеля. Глупость отряда поражала всех. Абсолютно.

     - Так говоришь, - ты нас не поймаешь? Верно? Я не ослышался? 

     - Да что ты говоришь! Вас трое, нас десять! Сопротивление бесполезно! Понял, Кавиэнт? Хватит играть в дурака, как обычно! Ты и раньше нас выводил там, дома, а теперь решил поиздеваться? Почему молчит Эвиэлт? Он испугался нас? Или нет? – Переговоры продолжались. Доходило реально до смешного. 

     - А кто эти трое? – Спросил Кавиэнт. Эвиэлт спросил в голос почти то же самое. Я улыбнулся, наблюдая за двумя со стороны. Готовясь принять бой. 

     - Кавиэнт, и Эвиэлт. С Эллой вместе. Не более. И не говорите, что вы ей не позабавились, пока нас не было. Только честно: у вас с ней было? Честно, никому ничего не расскажу, все сохраню в тайне. Ладно? Давайте мирно все закончим и потом, когда доберемся домой, разойдемся, будем жить, как раньше. Не более. Хорошо? Всего лишь пролететь немного… Триста пятнадцать километров... Это мало.

     Я прекрасно понимал: все это – очередная уловка, чтобы парни сдались, опустили руки, и пошли, как миленькие. Но нет. Те просто выводили противника из себя, издеваясь над ним, до нервного срыва.

     - Мы должны немного подумать над вашим предложением. Нам действительно надоело здесь мерзнуть, мотаться, прятаться, страдать от монстров… Мы уже хотим нормально кушать, спать в теплой постели. Про женщин вообще молчу. Элла не моя, и никогда ею не была! Поэтому, свежий воздух никогда не помешает никому. Пять минут или десять мы подумаем, у нее спросим, согласна ли она выйти на волю, к солнечному свету. Вы подождете немного? – Спросил Эвиэлт, ловя психологически. Кавиэнт довольно кивнул. Для вида. 

     - Да. – Предводитель махнул рукой, кивнув своим. – Сейчас все быстро соберутся. Видите, как они быстро сдались? Два труса не смогли защитить женщину, одни пустые разговоры, даже смена голоса не сработала! Нет здесь больше никого! Все отлично! – Он хлопнул в ладоши, довольно улыбаясь. Сейчас командир планировал просто дать по голове тем двоим, а пока те лежат без сознания, попробовать Эллу, каждому.   

     Фердинанд и Эвиэлт тем временем спокойно взялись за руки, довольно улыбаясь, ухмыляясь, что так весело получается обдурить преследователей, затем последний взял за руку Фарамиса, повёл к себе. Фердинанд, пока все стихло на короткое время, подошёл к возлюбленной. Та, прижавшись к стене, горько плакала, не зная, чего дальше ждать. Приобнял ее, чмокнул в щеку. В его объятиях женщина почувствовала себя лучше.

     - Не бойся. Все будет хорошо. Успокойся. – Его рука нежно, но одновременно крепко провела по ее плечу и до локтя. – Мы быстро с ними разберемся. Похоже, они не знают, - здесь еще мой отец. Увидишь, насколько удивятся и удерут. Для этих полуэльфов-силирийцев время идет совсем по-другому. Они же даже не знают: давно власть сменилась.

     Та кивнула.

     Тем временем, двойники повели свой разговор, чтобы стало еще веселее. Отряд терпеливо ждал, когда беглецы примут решение. Наконец, до предводителя нашего отряда дошло: все провалится, если… 

     - Снимай кольцо. - Произнес Кавиэнт. – Иначе вмиг разоблачат, кто есть кто! Мы не должны этого допустить! 

     Сын подчинился, кивнув, отдал мне. Затем снял мундир. От чудовищного сходства даже Эрнест тихо свистнул, от удивления. Теперь императора с простым крестьянином можно всем принять за близнецов. Я бы тоже сначала не признал, кто есть кто, если бы не чутье на бессмертных. 

     - Это ты свистишь, Кавиэнт, сдавайся! Свистел много в свое время, досвистелся! Больше тебе не будет никаких вольностей во дворце! Посидишь взаперти, как миленький, и уж точно не сбежишь больше, никуда! 

     - Да, это был я. – Ответил тот, даже не выходя, лишь бы позлить собеседника.

     - Хватит уже заниматься глупостями и издеваться над нами! Шутки кончились, пора по-мужски, серьезно поговорить! Вас здесь всего трое, это раз. Два - у вас только шпаги, нет ни ружей, ни пистолетов, ни стрел, ни луков! Сопротивление бесполезно, это давно пора понять, глупцы, решившие поиграться с девочкой императрицей! Да неужели сейчас, в данный момент,  решили схватиться врукопашную - трое против десяти?! Хорошую компанию себе нашли, повернутые на голову, сумасшедшие! Проще сдаться, пока не поздно! Или нам придется вас убить, одного или двоих. Подумайте! Жизнь дороже, чем беготня по подземельям. – Предводитель умолк, серьезно посмотрев куда-то в стену. Он никак не мог понять, откуда у нас взялось столько гонора.

     - Кто не успел, тот опоздал! Ты не успел опомниться, придя сюда, а Эллы здесь нет вовсе, ушла! Нечего здесь искать! Уходите! – Эвиэлт плюнул на пол, пытаясь повлиять на своих. Но бесполезно.

     - Да что ты врёшь!? Нагло, не стыдясь даже, при таких обстоятельствах!  Сдавайтесь! Я на разговоры много времени не занимаю! Вы совсем глухие стали?! Повторяю: сдавайтесь. И никто не пострадает. Обещаю. – Командир продолжал нести свое. Его словно отключило: не различал голоса, а может, то мешало эхо разобрать разный тембр. При этом: говорил с нами только он. Остальные молчали, ожидая команды.   

     - Ещё несколько слов: а как вы нас нашли? – Хитро спросил Эвиэлт. Эрнест поддакнул, поддерживая товарища. Оба наслаждались. 

     - От мёртвой ящерицы разит трупоразложением, плюс следы, довольно крупные, два метра между каждым. Только дураку непонятно, КТО ее убил. Не она же сама убилась: зарезалась, и на куски растерзала себя, после смерти! Как же это вы ухитрились её убить? Втроем? Такую громадину, причем агрессивную? Да, ещё хвост отрезали, куски валяются, кровищи море. Интересно, почему она вас не растерзала и вы живы до сих пор? Ответьте!

     - Тебя бы растерзала она в два счета, и не моргнула! Хищникам плевать, кого жрать. Все мы наслышаны про хищных стрекозок. Хотя, может они тут и есть, кто знает. – Мечтательный голос издевался над отрядом, распаляя, зля командира все больше и больше.

     - Однако, не растерзала. Живые остались, видите? А вас скоро мы растерзаем. Самолично. Больше идти вам некуда. Возвращаться все равно вместе придется, поняли? Обратно, тем же путем, через смрад трупов… Хорошую же вы себе работу нашли! Убивать, потом обратно. Не думая о последствиях! Молодцы! Очень прекрасно! Отлично! – Командир отряда хлопнул в ладоши, ухмыльнулся. – Все быстро закончится. Девочку только не трогайте.

     - Девочку? Она уже женщина. – С ухмылкой произнес я, стоя в стороне, наблюдая. Намечается весьма веселая и одновременно тяжелая ситуация. Они оказались глупее. Чем я думал. Ждут, когда Кавиэнт и Эвиэлт дадут слабину, тогда можно бросаться. Стратегия слабаков. Не более.

     - Одежда останется. Может, и крылья. Может, голова. Или часть ее. – Произнес Эрнест, издеваясь. Десять обещанных минут уже прошли давно, предводитель явно начал психовать. Также он боялся за собственную жизнь, когда вернется домой, к Дезидерии. 

     - Что ты сейчас сказал? – С ненавистью прошипел тот. 

     - А впрочем, ничего. Промолчал бы лучше, для своей безопасности. - Вновь сказал Эрнест. – Пока не поздно.

     - Сдавайтесь! Вы что, оглохли?! – Успокаиваться противник, похоже, не собирался. Готовясь сцепиться прямо так, врукопашную. Не более. И все. 

     - Скорее всего, ты оглох, или с ума сошел: разве не слышишь – здесь звучит несколько голосов? Вот мы слышим, остальные – нет. Странно. Конечно, спертый, старый воздух сбивает с толку, мутит сознание, вызывает желание побыстрее уйти отсюда… - Эрнест продолжал вовсю издеваться, поражаясь тупости собеседника. А тот и не думал отступать. Вовсе не собирался. 

     - Вас трое. – Упрямо твердил он. – И хватит голоса менять! Десять минут уже давно прошли на обдумывание, и мы вынуждены применить силу! Как я понял. никто не хочет по-хорошему уступать. Ну что ж, будем готовиться к бою. Возможно, кто-то сейчас погибнет. Но труп мало кто понесет с собой. Даже похоронить-то по совести не получится, разве что как позорника, изменника, обманщика, хитреца, мерзавца и не только. Вора! Точнее, двоих воров. Которые пролезли в кабинет Дезидерии и в кладовую! Молодцы! Сами себе подписали приговор. Смертный. До вас и нас живым отсюда не ушел никто. Никогда. 

     - А почему это нас трое? – Не унимался Эрнест. Стоящие рядом друзья, его братья и я уже кусали кулаки, сдерживая смех. Умеет же он доканывать собеседника! Самый настоящий талант! 

     - Знаете что?! Кончайте уже торговаться, особенно женщиной, которую давно возжелали, в этом гнилом подземелье! Я, конечно, понимаю – дама прежде всего нуждается в защите, но хватит уже о ней мечтать, как о какой-то побегающей дворовой девочке, которая даст любому, только попроси! Вы, двое, оставьте эту надежду навсегда! Больше она не вернется во дворец Милика, никогда! Дезидерия просто не позволит, сделает из нее прачку, на которую никогда не посмотрит ни один приличный мужчина, до конца жизни будет ходить по лестницам в обносках, получать выговоры, ругань, без шансов на детей, мужа, потомков! Вы понимаете, на что она своими перебежками по замку и по этому подземелью себя обрекла?! На участь худшей масти во дворце, в том числе в любом! Потому вы, оба ублюдка, и не выходите, поскольку боитесь! Боитесь по морде получить! Поняли? Я прав? Да, я прав, потому что правда глаза колет, вот и замолчали, два сопляка! Сами уже мечтаете в голове, как ею овладеть! Поэтому заговариваете мне зубы! – Он с яростью плюнул на пол. – Что ж, пора вас убивать. А Эллу мы итак найдем, нас одиннадцать! Деваться ей больше некому, времени не хватит вас оплакивать! 

     Услышав такое о родной жене, Фарамис вскипел, не по-детски психанув, едва не вылетев из укрытия, чтобы набить морду наглецу, в прямом смысле обозвавшего Эллу шлюхой, но переборол себя, и сказал:

     - А это ты зря! Очень даже зря сказал про мою жену здесь! Ты очень меня этим всем разозлил! - И вышел, держа за руку Эвиэлта. Вдобавок, чтобы пощекотать нервы противникам и дальше, он засветился, в пещере стало ещё  светлее, чем было. Стало светло, как днём. Потрясенный, ошарашенный, выпучив глаза, начальник экспедиции отошёл на шаг.

     - Это как… Как?! Цесаревич Фарамис… - Пролепетал тот. - Как Вы здесь оказались?! Простите… Я не знал… Я всего лишь… Хотел забрать ее отсюда. Только не убивайте, Ваша Светлость!

     Тот расхохотался от души ему в лицо, затем запрокинув голову. 

     - А что ты на это сказал бы? Говори, раз открыл рот про мою жену! Да, мы здесь, не ожидал? Не ожидал – я способен набить морду за супругу! Вместе со всеми, кто здесь есть! Понял, тварь подсыльная?

     - Как будешь различать? Нас, двоих? – Спросил командира Эвиэлт. Отряд тоже оторопел. Все пялились на нового императора Силирии. Все, пора сворачивать операцию. Фактически, он ее уже забрал к себе. Домой. Больше тут делать нечего.

     - Слушай, а может… - Начал один из воинов отряда. – Он же ее уже забрал! Пора извиниться и уйти! Не будем нарываться на императорский гнев и всего двора! Мы не знали! Послушай его, это же его жена! Не надо оскорблять семью! 

     - Вот верно говоришь. – Император перевел взгляд на противника, стоявшего впереди всех, продолжая светиться, повергая всех в шок. - Считаю до трёх, и пошёл отсюда! Раз! – Начал он.
     Тут ступор у врага прошел, он склонил голову, потом мотнул ей, приходя в себя, поменяв тон на прежний. Исподлобья глядя на моего сына:

     - Тут командую я, а не ты! Я от Дезидерии пришёл, она мне приказала схватить вас, всех! В подземелье ее царство, она главнее, чем ты! Ты всего лишь пока цесаревич, вовсе не император! Страной правит император Милик. Он во дворце, небось не знает, что тут происходит, и как сюда попал его сын! Как же мне в свое время не сказали, что императрица Изилия родила двойню! Это ж надо: ни одна страна не узнала, скрыли! Вот оно как! Дом Силия и Милика бросил в свое время на произвол Судьбы близнеца! Хороший у нас Милик, нечего сказать! Сначала женился на нелюбимой жене, потом родного сына бросил! Вот что значит гнилые гены иностранцев! Даже Дезидерия о близнецах не знала и не знает, отлично! Как же хорошо, что об этом позоре не слышит твой отец! Ты бессилен здесь! Подземелье тебе не подчиняется! Все!

     - Это земля императора, подчиняется полностью ему! Моему отцу! И подземелье, и воды, и реки, и горы! Все, что до границ! А ты здесь вообще никто, и звать тебя никак! Поэтому, пока я тебя не убил здесь, убирайся! Иначе придется с моего слова или на плахе с отрубленной головой за свою дерзость оказаться, или в петле! Понял, мерзавец? – Фарамис сощурил глаза, стиснув зубы от такой наглости. Все, это предел. Конкретный. Кончилась доброта. Черта невозврата пройдена. 

     - Да, она родила двоих. Сомнений не остается. Выходит, Эвиэлт не бежал,  он сидит у Дезидерии. – Произнес еще кто-то, чувствуя нехилый подвох. И пора бежать, бежать, пока не поздно. 

     - Ну все, хватит! Выхватывай шпагу, и дерись, как мужчина! А то говоришь лишь много сейчас! Трус ты! – Предводитель плюнул на пол. Ничего уже не боясь. 

      Эвиэлт с Фарамисом выхватили шпаги, шагнули вперёд. Чтобы всерьез разобраться с врагами. Которые обязаны, по закону, подчиняться именно императору. 

     - Это я трус?! – Разъярился мой сын. - Отличи сначала настоящего  наследника, а потом и говори! Не думай, словно я это все так и оставлю! Я подам на тебя в суд, за оскорбление императорского двора! И меня!

     - Ты еще выйди отсюда! Если сумеешь! Видишь маленькую проблему? -  Начальник отошёл, и вышло десять воинов с мечами и шпагами наголо. У кого-то в руках были еще и ножи. Нехило приготовились. 

     - А видишь ещё одну проблему? Скорей всего, проблемы у тебя, а не у нас. Нас гораздо больше, чем ты себе представляешь. – Произнес деловым тоном сын Изилии, следом вышли все. кроме меня. Я выжидал. Чтобы вломить окончательно. И таким образом сокрушить противника. Все встали по обе стороны, от двойников, обнажив оружие сразу.

     - Где Элла?! Последний раз прошу: или отдадите ее, или будем драться.

     Аргументы кончились. Все. Пора дать по морде. Чтоб поняли, с кем разговаривают. 

     - Не собираюсь, и плевать мне на то, зачем вас сюда послали! Она – моя жена! - Вскричал Фарамис, бросившись на начальника. По этому сигналу началась резня. Оборзевший прихвостень Дезидерии начальник подловил момент, развернулся и ранил мужчину в левую руку, поверх локтя, довольно глубоко порезав сверху вниз. Рукав начал окрашиваться в красный цвет. Тот бешено посмотрел на противника. Поднять руку на представителя знатной фамилии, причем любой, - за это можно или сесть надолго в тюрьму, или поплатиться на эшафоте жизнью. Все рассматривалось как покушение на меня также даже. И на всех представителей царствующих сыновей. Но, похоже, преследователям было на все плевать. Они потеряли разум. Поскольку пещера – не страна. А отдельное помещение, где можно делать все, что угодно.

     Именно это тут и происходило. В прямом смысле. 

     - Ещё поцарапаешь меня, сволочь поганая, и тупая, - я тебя убью, за мундир и рубашку с лихвой заплатишь!

     - За мундир заплатишь. – Вторил ему Эрнест. Продолжая сражаться рядом. Наблюдая за братом. Переживая за него.

     - Молчи! Заткнись, понял?! А за поганые слова в адрес Эллы лишу глаз! Заслужил! Чтобы больше на нее не смотрел, и не желал ее, помимо меня, мужа! Я есть один для нее, больше никто! Понял?!

     - Как же мне сейчас страшно, ты не представляешь! – Засмеялся ядовито  начальник. - В бой!

     Зазвенели шпаги, продолжилась кровопролитная резня. Никто не ожидал такого – ни мы, ни противник. шпаги меня догнал какой-то воин и стал драться я отлично фехтовал и выбил шпагу из его рук юноша упал я представил шпагу каво шей и сказал.

     - Ты хотя бы знаешь, с кем разговариваешь!? Внимательно посмотри на меня, хотя бы в полумраке этого подземелья! – Я сделал еще шаг к противнику и намотал его волосы на руку, заломив тому голову назад, чтобы лучше было видно. Тот вытаращил глаза, потеряв дар речи. - Вот что я тебе скажу, мерзавец и тварь, презренный раб, променявший свободу на заточение: иди к Дезидерии, и скажи ей, будто Элла с беглецами пропали вообще, найдены были лишь мундиры с платьем, даже костей с крыльями и усами не осталось! Ты меня понял?! – Я ни на шутку рассвирепел. – Чего ей от нас надо, этой похотливой фее, которая все никак переспать ни с кем не может?! Или ее так обидело, что вместо моего сына подсунули другого, кой им и не является?! Я прав?! Прав, вижу по взгляду, жить хочешь, да… Чем ее моя невестка обидела?! Одним, походу: вышла замуж за любимого, обойдя Дезидерию давно, теперь надо ее травить постоянно и преследовать, думая, будто она шлялась по дворце со всей моей семьей – Фердинандом и остальными братьями, да?! Я знаю эту поганую натуру - травить обидчицу, пока та не сдохнет! Ты меня услышал, слабак?! – Тот кивнул, все еще не в состоянии говорить от шока. - Если она нас не прекратит преследовать, не успокоится и не отстанет от Эллы и моего сына – будет казнена на Главной Площади в Оранжерее, у всех на глазах! Мной лично даже! За свое зло, какое причинила безвинной женщине! Но для начала, самолично, заточу тебя, и весь твой отряд в крепость, ее тоже! И разом вся власть злой фейки закончится, потому что Силирией командую я! Понял?!

     После этого я с силой отшвырнул орт себя воина, который так хотел попробовать мою невестку и убить моих новых друзей. Тот, скуля, как собака побитая, отползал в сторону, боясь за собственную жизнь. 

     - Император Милик?! Откуда Вы?! – Лепетал тот, кто готовился совсем недавно устроить бойню в случае неповиновения. – Откуда Вы взялись?! Этого не может быть! Как… 

     - Вот так. Из замка. Я изначально здесь был, со дня побега, сопляк! Пошел вон! – Я злобно ткнул пальцем туда, откуда тот явился, гнев мой был страшен. – И чтоб больше не смел даже думать про Эллу! Не забудь Дезидерии, этой стерве, передать мои слова, а то забудешь же, от страха! Верно! Пошел! Вставай! И отряд с собой забери! Понял?!   

     Мужчина стремглав убежал, озираясь, а я стал искать невестку, но та не выходила. Даже Зов применил – бесполезно. Похоже, шок и стресс сыграл свою роль. Наконец, несчастная выбежала, крепко сжав мою руку. Я улыбнулся, приобняв ее дружески, как всегда, как родную дочь. 

     - Как там обстановка, Милик? Что там происходит? Никто не убит? – Она буквально вцепилась в меня. Я погладил женщину по голове, успокаивая, обнадеживая. 

     - Наши все живы, сражаются. Пойдём за мной, спрячу тебя. Не высовывайся только! – Я указал на пещерку за небольшой щелью в стене. -  Высунешься – тогда наши пять суток пропали. Даже если на шепоток. Сам позову, когда надо будет. Поняла меня? 

     - Ладно. – Женщина более-менее успокоилась. Вытерла слезы, еще раз приобняла меня в благодарность. 

     Я поцеловал невестку, она залезла в щель, закрывшись камнем. Не шибко тяжелым, а так, чтобы не видели. Если кто из противников вылезет.

     И тут случилось то, чего никто не ожидал. Никто даже не представлял, ЧТО взял с собой маленький наш отряд. Тут был шокирован даже я. Сразив одного воина (стрелять было нельзя), Эвиэлт кинулся к своей походной  сумке, выхватил банку с эфиром. Он быстро подгадал время: в суматохе. Банка была примерно литра три – три с половиной. Поставил её на пол, отбежал на достаточное расстояние, выхватил револьвер, завопя истошно:

     - Быстрее!!! Уходите отсюда, срочно!!! За мной!!! 

     Мы все подбежали к нему, собрались вокруг него, бросив сражаться, оставив врагов в недоумении, и…

     - Что ты делаешь?! Здесь нельзя стрелять!!! – Завопил Кавиэнт. – Нас всех завалит! Не делай этого!

     - Да щас, они быстрее нас убьют, и Эллу изнасилуют. – С каменным лицом произнес двойник Фарамиса, и в упор расстрелял банку из револьвера. Мы даже не помнили, как рванули оттуда.

     Взрывная волна невероятной мощи и силы, огня, полетела на нас, заполняя помещение, мы побежали прочь, чтобы не сгореть заживо. Я прыгнул и кинулся в щель в стене. Как оказалось, за стеной располагалась весьма уютная пещера. К счастью, никого не задело. А вот за спиной раздался оглушительный грохот, пошла сильнейшая вибрация. Мне даже стало страшно: а если рухнет вся пещера, похоронив нас заживо? Но выбора не оставалось: они бы не отстали. Хоть и опасно, категорически нельзя стрелять в пещерах! Камни рушились с потолка, стен, падали сталактиты, превращая в ничто то, что было построено давно. Все. Завал. Довольно мощный. Раздавались истошные вопли врагов, а может быть, они уже умерли. Точнее, умирали. Кого-то убило, наверное, взрывной волной. Может, кому крылья выжгло напрочь. Уже не важно. Получили, что хотели. Поделом. И теперь, конечно, нет воздуха. Точнее, он есть, по обоим сторонам. Как выбираться теперь – вопрос. Неизвестно. Но ничего. Подумаем, посмотрим. Все закончилось. Победой нашей. Враги уйдут ни с чем. А может, останутся здесь навсегда, под завалами.

     Когда огонь остался лишь на стенах, дожигая старый, замшелый, сухой мох, пыль на камнях. Паутину, которой невесть сколько уже лет, все вылезли из укрытий. Я услышал - кто-то шевелит в щели камень. Отодвинув его, освободил Эллу, взял за руку, повёл к товарищам. Она в благодарность  поцеловала нас в щеку, после отошла, отвернулась, горько заплакала. Я  погладил невестку по голове, произнеся:

     - Ну что ты, что ты, не плачь! Мы убежали, окончательно! Радуйся! Больше никто нас, тем более тебя, не потревожит, девочка. 

     - Это все из-за меня! – Продолжала всхлипывать она, спина тряслась от рыданий. -  Из-за меня вы ходите здесь, убегаете! Я виновата! Если бы я не убежала с того злополучного бала, когда мне от горя вообще не хотелось жить…

     Я поразился, вытаращив глаза:
 
     - Ты не виновата! Пойми же наконец! Ты взяла вину на себя, это очень хорошо, поверь, - сказал я, приподняв пальцами её подбородок, - так что нечего переживать. Все живы. Посмотри! 

     - Чем ты провинилась? Я разбил банку с эфиром, рискуя жизнью всех, и ради тебя все сделал! Хотя на самом деле по протоколу такие вещи творить в пещерах запрещено. – Сказал несколько возмущенно Эвиэлт.

     На месте сражения встала до потолка стена, неизвестно, какой даже толщины. Но судя по размерам булыжников – достаточно. Даже камни были вплотную прижаты к потолку. Это навсегда, точно. Дорога назад закрыта. Остальные пусть бьются, как хотят.

     - Такого количества эфира хватило бы на разрушение толщи потолка полностью. Пятьсот метров породы вековой, а то и миллионолетней, никто не замерял толком никогда ее возраст, рухнули бы вниз… если б горючая субстанция из банки попала на потолок. А они заладили: «Сопротивление бесполезно»! Было бы бесполезно, если б я не захватил того, что надо на такие случаи! Эфир! – Сказал Эвиэлт. – Если бы я выстрелил два раза в ту банку, то нас бы зашибло насмерть камнями! Убежали метров на двадцать,  вполне достаточно: через стену погоня не пробьётся, останутся там, доживать, среди обломков, крови и остального. Можно идти спокойно, да кто пробьётся? Никто, и не догонит. Посидим. Кто хочет есть? – Он с каменным лицом сел на камень, достал походную еду, принявшись жадно есть. Остальные медленно, приходя от шока, присоединились. 

     Раздавались истошные крики, ругательства, стоны, проклятия. Оно и понятно. Мы глядели на образовавшуюся стену. Допрыгались, что называется. Пока все там живые, может, и не все. Неизвестно.   

     - Где они? Мертвы, завалило напрочь? – Спросил предводитель отряда. 

     - Ушли. – Спокойно сказал Фердинанд. Прекрасно понимая: не зря пошел в поход. Чтобы защитить возлюбленную. – Больше они не вернутся. Никогда. Будьте уверены. Увидев императора Милика и его сыновей. Нынешних императоров. Надеюсь, после такого Дезидерия никого не пустит сюда. Пути назад нет. Никому. – Он повернул голову в сторону новых друзей. 

     - Куда? – Спросил его Эвиэлт, приподняв брови. Он удивился.   

     - За стеной. Думаешь, они  дураки, - те завалы разбирать? На такое и недели не хватит! Надорвутся, плюнут и улетят! Донеся про Милика, будто он зачал Эвиэлта!

     Мы сначала расхохотались. Да уж, весело. Без меня меня женили. И детей сделали. Да еще моей покойной жене приписали чужое рождение от незнания того, что творится во внешнем мире за пещерой. Ирик стал напоминать совсем другой мир, где время буквально остановилось, точнее, отстало на несколько веков. Действительно. Но двух мужчин, храбрых, преданных, дураками с трусами не назовешь. Они пожертвовали своим пристанищем в подземелье, чтобы помочь женщине. Которую заточила в плен Дезидерия, лет двадцать назад притворившейся такой доброй! Страну спаси, дракона убей, вот тебе меч… Ясно теперь, чего ей надо было – моего сына! Поиметь, чтоб зачал, дальше женился, и… все. Обратной дороги нет. Оказывается, есть. Этот проход. Где нам покоя не дают, который день. Где сырость, воняет, но льется свет. Где века не властны ни над монстрами, ни над остальным. Надеюсь, больше мы никогда сюда не вернемся.

     Надеюсь. 

     За завалом, через который теперь уж точно никому не пробраться, раздавались крики, вопли, ругательства всех мастей, ненависть ко всему подземному миру, проклятия, стоны. Кого-то там, похоже, придавило, и нехило. Нас уже это не волновало. Но в основном отряд поразился моему присутствию с сыновьями. В некотором роде, мужчины даже встали на мою сторону. Пожалев о своем поступке намертво. Но также в их голосах звучал страх перед ненасытной к злобе и жестокости к врагам женского пола хозяйкой. Разом поутих пыл силирийцев подземного мира, они и рады бы присоединиться к нам, плюнуть на все, выйти на свободу с нами, но никак. Навсегда завалило теперь проход, теперь точно никому не удрать. Никогда.
     Ругаясь, друг-друга обвиняя во всем, воины решали, как поступить дальше. Мне стало жаль их. Но сами виноваты. Теперь их пристанище у феи превратилось в самую настоящую тюрьму. Израненные, побитые, они не смогут уйти далеко в первое время. Кто-то заплакал, даже зарыдал, мечтая выбраться на волю. Но нет, теперь воинам придется умереть здесь, в вечном замке злодейки-красавицы. Не оставив потомства. Возможно, по пути их сожрут те же монстры: паук, например.

     - Нам надо идти дальше! Хотя бы немного разобрать завал! Она же нас убьет, причем всех! Я еще хочу жить! И я не знал, что здесь император Милик с сыновьями! Вот если бы Кавиэнт не сильно любезничал с Эллой, ничего бы не случилось! Проклятье! – Мелкий камешек полетел в стену, либо в завал. Все. Кончился поход. У них. Дома последует наказание.

     Взрывом никого не убило. Уже хорошо. Но у кого-то крылья повреждены. Товарищи понесут своего на руках. Не бросать же умирать от потери крови или травм! Кто-то действительно там стал инвалидом. Решив послужить Дезидерии. Может быть, те ребята так хотели перед ней выслужиться, чтоб отпустила навсегда?

     Нет. Все они – бывшие вольные силирийцы. Пленники безмолвия, камней, холода. Пленники мира рыб, куда не проникает почти солнечный свет. Обреченные умереть когда-нибудь здесь. В чертогах, либо стать отцами потомков женщины. Если, конечно, та захочет иметь дело по деторождению с калеками. Похоже, троих покалечило сильно камнями. Кто-то стонал, говоря о прижатой ноге. Остальные стали разбирать камни, чтобы сохранить конечность. Кто-то сломал руку. Кто-то повредил спину. Сами виноваты. Один даже заорал: «Император Милик, мы не хотели так, нас заставили, пощадите нас, пожалейте, мы хотим жить, радоваться, а не гнить здесь! Помогите разобрать проход! Давайте объединимся, нам плевать на ту злодейку и стерву! Мы хотим на волю»!

     Я ухмыльнулся, рассудительно смотря на гигантскую гору камней. На образовавшуюся стену. Поздно. Раньше надо было думать. Хотя, если на мерзавку надавить… можно освободить несчастных, дать даже работу во дворце.

     Никак.

     - Милик, тебе даже их не жалко? Они же умрут здесь! – Фарамис проявил жалость к мужчинам.

     - Они слишком много себе позволяли. На самом деле они шли за Эллой, чтобы по очереди ее поиметь, сами болтали.

     Сын так и встал, вкопанный, от шока, уронив челюсть. Хлопая глазами. Он не верил словам.

     - Тогда я бы точно всех их прикончил сам. И помни: я умею читать мысли, сынок. Я из бессмертного рода, как и ты. Пусть сидят там да не рыпаются больше! – Я улыбнулся, хищно ухмыльнувшись, отойдя ко всем. Допрыгались, обломались.

     Нужно идти дальше. Победа. Полная. Уж через такой завал ни одна тварь не пролезет. Никогда. Пусть фея не выкабенивается, думая, будто умнее императора! Однако да, долго же у нее не было мужчины, несколько веков… Крыша совсем съехала, нечего сказать. Поделом ей.

   

     - Как ты через неё пробьёшься?! Они ушли, что теперь после всего  Дезидерии скажем?! Она будет в ярости! Об остальном вообще молчу! Мы израненные, некоторые покалеченные! Зря мы в это все ввязались! Но кто же знал, что Кавиэнт взял с собой банку с эфиром?! Его, конечно, считали придурком молодым, но настолько… Пройти столько километров, развалив часть прохода?! Ради чего?! Ради Эллы?! Хватит! – Один воин истерично, яростно орал, не в силах останавливаться. Другие пытались его заткнуть, ругаясь дальше. Бесполезно. 

     - Пойдём обратно. Скажем: дальше пути нет. Все. Довоевались. Хоть на женщину посмотрели. Красивая… Жаль, не моя, так и не стала моей.

     Собрат раздраженно посмотрел на говорившего, потирая ушибленную ногу, сидя на булыжнике: 
 
     - И что? Ты думаешь, она поверит? Может, вызовем ее, чтобы не казнила?! Нам всем конец пришел после этого взрыва! Мы провалили задание! Она нас с костями сожрет, эта Дезидерия! Чтоб ее… Тьфу! – Полуэльф вновь стал потирать ушибленную конечность, сплевывая на дорогу, камни, образовавшуюся стену… Он явно рассердился. Рядом корчился его товарищ: похоже, рука с ногой сломаны. И точно: на руке открытый перелом. Весь мундир с курткой, рубашкой да брюки залиты кровью. Идти несчастный явно не мог. Его придется нести. Дальше по возвращению домой лечить, положив в больничное крыло. Очень все плохо получилось. Ни женщины, ни здоровья, зато море шока с удивлениями.

     Два полуэльфа рядом придерживали под руки еще одного раненого. Все ковыляли вперед, иногда вспархивали вверх, но осторожно. У того крыло сломано, другое перебито, висит, как тряпка. Ус на голове переломлен пополам, держится лишь на хитиновой оболочке. Здесь явно намечался лазарет. Плохо дело. Быстро холодало. Да и кислорода скоро мало станет. Хотя вряд ли, если рыба плещется. В местных озерах.

     - Она опять будет пробиваться к цели. Пошли отсюда, император нам все равно не поможет. Мы для него – никто, пропавшие собратья, коим осталось тут только сдохнуть. Вот в таких схватках, где нет справедливости. А детей своих я все равно хочу. От такой, как Элла. Больно красивая! 

     Раздался шорох крыльев, скоро голоса затихли. Мы пожали друг-другу руки, улыбаясь. Раз отряд уделали – больше тварь никого вслед не пошлет. Однозначно.


     - Хорошая была схватка! Прям дуэль! – Мы разбили лагерь, принявшись обрабатывать раны. Нам тоже досталось от своих: глубокие порезы, порванные мундиры, ушибы, головокружение.

     Спина ныла так, словно сын и я таскали булыжники сутки. А то и неделю. Фарамис сидел, перевязывая рану, потирая ушибленную руку в районе плеча, на его ноге красовался огромный синяк. Я подсел к своему сыну, чтобы изучить его раны. У локтя резанули, крови много. Разрез нехило пульсировал. Да уж.

     - Ты сильно повредил руку. Тот воин-наглец явно метил на твою жену. Раз неистово полоснул. Я видел по его взгляду. Давай перевяжу. – Предложил я, улыбнувшись уголками губ.

     Элла тоже помогала, обрабатывая раны друзьям. В том числе и второму мужу – Фердинанду, которого тоже нехило поколотили.   

     - Пустяк, только ранили. – Ответил сын Изилии. Подарив мне теплую улыбку. – Защищать жену – мой долг. Думаешь, я бы позволил каким-то ублюдкам ее лапать? Голову бы снес, не разбираясь. Труп бы камнями заложили. Плевать на ухажеров, на поклонников, фаворитов. Они все грязь. Одно радует: смертны. Сдохнут, а я останусь. Но убью, если что не так.

     В некотором роде я понимал сына. Он прав.

     - Твоя мать гордилась бы тобой.

     - Да.

     Подошедший Кавиэнт достал бинты, перевязал ему руку. Тот ответил крепким рукопожатием. 

     - Спасибо. - Фарамис застегнул рукав рубашки. – То, что начальник меня ранил, это пустяк. Так он решил: мы проиграли. Зато я ему исполосовал мундир. Надолго запомнит, воздыхатель по чужим женам! Тем более красавицам!

     - Исполосовал ты его хорошо, однако! – Предводитель склонил голову набок, в знак уважения. Положив ладонь на грудь, поклонившись.

     - Ну я же учил! - Произнес я.

     Мы расхохотались, весело продолжив путь. Но то было только начало. Начало самых настоящих ужасов. Перед которыми померкло все, что за нами доселе гналось. Ужасов, коих мир еще не видел. Даже в подземельях. 


                5

     Разговор оказался в разы хуже предыдущего, не суля никому ничего хорошего. Сейчас будет скандал, да такой – потолок и стены обвалятся. Страшный гнев лишил правительницу рассудка. Она буквально озверела от неудач. Не понимая, как так происходит, что монстров побеждают.

     - Где беглецы?! – Дезидерия заходилась в крике, ее перекошенное яростью лицо нереально было узнать. Отряд испугался: теперь точно всем придет конец, и надо как-то выкручиваться. Иначе – казнь, не более. Про состояние повелительницы знал каждый, все длилось много лет, потому что она не могла родить наследника, благо все ей отказывали. ЧТО на сей раз устроит фея, большой вопрос. Командир даже невольно посторонился от нее, не выдержав взгляд. За ним стоял весь отряд, понурив головы. Лишь некоторые поднимали глаза на свою королеву. - Зачем вы ходили туда, развлекаться, веселиться?! Что это с вами?! Что с вами, полковник, где это так вас всех и кто потрепал?! Кто?! Вы там все передрались из-за этой девки?! Да она же любому даст! Рассказывайте, как все было на самом деле! - Дезидерия глянула на изодранный мундир главаря. Тот выглядел очень неважно.

     - Что? Вы спрашиваете «что»? – Тот наконец поднял голову и посмотрел на Дезидерию, как на сумасшедшую, вконец потерявшую рассудок. – Вы  думаете, мы всесильны в этом вопросе?! Все оказалось не так, как мы ожидали! Быстро догнали их, только они оказали нам почести, и нехилые, с огоньком, еще изодрали мундир, вдобавок стреляли. К счастью, никто не погиб, но двигаться дальше нельзя. Они ушли. 

     - И что? – Ответ правительницу не убедил. – В каком смысле поход закончился? Там тоннель в несколько сотен километров! Мне казнить кого-нибудь из вас, чтобы дошло, как надо работать на совесть?! Отвечайте! – Голос снова зашелся на крик. Истерика, все, это надолго… 

     - Идти дальше бесполезно: не пройти.

     Остальные принялись кивать и поддакивать. 

     - Почему? – На сей раз спросила спокойно, поправив свое алое платье. 

     - Проход… они разбили банку с эфиром, был нехилый, сильнейший взрыв, за неделю тот развал не разобрать. Все кончено. Либо они там умрут вместе с той Эллой, либо выберутся на белый свет. Больше ничего нельзя сделать. Больше мы туда не полезем. – Предводитель опустил голову. Остальные начали переговариваться, поддерживая его. Конечно, нехило обломалось с Эллой переспать, каждому почти. Досадно, но ладно. 

     - Где остальные? – Дезидерия, похоже, совсем потеряла рассудок. 

     - Они здесь, вернулись. Мы стоим перед Вами, госпожа.

     Та закатила глаза к потолку. Опять придется все самой делать. Все как всегда. Да что же там произошло такое?! Не могли трое такое совершить – дать по морде всему отряду! Никак! Следовательно, там их больше. Но кто?

     - Мы пойдём? Мы устали, хотим есть и отдыхать! Думаете, легко было столько лететь километров, чтобы вернуться побитыми, грязными, и без добычи?! Мы не собираемся сидеть, как пленники, по комнатам, дожидаясь, пока Вы захотите нас выпустить по своей собственной прихоти! – Вскричал предводитель отряда, надеясь хоть на какое-то понимание. – Разговор походу исчерпан, нам больше здесь делать нечего! 

     - Их трое там? 

     Тут мужчина решил обойти правду:

     - Не знаю! Триста километров, и впустую! Пять суток в пещере, и зря!  Понравилась беглецам Элла!

     По лице его и Дезидерии поплыло такое выражение, по коему стало ясно: он не прочь бы был ее поиметь, во всех подробностях, позах и прочем. И лишь потом успокоиться.   

     - Кто начал первый говорить? – Допытывалась хозяйка, опершись руками о стол. 

     - Мы! – Предводитель развел руками. - Они же сразу начали выяснять, по  каким следам мы их нашли. Все просто оказалось: по следам ящерицы.

     Казалось, разговор был исчерпан. 

     - Значит, ящерица принесла пользу! – Волшебница недобро сощурила глаза, улыбнувшись. Ситуация ей очень, все больше и больше не нравилась. -  Не это существо, так другой кто-нибудь Эллу схватит! - Решила женщина, затаив еще большую злобу. Отступать явно не собиралась.

     Она всем устроила пир, сама ушла в садик погулять, чтобы успокоиться. Неудача за неудачей… ЧЕМ же можно было убить всех монстров?! Это оставалось загадкой. Опустила глаза на дорогу, взгляд упал на гусеницу.  Подержав её на руке, Дезидерия решила пустить насекомое в тоннель. Незаметно для всех вернулась, своими ходами, дальше оглянулась опасливо, чтобы никто не увидел, затем бросила находку на пол, сказала:

     - Не давай им убежать и прятаться! Приведи сюда! Любой ценой! Быстро! – Голос чародейки уже срывался на крик. Плохое предчувствие захватило ее. 

     Сразу же, под воздействием магии, тварь уползла в щель приоткрытой двери. А женщина вернулась в свои покои, села на стул, принявшись угощаться виноградом, радуясь, как легко держать у себя пленников, особенно мужчин и юношей. Ведь им вообще некуда деваться. Никто не сбежит больше, никогда. Придется на такие случаи усилить магическую охрану в том месте. А то никакой живности не хватит остановить. А если сюда придет Митиней? Вот тогда – война, действительно…


 

     У нас же все шло без изменений. Хотя все готовились к худшему.

     - Далеко ещё? – Спросил я, повернув голову к Кавиэнту, за которым спокойно шел Эвиэлт.

     Тот спокойно, тряхнув длинными волосами, аккуратно уложенными на плечах, ответил, улыбнувшись уголками губ:

     - Четыреста километров прошли, никого нет в пути больше, лишь вода тихо капает. Живности не осталось. Она здесь банально вымрет. Уж если что говорить про отряд… Вернулись, больше не погонятся. Я знаю этих ребят. Изоляция от остального мира сделала свое дело. Все выполняют, лишь бы не убили.

     Я изумленно посмотрел на него. Два предложения выбили меня из колеи. Это КАК нужно было за столько лет подавить волю, чтобы стать игрушкой в руках правительницы?! Видимо, там настолько все хотят жить, а не умирать одним за другим. Нужно заканчивать с этим бардаком навсегда. Вытащить бедолаг на волю, всех, выправить им психику. Иначе через век-три и больше там вообще все озвереет, одичает. Полностью. 

     Мы шли так долго и уже надеялись, что никто за нами не гонится. Но ошиблись, причем жестоко. Вот ночью, примерно в два тридцать, Эвиэлт проснулся, резко вскочив: услышал причмокивание, хлюпанье, по дороге шла нехилая вибрация. Шаги. Все было слышно довольно далеко от нас, но настолько угрожающе, - дрожь, неостановимая, пробегала по телу. Навстречу двигалась нечто громадное. КТО?! КОГО принесло в подземелье на этот раз?! Чавканье, хлюпание, шуршание кожаного тела… Громадные, непонятные преследователи, в очередной раз решили получить свое,  страшные. Мужчина, перебарывая дрожь, стуча зубами, кинулся к нам,  принялся всех будить. Не представляя, на каком расстоянии находится громадина. Но, судя по звукам, уносить ноги нужно уже сейчас.

     Он тряс меня за плечо настолько неистово – я проснулся, вытаращив глаза, резко вскочив на ноги, вглядываясь вдаль. Началось… 

     - Вставайте! За нами опять, что-то гонится, или ползёт! – Зубы воина стучали так, словно тот попал на мороз. Руки дрожали. Я схватил его за руку и крепко сжал. Чтобы успокоить, придать сил. 

     - Кто ползёт? - Поинтересовалсяс Эрнест, протирая кулаком глаза. Он еще не проснулся толком. 

     - Сам не представляю даже! Слышишь чмоканье? Словно жует кто-то вязкое? Слышишь скрежет по камням? Чувствуешь вибрацию?! По всему полу?! 

     - Какие? Какие там звуки, шлепки, щелчки, чавкание? Расс… - Не успел встать, распрямить спину как следует, как чмокание переросло в гул. Эрнест, если бы был человеком, то обосрался бы точно, и описался. Лишь его крылья стали дрожать, словно в спину вонзили нож, в основание лопаток. В крыльевые мышцы. В таком состоянии взлететь нельзя: орган не слушается. Хоть прыгай, хоть не прыгай – невозможно. Усы на голове также тряслись. Холод прошел по костям, ледяной. – Да что же это там?!

     Ему свело спину. Надолго, конкретно. В ней пошли мурашки, спазмы. Нервы, от страха, сковывающего каждую клеточку. 

     - Ползёт?! Как ползёт, не может быть! Не с потолка же лезет, стена же!!! Мы ведь взрывом все засыпали, не мог никто пролезть опять!

     На Фарамиса посмотрел я, совершенно спокойно, после сказал, скрестив руки на груди:

     - А ты не думал, дорогой мой сын, что тварь могла запросто доползти до завала, уменьшиться, до первоначального размера, пролезть спокойно, и двинуться дальше в том варианте, который сейчас? Я понимаю – мы в заточении, но мог бы догадаться. Это единственный способ нас догнать. Мы задохнемся, если не сможем убрать труп, после того, как убьем гусеницу. Также будет с остальными следующими монстрами, которых пошлет за нами эта дура. Набитая дура. Я магией не обладаю, но сжечь тварь могу. Только станет еще хуже. Будем ждать, когда гусеница повернет куда-нибудь, дальше мы ее убьем. Звуки именно ее. Ты понял? А теперь тихо!   

     - Стена… не понимаю… - Едва Эрнест произнес, как из темноты, буквально из-за угла, высунулась громадная голова гусеницы. Чудовищные  глаза располагались по всей голове, пугая больше всего. Все выглядело настолько жутко, - император отпрянул. Его буквально отшвырнуло к стене, ноги затряслись.

     Она будто вылезла из другого прохода, как бы сбоку, за стенкой, вмиг подросла, и теперь не отступится. По своему прекрасная, но опасная смертельно. 

     - Это уже слишком! Но тварь живой не останется!!! Буди остальных! Срочно! – Заорал я, а Кавиэнт принялся за дело. 

     Я глянул на существо, отпрянул. 

     - Не плюётся, надеюсь, ядом. – Предводитель дрожал всем телом. Вытаращив глаза.- Она размером с дом!!! Бежим!!!

     Он попытался рвануть вперед, чтобы увлечь остальных, но я шикнул на него. Понятное дело: рефлекс. Чтобы спасти свою жизнь.   

     Элла было решила закричать, но Фердинанд закрыл ей ладонью рот:

     - Это ещё ничего: если бы оказался шмель, то мы бы лежали мёртвыми. А то – гусеница. Надеюсь, не съест нас. - Произнес он.

     - Ты посмотри на её размеры!!! – Женщина в буквальном смысле завизжала, из ее глаз потекли горькие слезы. – Из-за меня мы здесь, все из-за меня! – И уткнулась ему в грудь, всхлипывая. Вскоре рыдая навзрыд. 

     - Да. – Сын приобнял ее, поглаживая. Ему самому стало не на шутку страшно. 

     Тварь тем временем начала ворочиться, двигаясь прямо в нашу сторону, где мы все собрались, повернулась чуть ли не лоб в лоб, тут я скомандовал, буквально не видя дороги: 

     - Бежим!!! Не оглядываться!!! Сожрет!!! В любую щель, в любую отдельную пещерку, куда она не пролезет! Вперед! 

     Мы схватили сумки, скользнули в другой тоннель, прыгнули в щель в стене. Увидев: чудовище поползло дальше. В нем оказалось метров шестьдесят. Страшенные лапы-присоски хлюпали, гремели, рождая вибрацию. Даже стены дрожали. А передние лапы угрожающе периодически выбрасывались вперед. Также получилось разглядеть страшные жвала, готовые перемалывать добычу. Неимоверно толстая, двигалась, но  остановилась. Тут случилось нечто страшное: раздался свист втягиваемого воздуха. Начала нюхать, чтобы нас найти побыстрее. В итоге повернула обратно. А мы, испуганные насмерть, прижались друг к другу.



     - Что делать теперь!? Она же не успокоится! – Эрнест быстро дышал, как после бега или полета. 

     - Давай пыли! Срочно! Или нам конец! – Скомандовал предводитель. 

     - Зачем? – Пролепетал тот, не зная, чего уже ожидать. 

     - Сыпь на себя, чтобы она нас не учуяла! – Раздраженно крикнул Кавиэнт, оттолкнув Фердинанда, поскольку тот тоже пытался ему возражать в этом вопросе. Тот посмотрел на него, как на умалишенного. 

     Мы насыпали, одежда вмиг стала немыслимо грязной. Другого выхода не было. У таких существ ооочень хорошо развито обоняние. А ТАКОГО размера тварь не могла нас не учуять. Другой вопрос. Сколько она раз меняла размеры, прежде чем до нас добралась? Отдельный вопрос, принимаемый к обсуждению.

     - Не чихай! Не смей даже! – Предводитель, прижавшись к стене, правой рукой отстранив Фердинанда, не верил своим глазам. Он думал, какие меры  можно предпринять на этот раз. - Да она что, издевается?! Сначала драконы,  потом ящерица, дальше прихвостни феи догнали, Дезидерии! Ещё гусеницы! – Он раздраженно, со злостью плюнул на пол. - Иногда я думаю: мы не доживём до того момента, как давно…

     - Всё, солнце будет сиять. Мы ее должны, обязаны убить, а потом и фею. -  Сказал Фарамис, до хруста стиснув зубы. Нервы уже не выдерживали вовсе. Хотелось вернуться в ту пещеру-замок и прикончить постылую фею, чтобы успокоилась.

     - Что? Что дальше? – Спросил его Фердинанд, всматриваясь на дорогу. 

     - Что будет? Думаю, приползет потом какая-нибудь улитка, и всосёт всех нас, предварительно раздавив телом. Если посчитать, сколько в ее пасти зубов… - Он улыбнулся, приподнял брови, мечтательно прикрыв глаза. – Если фею не убьем. Я лично могу туда вернуться и перерезать ей горло. Окончательно. Больше она не встанет. Никогда. Я уже хочу этого! 

     - Не всосёт. – Обнадежил Кавиэнт, похлопав тихонько его по плечу. 

     - Ну, как я буду возвращаться? Лучше полечу.

     - Мне это уже надоело! Потом, например, кузнечик будет прыгать. – Император плюнул со злостью на пол. 

     - Мда, недооценил я ее… Вкус есть у Дезидерии, небось, целая коллекция гусениц, ящериц, или ещё чего-то. – Эвиэлт потер подбородок. Анализируя, сдвинув брови. 

     - Точно. – Разговор пошел в другую стадию. В фантазиях можно себе пощекотать нервы. По крайней мере, так подумал Фердинанд. Затем мысль продолжил и Фарамис. Кавиэнт же задирал глаза к потолку, понимая: оба ОЧЕНЬ МАЛО знают, на ЧТО способна его хозяйка. 

     Тварь опять повернулась, поползла обратно. Так повторялось несколько раз. Наконец, двойник моего сына не выдержал, психанув:

     - Ну, и долго она так будет ползать!?

     - Она уже ползает несколько часов! Но в эту щель не втиснется: размеры не позволят. – Произнес Эрнест. 

     - Серной кислотой её прикончить. – Подал идею организатор похода, кашлянув, сдвинув брови.

     - А есть? – Поинтересовался я, склонив голову. Потому как ее должно быть столько, чтобы быстро тело твари растворилось. Иначе, если оставить труп, зловоние распространится быстро. И все. 

     Эвиэлт пошарил в сумке, разочарованно поднял голову. В глазах стояли разочарование и боль. Словно приготовился умирать, будто потолок вот-вот обвалится.

     - Нам конец. – Сухо, спокойно сказал он. Смиряясь с неизбежным. Страшным. Тем, чего в мире еще не водилось.

     - Нету?

     - Нету.

     - Я понять не могу: до каких пор нас будут преследовать монстры, отряды и прочее?! – Второго сына Изилии понесло, он нехило психанул. Действительно, надоело. Все эти погони. Хватит уже. Достаточно! Отстала бы окончательно! Поняв: нечего к нам лезть.

     - Я говорил, всем вам говорил: опасно ночью! Я шарился у Дезидерии, пока было время, когда она на заседаниях была, ни о чем не подозревая, и набрал оружия, кислоты. Если бы не взял, сглупил, понадеялся на «авось пронесет, тоннель же пустой», - нас бы сразу нашли. – Кавиэнт, сдвинув брови, изучал свою сумку. После переключился на рюкзак.

     Я внимательно наблюдал за мужчиной. Стало реально интересно: на что он еще способен, этот молодой парнишка? Я бы ему присвоил титул графа в благодарность за спасение императрицы Эллы. 

     - Вот паучка бы сюда, который был в двадцати километрах от входа, он бы гусеницу быстро загрыз! – Рассуждал Фердинанд, смотря куда-то в стену. Времена Ядерной войны воспитали в нем выдержку, выправку, способность не паниковать. Но сможет ли он сдержаться сейчас?

     - Да. Было бы лучше, только он лапкой бы нас выцарапал. – Раздраженно ответил ему Эрнест, как обычно нахмурившись.

     - Боюсь, что когда гусеница закутается, прежде чем превратиться в нечто,  нам придётся лететь со скоростью сто сорок километров в час. Не меньше. Быстрее выберемся отсюда, из логова монстров, холодного плена. – Кавиэнт опирался на одно колено, роясь в походных вещах. Он явно что-то задумал. Свое. Неведомое. 

     Мы переглянулись друг с другом, все, и решили:

     - Двести. – Твердо произнес я. – Со скоростью двести километров в час. Хватит уже тут болтаться! А то еще змея какая-нибудь выползет, или стрекозка в стадии личинки! Выстрелит своей губой – и нет тебя! Такие случаи в Силирии бывали, в горах, где подростки-юноши из любопытства ходили в подземные озера купаться! Две секунды – и все, нет следов от тела, даже крыльев! Дальше существо выходило на охоту за остальными полуэльфами. Нам это надо? – Я строго поглядел на всех. Компания согласилась со мной: никто не хотел так страшно закончить.

     В Средневековье подобные случаи происходили очень часто. Поскольку сородичи не хотели уничтожать страшных стрекоз. А наше мясо явно пошло им на пользу. Причем так – существа расплодились в страшных количествах, налетая на поля после боя. Камнями, булыжниками их логова заваливали кучу раз, но такая мера не помогала никогда: насекомые либо жрали друг-друга, размножаясь дальше, либо доедали подземных жителей. Чудовищные легенды ходили в тех краях. И каждый раз, когда население более-менее успокаивалось: ну все, сдохли твари, - те, как назло, появлялись вновь, словно из неоткуда, взмывая в небеса, выедая полностью население деревень, если не было войн. Не родилось еще такого героя, который бы их извел на корню. Потому нужно с пещеры поскорее валить. Иначе придет смерть. От природы мутаций. Порожденная голодом, эволюцией. 

     - Вы что? – Упавшим голосом ахнул предводитель. – Вот ТАКОГО я еще ни от кого не слышал! Тут даже бы я не справился! – Его спина покрылась холодным потом от страха.

     Фарамис резвенько ему ответил, подбадривая всех:
 
     - Как вылупится какой-нибудь там… комарик! Авось доедят его те насекомые! Вот радости то будет! Мы уже далеко улетим, абы да кабы… сожрет. И все. Рано или поздно стрекоза доберется до замка Дезидерии, и тогда…

     Кавиэнт строго, сдвинув брови, глянул на него. Что бы ни было, такое выражение ему явно не понравилось.

     - Ты желаешь моей смерти? – Спросил он. – Благодарю.

     Опустив глаза, вновь принялся изучать свою поклажу. Его можно тоже поняфть. Прожил все-таки под землей столько времени. Зачем так шутить? Нельзя. Некрасиво. Бестактно. Противно. Неприлично. Мерзко. Грязно. Погано. Недостойно императора. 

     - Закутается в какой-нибудь бензопирен, или в проволоку, только так. Как тогда оболочку разорвёт - не знаю. – Эрнест рассуждал логически, почесывая подбородок. Прищурив глаза.

     - Давайте зальём кокон гипсом, или заложим камнями, после заливки, похороним заживо? Он же воздух не пропускает, химические вещества добавим, тварь и задохнётся. Только она пока долго ползать будет. Действуя нам всем на нервы, подсознание, намереваясь перед этим сожрать. Оставив нашу леди императрицу. – Предводитель явно рассердился. Лучше его не трогать сейчас. Врежет по морде. Еще между собой драк нам не хватало. 

     - А если разобьётся он? Хороший план, Кавиэнт. – Фердинанд спокойно посмотрел на него. – Лишь бы нас не зашибла. Правда ведь?

     - Эрнест, а ты что предлагаешь? – Я повернул голову к сыну, улыбнувшись, подбадривая его. Не хотелось даже представлять, КТО оттуда вылезет. После вылупления. И чего потом то существо с нами сделает вообще. Может сожрет, может порвет, может не вылезет, а сдохнет на стадии куколки. Все мы знаем, как развиваются такие организмы. 

     - Рано или поздно она куда-нибудь в щель залезет, а если на стене закутается - то гипс разобьётся, и комарик вылезет… что тогда? – Он равнодушно оглядел меня, затем насекомое, следом остальных. – Об этом вы все подумали? Мы даже улететь не сможем вообще, никак! Кто-то из нас тогда обязательно погибнет. – Холод в голосе все добавлялся. Ситуация становилась страшнее и страшнее. Может, и правда, сжечь существо? Мы все можем, но задохнемся от угара, дыма. Двое точно умрут от удушья. Тогда смерть друзей останется на нашей совести. 

     Тут раздался чей-то голос, вроде Фердинанда:

     - А вот… если бы бетоном залить, то было бы хорошо, у комарика из головы смола потечёт, когда из кокона полезет. Чего там – тощий, хобот тонкий…

     Но я сразу оборвал его:

     - Ты ПОСМОТРИ НА ЕГО РАЗМЕРЫ!!! Хочешь в спину такое дерьмо, чтоб воткнулось?! Чтобы я тебя по-новой похоронил?! Тебе крамеристов мало?! – Злоба захлестнула мои сердце с душой. Фарамис сокрушенно покачал головой, поглядев на брата, как на ненормального. Хотя, может быть, они захотели подраться в этот момент? Я не знаю.

     - А где бетон? – Убито произнес сын Изилии, старший. – Мы где столько возьмем? Даже если прирежем тварь, мыться нам негде. Представляете себе размеры?! Маленькую гусеницу задавить – делов-то, пустяк, но здесь она размером с дом, даже больше!!! ВЫ шутить все собрались, или у вас реально крыша поехала?! Она не остановится, пока не поубивает нас всех, как и предыдущие монстры!!! 

     - Будем лепить комья, закидывать, когда закутается. Есть немного. – Кавиэнт опустил голову, готовясь к скандалу. Бедолага слишком много на себя взял. Но ТАКОГО он от хозяйки явно не ожидал. Чтобы обычную гусеницу так заколдовать. У которой присоски хлюпают по камням, полу, когда идет сильнейшая вибрация по полу… - У нас все-таки еще крылья есть… - Убито произнес он. – Или мы их потеряли по пути?! – ОН сорвался на крик. Да уж, жалко мужчину. Досталось ему. – ТАКИМИ лапищами она нас раздавит! А передними лапами распотрошит за секунду, тварь этого и добивается! Я молчу уже про челюсти, а фасеточные глаза видят повсюду!!! Повсюду, слышите!!! Дальше будет еще хуже, страшнее, хуже, слышите?! Вы Дезидерию СОВСЕМ не знаете!!! С каждой неудачей она становится все злее, и раньше становилась! Сколько погибло храбрецов в этой пещере, вам не сосчитать! Все повторялось! Все умерли! – С этими словами он резко рухнул на корточки, присел на пол, рыдая от обиды, вперемешку с отчаянием. – Не верите?! Поверите, когда будете умирать! – Спина полуэльфа сотрясалась от рыданий.

     - Кавиэнт… - Я подошел к нему, положил руку на плечо, поглаживая по спине. – Не надо… Я все понимаю, все мы вымотаны… Всем хочется солнышка. Давно. Всем надоел этот мрак, дружище. Ты герой, раз вывел нас на этот проход… Герой. – Улыбнулся, ободряя так.

      - Утопить. – Внезапно не своим голосом начал Эвиэлт.

     О чем это он? Что он несет?! Шок? Нервный срыв? Наверное. 

     - Где ты утопишь?! Воды нет! То не замок Дезидерии, то – подземелье-тоннель! Конечно, можешь сманить тварь к водоему, она туда залезет и утонет! Давай! – Предводитель уже не в состоянии был нормально разговаривать. Элла подсела к нему и принялась гладить по спине, приобняла. Шепча слова утешения. Это его немного отрезвило. 

     - В гипсе, в бетоне. – Недоуменно пробубнил друг. – Или ладно, в подземное озеро. Оно тут есть? Но я в воду не полезу. Еще жить хочу. Но и к фее не желаю возвращаться, вообще.

     - Не знаю, до какого часа она будет ползать. Наверное, пока мы все не сойдем с ума. Дезидерия наделила существо разумом. Просто так оно не сдастся. Ждем. Спрячемся, как следует. Пробьемся отсюда как-нибудь. НЕ кашлять, не чихать, не кричать! Мы уже итак создали себе смертельную угрозу! Нас услышат! И все! Вытащит из щели, где мы сидим в своей пещерке, и сожрет! Вам это надо?! – Фердинанд теперь также слетел с катушек, но говорил вполголоса, скоро голос снизился до шепота. 

     - Правда, если вылупится, у меня есть смола с клеем. Но если это бесполезно - летим со скоростью триста километров в час. Не меньше.

     Дальше Кавиэнт не договорил – он уронил голову на плечо Элле и вырубился, потеряв сознание от нервов. Организм, хоть и крепкий для полуэльфа, не выдержал огромного напряжения. Мы дали ему поспать, не трогая. Переговариваясь между собой тихонечко, боясь даже дышать. А звуки продолжались, навевая ужас и кошмар. Начало меня даже подташнивать, почти вырвало желчью, пришлось выпить немного воды из фляги.


                6

     Так прошёл день. Все это время мы дрожали от страха, больше думая о челюстях чудовища, как бы она не перемолола нас в фарш, оставив ошметки, крылья и часть одежды. Прижавшись друг к другу, нашли небольшую пещерку-проход в стене, перебегая от щели к щели, разведывая пустоты там,  и залезли туда, стараясь ни о чем не думать. Пождав колени, стуча зубами. Боясь даже чихнуть. Аппетит пропал напрочь, жажда тоже. Никто не знал, чем все кончится на этот раз.

     Но просчитались. После длительного ползания, причмокивания, мотания головой, к вечеру гусеница начала закутываться. Следовательно, можно жить дальше. Вначале обмусолила пол нитью, причем так – страшно было вылезать даже осмотреться, чтобы не завязнуть в паутине. Дальше куда-то залезла, раздалось чавканье: тварь сбросила с себя кожу, коя с громким шлепком рухнула на пол. Вытаращенными глазами я смотрел на прекрасную шкуру, меня заворожила игра красок на коже. Словно змеиная, она тянула к себе, ведь коли бы позволяла возможность, можно сшить плащ, сапоги, даже куртку! Но нет: нельзя.

     Существо залезло на стену, обвило себя нитями. Дальше принявшись делать свое грязное, страшное дело. А ночью никто не мог спать:  раздавались чавканье, шуршание, чмоканье. Под утро часть команды все-таки уснула, я решил никого не будить. Ситуация развивалась крайне тяжелая. Все выглянули, с опаской, не зная, чего и ждать. 

     Взору предстал громадный кокон ярко-красного, даже кирпичного цвета, темных оттенков: длиной в тридцать метров, шириной в десять, висел между двумя сталактитами, недалеко от пола. Примерно на высоте десять-пятнадцать метров. 

     - Повисло… -  Сказал я, почесывая затылок, прикидывая, как поступить дальше. 

     - Висит. – Оглядев монстра, произнес император Эрнест.

     - Начнём! - Скомандовал Кавиэнт. Казалось, он потерял страх окончательно. Вот уж кому хотелось на волю, на свежий воздух, так это ему. Дальше поглядел на вытянувшиеся лица своих товарищей. Он все понимал. Но не мы. Чего полуэльф собирается сейчас делать? Неизвестно. Спокойный, как танк, отправился к своим вещам, стоящим в углу, потащил к чудовищному кокону. Я вытаращил глаза. ЧТО он задумал?! Все бы хорошо, только как все расшифровывать? 

     Он открыл свою походную сумку, точнее, почти рюкзак. Вытащил оттуда двадцать(!) стеклянных банок, с гипсом, химикатами, отравой, даже бетоном. Мы поразились, насколько смельчак приготовился! Похоже, он прекрасно знал, ЧТО нас ожидает в этом походе. Также чутье мне подсказывало: не просто так старается наш подземный друг. Там же оказался и керосин,  с краской в отдельных банках.

     После этого мы взяли ткань из того же рюкзака, вроде лен, серого либо бежевого, чуть кремово-коричневого-охристого цвета -  или сумки – точно не помню -  и расстелили на полу. Закипела кропотливая работа. Высыпав гипс,  залили его водой, размешали, слепив липкую массу, консистенцией теста разной вязкости. Скатали типа снежков, стали бросать в кокон. Одновременно подбадривая друг-друга, чтобы окончательно не сойти с ума. Никто не знал, что случится через минуту, две, три… Может быть, тварь вылезет, растерзав нас всех? Всех, кроме Эллы?



     - Мимо! – Кавиэнт от души швырнул массу в монстра. Поглядывая на Эрнеста, как тот с серьезным видом старается побыстрее все закончить. Он периодически летал вокруг порождения Дезидерии, которое висело на крепких, толстых, словно канаты, нитях. Чтобы данный объект превратился в живое существо, пройдет много времени. Проще распотрошить тварь, и делов! Но нет – страх тогда объял всех без исключения. Лучше ее задержать. Но мы также не смогли бы уделать громадную гусеницу. Мечи бы не справились, никак. Чудовище хотя бы затихло на время.   

     - Жаль, но уже много! Закидывай! – Ответил ему Эвиэлт, поглядывая на своего двойника. Видно было сразу: ему до сих пор неуютно как бы видеть себя со стороны. Скоро все благополучно кончится. Мы выйдем на поверхность. Обо всем забудем. 

     Когда взяли марлю, которую захватил Эвиэлт, принявшись гипс размазывать по исполинскому кокону, тот, уже поменяв цвет на серый, стал белым. Тут предводитель начал размешивать в банке остальные химикаты. Мы поняли, к чему он клонит. Началось…

     - Тонкая она. Обматываем! Теперь добавляем сверху химикаты, бетон,  краску, отраву. Когда тварь начнет выбираться, ядовитые соединения ее прикончат на стадии вылупления. Понимаете? – Обнадежил он.

     Это тоже перемешали, закидали, размазали. Воняло довольно долго, кружилась голова. Пора было уходить. А то сами свалимся без сознания, и тогда нам точно конец. 

     - Ну ты замазал… Железо! – Фердинанд тихонько свистнул от изумления. Посматривая на Эллу, он думал, как бы улететь со всеми подальше. Одна мысль застряла у всех в голове. 

     - Представляю, как комарик будет выбираться: рассосёт гипс, или не рассосёт? Лучше не ломай меч, брат. Мечом не достанешь гусеницу - сломается оружие. Хотя его трудно сломать, вот фарфор разбить – да. Как  гипс - не знаю. Рваться будет, но не пролезет. А если пролезет – приклей к потолку, обмажь вокруг кокона остатки гипса. Хорошо получилось. Пошли отсюда. Тварь, конечно, вылезет поменьше, но звона будет стоять… Уйдём побыстрее, оставим  все. Пошли. – Эрнест не унимался, надо его как-то успокоить. Иначе придется устроить мордобой, мне. Такой уж у него характер, если сердится.

     Поглядели на все, ушли. Пройдя километр, дальше полетели со скоростью сто сорок километров в час.

     - Далеко тот кокон! Комарик не догонит, - сдохнет, прежде чем увидит нас! – Запыхаясь, Эрнест обратился ко мне, несколько повеселев. Его черты лица утратили суровость. - Вот куда ему лететь за нами? Да, комары ещё кусаются. Я этого не желаю. Быть обескровленным досуха. Сначала я, потом ты…

     - Мы его гипсом залили, бетоном, протравили краской, ядом. – Я в ответ улыбнулся. – От такой концентрации отравы еще ни одна тварь не выжила!  Но если выживет…

     Сын тут же сел, крепко встав на ноги, вытаращив глаза, всплеснув руками, принявшись жестикулировать, тараща глаза в недоумении, изумлении:

      - Да как он выживет - кокон мягкий?! Ведь уже пятьсот километров  пройдено!!! Ещё немного осталось! Закроем тварей в пещере - от голода упадёт! Разве не ясно?!

     Видя – императора остановить невозможно и у него окончательно сдали нервы, - я решил сделать привал: 

     - Пошли! Летим уже несколько часов, посидим. – Я махнул рукой, и разом сел, прислонившись к стене. Стало даже все равно, прилетит тварь-монстр к нам, или нет. Мозг принялся работать на данный момент совсем по-другому. Включился пофигизм, на все, даже на всех. Хотелось плясать, танцевать, смеяться, чтобы хоть как-то провести время перед смертью. Я встал, запрокинул голову назад, принявшись смеяться, смеяться, смеяться… Присутствующие вытаращенными глазами взирали на своего бывшего императора.

     - Милик, ты чего… - Произнес то ли Кавиэнт, то ли Эвиэлт, то ли один из моих сыновей.

     - Ничего. – Ответил ровно я.

     Мы сели, решив прервать путь. Нервы начали понемногу сдавать даже у меня. Плюс мертвая тишина давила на голову. 

     - Хороший кокон получился! Размалевали, запечатали отлично. Пока мы идем-летим, тварь потеряет время. – Фердинанд, сложив руки на груди, ухмылялся. Ему все нравилось. Давно он так стены не ремонтировал, замазывая бетоном, гипсом с песком и прочим. Но последнего здесь не было. Может быть, здесь еще осталась радиация? Неизвестно. Слишком ровный тоннель. Широкий. С высоким потолком. Слишком высоким. 

     - За десять дней дойдём, никто нас больше не тронет, а этим временем не вылупится комарик. Ты на сколько по толщине залепил эту дрянь исполинских размеров? Он точно не выбьется из заточения? – Спросил Эрнест, сдвинув брови. Ситуация ему явно не нравилась. 

     - Сантиметров восемьдесят. Держится. Очень крепко. Он там сдохнет, отвечаю. Задохнется. – Кавиэнт ухмылялся также, рядом Эвиэлт ходил взад-вперед. Неужели все кончено? Успокоится там злая фея? Или все-таки словит парней и по возвращению овладеет каждым из них в постели, лишь бы получить свое? От обиды, ненависти, зависти? Лишь бы зачать… А дальше плевать на все, в том числе на их поломанную от насилия психику в будущем? 

     - Если учесть, сколько химии и всего остального мы туда вложили, вбухали, то куколка давно пропиталась. Нити мягкие. Небось там мёртвый эмбрион. Все живые ткани умерли.

     - За десять дней НИКТО не вылупится, мы будем уже лететь над рекой Мизари. – Твердо сказал я. По тону стало ясно: разговор пора заканчивать. 

     - Но а… - Начал было Кавиэнт. 

     - Что «а»? – Я склонил голову, сощурив глаза. – Тебе вести нас дальше. Если выберется – убьем, по любому. Выхода нет больше. Я больше удивляюсь: как ты тащил всю эту химию с остальным? Раз замазали целый живой кокон, при его размерах? Расскажи мне, юноша. При нынешней нашей ситуации… - Меня реально распирало любопытство.

     - А если через три дня вылупится… - У предводителя застучали зубы. Создавалось впечатление, будто он вообще не думал о последствиях этого своего похода. 

     - Почему? – Спросил Фарамис.

     - В пещере сыро! – Я поразился его логике, которая не лезла ни в какие ворота. - Вода размочит бетон, неизвестно даже, какие здесь соединения присутствуют в природе, камнях, растениях, бактериях, и тогда - до свидания. – Я сложил руки на груди. Вопрос был поставлен ребром. Цена его – жизнь. Всех.

     Второй мой сын глаза вытаращил, принявшись не на шутку удивляться: 

     - Как он может размокнуть вообще, если там тридцать сантиметров слоя?! Мы замки строили, крепости, то же самое делали, - что-то ничего не развалилось за века само в дожди, бури, штормы! О чем вообще речь?! Милик, ты что?! Мы тогда здесь должны были сдохнуть сразу! Понимаешь?! 

     - Вряд ли размочит. – Произнес Фердинанд, сохраняя удивительное спокойствие. Словно ничего не происходило. Словно мы по родному погребу гуляли, обнаружив комара на стенке, крохотного, безобидного. Или у всех нас уже крыша поехала от ужаса? 

     - Место благоприятное. Чтобы выжить в подобных условиях. Ненадолго. – Продолжил я разговор. 

     - Это плохо. Даже слишком. А если вылупится хищник? – Начал говорить кто-то. Вроде бы Кавиэнт. Эвиэлт ходил взад-вперед, скрестив руки на груди. Нервничая изрядно, сдвинув брови. 

     - Что тогда? – Добавил он, посматривая на двойника с закадычным другом. 

     - Вылезет.

     - Как комарик нас найдёт, если мы летели?! – Фарамис начал психовать конкретно. Он давно желал выбраться отсюда. Ничего, скоро придется мне лично с этой феей разобраться, никакая магия не поможет, если будет суд. 

     - А если у него нюх?! – Свистящим шепотом произнес Эвиэлт, боясь за будущее всех. -  Комары же на тепло летят. На запах. 

     - Какое там тепло, если мы улетели слишком далеко от той злополучной пещеры Дезидерии?! – Вскричал я. – Хватит уже выдумывать, мы должны принять бой, если что не так! Успокойтесь все! И уходим! Нет такого существа, которое за сотни километров запах учует от нас, небольшой кучки полуэльфов! Все, хватит, надо успокаиваться, хватит… - Я опустил голову. Прикрыл глаза, приложив пальцы к переносице. Доконало все, в том числе этот проклятый поход. 

     - Не учует. – Твердо произнес Эрнест. – НЕ сможет.

     Мрак вновь навевал на нас ужас, страх, лишая последней надежды на спасение и лучшее. Мы отправились дальше. 


     Хотя бетон уже начал давать трещины, гусеница не шевелилась, но потом  стала внутри метаться, из стороны в сторону. Кокон начал раскачиваться,  забетонированная куколка билась, из стороны в сторону. Щель  увеличивалась, и кусок бетона откололся. Но гипс не поддавался. Мотыль внутри стал ронять на стенки нитей щелочную слюну, те расслоились.  Напирая головой, проломил дыру, вывалился. Длиной в тридцать метров,  слишком громадный, с чёрными, мохнатыми лапами, сел на камень, стал сушиться. Наконец, взлетел, вслед за беглецами, рыча. Скорость не превышала тридцать км/ч, и поэтому за 7 часов он догнал нас. Но никто этого  не видел: стояла ночь.

     Мы вдруг услышали шум, потом он резко стих. Предводитель поднял голову, вгляделся в темноту. Тут же по стене пробежала тень.

     - Неужели вылез… - Дрожащими губами прошептал он, тараща глаза в стены. Но там никого не наблюдалось. От этого становилось еще страшнее. А если тварь набросится, растерзав в клочки, когда ничего даже понять не успеешь? Тогда придется светом Митинея, точнее, моим, убивать ту мразь, крылатую мразь, мутировавшую здесь, в сырости, плесени, мхе и прочих биологических прелестях, ради нашей погибели. Не всех, конечно, но Эллу насекомое точно с собой заберет. Утащит. Навсегда. Тогда – все, война Ирику и всем, кто живет в пещере. Тогда сколько монстров отсюда полезет защищать свою обитель?

     Тогда Дезидерия станет не драконом, а еще более страшным существом. И сожрет всех нас – и жителей замка, и меня, и лето закончится в Силирии навсегда. Война Митинея с ней тогда растянется на сотню лет, а то и больше. Вот такого исхода ни мне, ни соседям моей Родины не надо. Потому придется убивать. Мотылька, бабочку, комара, жука, - неважно кого. Лишь бы спасти свою жизнь. 

     Кавиэнт глянул на потолок, только тогда увидев, в слабом свете, по-прежнему льющемся со стен, громадного мотыля, лапами зацепившегося за сталактит. Существо спокойно сидело, порой шевелясь, немного двигая конечностями. Когти поражали воображение. Весь покрытый мехом, как шубой, неописуемо при этом прекрасный, монстр выжидал. Не давая никому даже с места двинуться дальше. При этом расположившись там, откуда удобно броситься, порвав лапищами, когтями, убив крылом. Одним-единственным ударом. Размазав по стене. Мы даже лететь не сможем – ветер будет от его крыльев, словно рядом садится или взлетает вертолет.

     Все. Это конец.

     У Кавиэнта вовсю затряслись колени. Руки тоже. Я бросился к товарищу, чтобы оттащить его в сторону. Получилось, но с трудом. У мужчины начался самый настоящий нервный срыв. Сердце учащенно забилось. В ушах загудело, слюна стала сладкой. Кое-как придя в себя, он еще раз взглянул на монстра:

     - Падальщик несчастный! - Прошипел воин, не зная, что даже предпринять. - Сейчас я тебя убью! Сдохнешь, башку в фарш размозжу пулями! - Он взял ружьё, взвёл курок, но едва прицелился, как мотылёк отполз в сторону. Издеваясь. Он изрядно поумнел в результате магии злодейки. Дальше то что? 

     - Куда ты, падаль?! - Шипел Кавиэнт, распаляясь все больше и больше. Его замкнуло, конкретно, поэтому сейчас можно ждать все, что угодно. Подземный житель толкнул Эрнеста в бок:

     - Просыпайся, Эрнест, он прилетел.

     - Кто? – Спросонья спросил тот, потирая глаза кулаком. Он всерьез надеялся: на вылупление уйдет неделя, не меньше. К тому времени все спокойно выберутся на поверхность. А насекомое сдохнет от голода, холода. В конце концов, начнет себе ноги отгрызать, чтобы чем-нибудь прокормиться. 

     Мой сын встал, поднял голову, тут же вытаращил глаза, уронив челюсть. Шок оказался настолько велик - ноги сами подкосились, император осел на пол.

     - Мотыль… Гигантский. - Свистнул он. – Красный мохнатый, с пятнами на крыльях, красивый. Но мы его обязаны убить! Пока не поздно!

     Я, уже ничему не удивляясь, спокойно, сухо, произнес: 

     - Вылез. И главное, нас нашел, каким-то образом. Прямо над нами засел, караулит.

     - Да делай что хочешь, но клеем не стрелять! Надо, чтобы тварь села на стену, или хотя бы заползла туда с огромной высоты! Тогда приклеим его, в первую очередь глаза залепим, потом лапы, а потом убьём – расстреляем! – Кавиэнт говорил чуть ли не шепотом, чтобы только не разбудить гадину.

     А она примостилась на сталактите. Словно на травинке. Выглядело все страшно. Исполинские усы-перья покачивались, но существо поражало своей красотой. Я заворожено уставился на него. Мощные лапищи поражали воображение. Словно я взял увеличительное стекло, и рассматривал насекомое. Любуясь величием природы. Но здесь природа имела другое, ужасное, чудовищное лицо. Не поддающееся объяснению. Никакому. Он что, схватит нас своими лапищами и утащит обратно? Похоже на то. Ведь на это он и заколдован. А дальше что? Он уменьшится в размерах, когда Дезидерия его увидит, или сам сдохнет?

     Неизвестно. С каждой секундой становилось все страшнее и страшнее. Неизвестно еще, когда тварь проснется. Он весь был покрыт мехом, как шубой, даже крылья оказались в волосках. Такое существо, по ходу, может не впадать в спячку даже зимой, вырыв себе нору в сугробе. Ладно там стрекозки, пожирающие силирийцев во все века, вылетающие на запах крови на полях, но ЭТО… ЭТО их явно переплюнуло. Мне стало страшно: а вдруг мы нарвемся на логово стрекоз, тогда не поможет НИЧЕГО. Или, чего хуже, на их личинок, ведь здесь есть вода! Допустим, они здесь есть. Чем тогда твари питаются?   

     - Как же до сих пор сталактит не обваливается?! Он весит пять тонн! – Я не мог взять в толк, почему, таращась на тварь. С одной стороны, хотелось погладить зверя, с другой – удрать, пока оно не проснулось. 

     - Обвалится - через час, тогда за нами бегать будет. – Эвиэлт сдвинул брови. 

     - Я ему лапы отрежу! – Прошипел Кавиэнт. Все посмотрели на него удивленно: толщина хитина у настолько громадной особи не позволит отрезать ровным счетом ничего. Никак. Лапища одним ударом прихлопнет, насмерть. 

     - Буди остальных! Срочно! – Наконец, Кавиэнт не выдержал. Его затрясло. Ему явно хотелось жить. 

     Когда проснулись все, то смотрели на громадную тварь, заряжали пистолеты, надеясь ее в упор расстрелять. Коленки тряслись. Холод ходил по костям. Эрнест доставал клей. Тут, как назло, крылатая сволочь повернула голову, проснувшись, посмотрев на нас в упор. Всем стало дурно: там оказался вовсе не хоботок, а пасть… усаженая острыми зубами. Перед нами сидел чудовищный хищник, питающийся исключительно мясом.

     - Вообще-то я люблю бабочек, мотыльков, но не таких. Таких терпеть не могу, с пастью и зубами. – Произнес Эрнест. 

     И тут мотыль кинулся на нас, яростно, надеясь сразу схватить. Опыт военный сработал: все скользнули за булыжник. Посланник Дезидерии стал кружиться над нами, но почему-то не трогая, и сел на стену. Чтобы отдохнуть. Он летал совсем как ночная бабочка: низко, слегка помахивая крыльями. Красота поражала всех. Словно нитью вышиты крылья, огромные пятна-глаза на нижних крыльях… Я невольно залюбовался монстром. Может быть, одно крыло взять – на память? Или ус? Кто знает… По крайней мере, нам можно будет спокойно им укрываться. 

     Нет.

     - Стреляй! Ружье заряжено! Приклеим его, потом порежем, всем скопом! 

     Кавиэнт выстрелил, но промахнулся: на стене рядом осталось клеевое пятно. Гигант разозлился, взлетел, стал опять кружить над нами. Но когда  подлетел к стене вновь, то бросился на предводителя. Тот выстрелил. На этот раз раствор попал в глаз. Эрнест выстрелил в другой, ослепив монстра окончательно. Потеряв ориентир, существо забилось, начав метаться из  стороны в сторону. Сын вновь выстрелил, прилепив исполина к стене. Кошмар пытался оторваться лапами, но нет – крыло прилипло намертво. Кавиэнт не щадил клея, доканчивая насекомое, не оставляя ему никакого шанса на жизнь. Но тут гигант стал рваться, порвав себе крылья, сорвался,  упал, начал бегать. Тогда пришлось бить по огромным лапам. Это и решило исход схватки: красавец, липкий, изуродованный, стал кататься по полу.  Кинулся к нему Кавиэнт, выхватил меч, начав рубить урода, только кровь брызжет! Мы бросились к другу, и скоро изрубили тварь, что называется, до неузнаваемости, вымещая всю свою ненависть к постылой фее. На полу скоро ничего не осталось, кроме ошмётков, внутренностей, крови и прочего  от него. Все. Конец.

     Элла похолодела от увиденного. Она отвернулась, прижалась к мужу. Тот обнял, прижал к себе. Слезы покатились по щеке женщины. Стало страшно за всех. Если уж настолько чудовищные насекомые летают по подземелью, то что ждать дальше?! Непонятно. Но ничего еще не кончилось.

     - Не плачь… - Прошептал мой сын. – Монстр мертв.

     - Как я теперь буду смотреть на таких ночных мотыльков…?! Для меня с этого дня это – монстры, именно монстры, с такими чудовищными зубами! – Моя невестка навзрыд зарыдала, у нее случился нервный срыв. – Не смогу! Теперь мне будет казаться, - из-за угла вылезет та тварь, и сожрет! Долго ещё нам идти, лететь по этому подземелью? 

     - Нет. – Произнес предводитель, глянув в карту. - Осталось несколько сотен с чем-то километров. Надеюсь, больше никто не догонит. По крайней мере, мы выжили в этом гадюшнике. Без солнца, нормального воздуха,  среди монстров… 

     - Где бы постирать одежду? Она пропиталась кровью, соками насекомых, ее невозможно носить. В конце концов, будем идти в мокрой, так уж и быть. – Произнесли я с Эрнестом в голос. 

     - Должна быть вода. – Ответил Кавиэнт. И я в очередной раз поразился, насколько он умен и ориентирован по подземелью. Похоже, запоминает каждую мелочь в таких местах. Фотографическая память. Выжить в таком дерьме, не испугаться – честь и хвала ему! Такой молодой, а показал себя мужчиной! В полной изоляции от обычного мира.

     Мы набрали воды, капающую с потолка, в отдельные емкости, и постирали одежду. Кое-как, но получилось, работа заняла почти день. Брюки оказались не настолько грязными, как мундиры. Протёрли ботинки, помыли головы. Сразу разом полегчало. Хотелось растянуться на полу, и заснуть. Чтобы забыть весь этот кошмар.  Фарамис снял свой запасной мундир, который успел надеть после схватки, отдал мне.

     А Дезидерия тем временем решила, будто нас держит мотыль. Она сидела в своем обитом бархатом розового цвета кресле, закинув ногу на ногу, в прекрасном платье древней сизийской красавицы, прихлёбывала воду из кубка. Перед ней стояла чаша с черным, сладким виноградом. Заботливо принесенным слугами, чтобы умилостивить повелительницу. Сегодня день прошел отлично, слуги прекрасно со всем справились по дворцу. Будто здесь не было никогда нас. Чародейка искренне удивлялась,  как так мы смогли уничтожить драконов, ящерицу, едва не искалечили весь отряд, убежав от него.

     «А вот мотыль их как раз и загонит в угол. Деваться будет некуда! Я прекрасно постаралась магией, чтобы сработало устрашение. Бедная бабочка, за что это я ее так… - Злодейка улыбнулась. – Быстренько приведет пленников ко мне, я их пытать буду. Выясню так, почему убежали. Кстати, а как мотыль мой их держит? Жив ли он вообще? Я ускорила его вылупление в тысячу раз, как и размеры». 

     Она открыла книгу, тут же закрыв:

     - Убили… Убили! – Настроение разом испортилось. - Да что же им послать, чтобы задержать?! – Она призадумалась, потом ухмыльнулась, подняв брови. – Ага, сразу… Это будет последняя попытка, если не получится, - приду туда сама, и заберу Эллу! Тогда девчонка сполна получит от меня! 

     И тут же из пещеры раздался душераздирающий рёв. Дверь ее  приоткрылась, прошло немного времени, и к фее подбежал монстр. Взглянула женщина на него, ужаснулась сама: у него были лапы дракона,  голова мотыля с пастью, усаженной зубами в множество рядов по треугольным костям, хвоста два: дракона и ящерицы. Причем спереди, на груди - нечто вроде кнута. В чешуе, шкуре, он сел перед хозяйкой. На пол закапала ядовитая слюна, раздавался грозный рык.

     Придя в себя, правительница произнесла:

     - Не пускай их никуда, не убивай! А нахалку-изменницу приведи сюда, остальных  не трогай. Либо они там сами сдохнут, либо поплетутся следом. Справишься - получишь обед из свежайшего мяса! будешь сторожить мою пещеру у озера, чтобы впредь никто не высовывался наружу, на волю! Иди, да быстро! Порадуй меня!

     Оставалось только промолчать, какой шел от монстрозомби смрад разложившихся трупов. Дезидерия рукой помахала возле носа. Кашлянула. Поняв – это перебор. Но делать нечего. Они уже начали гнить. Но хоть какая-то польза. По крайней мере, ожившая тварь может принести пользу. От смрада никто не укроется, не убежит. Да даже подходить не будут к тому ходу в Ирик. В той злополучной зале, откуда Элла вынырнула. 

     Монстр угрожающе зарычал и скрылся. Колдовство быстро перенесет его к месту назначения. Портал работает. Пока жива сама хозяйка. А она бессмертна. Но существо решило самостоятельно, без колдовства, достичь цели. Благо, позволяли размеры с силой.


                7


     СПУСТЯ ВРЕМЯ:

     Мне стало интересно, как поступим, если фея совсем уж оборзеет. Кончалось продовольствие, и я решил серьезно поговорить с предводителем нашей экспедиции. Мы сели, принялись разговаривать.      

     - Что будет, если опять кто-то придёт? Оружие есть? – Спросил я его. 

     Тот ответил довольно спокойно, сдвинув брови, устремив взгляд в пол:
 
     - Вся химия у меня вышла. Больше ничего нет. Я знал: она погонится за нами, применит магию. Клей кончился, все ушло на мотыля, бетона нет,  гипса тоже, отравы, краски, растворителя. Моя ноша пуста, но не до конца. Я взял кое-что еще. Поскольку очень хорошо знаю план дворца, и что где лежит.

     - О чем это ты? – Я удивленно поднял брови. 

     Кавиэнт порылся в сумке, вытащив что-то вроде трубки с кнопкой. Мне это напомнило времена Ядерной войны. Похожее носили крамеристы у себя в лагерях. Может, такие же, но я не знал.

     - Расскажи нам об этой вещице. Чем она поможет? – Поинтересовался я.

     - Лазерное оружие. Стоит из него выстрелить - луч разрушит клетку того,  в кого произведён выстрел. Выжигает сразу, навылет проходит. Жертва сразу умирает. Такая вещица бьет с любого расстояния.

     Мой третий сын изумленно взглянул на товарища. Такого он еще не видел.

     - Можно посмотреть?

     Тут Фарамиса прорвало:

     - И ты молчал столько времени?! Почему?! Мы могли спокойно всех перестрелять, понимаешь?!

     - Потому что так надо. – Спокойно произнес полуэльф. – Если бы мы пользовались этой штукой, то тащили бы всю поклажу на себе! Логика где?! Сам подумай! Я не просто так взял столько вещей! А теперь мы пойдем налегке, убивая любую тварь, коя встретится на пути. Эрнест, возьми трубку.  Там металлическая цепочка, надень на шею. Теперь ты будешь нас всех защищать, я увидел твой характер. Потеряешь - всех растерзает тот, кто пойдёт за нами, тогда до выхода не добраться никогда. – Мужчина опустил голову. 

     - Не потеряю. Я сохраню оружие. – Император серьезно посмотрел на друга, выполнив просьбу. 

     - Где ты взял его? – Поинтересовался Фердинанд. Его явно мучило любопытство. 

     - Увидел у Дезидерии, положила его в шкафчик, потом забыла. Я и стащил. Хочешь посмотреть, как работает?

     - Да. – Ответил третий сын.

     - Перед нами озеро. Там водится непуганая рыба, которая никого не боится. Не кусается. Она слепая. Поймай мне ее. Посади в банку, коя осталась. 

     Эрнест выполнил просьбу. Ему попалась средняя особь. Налил воды в банку, принёс.

     - Смотри. – Кавиэнт встал перед трофеем, приготовился, приняв вновь из рук друга оружие. Прицелился, нажал на кнопку, послышался какой-то свист,  рыба всплыла мёртвой. Все вытаращили глаза от изумления. Кроме меня с Фердинандом. Мы-то навидались в свое время подобного. А вот моим следующим детям подобное было в диковинку. 

     - Ты что, её убил? – Вытаращил глаза Эрнест.

     - Да. Оружие так работает. Нажимаешь на кнопку, и все. Готово. Уж клянусь, сама фея подобного испугается. Разом мозги на место встанут. 

     - Оно мигом убивает. – Спокойно сказал я. 

     - Да. – Кивнул воин. 

     - Тогда Дезидерия нас не догонит. – Уверенно произнес Эвиэлт. 

     Мы шли в приподнятом настроении, тихо разговаривали. Вдруг Кавиэнт подошёл к жене Фарамиса, взял её за руку тихонько. Та удивленно повернула голову. 

     - Друзья, не ссорьтесь, не сердитесь. Элла, можно пригласить тебя на танец? Мы должны же здесь устроить праздник, в честь победы над монстрами?

     - Да. Не сердитесь. Так у нас принято. – Подтвердил двойник моего сына. 

     Воин взял за руку женщину, положил ей руку на талию, а она – на плечо,  и закружился в вальсе. Танцуя, вдруг запел, его голос громко звучал, отражаясь эхом от стен, и мы удивились, что он так прекрасно поёт.

     - Элла, ты очаровала меня на том балу. – Он опустил глаза. - Я буду с тобой танцевать, когда попросишь, если мы встретимся снова, в том же дворце Милика. Ты так красива, блистательна, очаровательна… Когда я увидел императрицу у себя в чертогах, пришел в восторг, как и мой друг. Не отдадим красавицу злой правительнице, даже если убьёт, даже если умру! Ты не останешься здесь,  вернём тебя домой, даже если злодейка заточит меня куда-нибудь! Я не сдамся! - Мужчина поцеловал руку моей невестке. - За нами никто не гонится, можно танцевать. - Прошептал он.

     После отошёл, и с женой стал танцевать Фарамис.

     - Милая, мы ради тебя идём, ради твоей жизни. Прости меня за ту ревность, пожалуйста! Ведь если бы я тогда не вспылил… 

     Он потанцевал немного, потом уступил другим. После, устав, красавица присела:

     - Потрясающе! Давайте посидим. Нам еще долго идти, или лететь.

     Мы решили тут переночевать. Уже все забыли, сколько время на поверхности. Стало все равно. Ночь прошла спокойно, никто не ходил, не ползал, утром (если это оно наступило) было тихо. Собрались, двинулись в путь. Шли, капала вода с потолка, в кромешной тишине слышно, как капли ударяются о камни. Казалось, все кончилось, но нет: через пять дней опять кто-то пробрался. Стало ясно: нас снова ищут. Но как?! Неужели гора камней позади разрушена?! Видимо, да. Вгляделись вдаль, особенно на стены, обнаружив следующее: чья-то тень приближается ближе и ближе. Наконец,  разглядели голову насекомого, лапы ящерицы. Змея? Нет. Дракон? Нет. Но увиденное потрясло. Глаза располагались по всей голове гусеницы, лапы в чешуе, тело невесть чье, вроде ящера, два хвоста по бокам в конце позвоночника, пасть усажена бесчисленными рядами острых зубов. Дезидерия собрала так называемый набор из убитых нами тварей. Чудовищные когти оставляли в бетоне или земле глубокие борозды.

     Кавиэнт побелел, как мел, от увиденного:

     - Ну, это уже слишком! Если бы я не взял лазер, то шансов выжить бы не предвиделось! Оно умеет нехило прыгать, благо не летает, а пасть откусит голову сразу! Сейчас бы нас растерзали! Эрнест! Жми на кнопку! Он сейчас кинется! Никому не бежать! 

     Мужчина взял в руки оружие, прицелился, нажал. Монстр подскочил и упал. Замертво. Только лапы дрожали в конвульсиях. Все. Пара секунд – и готово. Луч сделал свое дело.

     Все стояли, не могли поверить – тварь мертва. Через несколько минут я подошёл к ней, толкнул ногой, сильно пнул, - то же самое. Мечом разрезал монстру ногу - та же реакция. Нулевая. 

     - Мёртв.

     - Да.

     - Вы до сих пор мне не верите? Я же на рыбе показал. Оно убивает любое существо. Мгновенно. Без шансов на выживание. 

     - Не шевелится. – Я повернулся ко всем. Элла дрожала от ужаса. 

     - Убил наповал. – Эрнест сам пребывал в шоке.

     - Можешь убивать любого, кто за нами пойдёт. – Сказал я, улыбнувшись, теперь уж шансов на победу у врагини нет. 


     Настроение у феи было в тот день приподнятое. Ну, уж теперь, когда отправила чудовищного монстра, беглецы точно сдадутся. Открыла свою книгу, надеясь на лучшее…

     - Ну что, как там мой зверек поживает? Везёт императрицу сюда? Видать, пленники идут понуро следом. Гору камней он обойдет, магия все поправит. 

     Чародейка открыла книжку, тут же захлопнув:

     - Нет… этого не может быть!!! И он убит! Как?! Ну все, теперь я сама разберусь с той стервой, которой одного мужа мало, и тех двоих красавцев верну! Света белого больше не увидят, клянусь! 

     Она завертелась, открыв портал. Сил бороться с нами у нее больше не было. Поэтому решила ударить по больному.



     Мы сидели, уставшие, голодные. Поэтому, поужинав, решили переночевать. Не зная – нас уже нашли. Ночью к Элле, тихонько спящей на камнях, подошла правительница пещеры. На цыпочках, чтобы никого не разбудить, возникнув буквально из воздуха. Схватила за руку, тут же зажав рот, завязав тряпкой. Несчастная вырывалась, но силы были не равны. Чтобы как-то утихомирить жертву, Дезидерия ее ударила по лицу. Длинные ногти порезали щеку, оставив кровоточащую, глубокую рану. Быстро магией крепко перевязала руки с ногами, крылья также перетянула путами. Теперь бедняга могла лишь стонать. Один ее взгляд говорил об одном: не надо так. Подняв довольно грубо на ноги, прошипела: 

     - Пошли, пошли… Ты здесь уже много времени находишься, девочка! Слишком сильно красавицу любят парни. Та любовь коротка. Посмотрим,  мужчины ли они. Пошли! Давно тебя жду. – И толкнула в спину. Женщина могла лишь на носочках передвигаться, пятках.   

     - Поглядим, кто из них настоящий мужчина. Поглядим… Если никто не придет, придется пленницу убить… И хватит плакать! 

     Дезидерия ушла в другой тоннель, лишь тогда развязала заложницу, вытащив изо рта кляп. Она  довольно далеко скрылась, чтобы никто не нашел. До поры до времени. Позади до нас – много километров. Все. Императрица истошно, жалобно  кричала, плакала, звала друзей, мужа, меня, Эрнеста, Фердинанда…  бесполезно.

     - Можешь дальше кричать, пока не охрипнешь, дурочка! Я открыла портал, мы на таком расстоянии – никого больше нет. Слишком далеко я забросила нас. Брось, отсюда тебя никто не услышит, у кого-то из вас должна быть хоть капля мужества! Милик, конечно пришёл бы на выручку, но не знает, где мы. Эрнест тоже, а два старших сына скоро передерутся из-за ревности, любви! И оба тщательно это скрывают! – Она расхохоталась. - Каждый из них в огонь пойдёт, ради тебя, но не найдут! Никогда. В такой глуши искать бесполезно. Придется смириться со своей судьбой. А порталы ни ты, ни твоя родня с императоров открывать еще не научились. Не проще ли признать свою никчемность? Больше ты их не увидишь. Или увидишь,  если я захочу. Расскажу, кто ты на самом деле. Сразу отношение поменяется! Лишишься трона, начнешь полы драить всю жизнь! Опущенная дурочка! Да, они смелые, храбрые, но не найдут тебя тут. Хватит уже ныть! Все, кончилось твое веселье, девочка!

     Элла, горько рыдая, вскинула голову:

     - Ещё как найдут, ведь ты меня украла! Уволокла куда-то, держишь в заложниках! Пусти меня!

     - Милик, видимо, страну объехал, ища беглянку. Он еще не знает, что  убежала с подземного дворца. Мне искренне жаль Фердинанда, любишь ведь его. Зачем тогда бросилась в ручей мой Ирик? А как же Фарамис? Ах да, он же ревновал… 

     Элла догадалась: фея не отпустит её, и сказала прямо:

     - Я решила покончить с собой. Никто не знал, что в твоих чертогах столько пленных. Живых. 

     - Фарамис во дворце, я отведу тебя к нему. Если заслужишь.

     - Ладно, только кто придёт за мной?

     - Эрнест. – Сухо ответила хозяйка пещеры. 

     - А почему именно Эрнест?

     - Он любит тебя. Поэтому решит показать себя мужчиной, чтобы понравиться.

     Императрица вытаращила глаза от изумления: 

     - Любит?! Как так?

     - Любовь достигает многого. Если не знаешь. Когда ты с ходу влюбилась в Таримиса, то смогла достигнуть своей цели. Он душил тебя своим поцелуем той ночью, вы стояли, его руки скользили по талии, спине. Дальше продолжать? Разум победил, он как раз думал о том, чтобы девочка была счастлива, не горевала, не плакала. И вот как ты, нынешняя императрица, отплатила хорошего парня за доброту и заботу – в ручей бросилась, разрываясь между двух огней! Очень глупо поступила! Плачешь! Что плакать? Любишь его, это Фердинанд.

     Элла онемела, вытаращив глаза. Да уж… 

     - Задушил, нечего сказать. Поцелуем, ласками, которых от цесаревича получить было невозможно, любовными ласками, как в первую брачную ночь, а так хотелось… Он придёт, и задушит нежностью, как в тот раз, но не тебя. – Она ухмыльнулась.

     - Нет… Не смей! Ты с ума сошла! Ты же мне говорила, что найти надо Книгу Дракона… - Женщина поняла: разум у собеседницы окончательно помутился. За столько лет без мужчины. 

     - Говорила. Да, я многое говорила. Преследуя исключительно свои цели. Жить в вечной зиме мне бы тоже не хотелось. Понимаешь? Да, Фарамис мне понравился, я всего лишь хотела устранить соперницу… - Она хитро посмотрела на несчастную, у коей случился самый настоящий нервный срыв.

     - Ты желаешь разлучить меня с любимым! Не смей! – Императрица уже не знала, как оправдываться, чтобы ее отпустили.

     - Бесполезно пытаться меня разжалобить. Дороги обратно не знаешь, заблудишься, бежать от меня некуда! Будем дожидаться милого. Он тебя поцелует, обязательно, но сначала меня. Понятно? 

     - Нет!


     Эрнест, потеряв терпение, самообладание, ходил взад-вперед. Он пришел в неистовую ярость. Он всем своим видом желал убить обезумевшую правительницу, которая совсем разум и логику потеряла.

     - Где Элла? Кто её увёл?! Дезидерия?! 

     - Да. Она ещё написала послание, и карту оставила. Я нашел все там, где спала моя жена. – Фарамис опустил голову. – Ее попросту украли! Нагло, целенаправленно, чтобы причинить всем нам боль! Особенно похищенной. Давайте, в конце концов, убьем эту сволочь, чтобы она успокоилась! Лично поучаствую!

        - Какую ещё карту? – С подозрением спросил я. – Она перешла все границы. Выкуп хочет, чтобы мы убрались восвояси, оставив тех, кто ей нужен, по ее мнению. А именно: Эллу, Кавиэнта, Эвиэлта. Все. Тут и думать нечего.

     - Вот она. – Сын протянул мне бумагу, пожелтевшую от времени. – Ловит на живца. Не больше. Похоже, магия у нее кончилась. Решила на больное надавить.

     - Пошли. Их тут больше нет, они далеко убрались. Как вы не услышали крики?! – Сокрушался Фердинанд.

     - Это же женщина… Злая, ненавидящая именно мою жену. Поэтому надо по ней бить ее же оружием. Я вижу невооруженным взглядом: мужчину хочет заполучить. Обманутая. Вместо Эвиэлта, как мы все знаем, должен пойти был я двадцать один год назад.

     Тот кивнул.

     - Да. Вы бы видели, как фея психовала, услышав мое настоящее имя… Истерика, битье посуды, дальше – сплошная ненависть. Да. – Он покачал головой, подняв брови. – Там тяжелый случай.   

     - Там какой-то тоннель... Далеко отсюда? – Спросил я Кавиэнта, изучая карту. Тот быстро сверил данные с настоящей. 

     - Да, здесь. Идти долго, придется лететь. Только где Элла окажется? Может, там армия монстров нас поджидает? Женщина – приманка. Не более. По ходу, выживет только Милик в том месте. И его дети. Мы – отправимся к праотцам. Однозначно.   

     - Не нужно так категорично подписывать себе приговор. Мы даже не знаем, что нас всех там ждет. Она приготовила сюрприз, по ходу. – Ответил я. 

     - Дезидерию надо отправить обратно, любой ценой, а нашу любимицу -  вызволить. Вплоть до убийства той ведьмы! – Эрнест вскричал, потеряв терпение.

     - Не ори, все поправимо. Она нам ничего не сделает. Пошли.

     Мы все встали на крыло. 

     Добираться надо было довольно долго. Наконец, чувство обнаружения своих выдало обеих. Эрнест произнес:

     - Я иду, у меня лазерное оружие. – Сын сдвинул брови, стиснув зубы. – Пора ей показать, что не на тех попала, и полезла, куда не надо! 

     Решительно, бесстрашно он шагнул за камни, и скоро зашёл в проход,  кончающийся круглой площадкой. Там Дезидерия спокойно, во всем своем великолепии, сидела на камнях, довольно улыбаясь. Заложница, находящаяся рядом, вскочила, но преступница схватила её за руку, причем так – аж кисть посинела. 

     - Сядь, наглая, настырная, потерявшая стыд девчонка! Сейчас Эрнест пришёл, как я и говорила, а потом Фердинанд меня поцелует. Пора заканчивать тот балаган, который ты устроила двадцать лет назад. – Она ухмыльнулась, принявшись красоваться перед мужчиной, стараясь привлечь его внимание. Но тот был непреклонен. Шагнула к нему, улыбаясь. 

     - Нет! Этого не будет, ты не можешь… - Красавица расплакалась. Она попала в капкан, деваться было некуда. Неужели нашелся третий воздыхатель? Быть такого не может! 

     - Отпусти ее, Дезидерия. – Твердо произнес мой сын, сжимая в руке лазерное оружие. – Иначе я запросто перерублю тебя пополам, и никакое  бессмертие не поможет, дрянь! Пошла вон отсюда, сейчас же, забудь сюда дорогу! – Он был в своем репертуаре. Интересно, от кого он унаследовал такой нрав? Точно не от Митинея. Взыграла чисто силирийская кровь. От Физара, моего деда, видимо. Хотя тот был еще страшнее в гневе. 

     - Эрнест, ты мужчина. Ты ведь не ударишь женщину, не поднимешь на нее руку? Что, нравится она тебе? 

     - Отдай Эллу! Тобой движут лишь жгучие зависть, ревность, по половому признаку! У нашей любимицы семьи есть хотя бы муж и дети, ты же – пустышка, кою никто не хочет! Холодная, наглая, оборзевшая тварь! Соскучившаяся по мужскому нутру, рукам, ласкам! Чего сейчас пытаешься передо мной показать? Свою несуществующую женственность, да? Не получится, я не таков! Да, я любил ее, сильно, и люблю до сих пор, хотя она выбрала другого! Поэтому до сих пор не женат! Даже не ревную, понимаешь? Отдай женщину! Безжалостная дрянь, мразь!
 
     Да, он был непреклонен. Не по-детски озверев.
 
     - Знаешь, как я тебя здесь нашел? Бессмертие не подвело, я такой же, но не маг! Я чую своих! Или умрешь, или освободи мою любовь!

     - Нет, я её не отдам. Хочу как следует проучить, чтобы не прыгала в чужую постель! Вы все оказались тут по ее вине! Слишком девочка зазналась! Пора с этим заканчивать! Элла, расскажи-ка всю правду своей родне! Чего плачешь?! Говори! Говори, как врешь родному мужу! – Дезидерия от души расхохоталась.   

     - Не шути со мной, я держу оружие! Одно движение – разлежишься трупом у камней навсегда! Выбирай: или отдашь пленницу, которая ни в чем не провинилась перед правительницей, или умрёшь! Раз!

     Фея, поменяв выражение лица на растерянное, сделала шаг назад. Трюк не прошел. План провалился. Придется подчиниться. Ох, крепкий мужчина оказался, стойкий! Такому лучше в войско уйти, а не сидеть на троне. 

     - Два! - Эрнест приложил палец к кнопке. – Усвой одно: мне плевать, с кем там она спит! Раз счастлива – все в порядке!

     Злодейку перекосило от изумления. Такой речи она никак не ожидала. 

     - Интересно, как же ты столько лет обходишься без женщины? Странно. Ярость бы такому прекрасному и благородному полуэльфу убавить, авось сразу найдешь себе жену.

     Элла, пораженная действиями брата мужей, даже плакать перестала.  Дёрнулась. Родственник вытянул руку:

     - Три! - Он нажал на кнопку, выстрелив в стену. – Пошла вон отсюда! И никогда больше не возвращайся! Поняла?

     Императрица бросилась к своему спасителю, встала рядом, спрятавшись за его спину.

     - По крайней мере, не убил. Не считай себя слишком умным. Да, я бессмертна, но в разы постарше сына Милика… Я прожила долгую жизнь, любила, но ты, мальчик, многое не знаешь, не понимаешь…

     - Да, я оставил злодейку, обезумевшую от собственной злобы, даже отчаяния, в живых. Потом не говори ничего, ясно?! Тронешь Эллу – ляжешь мертвой здесь, на полу! Убирайся! – Грозно произнес он, сжав руку женщины.

     Эрнест обнял возлюбленную, и ушёл.

     - Я бы и не дал вам сцепиться. Она бы одолела. Пришлось поступить, как настоящий мужчина.

     «Элла… Ты жива!» - Раздался мысленный призыв сына Крими. 

     «Да, но я далеко».

     «Не плачь, все кончилось. Она больше к нам не полезет, милая».

     Он первым почувствовал любимую и брата. Первым на дорогу вышел Эрнест. Не помня себя, обезумев, Фердинанд кинулся в проход. Красавица с царапиной на щеке, услышав шаги, подбежала к стене. И тут произошло страшное. Откуда-то вышла Дезидерия, кинулась к мужчине, и он, словно в бреду, поцеловал её. Они обнялись, слившись в долгом, страстном поцелуе. В дело пошла магия: перед глазами моего сына стоял облик милой.   

     - Элла… Милая, незабвенная моя, я люблю тебя, никогда ни на кого не променяю! Иди ко мне… 

     Вот тут-то и выбежала несчастная. Застыв, как вкопанная. Не ожидав подобного от возлюбленного. Язык отнялся, глаза вылезли на лоб. Увидев обоих, слившихся в экстазе ласки, она упала в обморок. 

     Тот ничего не заметил, так как стоял спиной к милой. Не представляя даже, - жестоко ошибся.

     - Молодец, красавчик, ты очень хорошо целуешься! Мне понравилось! - Фея резко оттолкнула императора. – Вы друг-друга стоите. Поцеловал. Даже не поняв, кто перед тобой! 

     - Элла, зачем от… Нет!!! – Он отпрыгнул от твари, как ошпаренный, вытаращив глаза. – Ты приняла ее облик, сволочь! Умри! Я ненавижу тебя, мерзавка!

     Та ухмыльнулась довольно:   

     - Меня еще никто так не целовал, страстно, аж душил поцелуем! Изменник! Недаром вы тайно поженились с Эллой! Нечего сказать! 

     - Да как ты посмела так сделать?! Я никого, кроме любимой женщины, не возжелаю, не приласкаю, не поцелую, но теперь моя возлюбленная получит ласку в миллиард раз крепче, чем ты сейчас, развратница! – Он резко подошел к довольной, ухмыляющейся правительнице горы, и ударил по щеке. Слишком сильно, та аж отлетела в сторону.

     Та, потирая место удара, посмотрела на Фердинанда осуждающе:

     - Вот как, значит… Сначала ласки, объятия, а потом дерёшься? Вспомни свою прошлую жизнь, глупец! Приголубил, утешил в том поле, возжелал у реки, по-настоящему, когда достроил летательный аппарат! Даже не подумал: невестушка новоиспеченная может вернуться к жениху после победы! И она это сделала, даже не моргнув! Вспомни вашу связь, близость! Такую же страстную, как и впредь! Любил Эллу также страстно, с той же силой, как меня поцеловал только что… Показав свое настоящее лицо, сын Крими! Какие руки, мужские, настоящие! Вот это красота! Одновременно ласковые! И что же ты будешь со всем этим делать, а? Куда родного наполовину брата денешь? Пойдешь убивать? Он хотя бы женат. Твой брак – ненастоящий, поддельный, лишь бы ничего не раскрылось! Теперь посмотри на себя, неудачливый фаворит! 

     - Замолчи!!! - Вскричал пострадавший, блистая взором, сжимая кулаки. – Какая же ты поганая тварь… Хочешь получить моего брата – да я буду только рад, поскольку у меня не будет соперников! Ни одного! Бери, он здесь, чего встала, смотришь?! Думаешь, ты настолько всесильная, зазнавшаяся стерва?! Нет! В подобных тебе нет никакой любви, одна похоть, скопившаяся за века! Да даже выйдя за него замуж, на нашем троне бы ты не удержалась! Мы быстренько бы выгнали такую особу туда, откуда она вылезла!

     - Глянь на свою Эллу! Не тошно ли осознавать, что к ней регулярно прикасается твой брат, являющийся настоящим мужем? Не противно ли? Ложиться с ней по-тихому в постель, или жаться по углам, в саду? – Правительница не унималась, решив надавить на самое больное. – И Милик молчит, до сих пор! Где же его интуиция на любовников? Двадцать лет с лишним не видеть очевидного!

     Разозленный Фердинанд, оглядываясь, с пылающим взором подошел к возлюбленной, обнял ее, прижав к груди, обливаясь слезами. После своего гнусного, мерзкого поступка Дезидерия решила посмотреть, что дальше будет. Она наслаждалась. Получилось прекрасно унизить девчонку! Вот пусть теперь с этим и живет! Может, ума наберется. Но сын Изилии был до нее также далек, даже в таком случае. Благо, никто той перепалки даже не услышал. Это и спасло влюбленных. От гнева настоящего мужа. По сути обманутого.   

     - Элла, прости меня, я не сам, это все она! Я тебя не отдам никому! Даже мужу, которого ты по сути не любишь больше давно! Вспомни поцелуи, вспомни мои слова любви! Я люблю тебя, по-настоящему! – Он неистово зарыдал, не зная, как быть. 

     Элла приподнялась, не веря своим глазам. Такого просто не могло произойти! Он. Целует. Другую! Невозможно! Прямо при ней, обнимает, прижимает к себе… Глаза императрицы наполнились слезами.

     - Получай своего Таримиса! Думала, будто я такая добрая, буду поощрять подобные связи? Нет, дорогая! Ты сама довела ситуацию до того, что законный супруг приревновал, едва не убив! Чего тебе не хватало, дрянь?! Это же надо – завести на стороне роман, без зазрения совести, еще  тайно замуж выйти! Кто ты после этого, тварь?! Наглая шлюха, а не императрица! Ты не заслуживаешь даже жизни в императорской семье! А вот я – да! Ты сама не знаешь, кто тебе нужен, девка деревенская! Носишься уже двадцать лет со своими связями, как с красным яблоком из сада! Уж определись, с кем быть-то! Ах, Фарамис, как же ты несчастен! Сам не понял, на ком женился… У тебя двое мужей, зачем? Потом еще третьего заведешь… Я уверена. Не удержишься.

     И она громко, издевательски расхохоталась, стоя у стены, наслаждаясь горем женщины. А та, убитая увиденным, не в силах такое пережить, рыдала навзрыд, закрыв лицо руками. Все, это конец. Один женился на Фантагме, и второй туда же – к другой! Захотелось навсегда остаться в этом подземелье, отпустить всех, и умереть. Несчастная снова села на пол, продолжая сокрушенно рыдать. Даже не думая – Дезидерия чарами привлекла мужчину, тот в бреду все и сделал, лишь потом очнувшись. Женская психика работает по-своему.

     - Обычная шлюха… дворцовая. Надо же: еще родила от любовника! Выгнать бы тебя обратно, в деревню, чтобы больше у дворца не показывалась! Надо было мне освободить Силирию от зла, двадцать один год назад, а девку простую – в Чуму, в Иверк, в тот погребальный костер! Там вам обоим и место! Но игра еще не кончена, мы еще встретимся! Ты очень хорошо целуешься, Таримис-Фердинанд! Давненько же меня не ласкал мужчина! 

     Злодейка, продолжая дико смеяться, запрокинув голову, исчезла. Растворилась в воздухе. Месть от зависти свершилась.

     Бывший Таримис, придя в себя, бросился к жене. Та не желала его теперь даже видеть. Пытался приласкать, утешить, тряс, гладил по голове. Наконец, выплакавшись, беглянка посмотрела на него в упор, с соответствующим выражением во взгляде:

     - Как ты мог… изменяешь! Прямо так, в открытую! Я думала, мы семья, чисто, искренне любим друг-друга! А выходит, вот оно что! Сам набросился на нее, принялся обнимать, целовать, ласкать, чуть ли не в платье полез! Выходит. все эти годы ты не любил меня, а пользовался! Поскольку у самого женщины нет! И не смотри на меня так, словно не виноват! Целовал, но не любя… - Она сощурила глаза, рассвирепев, готовясь дать пощечину. – Какую там клятву даввал мне на свадьбе? Быть верным, да? И где же оно, в такой ответственный момент? Ты не любил меня, раз поцеловал другую. – Элла со всего маху дала по лицу тайному мужу. Не понимая, почему же ей так не везет каждый раз. Но не видела очевидного: у феи была четкая цель – вот так нагадить сопернице. Сделать больно.

     Император побелел. Все, это конец… Теперь ему никогда не отмыться от этого позора. Да. Он изменил. Поддавшись чарам. Как же извиняться, доказать правду! Он не желал так делать, но перед глазами тогда стояла возлюбленная. Конечно, правительница хотела убить всех. Но жестоко ошиблась, просчиталась. Потому как в дело вмешался я. А против меня переть – себе дороже. Мужчина решил попытаться найти себе оправдание.

     - Нет! Все произошло совсем не так, как ты поняла! Она первая выскочила! Я не видел ее, на меня словно морок нашел... Если не веришь и больше не желаешь со мной быть - сними нож, с моего пояса, и убей меня! Раз так упрекаешь в измене, давай! По горлу, да поглубже! Она заманила тебя в ловушку, я её обнимал, целуясь, приняв за тебя! Но теперь её нет, видишь?! Я весь твой! Я буду целовать тебя, вечно юную женщину, с прелестными глазами, шикарными волосами, великолепной фигурой, потому что люблю… 

     Элла, немного успокоившись, сняла с пояса мужчины нож, сжала его рукоять, но потом отбросила.

     - Я люблю тебя, милый… - Долгий поцелуй затмил её разум. Несчастная ни о чём не думала, не знала, что делает. Понятное дело, никто их не слышал – все случилась в другом близлежащем тоннеле.

     - Страстнее, чем обычно, сильнее, чем раньше… - шептал Фердинанд, принявшись утешать жену. Она прижалась, продолжая рыдать. – Ну что ты, что ты… Успокойся. А теперь сделаем вид, что ничего не было. - Он взял женщину на руки, отнёс к своим.


     - Дезидерия её ударила. – Вынес он окончательный вердикт, выйдя к нам с возлюбленной на руках.

     - Что?! – Вскричал ее муж, рванувшись вперед. Он готов был найти нахалку и расправиться с ней самолично, восстановив честь жены. 

     - У неё на лице царапина. – Фердинанд указал на яркую, красную полоску на щеке Эллы, проходящую аж от скулы до подбородка, где даже выступила кровь. 

     - Да. Вижу. И за что она ей лицо так расцарапала? 

     - От зависти, что я не с ней. – Внезапно заявил мой второй сын. – Волшебница мечтала с нами породниться, выбрав меня в мужья. Все эти годы вынашивала коварный план мести. Лишь бы моей жене насолить. Но Эвиэлт своим поступком спас трон. Когда разочарованная Дезидерия поняла, что ее обманули – принялась всех нас ненавидеть. Именно этим можно объяснить такое поведение. Элла теперь плачет.

     - Теперь ей точно не жить… - Я сжал кулаки. – Пойду и убью ее. Самолично. Хватит уже свои неврозы показывать перед царственными особами! Тем более, в подземелье!

     - Теперь наша императрица плачет. Не надо плакать из-за идиотки, у которой крыша поехала конкретно от одиночества. 

     - Не плачь, Элла, - Утешал ее супруг. – Фердинанд, что с ней? Что там произошло?!

     - Слышал: пленница истошно рыдала, ведь нападавшая держала её связанной, заложницей. На запястьях полосы остались. Воистину женский гнев страшен. Зависть тоже. – Так ответил бывший Таримис. 

     - Я грозил злодейке лазерным оружием, выстрелил, но в сторону, только тогда она отпустила императрицу.

     - Где Дезидерия?! – Спросил я довольно жестко и резко, намереваясь ее прямо здесь убить, чтобы наконец успокоилась. Я бы смог, никакая магия бы не остановила. 

     - Куда-то убежала. – Фарамис развел руками. 

     - За ней бы броситься, и лазером прогнать, чтобы знала свое место! – Хищно, также издевательски ухмыльнулся Эрнест, стоя у стены, почесывая подбородок. Он действительно хотел над врагом женского пола всласть поиздеваться, еще за старшего сводного брата отомстить. Плюс он надеялся: если Элла останется без мужа, то прекрасно, - она будет его. Никто и слова не скажет, даже отец. Великолепно!   

     Тема действительно намечалась интересная. Мы все явно почувствовали сладкий вкус победы, и решили по-своему отпраздновать. Разговорами.

     - А ведь она когда-то дала Хрустальный меч… - Произнес Фарамис. – Даже мне непонятно, что за двадцать один год с феей подземелья случилось, раз стала настолько злой. 

     - Все очень просто: в Хрустальном Мече на тот момент заключалась  судьба Силирии. – Ответил ему Фердинанд. – Я бы это оружие никогда не получил. Не дано. К тому моменту мое бездыханное тело лежало в гробнице. 

     - Но убила дракона я. - Сказала Элла, улыбнувшись.

     - Ты. - Подтвердил Эрнест, вновь хищно показав довольные эмоции.

     - Да. – Императрица ответила ему милой улыбкой. 

     Пришло время мне взять слова, и я задал конкретный, на данный момент важный вопрос:
 
     - Кавиэнт, ты вернёшься к Дезидерии, когда мы дойдем по конца пути? Или нет? Решай. 

     - Нет. Раздумал, еще когда познакомился с вами при побеге. Я вернусь к лесным воинам. У той злодейки, озабоченной по всем параметрам, озлобленной на весь мир и женский род, обиженной отсутствием собственных детей, я жить не буду. Увидев красавицу, решил вернуть её вам. А дальше жить своей жизнью. Я никогда не забуду Вашей доброты, император Милик… Императоры Фердинанд, Фарамис, Эрнест, и Элла… - На последнем слове его голос дрогнул. Он даже поклонился всем нам.

     Мы стали хлопать. Он действительно настоящий герой. Спас всех из страшной темницы, точнее, еще спасает. 

     - Эвиэлт, а ты? Куда пойдешь? Не возвращаться же обратно? – Кивнул я в его сторону. 

     - Вернусь в родную деревню. – Твердо ответил тот. 

     - Может, останешься у нас, и будешь при дворце жить? – Предложил я ему. 

     - Подумаю… - И усмехнулся. Ссылаясь на сходство с моим сыном.

     - Мы тебя там женим, будешь жить хорошо при дворе, в сытости, защите и заботе. Порвем любого, кто обидит! – Эрнест быстро подошел к нему и дружески хлопнул по плечу. – Сейчас лишь одежда различает тебя и моего брата. Больше никак не разобраться, кто есть кто. – Он продолжал ухмыляться. 

     - Только нас путать будут постоянно. -  Добавил Фарамис.

     Мы расхохотались.

     - А супругу мы тебе обязательно найдём, иначе я сгорю от позора. - Добавил Эрнест.

     Тот постоял, некоторое время размышляя. А затем принял окончательное решение. 

     - Хорошо. Может, мне тоже пойти тогда к лесным воинам?

     - Давай! - Кавиэнт обнял старого друга. - По рукам!

     Осталось совсем немного до конца пути. 

     - Ладно, только у кого я там буду жить? – Спросил мужчина. Он действительно был в недоумении. 

     - Да тебя сразу главным назначат! Ты же похож на Фарамиса, как близнец! 

     Оба громко расхохотались, двойник сложился пополам, опершись руками о колени. Я также посмеялся. Действительно, забавно получится.

     - Поживём с тобой лет триста-пятьсот-семьсот, послужим, а уж потом… - Продолжил разговор Кавиэнт. – Потом кто-то из нас умрет. Увы и ах. 

     - Жалко мне таких парней, как вы, - Произнес я. - Понравились очень, настоящие мужчины! Что же с вами будет через семь веков… - Задумывался свой план. Сделать обоим подарок. 

     - Не знаю… но женщину я уже нашёл. – Мрачно произнес спутник Эвиэлта, сдвинув брови.   

     - Уже?! – Я вытянул шею от удивления. Вот это да! - И кого же? 

     - Да. Приду к лесным воинам, но…

     - Что «но»?

     - Ничего такого. А впрочем, поживу семь веков с Эвиэлтом у лесных воинов, на службе. Он заведет себе семью, обзаведется детьми, а я перебьюсь, вот так. Мне обидно, больно, противно, но что делать?

     Я аж расстроился с таких речей, в которых явно звучала нехила обида на всех и все. Не в ту влюбился, видимо. Но это не повод рубить себе дальнейшую личную жизнь в будущем с кем-нибудь. Молодой еще, многое не знает. 

     - Пиши письма. - Ответил я. – Я всегда отвечу вовремя. 

     - Поменьше бегай за девушками и женщинами. - Добавил Эрнест. – Они сами тогда начнут искать подход. 

     Пещерный житель рассмеялся.

     - Ну, посмотрим. Время еще есть, дружище. – Горькая улыбка бродила по его губам.   

     - Сколько тебе лет? - Спросил я его.

     Тот назвал свой возраст. 

     - Сколько нам еще осталось идти?

     Кавиэнт достал карту, посмотрел. 

     - Триста километров. Если все точно указано. Врать не буду.

     - Дезидерия за нами уже не погонится. Она уже все перепробовала, уйдет обратно. Нечего лезть не в свое дело. Мы ушли навсегда. Мы дали ей достойный отпор. Пусть больше не суется даже! Или я пойду на убийство, чтобы вся тирания кончилась. Лишь смерть остановит жестокую хозяйку. 

     - Откуда такая уверенность, Кавиэнт? – Спросил Фарамис.

     - Лазер есть. Магия здесь бессильна.

     Он улыбнулся.

     Все встали на крыло после этих слов. Стоял вечер, или даже ночь, если верить ощущениям, описаниям наших новых друзей. 


                8

     Дезидерия в ярости, что абсолютно ничего не получилось, и пленники ушли с концами, вернулась домой, переполненная ненавистью, и начала с досады бить посуду. В слезах, неистово, рыдая за столом, выкрикивая проклятия сопернице. Всю магию обошли, как?! Никому это раньше не удавалось! Никак не ожидала колдунья моего появления. Поэтому ей пришлось отступить. Все-таки я имею огромный вес, мог даже злодейку отправить на эшафот. Полное поражение по всем фронтам, здесь не было шансов вернуть беглецов. Вволю прорыдавшись, прооравшись, хозяйка пещеры начала дальше психовать, перед глазами плыло. Заболела голова. Тусклый свет свечей в комнате украшал весь хаос. 

     - Убежала! Окончательно! Тварь, поганая девчонка! Крестьянская падаль, дрянь! И двоих с собой прихватила, как там оказались Фарамис, Эрнест, Фердинанд с Миликом?! Как попали сюда?! Зачем же я карту оставила?! Ее нагло украли из моих покоев! Отомкнув ящичек в столе… Если бы я привела Эллу-изменщицу сюда, то пытала бы! Но ничего, еще не вечер, рано радоваться, глупцы! Попытаю уже там, когда из пещеры вылезут…

     И злодейка утерла слезы, задумав свой коварный план для каждого из нас. Сдвинула брови, выбрав самого слабого, для начала.

     - От одного не убудет, лишатся того, кто все затеял…
 

     За нами больше никто не гнался, мы летели спокойно, без всяких монстров, прочих, без отрядов головорезов взбесившейся феи правительницы. Наконец, с радостью, облегчением достигли выхода. Перед нами предстала ржавая дверь, с обычным замком. Он давно проржавел, но меня это не испугало. Главное, добрались до воли. Вонзил острие шпаги в замок, повернул два раза. Дверь заскрипела, приоткрылась. Я распахнул ее настежь, и в пещеру, наконец, ворвались лучи утреннего солнца. Все  поначалу зажмурились: слепило глаза. Я вышел на порог, осмотрелся. Вдохнул в легкие чистый воздух. Наконец-то… Новая местность поражала воображение своей немыслимой красотой. 

     Впереди, внизу, расстилался лес. Мы оказались на уступе, где-то на высоком холме, или скале. В общем, не важно, главное – живые остались. На многие километры простиралась сплошная зеленая пена, природа, -  нетронутая, наверняка, никем. Да, выход оказался на самую красоту, чтобы и взлететь можно сразу было, и полюбоваться просто, сидя на темных, старых камнях. Трава расстилалась под ногами, роса блестела в лучах. Цветы различных цветов, в основном голубые с белыми, покачивались от легкого, прохладного ветерка. Голубое, глубокое небо принимало нас в свои объятия. Отсюда и правда не хотелось никуда уходить. Можно так сидеть день, два, просто свесив ноги, слушать жужжание пчел, самим летать, наслаждаться благодатью, любовью, нежностью, лаской друг к другу, если есть любимая женщина.

     На совесть строили тоннель, нечего сказать. Теперь все кошмары кончились. Можно отдыхать. Зато получится так называемый пикник, в награду. Я потянулся, огляделся, совсем как мальчишка, дальше все стали оглядываться, приходя в себя после всего пережитого. Такая мелочь, как обычный вид части Силирии, вызвала у всех неистовый восторг. Свежий воздух разнёсся по пещере, солнце резало глаза.

     Я огляделся. Мы все стояли на краю обрыва. Пришлось взяться за руки, чтобы не упасть с непривычки. Конечно: с полумрака сразу на солнце, плюс свежий воздух вместо затхлости. 

     - Дошли.- Выдохнул с облегчением я.

     - Мы далеко отсюда? – Спросил кто-то из любопытства. 

     - Да. Река Мизари далеко, даже слишком. Если судить по карте. – Я  поглядел вдаль. Внизу шумел только лес. Но очень далеко, где-то возле горизонта, блестела вода.

     - В какую сторону теперь идти? – Спросил Фердинанд, оглядывая горизонт. После изматывающего путешествия лететь обратно никому, естественно, не хотелось. Хотелось просто лечь, отоспаться на свежем воздухе, наесться и отдохнуть. При этом Элла подозрительно оглядывала местность, и вдруг произнесла:

     - Я была здесь… Я помню ее! 

     - Точно, милая? – Я ни на шутку удивился. С чего бы ей помнить? Мы все здесь в первый раз! Удивительно!

     - Куда нам идти, отец? – Спросил снова Фердинанд, погрузив руки в карманы брюк. Я огляделся, показал рукой в одну точку:

     - Туда. Больше Дезидерия нас не достанет, пусть бесится дальше в своем подземелье и принимает новых пленников. 

     - Пойдём. – Кивнул сын Крими.

     Я обернулся, подошел к выходу из пещеры, последний раз посмотрел во мрак, и запер дверь. Она и снаружи выглядела проржавевшей. То действительно оказался бункер, типа катакомб. Дверь выглядела точно также, как в лагере крамеристов. Может быть, это все они строили? Неизвестно. Теперь этого никто никогда не узнает, да и не станет узнавать: все враги с тех лет мертвы. 

     - Куда? Как же приятно увидеть небо, солнце, после тех ужасов! Где мы рисковали жизнями! 

     - Там, внизу, в лесу прохлада. Надо как следует отдохнуть. – Решил я. 

     - Пыльца, нектар, сладкие фрукты! Съедобные травы! Может быть, еще что-нибудь вкусное найдем. Как же хочется спать! – Женщина, не верящая своему счастью, не скрывала восхищения. Но вот на ее глаза навернулись  слёзы, невестка закрыла лицо руками. Я, конкретно говоря, вообще ничего не понял. Удивились и остальные такому поведению. 

     - Что с тобой?! - Я подбежал к ней, чтобы утешить. Вполне возможно, сказалось пребывание под землей. Нервный срыв, нужно и правда как следует выспаться. Иначе начнется настоящая истерика.

     - Нет, я рада, Милик. 

     - Не плачь, милая. Я рад за тебя. Будто не знал, не понимал, что хотела сделать с тобой та злая фея? Лично бы убил, голыми руками, если бы ты погибла там! 

     Элла обняла меня, нежно прижалась, прося ласки, утешения. Отцовской, не более. Я пригладил её длинные волосы, мягко поцеловал в щёку. Прижал к себе, поглаживая по спине. 

     Мы долго так стояли.

     - Бедняжка моя… Я люблю тебя. Ты больше, чем невестка, ты мне – как дочь. 

     Элла сквозь слёзы улыбнулась, я еще крепче прижал её к груди. Мой подбородок коснулся женских волос – я на голову выше, даже чуть больше.

     - Милик, пошли туда! - Вдруг крикнул Кавиэнт. Я оглянулся, разомкнув обьятия, взял Эллу за руку, повёл в лес. На её глазах блестела слеза, которая скатилась по щеке через секунду. Несчастная вытерла все ладонью. Да уж… Кавиэнт остановился. - Пойдём за мной.

     Так скоро все вышли к воде. Странно, мы сверху не заметили даже! Река искрилась в лучах, мы сели, смотря вдаль. И вновь женщина заплакала. Перед глазами поплыло. Воспоминания захватили красавицу. Такая знакомая местность!!!

     Только Фердинанд понял, почему императрица плачет. Он подошёл к ней, ласково обнял за плечи, тихо произнес: 

     - Я все помню, словно это случилось вчера, любимая. Из прошлой жизни. Ты летела одна, без меня, на летательном аппарате, где каждая ветка напоминала обо мне. Тело уже горело в погребальном костре, поменявшись от болезни до неузнаваемости. Шансов выжить тогда не было, поскольку у того воплощения время вышло. Даже если бы я вернулся с тобой в Силирию, то погиб бы через месяц, или неделю, последнее точно. Мы не просто так встретились. Полюбили друг-друга, причем сразу. Помнишь, я тогда за городом, у костра, умер… ты рыдала. Помнишь завещание, мои слова перед смертью? Да, я обнимал тебя в тот наш вечер, в губы целовал, там, у реки.  Был счастлив, опьянев от поцелуя, и не мог остановить его вообще. Никак. Как же давно в той жизни, до встречи с тобой, я не целовался по-настоящему с любимой женщиной!

     - Да… Я помню это, Таримис, любовь моя… - Элла посмотрела ему в глаза. 

      - Я целовал и целовал тебя в ту ночь, уста были алыми, как розы,  сладкими, подобны нектару. Шикарные шея, грудь, которую я нежно и аккуратно, ласково сжимал, немного усиливая хватку. Увидел, как понравилось, как прильнула ко мне, прижавшись, что еще больше раззадорило мою мужскую природу вожделения. Я желал любви, близости, ласк. Настоящих, искренних, жарких, без обмана. Мы получили их. Помнишь, ты тогда была счастлива, когда принялся ласкать дальше, без остановки целовать, раздевать, как и ты меня… Ведь он бросил, женился на другой, зачем вообще терпеть подобное, страдать? Поступил, как последняя сволочь,  цесаревич Фарамис. Наши длинные волосы сплелись, сияли звёзды, невозможно забыть такое никогда, любимая… По взаимному согласию взял тебя, красавица моя, любуясь прекрасным телом. Помнишь, как катались по воде, бегал в догонялки по лугу, и мы смеялись, на голове венок… Как  сдирал с кибитки холст, полетел с тобой, потом мы застряли в городе Ивэрке,  где я умер. Те дни были полностью наши, любимая. Ты была полностью моей, как жена. И плевать на предавшего жениха!

     - Я до сих пор помню, как ты выглядел раньше, Таримис…

     Элла уже не плакала. Она улыбалась, сжимая руку тайного мужа. Зная: тот никогда ее не предаст, не бросит. Дезидерия всего лишь хотела ей насолить, сделать больно. Считая – та не знает, кто на самом деле нужен, мол, хватит мужем играть. Но Фарамис сам виноват, по сути говоря. Он получил за это – сам не зная. 

     - Ты не спала всю ночь, милая. Тебе просто необходимо отдохнуть, чтобы не упасть с ног окончательно. Надышалась затхлым воздухом. Поспи, любовь моя, моя супруга, мать моего сына… Полежи на траве, Милик и я последим за ситуацией. Все переживали, пока летели эти восемьсот километров. Я рядом, помни об этом.

     Он улыбнулся тепло, мягко, заботливо. Императрица действительно очень устала, ее тянуло в сон, но расставаться с природой невероятной красоты не хотелось. Император отошёл, стал ходить по траве неподалеку, а женщина прилегла, уснула.

     Через некоторое время вскочила - я подошёл вплотную, чтобы позаботиться, проверить, все ли хорошо.

     - Ну что ты, что ты, лежи. – Ласково произнес я, погладив невестку по голове. Та потянулась. Снял мундир, укрыл. Щёки порозовели, она улыбалась. Проснувшись спустя время, уже бегала по поляне, счастливая. Я сидел, грызя травинку, любуясь на красавицу. Она действительно стала мне родной, как дочь. Даже своих дочерей я так сильно не любил, как жену моего сына. Точнее, сыновей.

     Кавиэнт куда-то ушёл, ничего никому не сказав, и вот вернулся. Принеся хорошие вести:

     - Я видел королеву реки Миуэлы! Пойдём туда! – Просил он. Я приподнялся, ни на шутку удивившись. 

     - Что?! – Встал, стал искать свой мундир. Но не нужно было беспокоиться:  Элла принесла мне его. Мы пошли.

     И действительно, вышли прямо навстречу прекрасной женщине. Я поразился ее красоте, даже древней. Словно Сиза вернулась, как пять тысяч лет назад. Поскольку незнакомка была облачена в алый хитон, а на ее голове покоилась маленькая блестящая корона из алмазов. Длинные, слегка вьющиеся русые волосы скатывались по плечам на грудь. Слишком красивая, слишком благородная… Она улыбнулась тепло, мягко, приветствуя меня с остальными. Особенно ее взгляд задержался на Элле. 

     Я поклонился, прикрыв глаза и склонив голову. Коллега, можно сказать. Собрат по короне. Так встретились царственные особы, два обычных полуэльфа.   

     - Идите сюда, я - королева реки Миуэлы! - Крикнула красавица, увидев нас.

     Пришлось подойти еще ближе, чтобы не обидеть правительницу. Я поцеловал ей руку.

     - Ваше Высочество, меня зовут Милик, я был им...

     - Да, Ваше Императорское Высочество, я рада Вам. И Вашим сыновьям, гостям моего прекрасного прибежища лесных воинов. Мне известна та  печальная история: Дезидерия преследовала целый отряд по смертельно опасному тоннелю, но вы выбрались из темного подземелья. Впрочем, я желала давно вас видеть, пойдем, угощу, отдохнете после такого путешествия, погостите. Мы всегда рады гостям, таков закон, традиции, и обычаи лесных воинов. Как и по всей Силирии. 

     Я шёл, озираясь, дивясь великолепию природы. Королева привела всех к  реке. На самом видном месте стоял трон, искусно сделанный, даже украшенный серебром, резьбой, остальными украшениями. По его бокам  стояла несколько молодых мужчин, и один из них внимательно разглядывал Эллу. Та поначалу их не заметила, но вот подняла голову, ахнув от радости.  Она увидела своего давнего попутчика, друга, - Комизара. Глаза женщины засияли. Королева улыбнулась.

     - Комизар!!! - Крикнула императрица, забыв обо всем. Стремглав  бросилась к нему, тот радостно побежал навстречу, оставив свой пост, и обнял её, дружески, крепко, ласково, не ожидав такого сюрприза.

     Он, прикрыв глаза, обнимал свою старую подругу, за которую взял в свою время ответственность в тот опасный путь. Без него бы Силирия погибла навсегда, погрузившись в снег, мрак, слезы. Так что он тоже герой страны. И перед ним в новом воплощении стоял тот, кто встретил женщину в том поле, у дерева, и умер от Чумы в Фирее.   

     Друзья поглядели друг на друга со слезами, не зная, с чего даже начать разговор. Снова обнялись. Воин от души прорыдался.

     - Элла… Моя дорогая Элла! Какой же ты стала… Красавица… Я помню тебя той юной девушкой, перепуганной, которая одна-одинешенька оказалась в наших краях. Меня назначила королева попутчиком, телохранителем. Я справился с заданием. Больше мы с тех пор не виделись.

     Наконец, моя невестка повернулась к нам, и сказала:

     - Это Комизар, он со мной шёл в Фирею, и мы вместе нашли Книгу. Прошло двадцать с лишним лет с тех пор. 

     - Я, растрогавшись, пожал ему руку. Прекрасная встреча! То же самое сделали мои дети, и два спутника.

     - Как Вас зовут? - спросил меня мужчина.

     - Милик. Рядом со мной мои сыновья: Эрнест, Фердинанд, Фарамис, и наши попутчики по подземелью - Кавиэнт и Эвиэлт.
 
     Тот поклонился в знак почтения, с уважением посмотрев на меня:

     - Я рад вашему приходу. Эллу я давно не видел. Она пришла к нам тогда,  бледная, в лохмотьях, заплаканная, голодная, испуганная, и королева взяла её во дворец. Выслушала, пообещала помочь. Накормила, напоила. Назначила меня телохранителем, чтобы сопровождал в пути. Правда, она великолепная девушка! Ночуя под открытым небом, я укрывал её мундиром, своим одеялом, обнимая, согревая, не помышляя ничего плохого. Защищал от любого шороха. Не ел даже порой - все отдавал ей. Девушка, такая простая, испуганная, слабенькая, рассказывала о Вас. Мне было очень приятно с ней общаться всю дорогу. Правда, никогда не видел подобных ей! Добрая,  приветливая, ласковая, очаровательная! Даже испугался, как дальше будет ее жизнь без меня, как она вообще одна пошла в Фирею?! Надеюсь, ей помогали в дороге до меня. И вот наша девочка тут, превратившаяся в женщину, красавицу императрицу, судя по одежде. - Комизар поцеловал Элле руку, та даже расплакалась от избытка чувств. - Как живёшь сейчас? Спустя двадцать один год? 

     - Я вышла замуж за цесаревича Фарамиса, уже двадцать один год живу во дворце, у нас двое детей. Они взрослые, сыновья. Очень похожи на отца. 

     Услышав такую счастливую новость, Комизар вновь расплакался от радости.

     - Вот что такое - счастливо жить, а я-то думал: Фантагма взяла в мужья Фарамиса, прежде чем ты спрыгнула на землю с летательного аппарата. Я  растроган.

     - А как ты живешь сейчас? Как прошли для тебя все двадцать лет?

     - Служу королеве, скоро женюсь.

     - Я очень рада за тебя, Комизар! – Теперь и Элла смахнула с ресниц слезу.   

     - Да. – Утвердительно кивнул он.

     Только сейчас до королевы дошло, кто к ней вновь пришел. Она с трудом узнала мою невестку. Обомлела, не в силах поверить своим глазам, обрадовалась очень:

     - Элла? Элла, девочка моя! Моя дорогая, моя хорошая! Так это ты?! Ах, какой же красавицей стала! Еще и замуж вышла за цесаревича! Какая умница! Приходи к нам пировать, как в прошлый раз! 

     Они обнялись, расплакались обе от избытка чувств. Какой же прекрасный день!

     - Мы счастливы. Пойдём пировать.

     Тут Кавиэнт подошёл к Комизару, произнес:

     - Я сказать хочу одно: я тоже из этих мест. Когда-то жил с лесными воинами, но ушёл силой обстоятельств, много лет назад, к друзьям. Так вышло. После все поменялось. А потом попал к Дезидерии, убежал вместе с Эллой и ее родней, спутниками, решив: надо вернуться обратно. Ты же не против этого?

     - Не против, конечно, о чем речь?! Я дружу с лесными воинами, но не слышал о тебе никогда. Может, видел, если вспомнить, нас здесь много.

     - Они здесь? Пока я вижу лишь королеву и ее свиту. 

     - Да. В пяти километрах отсюда. Я приглашу их, когда они узнают, что ты вернулся в родные места. – Ответил бывший спутник Эллы, пожав ему руку.

     Кавиэнт тепло улыбнулся, тронутый таким приемом:

     - Со мной мой давний друг, Эвиэлт. Ты не против, если он останется со мной? Навсегда? Нам все равно больше некуда идти. 

     - Конечно, давай! Будешь к нам заходить, друзья же! – Лесной воин очень обрадовался. Они всегда любят новеньких: общение, учеба стрельбе из лука, фехтование, и не только. 

     - Ладно, давай пировать. – Кавиэнт, обалдевший от счастья, не верил своим глазам. Он наконец-то обрел дом. Настоящий. 

     - Ты лесной воин? – Удивился Комизар, поглядев на его одежду. А действительно, он ее носил постоянно. И даже чинил, если та рвалась. 

     - Да. Много лет прожил у них. Я знал тебя, мы часто ходили в рейды и дрались с врагами порой. 

     Тот сощурил глаза, вспоминая:
    
     - Да… припоминаю. А ты мне знаком! Смотрю и думаю, где-то был. Да,  ты мне друг! Даже брат, раз один из наших! Где же я тебя видел? Не помню, честно. Много прошло лет. Не думал я, - окажешься в плену в женщины, от которой никто до вас не смог вырваться! Те несчастные так и останутся в подземелье, считая все благом: отсутствие солнца, рабство, даже комфорт, судя по рассказам. Потому как у такой дамы едва ли жизнь по Судьбе позволит завести детей, даже от пленников, теперь!

     Он покачал головой, с уважением рассматривая виновника экспедиции.

     - Главное, что живой остался, вместе со всеми, в том страшном подземелье! Вы настоящие герои! И если бы не Милик – ты бы оттуда даже не вылез, поверь!

     - Просто Эвиэлт решил написать письмо ему, чтобы Элла не осталась навсегда в плену у Дезидерии. Она бы не выдержала подобной жизни. 

     Старые друзья обнялись, крепко. 

     - Кавиэнт, так это тебя видели у речки?

     - Да. – Улыбнулся тот.

     - Дружим до смерти! – Ответил собеседник. 

     - Семьсот оставшихся лет.

     - Да. Не больше, и не меньше. – Мужчина кивнул, улыбаясь во весь рот. 

     Подошел Эвиэлт, сказал:

     - К сожалению, до семиста лет я не доживу: мне уже сто сорок два года. -  Произнес он спокойно, улыбнувшись уголками губ, опустив голову. -  Должен тебя огорчить, Кавиэнт.

     Тот лучезарно улыбнулся, рассмеялся:

     - Зря! Проживём! Теперь мы на воле, никакого ручья Ирика больше нет поблизости! Мы свободны! А та злодейка пусть ищет других дураков в рабы! -  И пошли пировать, положив руки друг-другу на плечи, заливисто хохоча. Видно было: оба соскучились по солнцу, воле, обычному счастью. Совершенно простые вещи радовали двух полуэльфов, столько лет проживших под землей, в плену у Дезидерии, не знавшей настоящей любви. 

     Стол ломился от еды посреди поляны, деревьев, трав, цветов. На почётном месте сидели лесные воины, пятеро. Парни разглядывали Кавиэнта, узнав его спустя столько лет. Тот также смотрел-смотрел на них, а потом радостно возопил:

     - Эльсиэйн! Это ты разве?! Где же ты был?! – Слезы радости брызнули из его глаз. 

     - Да, это я. А ты куда ушёл от нас так давно, Кавиэнт? – С улыбкой спросил тот, пожав руку другу по оружию, брату, лесному воину. 
 
     - Эвиэлт… это... разве ты? – Удивленно поинтересовался другой. 

     - Да. – Спокойно, твердо, в своей манере ответил тот. 

     - Куда ты убежал, Кавиэнт? – Начал третий. 

     - Эвиэлт. Двое.

     - Так, двое. – Подтвердил вернувшийся организатор экспедиции.

     Начался весёлый разговор.

     - Кевисайн, Акисайн, Вэлиэт! – Наш герой узнавал своих закадычных друзей, коих не видел так долго. Те радостно улыбались, прыгая от радости. 



     - Куда-то на столько лет ушёл. – Лесные воины были очень рады друг-другу.

     Герой опустил голову, положил кусок хлеба на стол, глянув в тарелку с салатом, мясом ящерицы, остальными кушаниями. Тяжелая тема сейчас начнется, тяжкая для него. И тут он начал откровенничать. 

     - Я любил, и был у Дезидерии, люблю и сейчас, но никогда не женюсь:  она замужем давно. Я сбежал от злой правительницы ради Эллы.

     Удивился лесной воин, до крайних пределов:

     - Кто же твоя невеста, Кавиэнт? Расскажи нам, мы порадуемся, даже если это несчастная любовь. 

     - Дальше. – Отмахнулся тот, резко помрачнев, прикрыв глаза и вдобавок отвернувшись. Никогда, никогда у него не будет даже простой свадьбы, не суждено. Но сердце уже отдано одной женщине. Которая его так и не полюбит. Ни разу не подарит даже поцелуя. Невозможно. Судьба такая.   

     Пировали так до пяти утра. Кавиэнт все равно был счастлив, и не мог не смеяться. Также он станцевал танец своих названных братьев, лесных воинов. Пытаясь как-то прогнать свою грусть.

     - Никуда больше не убежишь от нас. - Сказал Элисейн, хлопнув его по плечу. Стараясь хоть как-то ободрить. Но по одним глазам все видели: мужчина все равно неутешен, вот он сидит, чуть ли не плачет. Тошно ему среди чужой радости. Я также это видел, наблюдая за ним. 

     Кавиэнт обнял друга и улыбнулся:

     - Я не встречу девушку, которую люблю, не встречу больше никогда. Она вернется домой, к своим. А я останусь здесь.

     Лесные воины разом помрачнели. Тревожно, страшно им за своего стало. Как так-то? Как же без семьи, свадьбы, обручения, помолвки, наконец? Так нельзя! Но, похоже, молодой мужчина крепко вляпался. 

     - Да, взаимностью не ответит. Я полюбил красавицу тогда, как только  увидел, и решил, что не влюблюсь впредь. Ни в кого больше. В этой жизни. – Сокрушенно произнес герой экспедиции. Очень тяжело было у него на душе и сердце. Как же признаться ему, и кому? Я стал ломать голову над этим, не понимая, о ком он рассказывает за праздничным столом. 

     - Любовь - серьёзная вещь. Не надо так убиваться, сокрушаться. Все наладится.   

     Кавиэнт в конце концов не выдержал, вышел, окончательно помрачнев.  Пошёл на скалу неподалёку, встал на край. Я, не медля, пошел за ним, следя за его путем, чтобы предотвратить беду. Но, помимо нас, здесь прятался еще кто-то. Тут внезапно рядом с ним, из-за камней, вышла Дезидерия, злобно улыбнулась, подняла крупный камень, и кинула в несчастного влюбленного. Он прилетел как раз промеж лопаток. Мужчина запрокинул голову, не удержался, и упал вниз.

     Я услышал шлепок, удар, как покатились камни, и кинулся к нему. Яростно поглядел наверх, но злодейки там уже не наблюдалось. Она исчезла также, как появилась, отомстив. Выплеснув всю свою злобу. Наверное, также доберется и до Эвиэлта, лишь бы те умерли. Но я всегда вступлюсь за отважных парней. Темноволосый красавец лежал и не шевелился. Потряс за плечо, опасаясь худшего.

     - Кавиэнт, Кавиэнт, слышишь меня?! Очнись, брат! Прошу тебя, очнись! Ты не должен просто так погибнуть! Это все Дезидерия! Она за все заплатит! 

     Веки его задрожали, и он повернул голову ко мне, слабо улыбнувшись.

     - Милик, семьсот лет пропали, я сейчас умру, и ты никогда не вспомнишь обо мне. Я даже встать не смогу, мои крылья сломаны. Больше они не заживут. Сломана спина… Ноги также. Оставь меня здесь, дай умереть! Мне правда станет легче, уйдет вся боль, навсегда. Это все к лучшему, я заслужил подобной участи. – Он вздохнул устало, тяжело, отвернув голову. Я уронил слезу на его темные ухоженные волосы, идущие волнами. 

     - Нет! Не умирай! Ты не можешь просто так покинуть мир и нас! Мы любим тебя, брат! – Я уронил голову ему на грудь, зарыдав. – Ты – настоящий герой, спас нас всех, и каждого! Вытащив из страшного подземелья! Как и Эвиэлт! Я дам вам обоим звания! Ведь вы спасли императрицу! Только не умирай! Пожалуйста!

     Он поглядел на меня в ответ, уронил голову:

     - Нет. Все кончено. Забудь меня. 

     Я взял израненного полуэльфа на руки, отнёс к товарищам. Те не на шутку испугались, положили его на койку в одной из изб. К тому моменту вся одежда несчастного была алая, полностью пропитавшись, он истекал кровью. Я сел рядом, взял кисть руки разбившегося. Он еще дышал. Спина все, поломана в нескольких местах, часть ребер тоже. Не выживет.

     Опустив голову, я выл, рыдал. Мне очень понравился этот лесной воин. Добрый, благородный, влюбленный в непонятно кого. Зажмурившись, поджав губы, я продолжал ронять слезы на его грудь, руки. А он крепко сжимал мою кисть, как родной сын.

     - Нет! Ты в будущем проживёшь хорошо, все свои лет, я не дам тебе умереть, мой хороший! Только дыши! Крепись! Скоро все кончится, в лучшую сторону.

     Но он уже меня не услышал, так как потерял сознание от болевого шока и потери крови. Меня увели лесные воины, принявшись несчастного раздевать и обмывать. Никто не знал, что праздник оборвется так. Но случилось чудо.   

     Через два дня бедняга очнулся. Приподнялся, пошевелил рукой. Тут  вошёл я.

     - Очнулся. Ты два дня лежал, теперь будешь еще несколько минут лежать,  и проживешь не семьсот, а тысячи лет, с лесными воинами, Эвиэлт тоже. Можешь вставать. Все закончилось, мой хороший. Пожалел я тебя, и рассчитывай теперь на следующее: умрёшь только тогда, когда отрубят голову. Ко мне первым будешь выбегать, приходя в гости.

     Тот оробел, глаза вытаращил, резко приподняв голову с подушки, опешив:

     - Как… я проживу много тысяч лет?!

     - Да. – Я вновь улыбнулся, спокойно посмотрев на него. 

     - Так… хоть двести, хоть триста, хоть тысячу? И больше? – Не верил красавец. 

     - Да. – Вновь утвердительно повторил я. - Ты же бессмертен теперь.

     - Правда?

     - Конечно. Не веришь? До сих пор?

     - А Эвиэлт? – Вновь переспросил Кавиэнт. 

     - Он тоже. – Я спокойно улыбался. Не ожидал такого герой экспедиции. Настолько величайшей награды от меня в благодарность.   

     - А мои друзья? – Друга распирало неистовое любопытство.

     - Я, Элла, ты, Эвиэлт, Эрнест, Фарамис, Фердинанд и династия бессмертных. Мы связаны навсегда. При ми это. – Я с надеждой, теплотой посмотрел на него. Сжав руку в теплых ладонях. Улыбаясь. 

     Кавиэнт бросился ко мне рывком, крепко обняв, заплакав от радости и счастья. Он был явно удивлен, ошарашен. Еще через два дня он ходил с лесными воинами, также безумно радовался, но не мог сдержать слёз, когда мы уходили. Ему явно не хотелось расставаться.

     Когда герой экспедиции остался один возле дороги, а вокруг шумел лес, то подозвал Эллу к себе, дождавшись нас, и шепнул ей:

     - Я люблю тебя.

     Такого исхода красавица не ожидала. Никак. В ответ она ласково обняла его, поцеловала в щеку. Но придется расстаться. Возможно, навсегда. Больше Дезидерия своих пленников не увидит, они свободны. 

     - До свидания, милая, та, без которой я не смогу жить. Полюбил сразу, с первого взгляда. Прости меня за это. Я лишний здесь. Поэтому я ухожу. 

     - До свидания, Кавиэнт.

     Он развернулся и пошел прочь. Слёзы текли по щекам мужчины. Не выдержал, подбежал, и на глазах у нас всех поцеловал возлюбленную. Никого не стесняясь. Его также можно понять. Награда за помощь, и память о императрице. В ответ на то Элла поцеловала его в лоб, сказав:

     - Я никогда тебя не забуду. Благодарю за все, что ты для нас сделал в том подземелье. 

     - Я буду всегда тебя любить. Мне не нужна другая. Но я опоздал лет на двадцать с лишним, к сожалению. Буду скрашивать свое горе среди лесных воинов. 

     - Может, я увижу тебя как-нибудь. – Женщина вновь крепко обняла своего спасителя и проводника. Слеза скатилась по ее щеке. 

     - Не знаю… До свидания, Элла. – Он вновь тяжело вздохнул, поглядев ей в глаза, не в силах успокоиться. Кавиэнт поцеловал руку и ушёл прочь. Жена моего сына пошла к нам в дом, села у окна. Решено было отправиться на день позже. Весь день и вечер промолчала, словно виноватая. Никто, даже я, не осудил ее за сей поступок. Полуэльфа вполне можно понять. Несчастная любовь. Здесь ничего не поделать. 

     Мы летели долго, и дома стало спокойно. Виновница всего не отличалась с тех пор грустью, но ей всегда теперь было горько вспоминать подземелье,  где мы шли.

                Конец. 

                16.01.2001.