Близкие люди

 1

- Готовить ты так и не научилась, бестолочь! - презрительно фыркнула Алевтина Марковна, отведав предложенный дочерью борщ.
- Я старалась. - сухо ответила Лена. - И,  по-моему, все получилось. Мне показалось что вкусно.
- Именно что "показалось"!- скривилась Марковна, - Старалась ты или нет, результат один - эти помои есть невозможно. Вот одна из причин, по которой ты до сих пор не замужем. - добавила она.
- Причина совсем не в этом.- возразила Елена, налила вторую тарелку борща и позвала к столу дочь.
- Вика! Все готово! Иди обедать!
- Ща, мам! Иду! - тут же раздалось в ответ.
- Что, не слишком торопится твоя Куха? Не слышит тебя совсем.  У неё есть дела поважнее. - усмехнулась Алевтина. - Глаза бы мои вас не видели! Вас обеих. Лучше бы я тебя в дом малютки подбросила, не пришлось бы на старости лет втроём в двушке толкаться. Жила бы как человек. Покоя от вас нет.
- Что, бабуля, снова желчью исходишь? - весело поинтересовалась Вика, усаживаясь за стол. -, Весь змеиный клубок в сборе? Приятного аппетита!
- Ты, Куха, тон смени. - зло посоветовала бабуля. - Я тебе не мать. Вошкаться с тобой не стану.
- Твою внучку зовут Вика. Виктория, Викуля, если угодно. Что за идиотское прозвище? Что это за Куха?! - раздражённо спросила Елена, с неприязнью глядя на мать.

- Как хочу, так твой незаконный приплод и называю. - хрипло прокаркала Алевтина Марковна.
- Дайте поесть спокойно. - попросила Вика. - Неужели нельзя не кусаться хотя бы за столом?
- Не лезь, Куха, не твоего ума дело! Сиди себе, да лопай то варево, что мать твоя борщом называет. - огрызнулась в ответ Алевтина.
- Ага, ага. - иронически кивнула девушка. - Дай, детка, любящим родственникам пообщаться. Так, бабулечка? Достали! Как же вы меня достали! Грызетесь и грызетесь изо дня в день!
- Не надо, доченька, не начинай... - простонала Елена.- Только тебя не хватало!

Садыкова Алевтина Марковна - ведущий технолог на крупной кондитерской фабрике, и дочь свою Елену, и внучку Викторию люто не любила, а скрывать сей факт причин не видела.
- Ты, Ленка, хомут на моей шее. Всю жизнь мне испортила. Думала вырастешь, замуж выйдешь и оставишь меня, наконец, а ты нет... Ты решила мне до самой смерти глаза мозолить, ещё и выродка своего в дом притащила. Глаза бы мои вас не видели. - обожала повторять Алевтина. Голос у неё при этом становился скрипучим, словно бы ржавым.

Елена материнские монологи вполне успешно мимо ушей пропускала, привыкла, приспособилась. Но понять её пыталась всегда, с малых лет. Думала, гадала, рассуждала. Как же так? Разве не должна мать любить свое дитя? А однажды прочла о том, что безусловная родительская любовь просыпается далеко не у всех. Многие люди не любят своих детей, но делают то, что должны, соблюдая приличия, принятые в обществе. Есть вещи,о которых стыдливо молчат. Так, например, молчат о не любви.
-"Любовь, - читала она, - не появляется на свет одновременно с ребёнком..."
Лена долго размышляла над прочитанным и осознала, что нельзя требовать от человека то, чего нет. Ну вот нет. Нужно принять и жить дальше.

 2

Известие о гибели матери застало Елену на работе. В тот момент, когда телефон завибрировал в первый раз, она стригла одного из своих постоянных клиентов по прозвищу Бульдог. То был успешный адвокат по уголовным делам, острый, блестящий, изворотливый ум,  настоящая  знаменитость, мужчина состоятельный и состоявшийся, он брался за дела исключительно громкие, резонансные, ледянящие кровь. Весь последний год Бульдог ходил целенаправленно к Елене, причём не реже двух раз в месяц, всегда оставлял более чем щедрые чаевые, в два, а то и в три раза превосходившие стоимость стрижки, и каждый раз упорно намекал на то, о чем Елена не хотела и думать.
 
- Иван Савельевич, Вы же человек несвободный. Все об этом знают. У Вас такая семья чудесная! Жена красавица! Да и у меня есть любимый мужчина. Давайте не будем, а то я обижусь. - мягко увиливала Елена. - Не нужна я Вам, поверьте, не нужна.

Бульдог вздыхал, как будто отступал, не спорил, но уже через две недели приходил снова и настойчиво ловил в зеркале взгляд Елены. Глаза у него были чёрные, будто бы без зрачков, лоб бугристый, высокий, а лицо в целом действительно напоминало морду бульдога, за что и получил он свое прозвище, а вовсе не за профессиональную хватку, как можно было  подумать. Одевался Бульдог элегантно, пах баснословно дорогим парфюмом с едва уловимыми горьковатыми нотками не то дубовой коры, не то гвоздики, не то шоколада. Руки Бульдог имел ухоженные, с длинными пальцами, красивые мужские руки, но представить себя рядом с ним Елена не могла, сколько бы ни пыталась. Однако внимание Бульдога ей было приятно и, несомненно, льстило.

Никакой особенной красотой Елена не отличалась - высокая, дородная, круглолицая. Но вместе с тем полногрудая, с чистым, румяным лицом, в полной мере наделенная женским обаянием и неброской притягательностью. Сама себя Елена не любила, несправедливо считала заурядной, ничем не примечательной, разве что волосы ей достались чудесные - густые, темно-каштановые, с красноватым игривым отливом. Но что увидел в ней Бульдог, чем заинтересовался, она, откровенно говоря, не понимала, разглядывая себя, искренне удивлялась.

Подруги, тем не менее, не раз говорили:
- Есть в тебе, Ленка, бабья манкость. Бывает в писаной красавице нет, а в тебе вдоволь. Зря ты себя не ценишь.
Но Елена лишь смеялась, отмахивалась :
- Ой, глупости какие! Не говорите больше, а то однажды поверю! Я к себе привыкла, приняла, не морочьте голову! Я самая рядовая, ничем не выдающаяся.

Мать с наслаждением поддерживала в ней неуверенность, или скорее уверенность в том, что ничего эдакого, она, как женщина, из себя не представляет.
- Не вздумай балаболкам своим верить! Языки без костей! Дуры пустые! Обычная ты, серая и никакой такой "манкости" в тебе нет. Её вообще в природе нет. Не существует. Выдумки это писателей и других пустомель. Ясно говорю? Ясно тебе?
- Да куда уж яснее?! - безропотно соглашалась Елена, с юных лет привыкшая к тому, что внешность у неё "на слабенькую, с натяжкой троечку".

 3

Будучи подростком, Елена терзалась, плакала по ночам, ненавидела круглые свои сдобные коленки, локти с ямочками, а потом ничего, смирилась.
- Ты, Ленка, одно помни, - внушала мать, - звёзд с неба никогда не хватай. Мужика бери первого, того, кто быть с тобой всерьёз захочет. Не до жиру, как бы вообще одной не остаться. Все шансы у тебя для этого.
Елена кивала, вздыхал печально, принимала к сведению.

Кончилось тем, что в восемнадцать лет Елена  родила от залетного женатого гулены, приехавшего к соседям погостить, от семьи отдохнуть, на стороне хвост распушить. Раз увидев аппетитную, мягенькую и свежую Лену у лифта, мужик тот вьюном вокруг неё обвился. Поджидал, выслеживал, высматривал, караулил, ни о ком другом уже думать не мог. Так хотелось ему отведать юной, лакомой плоти, что глазки стали масляные, ладошки влажные, рот наполнился жирной слюной. Завидев объект, дяденька делал стойку.
Слова нашептывал, одно другого горячее, ручки целовал, цветы и духи дарил.  А смотрел так восхищенно, такими сияющими очами, что Елена сдалась.

- Ты только матери своей не говори ничего. Понимаешь? Нельзя ей ничего говорить, иначе скандала не избежать. - наказал ухажер после того, как  заманил её в скромный гостиничный номер на окраине города. Елена послушно согласилась и молчала как рыба. Маменька ни о чем таком не догадывалась, а встречи, меж тем, стали ежедневными.
Вскоре, однако, воздыхатель отбыл, а Лена зажила своей привычной жизнью до той поры, пока не почувствовала неладное.

Убедившись окончательно что беременна, Лена, рыдая, бросилась к матери, пала в ноги, во всем призналась.
- Завтра идём на аборт. - процедила Алевтина Марковна сквозь сжатые зубы.
- Нет! Нет, нет, нет! - не раздумывая отказалась Елена, Замирая от ужаса.
- Что "нет"?! Вариантов у тебя нет. Это не обсуждается! - яростно рявкнула мать.
Но Елена не подчинилась и
ребёнка  отстояла, делать аборт отказалась категорически, проявив невиданную доселе волю и непрошибаемое упрямство.
Сколько бы ни орала Алевтина, сколько бы не рвзмахивала руками, Елена твердила одно:
- Это мой ребёнок, моя доченька. Я не позволю её убить. Ни за что никому не позволю. Не позволю и все тут.
 
То, что ждёт девочку, дочку, доченьку, Елена не сомневалась.
- Имей в виду, - грозила мать, - на меня не рассчитывай! Я ради твоего отродья палец о палец не ударю! Все, абсолютно все, будешь делать сама! И денег не дам, так и знай! Ни копейки, ни рубля, ровным счётом ноль! Пшик, фигу, кукиш ты от меня получишь!

Каждый день без исключения, до того, как ещё можно было избавиться от плода, Алевтина не оставляла дочь в покое.  Разного рода ругательства и оскорбления самые изощренные, сыпались из неё, как из рога изобилия.
Надо сказать, что большинство из угроз, Алевтина осуществила.
Внучку Вику, здоровую, красивую и улыбчивую девочку,  бабка не приняла, не признала.
Но Елена не сломалась, справилась и доченьку свою растила в любви и нежности - от противного.
- Никогда, никогда я не буду относиться к тебе так, как относится ко мне твоя бабушка. - пообещала Елена, впервые взяв кроху на руки.

 4

Овладев профессией парикмахера, Елена безденежья не боялась, знала что себя и Викулю прокормит, на хлеб с маслом хватит. Но вот беда  -  на то, чтобы снять квартиру, съехать от ядовитой матери, средств, конечно же, не хватало. Зато хватало на няньку, смешливую девчонку из соседнего дома. А как только Викуля подросла, Елена пристроила её в садик "Солнышко", что недавно отстроили прямо за домом.

Не смотря на то, что Алевтину Елена никогда ни о чем не просила, та была недовольна самим фактом рождения Виктории.
- Если бы я только знала что на старости лет буду вынуждена себя ущемлять... - жаловалась Алевтина всем, кто готов был слушать.
- Как же так, мама? - не на шутку обиделась Елена, услышав однажды очередные материнские стенания, - мы с Викулей живём вдвоём в маленькой комнате, ты одна в большой. У нас даже холодильники отдельные! Кухню, коридор и санузел убираю я, ты чем не довольна? Что не так?!
- Чем не довольна?! Да тем, что ваше присутствие меня тяготит! Хочу тишины и покоя! Можешь ты это понять куриным своим мозгом?!
Или единственное, что ты можешь, так это в чужих волосах ковыряться?! Вшей гонять, да лысины маскировать?! - задыхаясь от гнева, проорала Алевтина. - Как самой не противно?!

По мере того, как бежали годы, нетерпимость Алевтины к родным не угасала, а напротив, разгоралась все ярче, сильнее, безудержнее.
Строить отношения мало-мальски напоминающие родственные, она не то, чтобы не пыталась, но всеми силами избегала. Жили как непримиримые соседи в коммуналке.

 5

Когда Бульдог навестил Елену в очередной раз и та снова  отказала ему в свидании, одна из коллег не выдержала :
- Слушай, отдай его мне! - предложила она. То была Катя - бойкая, разбитная и стройная как берёза натуральная  блондинка.
- Что значит "отдай"?! - неожиданно для себя самой, резко возмутилась Елена. - Иван Савельевич не вещь, чтобы отдавать или не отдавать!
- Тебе же он все равно не нужен. Отдай! Ты вон Славку своего любишь. А мне бы пригодился. А? - не отставала Катя.
- Что ты несёшь, Катерина? - хмыкнула Елена, смерив товарку строгим взором. - Он что же, по-твоему, не знает чего хочет? Или я, может быть, силой держу его? К другим мастерам не пускаю? Руки выкручиваю?
- А хоть бы и не держишь, не выкручиваешь, но ведь и не гонишь! - повысила голос Катя. - Ни себе, ни людям! Собака на сене!
- Цыц, девочки! Цыц! - вмешалась терпеливая хозяйка салона  Зинаида. - Разговор этот пустой. Делить нечего. Иван Савельевич сам решать вправе какого мастера посещать, какую женщину голубить. Мы должны быть благодарны, что такой человек выбрал именно нас. И уж точно не устраивать при нем склоки! Что-нибудь подобное услышу ещё раз, зачинщица будет уволена. Немедленно и без выходного пособия. Я все сказала!

Несколько раз после этого, не смотря на отповедь и угрозу вылететь вон, Катя пыталась переманить Бульдога, но не преуспела. Все её ужимки, улыбки и подмигивания остались незамеченными. Будучи много моложе и, как ей виделось, симпатичнее Елены, девица недоумевала:
- И что он нашёл в тебе?! - крикнула она после очередной неудачи. - Ты же обычная тётка! Таких миллионы!
- Да нет, Катя, в нашей Леночке есть изюм, загадка, а вот в тебе, увы... - произнесла вдруг Лидия, из которой обычно слово не вытянешь.
- Много ты понимаешь, убогая! - хмыкнула Катя высокомерно. - Собрались здесь! Одна другой краше.
Катины выходки очень не нравились Зинаиде и вскоре девица была уволена.

 6

Телефон, который Елена убирала в карман рабочего фартука, вибрировал не переставая.
- Иван Савельевич, дорогой, - Елена склонилась к самому уху Бульдога, - отпустите меня на минутку? Посидите?
- О чем речь, Леночка, о чем речь! - закивал Бульдог и  оскалился.
- Какой же, однако, урод... -  мимолетно подумала Елена, удаляясь из зала на улицу, на воздух.
 - Слушаю Вас! - произнесла она, ответив, наконец, на звонок.
Звонила соседка Ангелина Петровна.
- Леночка, детка, наконец-то! Думала не дозвонюсь! - голос Ангелины дрожал от плохо сдерживаемого возбуждения. Скандалистка и сплетница, Ангелина всегда была в курсе всего. Стоило кому-то расстаться, поссориться, завести любовника или, на худой конец, заболеть, Ангелина оказывалась рядом. Её крупный бесформенный нос улавливал малейшие перемены не только в собственном доме, но и как минимум в двух соседних.

Услышав нетерпеливый тон Ангелины, Елена досадливо скривилась:
- Что-то случилось?
- Случилось! Ещё как случилось! - затараторила Ангелина, захлебываясь словами. - Мама твоя погибла.
- Что, что?! - переспросила Елена, не поверив ушам.
- В морг тебе надо на опознание. Телефона-то при ней не было... Потому тебе из полиции и не позвонили. А я вот сразу, сразу тебя набрала...
Не дослушав соседку, Елена отключилась и на ватных ногах отправилась в сквер, что раскинулся аккурат напротив салона. Присев на одну из скамеек, она откинула голову, прикрыла глаза и глубоко вдохнула холодный осенний воздух.
- Свершилось... - подумала женщина и улыбнулась. - Все-таки свершилось!

В морге Елена стояла с каменным, суровым лицом, в то время как внутри горело пламя.
- Да. Это она. Алевтина Марковна Садыкова. Моя мать.
- Вы уверены? Сомнений нет? - тихо уточнил следователь, чьё присутствие страшно раздражало Елену, поскольку не давало насладиться моментом. Истинные чувства надлежало скрывать, а радость, меж тем, так и норовила явиться, озарить лицо, растянуть губы, подсветить глаза.
- Сомнений нет. - сухо ответила Елена и вышла в коридор, где дожидались Славик, Викуля и вездесущая  Ангелина Петровна.
- Ты как, ма? - спросила Викуля, не переставая жевать жвачку.
- Всё хорошо, доченька, все хорошо. - ответила Елена, обнимая девушку.
- Она? - сдержанно уточнил Слава.
Елена кивнула и перевела взгляд на Ангелину:
- Зачем Вы здесь?
- Я?! Я зачем?! - возмутилась соседка. - Так ведь это я, я первая узнала! Я тебе, Леночка, позвонила!
- Да, хорошо, Ангелина Петровна. Хорошо. Едем домой! - предложила Елена глядя на Славу.

- И что теперь? - спросила Викуля тем же вечером, когда все уселись за стол чтобы поужинать и поговорить.
- А что теперь? - флегматично повторил Слава, наливая себе и Елене ледяную водку в изящные серебряные рюмочки, трогать которые покойница Алевтина категорически запрещала.
- А теперь, доченька, у тебя появится отдельная комната.  Можешь сделать там ремонт, можешь выкинуть все, что хочешь. Вот так! - и выпив рюмку, Елена весело хрустнула огурцом.
- Ок. - сказала Викуля. - Ну, я пошла?
- Иди, доченька, нам со Славой поговорить нужно. - отпустила Елена и опрокинула ещё одну рюмку.
Душа её пела, играла на свирели, купалась в тёплых водах июльского моря, гуляла по цветущему яблоневому саду.

Жизнь, казалось, наладилась. Первое время после похорон Елена  ещё слышала по ночам материнский голос, различала ее упрёки, но уже через неделю она задышала полной грудью. Освободилась. С помощью Славы они с Викой принялись обустраиваться. Решено было, что Вика останется в маленькой комнате с балконом, а Елена переедет в большую.
Разбирая вещи покойницы, Елена ловила себя на том, что ей неприятно их касаться. Будь то одежда, обувь или же безделушки.
- " Всё на помойку, все до единой булавки" -сказала себе сирота и принялась запихивать в большие чёрные мешки все подряд, без разбору.
- Прощай, мама! - произнесла Елена, оставив у мусорного контейнера последний чёрный мешок.
"А ведь близкие люди..." - подумала она и горько усмехнулась.
 
Конец