Озл и Бродо

Как-то ранней весной в деревню Звонкие Ручьи в один и тот же день и час с противоположных её сторон пришли да так в ней и остались два статных молодца. Светловолосый, ясноглазый да весёлый Озл появился со стороны дороги, ведущей в город, а темноволосый нелюдимый Бродо – со стороны леса. Озл тотчас полюбился сельчанам. Душа нараспашку, улыбчивый, казалось, он был везде и сразу. Ни одно застолье не обходилось без него. Никто не мог его переплясать, а уж песен, шуток да прибауток парень знал великое множество. Про Бродо же говорили, что к нему и на козе на подъедешь. Деревенским казался он странным да угрюмым, а потому они его сторонились.

Озл по гостям ходит, девки на него заглядываются, ребятишки за ним по пятам бегают, подражать во всём пытаются. А Бродо никто не замечает, да и как заметить, целыми днями на мельнице пропадает. И вот что удивительно, плетни да заборы во всех дворах выправились, крыши течь перестали, щели в домах да сараях паклей заделаны, сорняки в огородах словно сами себе расти не дают.
– Ох, каков молодец наш Озл! Золотые руки! Где ни пройдёт, всё хорошеет!
А Озл улыбается, ни «да», ни «нет» не говорит, но и не отказывается. А то вдруг вроде как и кивнёт слегка.

Всё бы ладно, но одновременно с этим дети да телята чаще болеть стали, посевы то на одном поле погибнут, то на другом. Где-то потом снова поднимутся, а где-то урожая уже не дождаться.
– Не иначе, бирюк Бродо виноват, – как-то обронил в шутку Озл.
А тут ещё засуха началась. Кто-то из мужиков увидел, как Бродо стоял посреди поля, руки раскинул, взгляд куда-то устремлён. Колдует, как есть, колдует злыдень. Правда, после этого дождь пошёл. Но в головах крепко засело: бирюк Бродо виноват, колдует злыдень. А Озл мотает головой, мол, не может быть. Да только взгляд и шутки-намёки об обратном говорят. Ко всему прочему на одном из подворий кормилица-корова околела, а на другом на кур да гусей словно мор какой напал. Но как-то никто будто и не приметил, что вторая корова, от которой раньше молока почти не видели, стала давать его как две ведёрницы, да и не молоко, а сплошь сливки. Нет, не остановить уже шепотки да пересуды: порчу напускает, колдует злыдень.

Собрались деревенские на площади, Бродо на суд вызвали да к изгнанию его и приговорили. От изумления он и слова толком не мог вымолвить, изо рта только звуки нечленораздельные доносились. Наконец вздохнул глубоко и произнёс:
– Люди добрые, нет на мне вины никакой. Не насылал я засуху и мор.
Но не слушали его собравшиеся, кричали все разом, пальцами в молодца тыкали, кулаками размахивали. А потом полетели в него камни.

Вот так и получилось, что прогнали сельчане Добро, а Зло продолжают встречать в своих домах с хлебом и солью. И всё недоумевают, почему разруха и запустение, словно тля, пожирают деревню.