***

    Иван Титок
    Младший сын Григория Макаровича Титка появился на свет 19-го мая 1806-го года, в день поминания Святого Варвара (1). При крещении, бобковский поп отец Василий нарек его Иваном. О чем тут же, шустрый дьячок Дионисий, приняв чарку за его здравие, сделал запись в Метрической книге.
    В Титковом семействе, Иван был последним и самым любимым чадом. Частенько, прилюдно гордился им Титок.
По тем временам, в Боковской, как впрочем и по всей Руси, любимым занятием стариков был спор о мужицкой силе. Собравшись кутком в "шинкарке", они до хрипоты спорили отстаивая своих кандидатов. Хитрый от роду Титок постоянно отмалчивался в этих спорах. Но если выбор был не в его пользу, то с ходу бил "под дых".
    — "Сильнай казак, спору нет — нараспев соглашался он. — Но все жа, на чуток, послабжа будет моего Ивана".
Хоть и недолюбливали его за наглость, но под давлением совести сникшие старики принимали его сторону.
    — Да... Сын у тебя Григорий что надо. Редкой породы казак!
Эти победы, над "сивобородыми", доставляли ему неписанное удовольствие. Домой Титок летел в приподнятом настроении.
    — Тимофевна! — вертаясь, кричал он с порога. — Мечи на стол все что есть. А то я проголодался, как волк.
     — Ты часом Макарыч не в шинок ли вхаживал?  — видя приподнятость мужа спрашивала догадливая жена. — Что-то веселый ты сегодня больно.
     — Какой шинок Тимофевна? День сегодня хороший. Ванька то когда приедет? 
     — Я почем ведаю?  — отвечала жена наспех смахнув материнскую слезу.
    Да... Титку и впрямь, было кем и чем гордится. Его сын вырос на славу. Верно подметили старики, — редко природа рождает "породистого" человека. Человека в котором сочетается сила, смелость, ум и красота. О таких в народе веками слагали легенды и песни, а в историю они входили как незаурядная личность. Таким, мужская сторона с молоду оказывала уважение, а женская, молила бога по ночам, послать ей в мужья.
    Иван Григорьевич Титок, внешне выглядел так. Отроду жилистый, мослатый, плечи прямые, широкие. Роста высокого, более сорока вершков (2). Не смотря на чуть изогнутые в коленях ноги обладал стройной фигурой. Походка мягкая, уверенная. Лицом, в мать. Высокий лоб, прямой нос, волос темный, глаза выразительные, карие. 
В миру слыл человеком доброй души. Но защищая свою жизнь или жизнь близких, приходил в дикую ярость и не знал страха. В жизни был рассудительным и обладал врожденной притягательностью. К нему как магнитом тянуло людей, - иные хотели услышать его мнение об интересующих их событиях, а слабые видели в нем защиту и покровительство.
На службу Иван поступил, как и гласил казачий устав, по исполнению семнадцатилетнего возраста. 19-го мая 1823 года он был приписан к Змеёвскому крепостному гарнизону в чине рядового казака линейной службы. А уже через год, на побывку, прибыл с нашивкой урядника. Его приезд стал праздником для Григория Титка. Выпивавший строго по церковным, в сей день, он упился до "поросячьего визга". Еще бы! Никому из станицы, не удавалось за год достичь таких высот.
    — Петро с Мишкой показали, а Ванька еще больше покажет, кто мы такие! — напялив на себя, сыновий кафтан, доказывал во все горло Титок неизвестно кому.
    — Мы Титки, еще с Еремой на Алтай пришли! Мой дед...
    — Уймись ты, дед! — успокаивала его жена. — Ваня, сынок, доведи отца в постель.
Заматерел, возмужал Иван за год службы. Как ребенка, под колени, хватил он пятипудового отца и бережно уложил на овечий тюфяк. (3)
    — Хватит бурчать. Спи батя. Голова уже болит от тебя.
Довольный Титок, с трудом изобразил подобие улыбки и тут же захрапел.
    Но не радостью пьяного отца запомнил Иван свою первую побывку. Этот приезд, как топором, до гроба зарубил в его голове образ любимой женщины. То что произошло с ним, часто встречается в среде "однолюбов". Наверное по тому, что они выбирают свою половину сердцем, раз и навсегда. И не приведи господь, когда злой рок судьбы отнимает  их идеал. Мучаясь, они ищут его на всем жизненном пути, но к сожалению редко находят и умирают в одиночестве.
    В вечер перед отъездом, собрался он на вечёрку. (4) Собрался , да не дошел. По пути, встретилась ему вдовушка Глафира Лучкова. Чертовски красива и стройна была казачка. Да годами, всего лишь лет на семь старше его. Глядя на закат, "висела" она на калитке своего двора, маясь от одиночества.
Шесть лет назад, мужа её, урядника Мишку Лычкова, срубили кыргызы на колыванской линии. На восьмом месяце была тогда Глашка. Как увидела она мужа поперек седла, так впала в истерику. Кое-как бабковские бабы "отлили" её водой. Отлить то отлили, но не доносила Глашка Мишкиного дитя. Выкидыш вышел. Года два опосля не выходила она в люди. Кроме подружек в дом никого не пускала. Но с годами по немногу оттаяла, стала общительней. 
    — Доброго вечера Иван Григорьевич! — мягким говором пропела Глаша. — На вечерки путь держите?  —  полюбопытствовала тут же, кутая лицо в козью шаль
Её слова на миг смутили казака. Глашка никогда не называла его по отчеству.
    — Здравия желаем! — быстро подавил смущение Иван. — Зорьке радуетесь Глафира Петровна?
    — Скажите тоже! Горька радость в одиночестве. Пирожков вот нонче напекла, самовар запалила, да не естся одной. Может составите компанию? — с надеждой посмотрела Глаша, ножкой чуток приоткрыв калитку. — Таких же, что ты мальцом, с Мишкой Вольных крал у меня на свадьбе. Паренная свеколка с калиной.
Толи бес под ребро, толи неведомая сила, но что то  толкнуло Ивана в ее двор. Наскоро оглядевшись, он вошел в ее дом.
Ох и скора была Глаша! Видно впрямь люто истосковалась ее плоть по мужской силе. С ходу затащила она Ивана в постель. Сладко охнув, раздвинула согнутые в коленях ноги и ощутив его в себе, принялась страстно работать тазом. А тот, испытывая неписанное блаженство, с каждым движением извергаясь выпадал из нее. Стыдясь своего бессилия, он сполз с её разгоряченного тела. Затем. С жадно бьющимися сердцами, они молча лежали в темноте, пока природа вновь не взяла своё.
    — Погоди Ваня. — нежно отстранила его руку Глаша. — Я сейчас.
Томясь, ожиданием во тьме, слушал Иван плеск воды у кадки. Летевшие минуты казались вечностью. Наконец-то, освеженная Глаша, шлепая босыми ногами, улеглась рядом.
Второй, третий и последующие заходы происходили уже как то по иному. Нет, страсть в них не угасла, просто они научился чувствовать друг друга. Редко кому с первого раза удается достичь такой гармонии. Природа идеально создала их друг для друга, как мастер создает ключ и замок. Лишь под утро, утомленные, они уснули "без задних ног". 
Очнулся Иван лишь во второй половине дня. Солнце уже шло на закат. Осторожно, стараясь не потревожить сладко сопевшую Глашу, он снял ее руку с плеча. Приподнявшись, тихо присел на край кровати. Но почувствовавшая расставание сердце Глаши пробудило ее. Откинув одеяло, она села рядом. И они, забыв обо всем, молча наслаждались духовной близостью. Ивану нужно было торопиться, догонять своих. Казаки ушли еще поутру. Их блаженство нарушила Глаша.
    — Спасибо тебе Ваня за эту ночь. Ох и налюбилась я за все эти шесть лет! Как святой водой смыл ты с моей души слезы и печаль одиночества. Впервые в жизни почувствовала я что такое бабье счастье. Мой то покойный, слаб был на это дело. Да и я была дуреха, думала что так у всех. А теперь тебе пора. Ступай огородом, улицей не ходи. — укладывая растрепанный волос поднялась с кровати Глаша.
     — Сам знаешь, ежли наши бабы прознают не будет житья мне в станице. Христом богом молю тебя, забудь это и сюда более не приходи.
    Прокравшись забокой к своему двору, Иван ужом скользнул в калитку. На ее скрип из сеничной двери вынырнул племянник.
    — Живой? — обрадованно вылупил глаза он. — Дед с самого утра, причитает. К "корягам"(5) уехал искать. Думает утоп. Приедет колом тебя воскресит. Где был?
    — Отвяжись сопляк! — отмахнулся дядька входя в дом.
Мать увидя его поняла все. Не зря говорят в народе, что материнское сердце чувствует свое дитя будь оно хоть за тридевять земель.
    — Ванятка! — открыв дверь позвала она внука. — Езжай деда кликни. А то будет до потемок блукать в поисках.
Через час в дом влетел, грязный и взмокший Макарыч. Минуты две он стоял с открытым ртом жадно хватая воздух. Увидя живого сына, его мозг раздвоился. Он не знал что делать, - толи выпороть стервеца, толи плакать от счастья.
    — Ииии! — наконец выдохнул Титок и махнув рукой вышел во двор. До отъезда сына он больше не произнес не слова.
По утру, Иван оседлал коня, привязал дорожную суму и обняв мать, вскочил в седло. Отец провожать не вышел.
По приезду в крепость, его вызвал комендант. После приветствия, он сразу перешел к делу.
    — Урядник Титок, вы почему на сутки отстали от взвода?
Иван, спокойно воспринял его вопрос и глядя ему в глаза ответил:
    — Виноват господин капитан. Женщину встретил. Не смог.
    — Впервые? — взглядом оценив его, усмехнулся комендант. — Понимаю вас голубчик. Эти бестии такие. Не оторвешься. Ну что ж! За вашу честность, на первый раз я вас прощаю. В следующий раз пощады не ждите!
службе был строг.
    Третий год уж ломал он службу в Змеиногорской крепости и за свое усердие к двадцати годам был произведен в вахмистры(6). Его взвод нес погранично-патрульную службу. Сам комендант крепости, атаман Куделин, обещал ему вскорости офицерские погоны. И достичь бы казаку в службе высот, но судьба повернула иначе. Как-то в «петровки» вел Иван с дозора свою полусотню. Духота стояла, сил нет. Сморились в седлах казаки. А рядом Алей журчит, манит своей прохладой. Не вытерпел Иван и как только прошли Оловишниково(7), высмотрел тропинку к берегу.
    — Ну что, браты, может передохнем, искупаемся? — предложил он повернувшись в седле.
Казаки сонно:
    — Не! Дома лучше отдохнем и искупаемся.
    — Как хотите! Передал Иван полусотню приписанному(8) красноярскому уряднику Максиму Вольных, а сам к берегу свернул. Облюбовав одинокую раскидистую иву, спешился в ее тени, расседлал взопревшего Воронка. Освободившись от седла, конь рьяно потянул его к реке.
    — Ну! — сжав удила прервал конскую прыть казак. — Остынь пока. Вначале я охолонусь, а потом и до тебя очередь дойдет. Но едва он успел спуститься к реке, как услышал за спиной чьи-то шаги. По тропинке, к берегу, босой ногой мягко спускалась девица с коромыслом. Стройная, в белом вышитом сарафане, она как пава проплыла мимо опешившего Ивана. Подойдя к воде, сняла коромысло и загорелой ножкой пощупала воду. Ошалел от ее красоты казак, застыл как столб. А девица подол ручкой приподняла и в воду. Зачерпнула ведро, взор на него свой перевела: — Эх ты, кавалер! Стоишь, глаза таращишь, нет бы девушке помочь!
Буряком вспыхнул от ее слов Иван, кинулся в воду. А та, хохочет:  — Ты хоть бы сапоги скинул, жених! Подлетел он к ней, выхватил ведро, встретились их васильковые взгляды. Дрогнула, смутилась красавица.
    — Ну что пристал, пошутила я! – пыхнув маково, легонько толкнула она в грудь казака.
    — Как тебя зовут, девица? — очнулся наконец Иван. — Ты оловишенская? Что-то я тебя раньше не замечал.
    — Важный ты больно, потому и не замечал! — усмехнулась красавица.
    — Прям, уж так! — поймал ее взгляд казак.
    — Олеся я, дочь Филиппа Петренко, — снова смутилась девица.
    — А я Иван. Из Бобковской. Сын Григория Титка.
    — Ладно, Иван Титок, пойду я, — встревожилась Олеся. — А то мамка будет сердиться. Боится она вас казаков, говорит, что вы девок крадете.
    — А если я захочу такую красоту украсть. Как тебя найти?
    — Если захочешь, найдешь! — обернувшись у ивы, крикнула Олеся.
    С этого момента все изменилось для Ивана. Любовь проникла в его сердце. Любовь, это чувство неописуемого восторга, это когда человек начинает замечать и ценить красоту. Но любовь многогранна и обманчива. Не каждому дана возможность любить. Часто бывает так, что возвышенные чувства всего лишь плод собственной похоти. И эта похоть с годами превращается в растленного уродца. Вечна и божественна лишь духовная любовь. Это когда две любящие души, по случаю или воле Бога, находят друг друга в нашем грешном мире. Блаженна и хрупка такая любовь. Немногим пришлось насладиться ей в земном бытии. Зачастую жестокий мир, утерявший эти чувства, нещадно рушил это хрупкое духовное создание. Лишь только сильным удается сохранить свой божественный дар.
    Расставшись с Олесей, Иван вошел в воду. С силой оттолкнувшись от берега, он с головой погрузился в хладное русло реки. Бурный поток Алея подхватил его, стремясь подчинить своей воле. Но молодое тело было неподвластно ему. Сильными гребками прошел казак от берега до берега, покоряя буйный норов реки. Остудив свою страсть, выкупав коня, уже по темному, подъехал к дому Иван. Услышав его у ворот, к нему кинулась счастливая мать, слезно лобызая свое чадо.
    — Ну, полно вам, мама! — легонько отстранил ее смутившийся сын.
    — Пойдем в дом, сынок! — Ты же голодный с дороги, — украдкой утирала со своей красы слезу радости Тимофеевна.
Годы щадили, не старили ее. Вслед за матерью шагнул Иван в свою отчину (9). Родной с пеленок запах куреня встретил его с порога. Сладостно защипало сердце, пахло молоком и свежим хлебом. Сняв амуницию, он присел к столу.
    — А где же батя с Лукерьей? Ванюшкой где?
    — По заре еще уехали на покос. Явятся по потемкам. Отец нонче как сбесился, все луга в захаровской балке захапал. Совсем Лушку с Ваняткой заездил. — Гремя крынками, делилась новостями Тимофеевна.
Поев кислого молока с хлебом, утомленный дорогой, Иван прилег на полати. Он не слышал, как приехал отец со снохой и внуком, как радостно лаял Волчок, бежавший впереди телеги, звонко оповещая станицу о своем возвращении. Иван спал. Поутру снилась ему бескрайняя степь, по которой, подминая седые ковыли, крепко держась за руки, шли они с Олесей. Их сердца были наполнены счастьем. Над их головами светило солнце, а в лазоревом небе пел жаворонок. Вдруг свет померк, скрылось солнце, и закружил ураган невиданной силы. Схватил Иван Олесю, прижал к своей груди, крепко сцепив руки и …
    — Вставай, соня! — прервал его сон племянник.               
    — Ты че гавнюк? — скрипнув полатями резко повернулся к нему Иван. — По ушам хочешь гад!
Ванятка был всего лишь на пять лет моложе и по этому их отношения были приятельские. Наделенный от природы колючим языком, он всегда старался "поддеть" дядю.
    — Баба на стол накрыла. Вставай, а то сейчас дед с кочережкой придет, - грозно пуганул ершистый племянник.
Взбрыкнув ногами, Иван спрыгнул на пол. Было раннее утро. Поигрывая разводами, в окно пробивался малиновый рассвет. На дворе, настырно горланил проснувшийся петух.
Подпрыгивая, поочередно переставляя ноги, Иван натянул шаровары и вышел из спальни. На кухне, сгорбившись у стола сидел отец.
    — Ну что, со свиданьицем! — вскочил он с лавки, едва сын просунулся через порог. - Приехал значит. А мы уж с бабкой заждались тебя! — труся ногами от радости, развел руки.
    — Здорово батя! — ласково прижал его к плечу Иван
    — Надолго? — спросил расчувствованный встречей Макарыч незаметно смахивая слезу. Гордился и по отцовски любил Титок сына. И не было в этом ничего предрассудительного. Иван был для него последней радостью жизни. А последнее, человек всегда ценит больше всего.
    — Куделин на покос отпустил. Через две недели должны быть в "Змеевке".— присел за стол Иван.
    — Ну давай умывайся по-быстрому. Завтракаем и на покос. —  уняв восторг встречи, перешел Макарыч к делам насущным.
    — Батя, вы езжайте. Я вас на Воронке догоню, — поев наскоро, встал из за стола Иван.
    — Ху, ты! Вечно не как у людей! — сменив радость на гнев, возмутился отец. — Поехали бы все вместе, за дорожку о жизни потолковали.
    — Успеем еще, за день наговоримся, — отмахнулся сын.
   
    (1)по церковному календарю 19 мая поминают праведного Иова, жившего в Северной Аравии за две тысячи лет до Рождества Христова. Судьба праведного описана в Библии.
    (2)рост чуть выше 180 см.
    (3)овечий тюфяк - стеганный матрац набитый овечьей шерстью.
    (4)вечёрка - развлекательные посиделки молодежи.
    (5)местное название участка реки с поваленными в русло деревьями. реки
    (6)вахмистр, — казачий чин, предшествующий офицерскому.
    (7)Оловишниково — поселок Оловишниково и заселок Рубцовский впоследствии стали основой города Рубцовска.
    (8)приписному красноярскому уряднику, — в девятнадцатом веке в Сибири не было войск, и для защиты границ набрали из крестьян, записывая их в казаки. Этот казак был из деревни Красноярка.
    (9)отчина, — отцовский дом.