Запах лакума

Посвящаю деду моему Шугаибу.

Азамата разбудил запах лакума. Он растормошил сестру и младшего брата.
– Чего тебе? – продирая глаза, обиженно спросила Бэла. А Казбек уже натягивал, улыбаясь в предвкушении, камуфляжного цвета брюки.
– Лакумы? – почувствовав ароматный запах пышек, в восторге спросила Бэла. Пока Азамат помогал сестре с платьем, Казбек успел одеться и с криком:
 – Нана, – выбежал из спальни.
Азамат достал из-под подушки сестры портрет матери.
– Бэла, тебе же сказали, что нельзя с портретом спать.
– Можно! – упрямо ответила сестра.

На столе стояла глубокая тарелка горкой наполненная пышками.
Казбек схватил первый попавшийся лакум, но обжёгся. Он подул на пальцы, вытащил лакум снизу и, после возгласа бабушки:
– Умываться! – побежал в сторону ванной, но остановился возле дверей, чтобы доесть пышку.

Азамат положил портрет матери на обеденный стол, последовал примеру младшего брата, к тому же успел окунуть лакум в пиалу со сметаной.
– Азамат?! – воскликнула бабушка.
Азамат, продолжая улыбаться, пожал плечами и, не спеша, двинулся в сторону ванной.
– Кумган, – вслед внуку крикнула бабушка.
Азамат вернулся и забрал с собой кумган с водой. Казбек продолжая откусывать лакум, открыл дверь в ванную. Азамат пропустил вперёд себя брата, запихнул в рот остаток лакума и зашёл в ванную.

– Нана?! – обиженно закричала Бэла, показывая на братьев пальчиком.
– Подожди, – сказала бабушка, вещая на стену портрет невестки рядом с портретами сына и мужа.
– Ты опять спала с портретом? – спросила бабушка, отодвинувшись от стены. – И как ты только её снимаешь?
– Она моя мама! 
– Да она твоя мама, –  сказала ласково бабушка. – Но на ней стекло. А что если она разобьется, и ты поранишься?
– Тогда пойдёт кровь.
– Ты же всё сама знаешь, – улыбнулась бабушка, поглаживая внучку по голове, подвела к кухонной мойке, поставила на табуретку, обмыла её лицо и руки из чайника, вытерла, посадила за стол. 
– Они ещё, кажется, горячие, – сказала бабушка Нашхуа и выбрала ей не самый горячий.

Когда вернулись братья, Бэла на правах хозяйки протянула им по лакуму. Азамат взял протянутый лакум, а Казбек проигнорировав её, взобрался на стул и сам выбрал себе пышку побольше.

Раздался стук в дверь.
 – Нана, кто это? – спросила Бэла, попросившись на руки к бабушке.
Нушхуа открыла дверь, перед нею стояли двое вооруженных людей. Один из них был военной униформе. Нашхуа определила его как главного.
– Детей пугаете, – проворчала женщина. Она поставила Бэлу на ноги и сказала, обращаясь к внукам:
– Идите в спальню.
Но дети не сдвинулись с места. Бэла подвинулась ближе и ухватила её за подол.
– Мир вашему дому! – сказал человек в униформе, пытаясь улыбнуться. – Извините, мы не хотели тревожить детей.
– И вам мир. Её-то нам не хватает,– сказала сухо Нашхуа. – Что вам угодно?
– У вас есть мужчины?
– Нет, – ответила она, – сын и муж недавно погибли.
– Да упокоятся их души!
– Вы, наверное, черкесы? – спросил другой мужчина.
– А почему ты так подумал?
– Я услышал запах лакума. Такой лакум жарят только черкесы.
– Да, сынок, мы черкесы.
– Они были военными? – спросил главный.
– Кто? – не поняла Нашхуа.
– Муж и сын, – резким взмахом руки показывая на портреты, пояснил главный.
 – Нет, сын был архитектором, а муж работал водителем.
– Архитектором? – заинтересовался второй и внимательно посмотрел на портреты, висящие на стене, и спросил:
– Вы мать Маджида?
– Ты знал Маджида? – спросила удивлённо Нашхуа.
– Мы с ним учились вместе
– Тебя как зовут?
– Даут, – ответил молодой человек и после короткого молчания спросил: – Как он погиб?
– В Хомсе. Он и невестка, – сказала тихо Нашхуа, показывая глазами на внуков. – Отец поехал за их… за ними и сам погиб.
– Да пребудут они в раю.
– Амин. 
– Его зовут Меджнун, – представил напарника Маджид.
– Разрешите, мы осмотрим, – проходя в комнату, мягко потребовал Меджнун.
– Смотрите.
– Мы с Маджидом жили в общежитии в соседних комнатах, – сказал доброжелательно Даут. – Его постоянно навещал брат.
– Асхад?
– Да.
– Он мой племянник. Он жив. Уехал в Иорданию. Там у нас родственники.
Меджнун, осматривая комнату, показал на фотографии.
– Уберите, это харам.
– Я их повесил по просьбе детей.
– Нельзя детей этому учить, – отозвался Меджнун.
– У моего брата жена черкешенка, – перевёл Даут разговор на другую тему. – Они живут здесь в Аллепо.  Нафица её зовут, может, знаете?
– А как зовут отца?
– Как и меня, Даутом.
– Они живут в центре города?
– Да.
– Отца знаю. Кажется, я и её припоминаю. Светловолосая?
– Да. 
Обойдя комнаты, Меджнун вернулся, подозрительно посмотрел на цветастый ковер, висящий на стене, и приподнял его. За ковром показалась дверь, он содрал ковер и открыл дверь. В комнату ворвался уже успевший прогреться воздух. За дверью зияла пустота. На улице было безлюдно. 
– Повесила, чтобы дети не открывали дверь, – пояснила Нашхуа.
Пока Даут прикреплял обратно ковёр, другой стоял молча и наблюдал за Даутом.

Уходя, Меджнун указал строго пальцем на портреты. Даут спросил:
– Вода есть?
– Немного ещё осталась.
– После обеда привезут.
– Подождите, – окликнула их Нашхуа, набрала в пакет лакумы и передала Дауту.
– Спасибо, мать, – ответил он.

Как только закрылась дверь, Казбек спросил:
– А зачем им мой папа и дедушка?
– Они хотели дать им оружие.
– А мне почему не дали?
– Потому что ты ещё маленький.
– Но ты же большая!
– А я не умею стрелять.
– Бабушка, я тебя научу.
– Иди, играй, – погладила Нашхуа внука.
Казбек забежал в спальню и вернулся оттуда с куклой одетой в черкеску. Вслед за ним выбежала Бэла с криком:
– Отдай!
Но Казбек, не обращая на неё внимания, бегал по кругу, а Бэла, показывая на брата пальцем, кричала:
– Бабушка, он опять мою куклу взял.
Наконец, мальчик остановился, и, держа двумя руками куклу, воскликнул:
– Нана, скажи ей, что эту куклу зовут Казбеком.
– Казбек, сколько раз тебе говорить, мальчики не играют в куклы, ¬– сказала строго бабушка.
– У тебя есть ещё кукла для девочек. А эта кукла для мальчиков, – ответил, обращаясь к сестре, Казбек, – видишь, у него есть и кинжал, и сабля, и газыри.
– Это тоже моя кукла. Я же твоими машинками не играю.
Казбек вернулся в спальню и достал из-под кровати свою любимую игрушку – самосвал, и протянул прибежавшей вслед за ним сестре.
– На, возьми,
– Хорошо, – согласилась Бэла, – только на время.

Нашхуа поставила стул у окна в спальне и села, чтобы не пропустить приезд водовоза. Мгновенно к ней на колени взобралась Бэла.
– Нана, тебя называют Нашхуа, потому что у тебя синие глаза? – спросила она.
– Наверное.
– А почему меня называют Бэлой, если у меня глаза не белые, а зелёные?
– Потому что ты светлая, и светишься, как солнышко.
– А у Казбека глаза черные. Но он же тоже светлый?
– Конечно, он светлый! И Азамат – светлый, несмотря на то, что у него глаза карие. Дело не в цвете глаз, моя сладенькая, а какая у человека душа.
– Бабушка, а можно я буду спать с мамой? – спросила Бэла.
– А давай мы с тобой сделаем по-другому. Мы возьмём и повесим её портрет над твоей кроватью. И она будет находиться с тобой и твоими братьями. 
– Хорошо, – сказала Бэла и обняла бабушку.
– Только не хитри, – посмотрела на неё бабушка. – И ты не будешь больше снимать её портрет, хорошо?
– Хорошо, – вновь согласилась Бэла.
– А я знаю, где гвозди и молоток, – воскликнул Казбек и выбежал из комнаты. Вслед за ним вышел и Азамат и вскоре вернулся с портретом матери. Когда Казбек принёс гвозди и молоток, Азамат залез на кровать, и, встав на цыпочки, с трудом размахиваясь молотком, вбил гвоздь и повесил портрет матери.
– Надо и папу – объявила Бэла.
Азамат сходил за портретом отца и повесил её рядом с портретом матери.
– Тогда и даду надо, – потребовала Бэла.
– Нет, пусть дада висит у меня, хорошо,– попросила, улыбаясь, Нашхуа.   
– Хорошо, дедушка твой тоже, – девочка привстала, выглянула в окно. Затем опять села и спросила:
– Нана, мама и папа находятся на Кавказе?
Казбек, старавшийся прокатить куклу на самосвале, застыл и посмотрел на бабушку.
– Почему ты так решила, зеленоглазая?
– Нам дада рассказывал, что Кавказ – это рай. И мама рассказывала.
– И папа тоже, – добавил Казбек. – И ты тоже.
– Ну, конечно, – ответила Нашхуа, – это настоящий рай на земле.
– Значит дедушка, мама и папа сейчас находятся на Кавказе? – спросил с надеждой в голосе Казбек. Нашхуа, сдерживая слёзы, молчала. Мальчик заглядывал в глаза бабушки, ожидая только утвердительный ответ.
– Да ты прав, – вздохнув, ответила бабушка, – черкесы так тоскуют по родине, что их души отправляются прямиком на Кавказ.
– И когда я умру, я их там встречу?
– Мы все там будем, и все встретимся. Но тебе надо ещё вырасти, стать большим и хорошим человеком.
– Но я очень соскучился по маме и папе.

Воду так и не привезли. Уснувшую на коленях внучку, бабушка раздела и уложила на кровать, рядом с мирно спящим Казбеком. Азамат, подтянув ноги, сидел на краю кровати.   
– О чем задумался, сынок? – спросила Нашхуа.
– Отец хотел нас всех отвести на Кавказ, – ответил, опустив голову, Азамат.
– Да, но ему отказали.
– А кто отказал?
– Дети тех, кто изгнал нас из нашей родины.
– А разве можно людей прогонять из их Родины?
– Оказалось, что можно.
– А почему они так поступили?
– Они слишком боялись нас. А сами хотели жить на нашей земле.
– Если они не хотят, чтобы мы вернулись, значит, они и сейчас нас боятся.
– Наверное. Они такие же, как их отцы. 
– Но мы же не страшные.
– Нет, мой хороший, мы не страшные, скорее наоборот. 
– А я всё равно вернусь на Родину, – сказал твёрдо Азамат.

Бабушка уложила Азамата и, выйдя из спальни, нашла в шкафу пузырёк с лекарством, накапала в стакан и выпила.  Она встала у окна и долго всматривалась в темноту за окном. По лицу текли слёзы – дети уснули, и их можно было не прятать. Затем она сняла со стены портрет мужа, надела очки и без спешки, бережно поглаживая, вытерла от пыли, и повесила обратно.

Азамат повернулся в сторону сестры и брата.
– Я тоже хочу на Кавказ, – вдруг заговорила Бэла. – Ты же меня возьмёшь с собой?
– Ты что подслушивала?
– Нет, я не подслушивала, я просто слушала, – сказала Бэла и настойчиво спросила: – Ты меня возьмёшь с собой?
– Конечно, – обещал Азамат, – и Казбича тоже.
– А если нас не пустят?
– Пусть только попробуют.

Сирена взвизгнула через несколько минут, после того как Нушхуа вышла с вёдрами на улицу. Раздался протяжный гул и взрыв, сотрясший дом. Со стены упал ковёр.
– Это самолет прилетал, – в воцарившейся тишине прошептал Казбек, будто его голос мог услышать самолёт и вновь вернуться.
– Не бойся, – сказала Бэла.
– Я не боюсь, – заявил Казбек.
Азамат подошёл к двери и открыл её. На месте автоцистерны, которая привезла воду, валялась дымящаяся груда металлолома. Позади неё, где стояла очередь за водой, лежали вразброс люди в огромной кровавой луже. Некоторые ещё шевелились. Ещё живых людей заносили в подъезд близ стоящего дома.
– Нана! – воскликнул Азамат и застыл.
– Что случилось, Азамат? – с тревогой в голосе спросила маленькая Бэла, схватив Казбека за локоть.
– Оставайтесь здесь – приказал Азамат и выбежал на улицу. Казбек вырвался из рук Бэлы и побежал вслед за братом.
Нашхуа лежала среди окровавленных тел. Она, сжимая пустые ведра, смотрела стеклянными глазами в небо. Казбек заплакал. Увидев маячащую в проёме двери, прижимающую  куклу к груди, Бэлу, Азамат взял за руку Казбека и отвел домой.
 
– А где бабушка? – спросила Бэла. 
– Она… – запнулся Азамат.
– Она тоже отправилась на Кавказ, – добавил, вытирая слёзы, Казбек.
Бэла опустилась на корточки и тихо заскулила. Казбек сел рядом с ней и взял её за руку.
– Мы остались одни, – сквозь плачь, зажимая рот, будто заставляя себя замолчать, произнесла девочка.
– Мы не одни. Я с тобой, с нами ещё Казбек.
– Но мы все маленькие.
– Не плачь. Мы с тобой отправимся на Кавказ.
– Когда умрём?
– Нет, мы туда отправимся живыми.   

Дети сидели молча.
– Азамат, ты умеешь жарить лакумы? – прерывающимся тонким мальчишеским голосом задал вопрос Казбек. Бэла опять заплакала.
Азамат встал и принёс оставшиеся пышки.
– А сметаны нет? – спросил Казбек.
– Тогда пойдём за стол, – предложила Бэла, – бабушка не разрешала есть на кровати.

После обеда зашёл Даут. Он молча поставил на пол ведро с водой и спросил:
– У вас в городе есть родственники?
– Уехали, – ответил Азамат. – А кто остался, погиб.
– Самолёт их убил, – добавил Казбек.
Даут посадил перед собой Азамата, сам присел рядом и сказал:
– Азамат, теперь ты старший. Завтра с утра мой брат с женой уезжает в Иорданию. Они возьмут вас с собой и отвезут вашему дяде Асхаду. Приготовьте одежду. И тёплые вещи. Ночью бывает холодно.

Даут помог детям вынести саквояж, куда дети сложили одежду, фотографии родителей, дедушки и бабушки. У автомобиля их ожидали мужчина и беременная женщина.
– Меня зовут Нафица, – сказала по-черкесски женщина, улыбаясь детям.
– Меня Азамат.
– А ты почему молчишь? – присела возле засмущавшегося Казбека Нафица.
– Его зовут Казбек, – вместо младшего брата ответил Азамат.
– Мне уже четыре года, Бэле пять лет, а Азамату шесть, – сказал, осмелев, Казбек.
– Ух, ты! – Нафица сделала удивлённое лицо и обратилась к Бэле, погладив её по голове. – Так тебя зовут Бэла?
Бэла отвела взгляд и ничего не ответила.
– Ты на маму похожа, – сказал Казбек.
– И нисколько не похожа, – ответила Бэла, разглядывая живот Нафицы. Она вытащила из кармана Азамата ключ от квартиры и побежала обратно к подъезду дома.
– Куда она? – встревожено спросила Нафица.
– Она забыла куклы, –  сказал, рассматривая Нафицу, Казбек.
Через несколько минут вернулась Бэла с двумя куклами  в руках.
– Какие красивые у тебя куклы? – встретила с улыбкой Нафица девочку.
– Это черкес и черкешенка, – сказал Казбек, – мальчика зовут Казбек, а девочку – Бэла.
– Неправда, – сказала, показывая кукол Бэла, – его зовут Сосруко, а её Адиюх.
Когда они сели в автомобиль, Бэла протянула свёрток Азамату.
– Что это?
– Деньги, – шёпотом сказала Бэла. – Мне бабушка показала куда прячет.

К полудню они попали в автомобильную пробку. Колона двигалась медленно. По встречной полосе мимо них в том же направлении проезжали военные. Простояли почти два часа, но продвинулись всего метров на сто.
– Кажется, я знаю, что делать, – сказал Фауд, разворачивая автомобиль.
– Что ты делаешь? – забеспокоилась  Нафица.
– Поедем по другой дороге. Впереди военный патруль. Они специально задерживают движение. За развилкой поедем налево к трассе, там есть просёлочная дорога. Но это будет быстрее, чем здесь торчать.
– Подожди, подожди, – всполошилась Нафица, – говорят, что дороги минируют.
– Слышал, но это даже не дорога, а просто ровное место. С другой стороны проходит трасса с востока. Ехать  минут  тридцать.
– А вдруг и там так же?
– Не думаю, там, кажется, уже не военные контролируют.
– Да, через каждые сто метров другая власть.

– Кажется, тут кто-то до нас проехал, – Нафице, показала на еле заметную колею автомобиля. – Фуад кивнул и поехал по следу. Нафица, рассматривая дорожную карту, подтвердила:
– Да, трасса находится там.

Они были уже неподалёку от трассы. Неожиданно автомобиль с оглушительным грохотом подбросило… 

Когда Азамат пришёл в себя, он услышал плач Бэлы.
– Дети, вы живы? – спросил Фуад.
– Живы – ответил Азамат. Казбек смотрел на него испуганно.
;
– У него кровь – сказала Бэла.
Казбек держал рану рукой, сквозь детские пальчики текла кровь.
Нафица не двигалась.
– Нафица, Нафица, – теребил её Фуад.
  Фуад с телом жены выполз из завалившегося набок автомобиля и помог Азамату с Бэлой вынести Казбека.
– Надо отойти от автомобиля, – сказал он оглядываясь.   
У Фуада была перебита нога, он полз и волок тело жены.  Азамат и Бэла несли истекающего кровью Казбека. Когда они отошли от автомобиля достаточно далеко, Фуад спохватился:
– Стойте. Заминировано. Дети остановились как вкопанные.
Фуад пощупал шею жены и застонал:
– Нафица.
;
Потом он посмотрел в сторону детей.
– Что с мальчиком?
–  У него течет кровь – сказала Бэла.
– Надо остановить кровь.
Фауд подполз, осмотрел рану и с сожалением посмотрел на Азамата.
– Я умираю? – спросил бледный Казбек.
– Казбек не умирай, – попросила Бэла, – я навсегда отдам тебе свою куклу.
– Скоро я увижу папу и маму, – сказал он и, улыбнувшись, добавил: – И я попаду раньше вас на Кавказ, – и закрыл глаза. 
Азамат растерянно смотрел на брата.
 – Он умер? – спросила Бэла.
– Да, – ответил Фуад. – Тут до трассы недалеко, я сейчас поползу, а вы будете идти по моему следу позади меня в отдалении, если я вдруг взорвусь, сидите на месте, тут часто проезжает патруль. Только смотрите, не отходите от моего следа. Вы меня поняли.
– А как же Казбек? – спросила Бэла.
– Я за ними потом вернусь – сказал Фуад.
 Едва они достигли дороги, как раздался взрыв, и загорелась машина.
– Идите, вот в ту сторону. Вас подберут пограничники, – сказал Фуад и пополз обратно в сторону горящей машины.

Бэла все время останавливаюсь и оборачивалась. И Азамату приходилось тянуть её за руку. Наконец, она остановилась и сказала.
;
 – Мы там оставили маму, папу, дедушку; – помолчав немного, добавила: – и Казбека.
– Портреты сгорели, а Казбек умер, – сказал, не оборачиваясь, и, сдерживая слёзы, Азамат и потянул сестру, она послушно поплелась рядом с ним, прижимая к себе куклы. 

Через некоторое время уставших детей подобрали военные. После рассказа детей, они поехали на место подрыва автомобиля. Раскуроченная машина ещё дымилась. Неподалеку в яме от взрыва лежали два прикопанных тела, беременная женщина и мальчик. Рядом находилось тело мужчины. Он был мертв. 
 
Детей отвезли в лагерь для беженцев. Их определили в семью, у которых было трое своих детей. Дети пытались разговорить Бэлу, но она упорно молчала и пряталась по углам. Девочка отказывалась есть. Брата и сестру положили в одну кровать.
Утром Азамат, проснувшись, услышал всхлип сестры.
– Ты почему плачешь? – спросил он.
– Я соскучилась по маме и папе. И нане. И даде. И Казбеку.
– Они все уже в раю.
– Мы теперь никому не нужны.
– Нет, ты мне нужен. Скоро придут наши и заберут нас. Говорят, что они приезжают сюда на автобусе и увозят к себе всех черкесов.
– Ты же говорил, что мы пойдем в рай.
– Говорил.
– Но здесь же не рай.
– Нет, не рай.
– Я не хочу здесь жить.
– Хорошо. Сегодня мы с тобой отсюда убежим. Только пообещай, что ты поешь.
– Обещаю.

Азамат и Бэла сели в первое же попавшееся такси, которое стояло возле лагеря для беженцев. Грузный таксист с удивлением разглядывал детей.
– Нам нужно на Кавказ, – деловито сказал Азамат.
– На Кавказ? – удивился водитель и после минутного молчания, спросил:  – То есть к черкесам?
– Да, – утвердительно ответил Азамат. 
– А у вас деньги есть? – спросил таксист.
– Да, – Азамат вытащил заранее приготовленную купюру и протянул водителю.
– Хватит, – ответил водитель. – А почему вы одни, где ваши родители?
– Они погибли, – отозвался Азамат.
– Мы едем к ним, они находятся на Кавказе, – сказала Бэла.
– Так они погибли или находятся на Кавказе?
– Дядя Асхад живой.
– Так вы едете к дяде?
– Да.
– Хорошо, – отозвался водитель; – там они все друг друга знают. Всё одно, лучше, чем здесь. Поехали.
– Да, – подтвердил Азамат. 
Желая разговорить Бэлу, водитель улыбнулся и сказал:
– У меня такая же дочка.
Но Бэла промолчала.
– Какие у тебя красивые куклы. Как их зовут?
Бэла упорно молчала.
Ехали молча.

Таксист остановил автомобиль и начал расспрашивать прохожего.
– Это здесь, – сказал, повернувшись к детям таксист.
Когда дети вышли, он спросил:
;
– Дети, вас проводить?
– Мы сами, – сказал Азамат. Бэла обернулась и произнесла:
– Их зовут Казбек и Бэла.
Водитель обошёл автомобиль, чтобы закрыть дверь и увидел как дети, держась за руки, идут по улице. 

Улица была пуста. Вдруг Бэла остановилась.
– Что случилось? – спросил Азамат.
– Я чувствую запах лакума, – сказала Бэла. 
– Я тоже, – подтвердил Азамат, и они двинулись в сторону доносившегося запаха. 
Остановились у ворот, на которых были изображены три стрелы. Азамат поднял Бэлу, чтобы она дотянулась до кнопки звонка.
Через некоторое время калитка приоткрылась и в проеме появилась девочка с большими, точно такого цвета как у Бэлы, глазами. Она была возрастом как Азамат. Азамат, стушевавшись, молчал. 
– Здравствуйте! – поздоровалась Бэла на черкесском языке.
– Добрый день – ответила девочка.
– Здесь находится Кавказ? – спросила Бэла.
– Я сейчас спрошу у бабушки, – произнесла девочка и исчезла.

Таксист, сидя в автомобиле, наблюдал за происходящим.
Из калитки вышла пожилая женщина. Немного поговорив с детьми, она обняла их.
Девочка и пожилая женщина, взяв за руки Азамата и Бэлу, провели их во двор.

Таксист завёл автомобиль и уехал.