Не забыли

Он проснулся среди ночи и по старческой привычке отправился в туалет. Свет не включал, он все помнил на  ощупь. Медленно опустился на сиденье унитаза, и вдруг обнаружил, что высота его заметно отличалась от привычной. Неужели унитаз сменили? – с изумлением подумал он. Нет, не могли так быстро, скорее всего поставили новое сиденье. А ведь намного удобнее прежнего… Ну, что же, ничего удивительного. Жена всегда считала его источником всяческой заразы и вообще с брезгливостью относилась ко всему телесному в жизни. Теперь, когда тело его увезли, пришла пора избавиться и от всего остального.
 
Он посидел еще немного, вспоминая их совместную жизнь, лишенную всего, что обычно доставляет радость страстным натурам. Неприличным, к примеру, считалось попробовать новое блюдо из чужой тарелки. И совсем уж недопустимо было брать пробу из общей кастрюли. Ну, и конечно, пользоваться одним туалетом. Это даже неприятней, чем целоваться с открытым ртом. Так что унитаз тоже сменят. К гадалке не ходи.

Он взял в руки рулон туалетной бумаги. Она заметно отличалась от прежней мягкостью. Наверное, и пахнет хорошо, подумал он и вернул рулон на место. Видимо купила одновременно с сиденьем, подумал он.

Днем, когда увозили его тело, он незаметно выбрался из автомобиля, и ступая босыми ногами по снегу, проскользнул мимо консьержки. Он боялся, что на полу останутся следы от тающего снега, но пол был недавно вымыт, и его мокрые ступни не оставили заметных следов. Впрочем, какие ступни? О теле пора забыть.

Все-таки дома лучше, чем в этих унылых медицинских учреждениях. Дома он прилег на ковер за столом, там, где накануне днем потерял сознание.
Думаю, те, кто утверждает, что смерть ужасна и мучительна, сами никогда не умирали.
Скорее всего смерть легка и незаметна, как тихое движение воздуха в жаркий день.  Он пытался вспомнить, как  все случилось, но все обрывалось на ощущении дурноты, которое заставило его присесть. Больше ничего. Никаких видений, полетов по  освещенным туннелям и других острых ощущений.
В общем, скучное это дело.

Ну, и что теперь остается? Воспоминания?
Он заволновался и даже немного занервничал. Может впереди его ждет встреча с родителями? Многое придется рассказать. Тут уж ничего не скроешь под улыбкой с добрым взглядом и не уйдешь от ответа. Что было, то было.
А захотят ли они с ним встречаться? Он задумался. Чем он мог их обрадовать. Сколько не вспоминал – ни одного героического поступка. За всю жизнь. Одни глупости. Свой проект и то защитить не сумел.  Лучше не вспоминать. А чем тогда заниматься? Впереди еще 40 дней.

               
На следующее утро он никуда не торопился. Завтракать и умываться теперь ему больше не надо. Постепенно все стихло. Он уселся поудобнее на угловой диван, задумался ни о чем  и задремал. Ему приснился сон, который он так часто видел. В основном это была его работа над проектом, который завершился так скандально раньше времени. Этот сон снился ему чаще, чем остальные. По ночам он переносился в здание института и блуждал там по этажам. Иногда ему встречались его сотрудники, и они спорили, обсуждая непонятно какие рабочие вопросы. Этот сон приходил к нему так часто, что он уже начал от него уставать. Все-таки прошло 19 лет с тех пор, как он в последний раз вышел из дверей здания, а память продолжает его связывать с прошлым..

Некоторых сотрудников уже не было в живых. А он без конца продолжал встречаться с ними. Впрочем, ему бы говорить об этом! И тут он подумал, а что  если я возьму и на самом деле появлюсь в своем кабинете, посижу за таким знакомым столом? Может этот сон оставит меня наконец то в покое.
Все таки у меня есть преимущества, подумал он – мне не нужна одежда, и не важно, какая на улице погода. Лишь бы не  было сильного ветра.

Совершенно голый он отправился на автобусную остановку.  Первое время чувство наготы смущало его, но со временем он преодолел это неприятное ощущение, и на конечной остановке вышел спокойно, не прикрываясь руками.
Не торопясь, он преодолел расстояние от остановки до института. Да, тридцать лет он каждый день поднимался по этим ступеням.

Смущала система охраны на входе. Он спокойно преодолел турникет. Однако его заметили датчики движения и дали сигнал тревоги. Все таки ты какую-то энергию еще излучаешь – подумал он сам о себе. Он зашел за колонну, и сигнал тревоги утих.

На этажах никого не было — пусто, только издалека раздавались голоса. Туда он и отправился. На пути  он чуть не столкнулся с пожилой дамой, которая стремительно вылетела из приемной директора. Он незамеченным прошел в зал заседаний, где за огромным столом сидели важные господа. Впрочем все были незнакомы ему. Первое время он еще вздрагивал и забивался в угол, когда кто-нибудь заходил в комнату, но скоро понял, что никому не мешает. Как оказались, обсуждали программу чествования 55-летия института. Как раз в этот момент решали, кого пригласить на торжественное заседание. Он ждал, что назовут его  фамилию, но она так и не прозвучала.  Он постепенно начал терять интерес к происходящему. Конечно, забыли, думал он спускаясь по лестнице.  Как вдруг на центральной колонне он увидел свой портрет в траурной рамке, Ты гляди, не забыли таки! – с радостью подумал он, выходя на свежий воздух.