Трухлявая новость и козёл отпущения

Директор управления Воровайкин проводил срочное совещание за зарытыми дверями.

- Господа руководители среднего и высшего звена! – сказал Воровайкин. – У меня для вас трухлявая новость. Буду говорить откровенно. Наше управление коррумпировано донельзя. Все вы здесь берёте мзду! Так?

Совещание поморщилось от прямоты шефа, но спорить было глупо.

- Берём, конечно! – согласились за столом. – У всех рыльце в пуху… и у вас тоже. А в нашем управлении испокон веков брали! А как иначе? Надо идти навстречу людям. Люди стараются, переживают, ночей не спят, деньги копят, сюда несут… неужто мы кого завернём? Негуманно.

- Спасибо, хоть не отпираетесь, гуманитарии, - одобрил директор. – Да, мы все берём взятки. Чего скрывать, даже я беру.

- Не «даже вы», а «особенно вы»! – ехидно пробурчал кто-то.

- Кто там гремит, как болтик в унитазе? – посуровел шеф. – Шутки в сторону. Как известно, компетентные органы многократно пытались поймать нас на взятках. Разоблачить и привлечь. Но всегда мы удачно откупались и выходили сухими из воды.

- Потому что компетентные органы и сами берут не хуже, - добавили из зала. – В этом они очень компетентны.

- А теперь – трухлявая новость, - сказал директор. – Министерство чухнуло, что никого поймать с поличным не удастся. Но план по поимке взяточников делать надо. И меня поставили перед фактом. Спустили квоту. Сколько нас присутствует?

Собравшиеся пересчитали друг друга.

- Четырнадцать, не считая вас!

- Отлично, - сказал шеф. – Суть: в рамках борьбы с коррупцией приказано выбрать из ваших продажных морд одну морду, которой придётся отдуваться за всех. Так сказать, принести жертву правосудию. Добровольцы есть?

В кабинете наступила мёртвая тишина. Идти под нож никто не хотел.

- Как и ожидалось, добровольцев нет, - резюмировал Воровайкин. – Воля ваша, будем назначать крайнего. Предлагайте свои кандидатуры.

- Свою кандидатуру неохота, - честно сказали из зала. – А вот чужую можно.

Послышались первые предложения. Огурцов предлагал выдвинуть Помидорова, Помидоров – Огурцова. Пирожков мечтал отдать на растерзание Бутербродова, Бутербродов подталкивал на эту роль Пирожкова. Ромашкина кивала на Тюльпанову, Тюльпанова тут же кивала на Ромашкину… в общем, единства во мнениях не было.

- Я предвидел, что все вы будете перепихивать ношу на соседа, - сказал шеф Воровайкин. – Не коллектив, а змеиное гнездо! Начну опрашивать сам, прямо с краю. Огурцов, ты как?

- А чо я? – завёлся Огурцов. – Беру не больше остальных, иногда даже меньше, по пятницам людям скидку делаю! Пусть вон лучше Помидорова забирают, не жалко!

- А чо я? – взвился Помидоров. – Я в прошлом месяце больше работал, чем брал! Домой принести нечего было! К тому же у меня почки! И ревматизм.

- Взятки хапать почки тебе не мешают! – возмутилась Тюльпанова. – А как пострадать ради общего дела – сразу в кусты?

- А сама-то? – зашумели сразу несколько голосов. – Хапуга из хапуг! Вот давайте Тюльпанову и кинем в топку, чтоб знала!

- Мне нельзя! Я многодетная!

- Не ври, ребёнок у тебя всего один!

- Пока один! – согласилась Тюльпанова. – Но каждую ночь я пытаюсь приумножить количество детей… грешно останавливать женщину в этом благом начинании! Вон Ромашкину им отдайте.

- А мы… а у нас…

- Молчать! – оборвал склоку шеф Воровайкин. – Так мы до утра просидим! Выхода нет, предлагаю жребий! Четырнадцать бумажек в шапку – и тяните по очереди. Одна бумажка будет с крестиком. Кому достанется – извиняйте, судьба.

Дрожащими руками коллектив нарвал четырнадцать бумажек. На одной нарисовали жирный крест. Высыпали в шапку одинаковые комочки, потянули…

- Не я! – сказал Огурцов, тянувший первым, и засмеялся от радости.

- И не я! – Помидоров замахал пустой бумажкой и начал прыгать среди кабинета.

- И не я! – крикнула Тюльпанова и пустилась в пляс прямо на столе у начальника.

Ромашкина развернула свою бумажку и сползла в кресле, белая как мел. Из её ладони выпала бумажка с крестом.

- Это я… - прошептала Ромашкина. – Никогда мне не везло! Не поминайте лихом, друзья мои взяточники…

Кто-то пустил слезу. Все поневоле взгрустнули, вспоминая, что Ромашкина была не такой уж плохой работницей. Да и женщина симпатичная.

- Не завидую я тебе, - погладила её по голове Тюльпанова. – И даже соболезную, хоть ты и редкая стерва.

- Попрощаемся по-человечески? – предложил кто-то сердобольный. – Выпьем на посошок, проводим Ромашкину в казённый дом, соберём посылочку в дорожку?

- Не всё так просто, мздоимцы мои, - вдруг сказал Воровайкин. – Вы меня не дослушали. Из четырнадцати человек нам велено отдать под суд тринадцать. И выбрать только одного, который останется работать здесь и отдуваться за всех… Теперь ясно?

И вот тогда коллектив понял, что значит по-настоящему трухлявая новость…


(использована иллюстрация из открытого доступа)