Кому интересна современная Трейси Лордс?

     Видимо, синопсы моего головного мозга, как и у Гитлера, устроены как - то по - особенному, не совсем как у остальных двуногих, ведь как фюрер в каждом встреченном на улочках Вены видел потенциального еврея, так и я постоянно в своих блужданиях по сети натыкаюсь на прошлизм. Кино древних лет, сто раз перечитанные книги, даже порно я предпочитаю винтажное, где пользуемые Лордс или Сэйнт - леди, видно, как трахали их уважают, нынешние же - шеварушки и истинные скоты - мужланы, чуть не срущие в рожи вылезших с Украины и Руссии тварей, а уж современные актерки из большого кино - это п...дец. Я не могу представить Лизбет Скотт фотающей свою сраку, дабы затем утерять или тупо продать редчайшие кадры в любой таблоид или повесить на стене булочной для всеобщего счастья приобщения. Какие - то Свифты и Перри, я имен таких не знаю и знать не хочу, а они, по словам жидихадистов, оставшихся истинными Горцами в моей веселой игре разума, знаменитости. Срал я на таких знаменитостей. И ссал.
     - Нет, Самвел Бобыч, вы как хотите, но я так работать не могу и не буду.
     Разгорячившийся Штаубе неожиданно ударил кулаком по голове Сережу, спавшего на подвесной койке в самом проходе. Васил Гох, влезший в поезд на долгом перегоне от Киликии к Цицелее Апаройской, подскочил и протянул старику кинжал.
     - Режь, - проскрипел он ужасающим голосом, стягивая с макушки своей головы цветастую ермолку.
     - Смотрите ! - завизжала Оля с верхней полки, незаметно снимая с предохранителя большой спортивный пистолет, решительно зажатый в ее ладони, предательски потеющей от накала явственного идиотизма, преследующего группу с момента появления Гоха.
     Ребров, успокоив армянина точным ударом ребра ладони по кадыку, всмотрелся и тоже закричал, привлекая ненужное внимание прятавшихся в купе проводницы кагебешников в штатском. На макушке Гоха вибрировал и дрожал массивный слизень.
    - Я такое уже видел, - прошептал Штаубе, спешно доставая из дорожного сака ручной пулемет Калашникова, - если его бросить в жаровню, то будет щелчок и запах озона, ученые исследовали и не понимали причин дрожания слизней, пока не появилась версия тайной передачи сведений.
    - Что за чушь ! - возмутился Ребров, протягивая Генриху Ивановичу гранаты. - Я тоже могу уменьшать или увеличивать свои объемы, просто дыша, но это же не значит, что я что - то передаю неведомым способом.
    - Но слизни - то не дышат, - ставя пулемет на сошки тупым рылом прямо на раздвижную дверь, говорил Штаубе, не оборачиваясь, - они вообще никак не функционируют, не питаются, не размножаются, вот в чем загадка - то, лишь дрожат и вибрируют.
    Ольга, устав от научного спора, выстрелила прямо в слизня, разнеся голову Гоха в мокрую слизь.
    - Хоп, - одобрил Ребров, прислушиваясь.
    - А Сережа - то не дышит, - сказала Оля, спрыгнув с полки. - Посинел уже.
    Ребров встал у двери на колени и прошипел, оскалившись :
    - Переусердствовали вы, Генрих Иваныч, со своими внушениями нашей боевой молодежи, ухойдакали мальчонку ни за что, ни про что. Тсс.
    Он прижал палец к губам и протянул ладонь к Ольге. Та сунула ему свой пистолет рукоятью вперед и полезла в чемодан, откуда скоро извлекла немецкий панцер - фауст образца сорок четвертого года.
     Новейший и моднейший писатель землицы русскай Пелевин, одним рывком сняв с себя маску Безрукова, долженствующую, по всей видимости, изображать не в кипеш так тоже писателя Сорокина, демонически расхохотался, ставя жирную такую точку.