Остров невезения, песня про зайцев

Рассказ о самой первой морской практике, когда будущих капитанов зачислили в штат судна матросами. Да, не практикантами, как годом ранее, а именно матросами! Тогда это было особенно важно, ведь зарплата, самые первые заработанные в морях деньги, появились именно в то лето 1985-го.

После второго курса поехали в Ригу, в город, наполненный особым морским шармом, в город, уникально сочетавший блеск загранки, готику средневековья и советскую добротность. Направление матросами в Рижскую базу рефрижераторного флота удачно совпало с недостатком специалистов этой самой специальности в этой самой конторе. Случается ж такое! Потому в отделе кадров заминки не возникло, и компания зелёных, не умеющих ещё оценить меру везения курсантов, полным составом укомплектовала штат палубных моряков на “Острове Сибирякова”. На транспортном рефрижераторе, как раз готовящемся к выходу в рейс. Кто-то был зачислен в штат матросом второго класса, кто-то — первого. Никакой бюрократии, токма кристальный произвол старшего помощника Стрикиса!

Ужас боцмана, с кем ему предстоит трудиться в море, не описать. Однако ж, справедливости ради, все вахты, судовые работы, швартовки в море и, главное, загрузка 8000 тонн рыбопродукции с промысловиков в трюма были исполнены. И исполнены были, выражаясь метафорично, если не с мастерством артистов филармонии, то с задором студентов консерватории! Рассказ однако ж не о героических трудовых буднях, а о замечательных хохмах, которые украшали те будни, и о которых приятно вспомнить в кругу друзей.

…Ходовые вахты на мосту выпало стоять с третьим помощником. И вот, взирая с уважением на того трёху, смайнатого с чифов по залёту, не забывали слегка подшутить над ним. Да тот и сам был не прочь при случае скаламбурить как-нибудь и потешить окружение.

В динамиках судовой трансляции что-то щёлкает, и, после сосредоточенного сопения, знакомый шепелявый голос оглашает: “В салоне команды демонстрируется кинофильм “Стукачи”!” Звонят на мост: “Нет такого кино! “Заложники” называется фильм!”. Трансляция снова оживает: “Внимание, в предыдущее объявление вкралась ошибка: не стукачи, а заложники — так правильно!” Слог, якобы ошибившегося трёхи был невозмутим и филигранен. А ассоциативный ряд: заложить – застучать – стукануть, выдавал его бесшабашную и неугомонную натуру.

Подобным же примером могло служить и слово “противень” в его манере характеризовать направление ветра. Команда рулевому могла звучать примерно так: “Держим курс, чтоб противень в харю! Меньше валяет траулер у борта.” Почему-то юному матросу на руле представлялся отпечаток фейса о железный лист для выпечки, как потешный кадр из мультика.

Переход через океан не богат событиями. Горизонты чисты, ни одного судёнышка. Ходовая вахта на мостике не сильно напрягает. Значит надо напрячь искусственно. Штурман: “Так, схватили всей вахтой циклёвки! (Заметим, не цикли.) Будем шкрябать все деревянные части на мостике!” Виталик: “Начиная с головы 3-го помощника!” Громогласное “бу-га-га” и кросс с препятствиями вокруг моста через открытые двери... Кругов восемь, наверное. Потом врассыпную, сбавляя темп, пока штурман не устал... Никто не пойман. Ещё бы, победила молодость!

Прихватить, напрячь — это завсегда! То был очередной его зуд "напрячь" молодёжь: “Люмы в соли. Надо вымыть!” А стёкла открывались через одно, внутрь-вверх. И Витаха полную кружку воды хотел плеснуть на соседнее стекло из уже открытого. Но то ли ветер набегающий не учёл, то ли, наоборот, учёл... Третий стоял у открытого иллюминатора и наслаждался желанным в тропиках набегающим ветерком. Херррак! Вода, точнёхонько в табло! Ну чё, на старт, внимание, марш?! Восемь кругов, лучший круг в момент входа капитана Витолса на мостик! А у капитана ничем не нарушаемое обыкновение, перешагнув комингс рубки, сразу кашлянуть, и после покашливания громко стукнуть дверью. Непременно только такая последовательность, с латышской педантичностью. Эту особенность поведения кэпа тут же перенял Вовка, что естественно вполне. И в рубку-то вошёл именно он, а не Витолс. Все шуганулись, кто куда. Третий притих в штурманской, типа судовой журнал заполняет. Двое вперёдсмотрящих Витаха и Игорь у иллюминаторов, сотрясали горизонты, еле сдерживая смех. На мосту обманчивые покой и деловитая тишина. Пять минут отшельничества третьего закончились, и он, выглянув из штурманской, вместо кэпа обнаружил курсанта Володю, вальяжно прильнувшего к центральному иллюминатору.

— Вова, ну ты и задрыга! — вспыхивает снова третий, — Что тебе не спится после вахты?

— Корректурой карт займусь. Четвёртый целую кипу неразобранных извещений мореплавателям дал! — причина его визита на мост выглядела благовидно. Истинный же резон содержался в его следующем, пустяшном на первый взгляд, вопросе:

— Покурим, Кузьмич!? Есть сигарета?

Затянувшись и просматривая извещения, выяснили, что надо б нанести границы стрельб у берегов Японии, которые закрывали судоходство на 10 суток.

— Нерелевантно для нас, но подшить надо. Где тут папка “ИМ”? — финализировал свою работу Володя, докурив сигарету до самого фильтра и, артистично прокашлявшись, покинул мост.

На повестке дня приборка на мостике опять. А может ошесть или осемь?

— Хоть одну пылинку увижу! Ветошь в зубы и упасть-отжаться! Расслабились тут мне, повисли на люмиках, а авторулевой за них фигачит! — творил кипеж третий помощник.

Ну, приборка так приборка. Витале центральная консоль досталась. Там управление гребным винтом регулируемого шага, ВРШ. Телеграф комбинированный: корректор и комбинатор. То есть нельзя развернуть лопасти без изменения оборотов гребного вала. Рядом таблица, при каких оборотах какой разворот лопастей. Судно пересекает океан. Телеграф в положении "полный вперёд", недели три уж как. Под ручкой телеграфа — не поверите — пыль! Виталя и приподнял легонько ручку. Инерция гребного вала, скачёк нагрузки на его упорный подшипник, зубчатые колёса редуктора, коленвал и поршни главного двигателя — вся многотонная и многосильная механика судна напряглась, испытала пиковую нагрузку! Витаха протёр пылюку и нежно вернул ручку телеграфа в прежнее положение. В ЦПУ переполох, взбодрилась вся вахта машинёров! Звонки, взволнованные команды, топот многих ног… На мосту уже и капитан, и главный механик… А по башке получил конечно третий помощник, итак залётный. Какой же спрос с курсантов?

Тогда, в 85-м, мореходцами свершился первый переход экватора. Третий помоха, само собой, пребывал в роли Нептуна. Досталось тогда чертям, перемазанным в мазуте и связанным верёвками. На промысле основному трудовому резерву в трюмах ещё добавило драйва. Именно они самые “то ли зайцы, то ли черти” и короба на четырнадцатый ряд забрасывали, и на карах-штилах по трюмам гоняли, и на грузовых лебёдках вирали с толком…

В курилках, во время пересменок, случалось услышать разговоры-байки из серии “На море и на суше". Толковали, к примеру, про некий пароход “Остров невезения”. Вроде как этих риферов, головной из которых “Остров Русский”, было построено в Швеции аж 12 единиц. К Рижскому порту были приписаны “острова”: Беринга, Медный, Котлин и Сибирякова. Сказывали, что при спуске со стапелей одного из них чья-то партийная жена промахнулась бутылкой шампанского. Бутылка, чиркнув о корпус, не разбилась. С того дня и прозвали тот борт “Островом Невезения”. И его-таки вышвырнуло на камни в жестокий шторм, во льдах…

— А вот вам молодым, мол, стоит мотать на ус, беречься, не лезть, куда собака нос не сунет! Ибо не ровён час, и почём зря, — подхватил боцман нить разговора, и, на том закончив свою не совсем конкретную, но эмоциональную речь, дал каждому расписаться в журнале инструктажей по технике безопасности. Таким образом “поставив галочку” напротив данного обязательного мероприятия.

23 октября 2023 года.