Кн. 3, ч. 3, глава 18

 
- Бет, это была твоя идея – отправить детей из дома? – Мендес уже не знал, ненавидеть ли ему девушку, или испытывать к ней благодарность? Частенько она опережала его на шаг, и это пугало.

- Вик, ты переоцениваешь меня и недооцениваешь свою жену. Увы, но я не имею на неё влияния. Она думает самостоятельно, своей головой, и частенько предваряет меня. Вик, Елена права: надо спасать детей.

- Ты тоже до сих пор считаешь, что я не в состоянии их защитить?

- Ты сам нуждаешься в защите. Началась серьёзная охота – неужто ты до сих пор этого не понял, не поверил? Не успеешь оглянуться – и нам самим придётся отправляться следом.

- Я собирался устроить всеобщую мобилизацию. Они соберутся в течение трёх дней, не более, со всех краёв. Только не надо убеждать, что это мартышкин труд, что они не дойдут, что это – армия потерянных душ. Поэтично, но не более. Когда пойдёт масса, лавина, никто не посмеет их тронуть – это же будет их собственный народ. Если бы ты была президентом, ты отдала бы приказ стрелять в свой народ, Элизабет?

- Не я, так другие – отдадут и не поморщатся. Их можно усыпить.

- Их нельзя усыпить без моего приказа, - возразил Виктор.

- Это будет открытая конфронтация, открытые военные действия. Ты этого хотел, Вик? Ты не боишься? А те, кто лишь наполовину переродился – ты не боишься их? Насколько они надёжны и рациональны? Против разумной и хорошо обученной армии?
Мендес сжимал и разжимал кулаки, закусив губу.

- Я думал об этом, - наконец произнёс он, и по его тону Бет поняла, что Мендес медленно, но верно закипает. – У меня могла бы быть совершенная армия. Я работал над универсальным антидотом до диверсии, ты это знаешь.

- Может быть, тебе ещё придётся над ним поработать, вместе с доктором Альгисом.

- Ты связана с ним? – быстро спросил Мендес. – Почему я раньше не догадался… Отвечай!

- И да, и нет.

- Не хочешь отвечать – не надо. Твои речи – море лжи, я уже давно утонул в ней. Ты – талантливая актриса. Как вам удалось выйти на меня?

Бет сокрушённо вздохнула. Море лжи… Она никогда не лукавила с ним.

- Проще простого. Лучше спроси, как нам удавалось сдерживать экспансию вокруг тебя. К сожалению, плотину прорвало. В Интерпол попали микроплёнки твоих деловых бумаг.

- Деловых бумаг? Это всего лишь бизнес. Что в нём такого криминального?

- Да ничего, если бы не некоторые махинации с недвижимостью и масса подставных лиц. Но и это бы ничего – только ниточка почему-то потянулась в Африку. С чего бы это? Ну, а из Африки – прямиком в Гростию. Думаешь, следователи – все круглые дураки? Как в некоторых глупых комедиях?

- Я не смотрю глупых комедий. Но, к сожалению, их почему-то постоянно разыгрывают передо мной. Это всё?

- К сожалению, нет, - сказала Бет, поражаясь его хладнокровию. – У них оказалась пара снимков твоего подвала. А этого достаточно, чтобы связать эпидемию с твоим именем.

- Нет, этого совсем не достаточно, - Мендес встал, сцепил руки на груди. Он был бледен, но голос стал жёстким, на лице заиграли желваки, взгляд заледенел. Он неспешно прохаживался по гостиной взад-вперёд. – Чтобы этого стало достаточно, кто-то должен очень постараться. Вовремя подкинуть если не нужную информацию, то хотя бы идею. Насколько я понимаю, подобные действия не в интересах небезызвестной Ольги Воронько. И достоверной информации у неё быть не может. Согласна?

- Согласна, - Бет настороженно кивнула – она пока ещё не понимала, куда клонит Мендес.

- Это может – или мог – сделать только один человек, причём – чужой и весьма заинтересованный в прекращении моей работы, у которого было достаточно времени, чтобы вникнуть во все тонкости и связать воедино все ниточки. Чтобы всё разнюхать, проще говоря.

Мендес остановился напротив неё.

- Что ты скажешь на это, Элизабет?

У Бет сжалось сердце. Она слишком часто убеждала Мендеса, что непричастна к вражеским проискам, и тут же опровергала это своей подрывной деятельностью. Ей и впрямь незачем больше верить. Удивительно, как он терпел её до сих пор.

- Я знала, что твой палец снова укажет на меня. Наши разговоры вызывают у меня дежавю. Мы уже который раз идём по тому же кругу.

- Ты права – это замкнутый круг. Я тебя обвиняю – ты каждый раз выворачиваешься, несмотря на то, что рыльце явно в пуху. Мне было проще одному – лелеять свою ненависть. Я был сильнее.

- В одиночестве ты не позволял себе задумываться. В одиночестве нельзя стать сильнее, Вик. По-твоему, я единственная, кто может быть предателем?

- Мои люди не предают, они прежде умирают, и по своей воле – вспомни Нису. А ты – пришлая. Ты не предатель, как запутавшийся Ангел. Элизабет, ты – специальный агент, прибывший по специальному заданию. Я только до сих пор никак не могу взять в толк, каковы твои цели, и на кого ты работаешь? На Интерпол? На доктора Альгиса? Или это одно и то же?

- Я уже всё ответила – и да, и нет.

- Это не ответ. И даже не его половина. Кто такой доктор Альгис?

- Доктор Альгис – это доктор Альгис. Он не имеет отношения к Интерполу. Он – президент ВАЗУ. Встретишься – сам узнаешь.

- Почему я должен с ним встретиться? И почему ты этого хочешь?

- По-моему, ты сам этого хочешь, – возразила Бет. – Ведь доктор Альгис исправляет твои ошибки.

- И когда, по вашему плану, произойдёт эта встреча?

- Плана не существует. Уже… Если бы он был… После теракта в клинике Альгису снова приходится укрываться.

- От кого?

- От тех же, кто угрожает тебе.

- Кто ещё, кроме тебя, внедрён в мою семью?

- Никто. Только я. У Альгиса не так уж много надёжных помощников.

- Альгис, Альгис… Всё время Альгис. Ты называешь его по имени. Ты – его любовница?

- Я его люблю, - помедлив, тихо ответила Бет.

- Интересно, что он скажет, когда тебя всё-таки ликвидируют?

- Виктор, - Бет хотела вскочить, но Мендес вернул её на диван резким толчком.

- Сначала – ошибка в программе. Потом – убийство Кантора… - он загибал пальцы. – Затем – твои душеспасительные беседы. Взрыв… Два взрыва. Достаточно преступлений. Ты мешала мне с самого начала. Наступала на пятки, словно… словно ликвидатор! Не проще ли было устранить меня с самого начала? Или это ещё впереди? Когда выкачаешь всю информацию? А может, я нужен тебе живым – ещё не факт, что ты работаешь на этого неведомого Альгиса, ты ведь можешь быть и двойным агентом, Элизабет Спенсер – или как тебя там? А с тобою, однако, любопытно! Не соскучишься!

- Мендес, знал бы ты, какую чепуху несёшь! – устало бросила Бет. – Откуда эти абсурдные домыслы? Кто надоумил?

- А почему кто-то должен надоумить? Это очевидно и так. Вся эта вереница событий развернулась с твоим прибытием, абсолютно нелепым и безумным.

- А может быть, наоборот – я прибыла в начале вереницы, чтобы помочь её избежать?

- И почему же не помогла? Что помешало?

- Я очень долго не могла наладить нормальную двустороннюю связь и…

- Это Альгис уполномочил тебя вломиться в мой дом? Вредить работе?

- Нет, нет, нет, что ты, клянусь, Вик, - поспешила заверить Бет.
 
- Ты так заботишься о его репутации? А ведь он тебя подставил!

- Да нет же! Поверь, это моя глупая самодеятельность!

- Значит, доктор связался с авантюристкой? Оплошал! Впрочем, я его понимаю… - Мендес скептически усмехнулся.

Бет не знала, чем располагает Мендес наверняка. Мендес о чём-то догадывался, но о чём? Он о том молчал, а Бет боялась спросить.

- Бет, моё терпение иссякло. Довольно игр, их время ушло. Тебя пора обезопасить, чтобы не получить ещё один удар в спину. И на этот раз необратимо – арест ничего не даст. Я запущу тебя в игру заново – но как игровой мячик, и посмотрим, что скажет Альгис, когда его отыщет Бет-зомби.

- Вик, я умею драться. Может быть, ты просто давно желаешь схватки, один на один, но не хочешь признаться себе? – Бет встала, спокойно и хладнокровно, и приняла стойку. Ей нечего было терять. – Ну, борьба на равных, а, Вик?

Мендес с трудом сдержал ярость. Он стянул джемпер и встал напротив: - Ну что же… Я давно не разминался.

- Слишком давно! – раздался сзади гневный и презрительный голос. Елена вошла в гостиную и громко хлопнула дверью. – Вы рехнулись. Вы ведёте себя как дети или как тупые петухи. Одни разговоры. Пустые. Свои проблемы надо было решать раньше. Бет, Эксель срочно зовёт тебя – получено очередное письмо с угрозами и предупреждением, оно на принтере. Потому что с письмом прибыл очередной вирус, и твой комп опять висит. Вик, я хочу поговорить с тобой. Отпусти Бет. Она никуда не денется. Если бы она хотела украсть разработки или тебя убрать – она давно бы это сделала. Вспомни – как мы поверили ей самый первый раз.

Увидев, что у Мендеса задёргался уголок рта, Елена смягчила голос, ласково подмигнула ему и укоризненно покачала головой.

Елена, с которой у Бет не получилось душевной дружбы, вопреки чаяниям обеих, оказалась достаточно мудра, чтобы лишить очередную и, казалось, фатальную стычку смысла и накала. Под беснующимся взглядом Мендеса Бет покинула гостиную, благодарно улыбнувшись хозяйке дома.

- Ну, Вик… - Елена поспешила к мужу и положила руки ему на плечи. – Успокойся. Я люблю тебя. Дети успешно добрались до самолёта и погрузились. К обеду они будут в Мадриде – надеюсь, Эксель справится с вирусом, и мы получим сообщение Пазильо из Испании. Всё хорошо, милый. Я люблю тебя.

Отъезд детей сделал то, что не могли сделать мольбы, угрозы, страсть и богатые дары: Елена сама признавалась ему в любви. Он уже не ждал этой высочайшей милости. Женщина, родившая ему детей, пережившая катаклизмы семейных ссор и отринувшая ненависть и вражду, оставшаяся с ним в самый тяжёлый миг, хотя могла сбежать. Она всё-таки произнесла эти слова – серьезно, уверенно.

- Вик, а знаешь что? Давай потанцуем! Диск Гордона, что подарила Бет – а?

- Еленка, детка милая, что ты говоришь? Какие танцы?

- Почему бы и нет? – она высвободилась из его рук, стала поспешно рыться на полке. Нашла диск, включила центр. – Ты только расслабься – и вспоминай. Разве не было у нас ничего хорошего? И смотри мне прямо в глаза, не отвлекайся!

Она нежно и умоляюще заглядывала ему в глаза. В самую глубину. Голос Гордона пронзил их неудержимой тоской и страстью по несбыточному. Ломкий, нервный, трепетный, он рвал в клочья остатки прежней жизни. Они медленно кружились по гостиной. Словно маленький вихрь, вздымаемый музыкальными волнами, гнал их по кругу, не давая остановиться. Они кружились, щека к щеке, и Елена, обхватив его за шею, шептала в ухо, усмиряя и баюкая, как он когда-то баюкал её в объятиях, пытаясь отогнать страх и призраки невзгод.

- Мы непременно воссоединимся с детьми и построим новую Империю, Вик. Империю Любви. Мы ещё так молоды – и я буду тебе помогать, и ты не посмеешь мне отказать. Мы будем оба работать в лаборатории. Ты научишь меня всему, научишь отдавать кровь – да, и не возражай. А потом подрастёт твой сын, и станет твоим преемником. Верь мне!

И Мендес, в глубине души всю жизнь остававшийся романтиком и прожектёром,  почти поверил в то, что всё обойдётся и повернётся вспять. Только сама Елена не верила себе ни на грош.