Соперницы 29

- Это фамильная реликвия, мой родовой перстень, маркиза де Бренвилье, — сквозь зубы ответил де Сейссак и, схватив со стола кубок, залпом выпил вино.
Аметист большой фиолетовой каплей сверкнул на его безымянном пальце.

- Вы явно испытываете пристрастие  к такому роду украшений,любезный граф, — съязвила свекровь Ивон и обратившись к гостям пояснила, что несколько лет тому назад господин де Сейссак нагрянул в её дом, требуя какое-то кольцо о котором она понятия не имела.

Насмешка мадам де Ганж и смех присутствующих, усилили раздражение де Сейссака, который побелел от ярости, однако сдержался и ядовито заметил:

- Помню, что обронил сие кольцо в вашем доме. А так как оно довольно ценное и передаётся из поколения в поколение в нашем роду, то посмел потревожить вас в дни траура. Только тогда вы подумали, что я приехал за другим и были очень раздосадованы этим обстоятельством.

Теперь в свою очередь  побледнела мадам де Ганж. Её унизили тогда и унизили сейчас презрительное высокомерие графа.

- На что вы намекаете, сударь! — грохнул по столу кулаком Бернар.

- Ровным счётом ни на что, шевалье, — ответил граф, окончательно возвращая себе, присущее ему хладнокровие.- Разумеется, я высказал соболезнования по поводу кончины вашего батюшки. Однако, несмотря на то, что наши предки воевали плечом к плечу против северян в альбигойских войнах, мы не были с ним особо дружны, чтобы вместе с вами, мадам, предаваться горю. 
Он насмешливо отвесил поклон в сторону госпожи де Ганж.

От Элен не ускользнула, что братья де Ганж переглянулись между собой. На лицах их читалась мрачная решимость.
 
«Граф  умеет заводить врагов, — подумала Элен, — не удивлюсь, если последует вызов...»
Её размышления прервал дворецкий, сообщив, что Сидония де Лианкур, маркиза де Курсель просит оказать ей гостеприимство, так на улице идёт дождь, а её карета сломалась.
 
Мадам де Ганж оказалась в затруднительном положении. Не принять — посчитают грубостью. Принять — навлечь неприятности. Ибо мадам де Курсель была особой с незавидной репутацией.
 
Видя её колебания и душевные терзания, Ивон, опередив свекровь, отдала распоряжение дворецкому:
- Пригласите гостью сюда. Мы должны оказать гостеприимство и предоставить кров путешественнице.
 
Свекровь на слова невестки недовольно покосилась на неё, но промолчала.
 
Окрылённая своей победой над властной матерью супруга, Ивон не удержалась и насмешливо добавила, едва дворецкий вышел:
- Кто платит, тот и заказывает музыку, намекая тем самым, что тот, кто оплачивает расходы по замку, тот имеет моральное право диктовать свои условия.
 
Маркиз де Ганж, несмотря на то, что его, как хозяина проигнорировали, не стал возражать. Хотя, судя по его долгому взгляду на своевольную супругу, ему не понравилось, что та вновь дала понять - на чьи средства они существуют.
Его мужская гордость была задета, а братья разделяли точно такие чувства. Одно дело, когда распоряжается всем мать, а другое дело, когда командует супруга.
 
«Умеет Ивон создавать проблемы на ровном месте. Вот кто её просил лезть?» — с досадой подумала Элен.- Нарывается, а у братьев де Ганж так и чешутся руки расправиться с ней.
 
Когда маркиза де Курсель вошла, то все взгляды устремились на неё.
Многие не видели Сидонию, а те, кто видел ранее, хотел вновь посмотреть на ту, чей шлейф скандалов был ненамного  короче, чем у герцогини Гортензии Мазарини.
Красавица, чьи волосы, опережая моду, оказались припудрены, пряча раннюю седину, холодно поздоровалась, игнорируя любопытные взгляды.
Несмотря на надменный вид, Сидония вела довольно бурный образ жизни. Именно о ней упомянул маркиз де Бренвилье, рассказывая о проделках Гортензии в монастыре.
 
- Присаживайтесь к столу, мадам, — госпожа де Ганж выдавила из себя любезную улыбку.
 
- Благодарю, —  маркиза де Курсель с грацией королевы присела на краешек отодвинутого лакеем стул.

— Подкрепитесь, сударыня, — Ивон с ласковой улыбкой обратилась к гостье, чей приход, непонятно почему шокировал собравшихся. Пожалуй, только она не была в курсе о похождениях мадам де Курсель.

К несчастью для себя, как и маркиза де Ганж, Сидония оказалась богатой наследницей. Ей быстро подыскали жениха. Шарль де Шампле, маркиз де Курсель даже поначалу понравился девушке, вот только  вскоре юная жена поняла, что его больше интересуют её деньги, чем она сама. Вначале безропотно подписывала векселя, которые муж ей приносил, но когда  потребовал, чтобы она ответила на чувства военного министра короля — господина де Лувуа, то взбунтовалась.
Влиятельный министр был ей противен, тем более, что она увлеклась кузеном мужа — маркизом де Вильруа. И чем больше старался её супруг бросить в объятия Лувуа, тем больше она проявляла непокорность.
Министр сильно разгневался, когда лакомый кусочек достался не ему.
Именно он тогда отправил её  в монастырь, где такой же участи подверглась и Гортензия. Молодые женщины быстро подружились в неволе и навели шорох в Святой обители. Из клетки эти птички  вылетели через дымоход.
Только  Гортензия — птица более высокого полёта, ей ничего не грозит. Зато иметь дело с военным министром — себе дороже. Лувуа - опасный враг, оскорблённый в собственных чувствах.
 
- Вы из монастыря едете? — с кислой улыбкой поинтересовалась госпожа де Ганж, хоть как-то прервать молчание, воцарившиеся за столом.

- Нет, из дома супруга в Мэне. Там оставаться долее  опасно. Нынче направляюсь в Авиньон, рассчитываю на поддержку дядюшки — герцога де Виллара.

- Ваш супруг  собирался вернуть вас в монастырь?

- Он пытался меня отравить.

- С чего вы это решили? — маркиз де Ганж вперил в незваную гостью острый взгляд.

- Шарль заставил  служанку принести мне отравленную воду для умывания. Я умылась и лицо моё тот час покрылось волдырями. В гневе  приказала  выпить воду. Негодяйка отказалась. Тогда, позвав лакеев, чтобы те держали её, я силком влила ей в горло эту воду. После чего она забилась в конвульсиях.
 
- Умерла? — лениво спросил Бернар, бросая на тарелку обгрызанную кость.
 
- Представьте себе, нет. На вопли явился мой супруг и дал ей какую-тк микстуру. Так что мерзавка отделалась испугом.
Я же целую неделю от слабости пролежала в постели. Лицо моё покрывали струпья, волосы стали выпадать.
Едва оправившись, тайно ускользнула из дома. Муж в это время находился в отъезде, и за мной в погоню бросился его брат — Камиль де Шампле. Однако деверь  был вынужден вернуться обратно, когда упал с лошади и сильно ушибся.
 
Госпожа де Ганж перевела дух. Можно не опасаться, что в замок ворвутся родственники супруга маркизы и возникнет сора, так как её мальчики будут вынуждены встать на защиту этой вертихвостки. Чем  министр де Лувуа той не угодил? Ну не молод, не очень красив, зато имеет огромное влияние сейчас, когда идёт война с Голландией и богат, словно Крёз.
 
И всё же ссоры избежать не получилось. Маркиз де Бренвилье, приревновав хозяина замка к супруге,  вызвал маркиза де Ганжа на дуэль.