О страхах, мышах и амнистиях

Когда я была маленькая, меня, чтоб не бродила ночами тенью карлика отца Гамлета, пугали, что под кроватью сидит некто, кто может схватить меня за любую часть тела, которая вылезет за пределы кровати. Я верила. Потом не верила. А после я завела Степана, или он меня, что в прочем не важно, и поняла, что всё, что мне говорили в детстве – правда.

Ну а что, кто из нас не встаёт ночью в туалет? Вот только не знаю как вы, а я свет не включаю – сны берегу, так что: встала, дошла, дела свои сделала и дальше в объятия Морфея. Когда у тебя есть кот, то лучше так не делать, в темноте он вас уронит, завернёт в ковёр, и попытается закопать на «чёрный день», попутно отгрызая уши и большие пальцы на ногах. И всё это от большой любви!

А недавно, буквально этим летом, на даче завелась мышь. Она громко топала по ночам, роняла на кухне крышки с кастрюль, в которые я собрала яблоки, чтоб пустить их на джем. Половину яблок сожрала, не спрашивайте, как в неё влезло, не знаю, другие понадкусывала, видимо тот ещё гурман, выбирала что послаще. Оставила благодарность какахами, обещала зайти ещё.

Утром, я провела беседу со Степаном на тему: сметана за мышь, кот фыркнул, он пацифист, но сметана штука слишком вкусная, чтоб лишаться её из-за какого-то там грызуна, к тому же не являющегося членом нашей семьи.

Утром мышь лежала на подушке – моей подушке! Стёпа сидел рядом и ждал, когда я проснусь. Аккуратно тронул лапой мою щёку, потом ткнулся носом мне в глаз, и как последнее средство куснул за нос. В борьбе за миску сметаны, хороши все средства.

Да, мышь была дохлой, почти. И сбежала сразу, как только поняла, что вот эта ямка в саду сейчас станет её могильным холмиком. Стёпа смотрел на меня честными глазами, в которых откровенно читалось, что инструкции надо давать точнее. Просила принести и сдать пожирателя яблок – получите, распишитесь. А вот, что мышь должна быть на сто процентов дохлая - мы не договаривались!

Поняв, что эти двое вступили в преступный сговор, который мне грозит не только потерей яблочного джема и нескольких литров сметаны (я уже не говорю о погубленных нервах подруги, что отказывается слезать с холодильника, и верещит так, что соседи по дачным участкам уже эвакуировались, приняв её вопли за воздушную тревогу), но и душевного спокойствия, за которым я, в общем-то, и приехала, решила действовать сама.

Как человек гуманных принципов, не позволяющих мучить животных, я извлекла с чердака старую хомячью клетку, которая, после некоторых манипуляций, превратилась в классическую мышеловку по типу: «Дерни, дитя мое, за веревочку, дверь и откроется». И торжественно нашпиговав её яблоками, по самое не балуй, оставила на ночь на кухне.
Конечно же, на утро мы обнаружили грустную-прегрустную мышь, глядящую на нас сквозь решётку глазками бусинками в ожидании вердикта.

— Ты же не убьёшь её, правда? — тихим голосом спросила Маринка, слезая с холодильника, словно это не она мне ставила ультиматум, что жизнь в одном доме с этим чудовищем не возможна по определению. Подруга, или мышь!? Вопрос был поставлен жёстко. Я выбрала подругу.
Сейчас же по щекам Маринки текли слёзы жалости, Стёпа смотрел на меня умоляющими глазами, не оставляющими сомнений, - эти двое точно спелись. А я была в этой истории виновной стороной, поймавшей того, кто пугал нас ночами своим писком, топотом и жрущего наши продукты, тапочки, а так же оставляющего какахи в знак приветствия. В этой ситуации мне грозило пожизненное порицание и глубокие вздохи в напоминание моей бессердечности, в случае принятия неверного решения.

— Хорошо, отнесём её в лес и там выпустим, — приняла я соломоново решение и закрыла тему казни.
— Я ей яблочек в дорогу соберу, — воодушевилась подруга, окончательно убедив меня, что добро в этом мире выживет при любых обстоятельствах, особенно в сердцах кукукнутых Марин.

Шли мы змейкой. Я несла в руках клетку, поскольку Маринка отказалась подходить к этой прекрасной, юной, жаждущей жить и радоваться солнечному свету мыши ближе, чем на метр. И, надо сказать, что этот метр она чётко соблюдала, идя за мной, сжимая в ладони пакет яблок. Замыкал нашу троицу Сёма, шагая след в след, громко вздыхая и что-то бормоча на своём кошачьем. Мышь сидела в клетке, как политзаключенный, обреченно, но гордо.

Поплутав по лесу, и решив, что теперь мышь точно не найдёт дорогу к нашему дому, поставили клетку на землю, открыли дверцу и отошли на два шага назад. Мышь не спеша вышла, осмотрелась, вдохнула воздух свободы и под Маринкин вопль, как под фанфары, исчезла между корнями орешника.

Вот чему это я? Каждый боится чего-то своего: темноты, барабашек, соседку в соломенной шляпке под которой она скрывает шапочку из фольги. Я же сейчас боюсь, что амнистированная мышь, растреплет всем своим родственникам о двух не совсем здоровых в своей любви к миру девахах и коте в придачу, которые кормят, ловят и относят под орешник мышей, махая им на прощанье платочками, попутно утирая слёзы умиления и радости. Ах, да, ещё оставляют пакет яблок в дорогу, или на зимние запасы, если хранящихся у нас в доме не хватит.

Поделившись этими сомнениями в благородстве души грызуна, подруга, как и кот, сделала страшные глаза и уверила меня, что добро всегда возвращается!

Теперь я жду, когда это добро вернётся со всеми своими родственниками, и на всякий случай, когда иду ночью в туалет, включаю свет. А то мало ли что…