Глава 21. Не бывает сказок наяву

          Предыдущая глава:http://proza.ru/2023/09/28/1661


          «...дай нам любви немного.
          Нам всегда её не хватало...»


          Саунд: Falluiah – «Give us a little love»


          1.
         

          В то утро, когда королевская кавалькада неслась заснеженными просторами к замку, Ангрбода, худая и взъерошенная, точно кошка, которую только что насильно искупали, сидела на краешке кровати в отведённых ей скромных покоях, нервно комкая длинными пальцами ткань простыни и глядя перед собой ничего не выражающим взглядом. Глаза её, ставшие почти чёрными от бессонной ночи и тяжких дум, безжизненно смотрели в стену перед собой. Лихорадочный румянец играл на щеках, оттеняя меловую бледность худого, остроскулого лица.

          Взгляд Ангрбоды упал на валяющиеся на полу кости волка и ворона с вырезанными на них рунами: Беркана – Уруз – Ингуз*. Выпавшие руны лишь подтверждали то, что колдунья уже и сама знала. Она больше не одна.

          Как такое вообще возможно? Об этом хозяйка волчьего племени, пусть и умудренная опытом прожитых тысячелетий, до сих пор не задумывалась никогда. Мысли неслись, опережая друг друга. Она как-то пыталась связать воедино два общеизвестных факта: если бог или богиня не захотят, то дитя не будет зачато, а также то, что такие, как она, вообще без надлежащих ритуалов не могут иметь детей. Получалось из рук вон плохо.

           Ангрбода проклинала все Девять миров, один за другим, и самые злые проклятия слала Локи – ведь он так нужен был ей сейчас, а его не было рядом.

          «Что я ему скажу? – в отчаянии думала она.  – Знаешь, милый, я не понимаю, как так получилось, может, ты мне расскажешь?»

          А может, и не нужно ему ничего знать?

          Тяжело вздохнув, колдунья встала с широкого ложа, кое-как оделась, нехотя расчесала длинные волосы, небрежно сколов их на затылке длинной шпилькой, и вышла в коридор, где немедленно наткнулась на черноволосого мальчишку с длинным острым носом, держащего в руках поднос с едой. От запаха пищи её слегка затошнило.

          – Послушай, Старли, – вяло проговорила она. – Я не буду сегодня завтракать. Может, у тебя найдётся что-то выпить? И желательно покрепче.

          2.

           Локи ворвался в свою комнату и мешком рухнул на кровать. Ему было просто необходимо успокоиться и привести мысли в порядок. Всю усталость как рукой сняло. В груди расплавленной жаркой лавой растекалось раздражение. Ему хотелось собственными руками придушить эту несносную колдунью. Локи бесило в ней всё: хриплый низкий голос, которым она выдохнула ему в лицо своё горячее, обжигающее губы «желаааание»; её движения – раскованные, вальяжные; плавно покачивающиеся при каждом шаге бёдра; нахальные, кажущиеся в полумраке чёрными, глаза; вызывающе-ехидный взгляд из-под длинных, отбрасывающих тени на щёки, ресниц.

          Локи сел на ложе, обхватив голову руками, вдавливая ладони в виски и вернул себе привычный асгардский облик. Холод сразу дал о себе знать, пробравшись под одежду из тонких шкур и растёкшись по груди.

          Царевич быстро нарисовал в воздухе раскалённо-багряную руну Кеназ*, подтолкнув её к холодному нутру огромного камина. Послушная воле своего хозяина, огненнобокая Кеназ лизнула своим раздвоенным языком сложенные в топке дрова, и весёлые язычки пламени побежали вверх, жадно пожирая сухую древесину.

           Юноша протянул руку к огню, и на ладони тут же затанцевало пламя. Он сжал пальцы в кулак и вскочив, заметался по комнате, как раненый зверь. Впрочем, почему, как? Именно так он себя и чувствовал – раненым и уязвлённым. Проклятая ведьма! Сегодня она перешла все границы, и его сердце требовало мести, страшной и коварной. Вот только, чтобы такое придумать?

          Внезапно за дверью послышался какой-то шорох, а затем раздался тихий стук, словно кто-то только и ждал, когда он проявит себя, чутко прислушиваясь к тому, что происходит внутри.

           Локи поморщился.

          - Отец, не сейчас! У меня нет ни желания, ни настроения разговаривать! – выкрикнул он, убеждённый, что это Лафей пришёл читать ему нравоучения.

          Тук-тук-тук.

          Стук повторился уже более настойчиво.

          Пытаясь подавить растущее раздражение, Локи резко распахнул дверь и тут же захлопнул её обратно, витиевато выругавшись.

          Тук-тук-тук.

          – Да чтоб тебя!

          Он обречённо вздохнул и открыл дверь.

          На пороге с невозмутимой улыбкой стояла Ангрбода, держа в руках бутылку вина.

          «Зараза, – хмуро констатировал про себя принц».

          – О, Локи! Я так и знала, что ты ещё не спишь. Позволишь войти? – колдунья наклонилась и, поправив складки пышной юбки, попыталась протиснуться между дверью и принцем, не дожидаясь, когда последний вспомнит о долге хозяина и пригласит войти.

           Локи закатил глаза, но выставлять нахальную гостью за двери не стал.

           Ангрбода бесцеремонно вошла в комнату и огляделась вокруг.

          – А у тебя здесь уютно, – улыбнулась дева, но заработала в ответ лишь мрачный взгляд.

          Лицо принца непроизвольно дернулось и скривилось с выражением откровенной досады.

          – Зачем пришла? – невежливо спросил он, послав ко всем демонам элементарные правила приличия.

          Локи был мрачен и напряжён. Сведённые к переносице брови делали его похожим на древнего старика, раздражённого внезапным визитом. Потемневшие и запавшие глаза смотрели недобро.

           Ангрбода проглотила почти оскорбительное поведение царевича и, молча поставив на стол принесённую бутыль вина, не торопясь разлила по бокалам тягучий жёлто-зелёный напиток. Затем также, без слов, подошла к нахохлившемуся, взъерошенному принцу и сунула ему в руки бокал, а второй рассеянно поднесла к губам, и сделав маленький глоток, наконец произнесла:

          – Поговорить.

           Локи изумлённо поднял брови, в который раз удивляясь бесцеремонности своей гостьи.

          – Говори, – ровным голосом произнёс он, а сам отвернулся к окну, глядя, как зима заносит снегом этот застывший мир.

          – Ты не слишком любезен.

          – Я сегодня никого не ждал.

          – Такие, как я, обычно приходят без приглашений.

          – Тем больше поводов тебя не впускать. Но, уж коли вошла – говори.

           Ангрбода набрала побольше воздуха и выдохнула:

          – Я скучала.

          Только теперь Локи наконец-то соизволил глянуть через плечо, но промолчал. Ссориться вдруг расхотелось.

          Колдунья бесцельно крутила в руках бокал с вином, собираясь с мыслями, и чувствовала, как к горлу её подкатывает комок. Внезапно она всхлипнула и, выронив бокал, упала в кресло, закрыв ладонями лицо, не в силах сдержать рвущиеся наружу рыдания.

          Одним прыжком принц оказался рядом, рванул на себя скорчившееся тело, прижал, испуганно разгребая ладонью свесившиеся на лицо волосы.

          – Ангрбода! Что с тобой? Посмотри на меня, Ангрбода!

           Локи держал её в объятиях, укачивая, словно малого ребенка, пока она давилась рыданиями. Прикосновения мужчины были другими, непривычными — мягкими, успокаивающими, полными баюкающей нежности, которая так запомнилась ей по той, самой первой ночи, которую колдунья помнила, как не помнила ничего больше: до последнего вздоха, до последнего поцелуя. И сладость его объятий, и качели, подвешенные на звездах, и собственный смех. Тогда она не задумывалась о том, что утром все это полетит к Хель, ведь и его любовь, и его взгляд казались такими настоящими – и все так стремительно рассыпалось в прах.

           – Ангрбода, – снова позвал Локи, и что-то было в его голосе такое, что заставило её поднять голову и посмотреть ему в лицо. Он говорил не надменно, не холодно, без надрыва, безо всех своих масок. – Что случилось? Что с тобой?

           Притихнувшая дева осторожно, будто ласка, вывернулась из рук царевича. В ушах оглушительно стучало её собственное сердце. Громко. Рвано. И больше ничего. Не было, ни сил, ни слов, ни слез. Она просто смотрела ему в глаза — изумрудные, прозрачные льдинки, в которых было намешано столько всего, что и не разобрать.

          – Как тебе сказать... – хрипло начала ведьма и тут же осеклась, осознав, что голос предательски дрожит, что вообще вся она дрожит.
          Закрыв лицо руками, Ангрбода подумала:

          «Нужно сказать ему все. Сказать — и исчезнуть. И никогда не видеть его больше, будь он проклят».

           – Видишь ли, Локи, в ту самую первую ночь, когда я… когда мы с тобой... – она запнулась и через силу продолжила. – Той самой ночью... кое-что произошло. Не знаю, как это случилось. Правда не знаю, может это моё тело с ума сошло, может — твое от перемещений между мирами, это неважно теперь. И до причин, наверное, не докопаться. Главное, это то, что я...

          Повисла длинная пауза, во время которой Ангрбода мучительно пыталась произнести одну несчастную фразу, которая упорно застревала в горле. Яркий румянец, разгоравшийся на щеках, лучше всяких слов выдавал чувства, владеющие сейчас её душой. Ей хотелось одновременно закричать в голос, удариться в истерику, что-нибудь разбить и сбежать на край света, чтобы никого и никогда больше не видеть. Локи недвижно сидел рядом, застыв, как статуя, глядя на неё с нехорошим прищуром.

          – Скажи, как есть, – наконец произнес он.

          Дева сжала ладони в кулаки так, что ногти глубоко вонзились в кожу.

          – Думаю... нет, я уверена, что беременна. У нас... Вернее, у меня будет ребенок. Двойня. Не знаю, как это вообще стало возможным, поскольку я, как перворожденная, не могу иметь детей, но видимо мы каким-то образом нарушили законы мироздания, – наконец выдавила она из себя тихим, бесцветным голосом. - На этом все.

          В комнате повисла странная, звенящая тишина. Локи сидел, как громом пораженный. Казалось, он забыл, как дышать, пытаясь осознать услышанное. И лишь спустя несколько томительных мгновений медленно наклонился к замершей, словно мраморная статуя, колдунье и тихо, очень тихо, но крайне отчетливо спросил:

           – Это не шутка? – по-видимому, принц все еще не мог воспринять новость.

           – Нет, – ответила дева, голосом, в котором звучала одна беспросветная грусть. – Не шутка. Я ведьма и женщина, и я чувствую новую жизнь.

          – То есть... у меня будет наследник... от тебя?

          – Нет, у меня – от тебя. И не наследник, а наследники, их двое, – как можно более безразлично поправила Ангрбода, но против воли в её словах сквозила горькая злость. – Тебя это ни к чему не обязывает. В конце концов, какое тебе до этого дело? Нас с тобой ничего не связывает. Ты свой выбор сделал давно и в него ни я, ни эти дети не входят. Мне больше нечего тебе сказать. Ты волен жить, как хочешь. Так будет лучше для нас обоих. Я больше ничего тебе не должна.

          Выслушав Ангрбоду, Локи прищурился. Встав с кресла, он сделал несколько шагов в сторону, и остановившись, круто развернулся к ней. Холодные зеленые глаза тускло блеснули двумя болотными огоньками. Уже хорошо изучившая принца колдунья поняла, что за этим последует.

          Чувствуя, как в глубине души разгорается бешеное пламя, маг с хрустом сжал кулаки. Прилив темного гнева, который он всеми силами сдерживал, внезапно оказался гораздо сильнее тех стен, которые он тщательно возводил вокруг него все это время. Сколько трудов было положено на то, чтобы обуздать в себе этот порок, доставшийся ему в наследство от темного племени ледяных великанов, и одной единственной фразы оказалось достаточно, чтобы в этой преграде появилась дыра, в которую тут же хлынули эмоции.

          – Вот значит, как, – вкрадчиво произнес он, глядя на замершую колдунью, не моргая, словно змея, гипнотизирующая добычу. –Тебе нечего мне сказать? Зато у меня есть! И я скажу тебе, как такое стало возможным. В тот самый первый раз ты затянула меня в постель, приняв образ дорогой мне девушки. Именно её я мечтал видеть своей женой! И в ту ночь я был не с тобой, я был с ней! Это её я любил. Её целовал и сжимал в объятиях. И да — я хотел, чтобы она понесла от меня той ночью. Я хотел этого больше всего на свете! Но ты обманула меня. Ты заранее все спланировала. Ты присвоила себе то, что тебе не предназначалось. Думала привязать меня к себе таким способом?

          Слушая эту гневную тираду, Ангрбода неотрывно смотрела на мага, будто видела его впервые, и глаза её были невыносимо холодны. Лицо вдруг исказилось судорогой боли. Значит вот, что он о ней думает. А на что она надеялась? Что он на радостях бросится ей на шею? В глубине души она понимала, что её собственные слова — месть Локи за то, как он вел себя с ней, за все те злые слова, которые она слышала от него, за то безразличие, с которым он принимал её щедрые дары, за то, что из-за него весь её тщательно выстроенный мир разлетелся в осколки. Глупая женская месть. Сама во всем виновата. Нельзя знать о своем будущем. Каждый шаг, который она делала в сторону, чтобы изменить его, лишь приближал неизбежное. А Локи несло все дальше и дальше.

          – Не тебе решать, что для меня будет лучше, женщина! Говоришь, мне нет дела до этих детей? Это и мои дети, Ангрбода. И это я должен сейчас ненавидеть тебя за то, что ты украла их у меня!
          Он замолчал, тяжело дыша, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу магию, глядя на притихшую колдунью пылающим взглядом.

          В груди поселилась тупая, глухая боль, разраставшаяся от сердца по всему телу, и с каждым произносимым Локи словом становилась все сильнее. Ангрбода и без того все эти дни чувствовала себя вывернутой наизнанку. Сейчас же и вовсе очень хотелось завыть. Но вместо этого она сжала зубы так что на высоких скулах проступили желваки и откинув за спину спутанные волосы, произнесла с плохо скрытой иронией:

          – Можешь оставить угрозы при себе, царевич. Запугать меня у тебя не выйдет всё равно – мне бояться давно нечего, и тебе ли об этом не знать. Одно скажу — я ничего не планировала. Получилось так, как получилось. Можешь не волноваться, Локи, ни в коем случае я не претендую на место в твоем сердце, ни тем более на твою свободу. Я понимаю жизнь сердцем, а ты – умом. Но иногда ум - плохой советчик. Иногда достаточно просто чувствовать, что лучше в данном случае для наших, еще не рожденных детей.

          Ведьма смотрела на принца безотрывно, впиваясь взглядом в его черты, отпечатывая их в памяти. Горечь на душе её цвела рубиново-красным, огненным цветком. Мучаясь от её невыносимого жара, ведьма непроизвольно сжала руками живот, словно пытаясь защитить тех, кто рос в её чреве вот уже четыре луны, вздохнула и чуть слышно продолжила:

          – Если ты захочешь быть рядом с детьми, когда они родятся, знай, я не буду противиться тому, – Ангрбода вдруг рассмеялась хрипло и неловко. – Дети ведь не виноваты в том, что у их отца не сложилось с матерью. Да и мать, как бы ни любила, отца заменить не сможет. Но ты должен понимать, что Асгарду дети эти не нужны будут, ведь они — полукровки. Тебе ли не знать, каково это - не принадлежать ни одному из народов, всюду быть чужаком. Асы не любят разбавлять божественную кровь. Их никогда не интересовала законность рождения, но вот чистота крови — всегда. Полукровок в Асгарде презирали миллионы лет, что насчитывает история наших миров, и никаких шансов на то, чтобы это изменилось, не предвидится. Таковы правила, и они жестоки. А посему, как бы я не была противна твоей душе, но видеться с детьми своими тебе придется здесь, в Йотунхейме. До тех пор, пока они не вырастут и сами не решат выбрать, к которому из миров принадлежать. Но запомни, здесь тебя всегда будут ждать, как самого желанного гостя, ибо мой дом отныне — это и твой дом тоже.

          Локи возвышался над девой, смотревшей на него вымученным взглядом, в котором больше не было тьмы и показного равнодушия, и чувствовал, как гнев утихает в душе. Она протянула руку и едва уловимо коснулась его ладони. Её тепло обожгло ледяную кожу принца, скользнуло по венам тысячью горячих искр, достигло сердца и разорвалось в нем вспышкой. И без того бледная кожа его сейчас казалась восковой. На виске отчаянно, рвано пульсировала жилка. Он сглотнул и сжал руку Ангрбоды. Слегка качнувшись вперед, маг снова опустился рядом с ней. Тонкие пальцы слегка потеплели согретые рукой колдуньи. Странное чувство охватило его душу, против воли заставив ощутить, как кровь приливает к лицу и сердце ускоряет свой ход. Глядя в её глаза, такие юные с виду и одновременно принадлежавшие существу много древнее его самого, смотревшие на него с неведомой грустью, наполнявшей лицо Ангрбоды какой-то особенной, чарующей красотой, Локи ясно почувствовал, как легко и непринужденно рушатся все заботливо возведённые им стены. Куда-то отхлынула злость, ненависть, обида и, вместо них, пришла какая-то совершенно отчаянная решимость. Он отчетливо слышал, как бьются оба сердца — его и её. Оба – нервно, прерывисто.

          Ангрбода неуверенно, очень медленно, словно к дикому животному, потянулась рукой к его белеющему в полутьме лицу и осторожно погладила по темным, мягким волосам, зачесанным назад. Он не уклонился от прикосновения, а только медленно, молча склонил голову в ее ласковую ладонь, немного подавшись вперёд. Сделав едва заметное движение вперед, дева осторожно переплела свои пальцы с его и уткнулась лбом в плечо царевича. Струна, что была натянута между ними, с тихим звоном лопнула.
 
          – Я так по тебе скучала...
 
          Мир исчез, отступив куда-то и растворившись в первородной тьме.

          3.

          Проснувшись затемно, Ангрбода обнаружила, что она в кровати одна. Локи в комнате не было. Огонь в камине давно потух и пронизывающий холод чувствовал себя в комнате полноправным хозяином.

          Лёжа в холодной постели и буравя взглядом темноту над собой, она с грустью думала, насколько велика цена за единственную, придуманную ею сказку.

          Нет. Не бывает чудес. Не бывает сказок наяву.



          Следующая глава: http://proza.ru/2024/01/28/1694



          ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА:

          * Беркана – руна возрождения, рождения и материнства.

          *  Уруз      – обычно указывает на неожиданные перемены, начало чего-то нового

          * Ингуз    – ассоциируется с новым началом, возрождением, может указывать на пополнение в семье

          * Кеназ – руна ясности и знаний, воплощения и раскрытия, руна-пламя, непосредственно связанная с Локи, повелителем огня.