Глава первая. Кузнец и Лесной Владыка

Мир родился в горниле вечности, где пламя лизало пустоту, а звёзды были лишь искрами, высеченными из первозданного мрака. Сварог, могучий и одинокий, стоял в сердцевине хаоса. Его молот — тяжёлый, как судьба, и ослепительный, как вспышка сверхновой — обрушивался на наковальню, высекая миры. Каждый удар рождал материю: раскалённые брызги металла становились солнцами, клубы дыма — туманностями, а треснувший уголь — чёрными безднами, где позже затеплились галактики. Но творение его было бездушным: земля лежала бездыханной плитой, реки струились молча, словно ртуть, а ветер застыл, не смея шелохнуть даже пылинку. 

И тогда из тьмы, как зелёный вихрь, явился Леший. Его тело было сплетено из корней тысячелетних дубов и туманов, что прячутся в ущельях на заре. Глаза, подобные двум светлякам в глухой чаще, мерцали мудростью старше времени. Каждый шаг его рождал жизнь: под ступнями пробивался мох, пальцы, похожие на гибкие лозы, касались камней — и те покрывались лишайниками, а дыхание, тёплое и влажное, превращало пустыни в луга. 
— Ты выковал оболочку, кузнец, — заговорил он голосом, в котором шелестели листья и звенели ручьи. — Но мир без души — лишь пустой шлем на поле боя. 

Сварог обернулся, его борода, сплетённая из огня и пепла, вспыхнула багрянцем. В руке он сжимал молот, готовый раздробить дерзость, но вдруг замер. Леший протянул ладонь, и в ней забился родник — вода в нём была синей, как глубина океана, и яркой, как пламя в горне. 
— Пей, — сказал Леший. — И узнаешь вкус истинного творения.

Они приникли к воде, и синева обожгла их нутро. Сварог ощутил, как в жилах закипает сила древних вулканов, а Леший — как корни его души прорастают в бесконечность. Тогда, под рокот рождающихся рек, они поклялись: 
— Покуда бьётся Сердце Сварги — источник этой воды — мы будем братьями. Ты, кузнец, выкуешь порядок из хаоса. Я, лесной дух, вдохну в твоё железо дыхание жизни.

*** 

Кузница Сварга разгоралась в ядре мира, где лава текла вместо крови, а раскалённые кристаллы пели хором раскалённых ангелов. Здесь Сварог выковал весь мир и людей. 

Люди, первые из смертных, дрожали в пещерах. Их костры чадили страхом, а сердца сжимались, как бутоны под зимним ветром, при виде  древних существ с чешуёй цвета ядовитых орхидей и глазами, горящими холодным изумрудным пламенем. 

— Им нужны защитники, — провозгласил Сварог, когда Леший явился в кузницу, обвитый гирляндами плюща и тишины. — Не боги, но сильнее смертных. Воины, чьи души будут щитом, а клинки — светом во тьме.

Леший сорвал с плеча ветвь тысячелетнего дуба и бросил её в горн. Пламя взревело, окрасившись в изумрудный оттенок. 
— Пусть их сердца бьются в такт ритму земли, а сила коренится в древних законах леса. 

Сварог выхватил из огня семь раскалённых клинков. Каждый он погрузил в Сердце Сварги — родник, бьющий у подножия кузницы. Вода шипела, обволакивая сталь сияющей плёнкой, а Леший окропил лезвия росой, собранной с паутин в Лунном Роднике. Из искр и теней, из рёва пламени и шёпота листьев родились Воины Синей Сварги: 
 
- Ратислав-Берендей, чьи мускулы напоминали переплетённые корни древних дубов, а рёв пугал даже ураганы. 
- Воисвет, полуконь, чьи копыта высекали искры, а грива переливалась, как северное сияние. 
- Боеслав, рождённый под крики орлов, чьи глаза видели сквозь туман лжи, а руки метали копья с яростью падающих звёзд. 
- Красибор, чьи пальцы танцевали в тёмной магии, а плащ из вороньих перьев поглощал свет. 
- Богучар, мудрец, читавший судьбы в трещинах камней, чья борода была исписана рунами забытых языков. 
- Далебор, чья душа упряма, как кабан, прорывающийся сквозь терновник, а секира остра, как правда. 

Их доспехи, сиявшие синевой священных вод, звенели, как хрустальные колокола, а на груди каждого горел тотем — зверь-покровитель, выжженный магией Лешего. 

— Покуда вы едины — тьма не одолеет света, — прогремел Сварог, вручая клинки. 
— А если тьма пробудится в нас самих? — спросил Красибор, его голос, ещё юный, дрожал, как лист на ветру. 

Леший рассмеялся, и в смехе его зазвенели весенние ручьи: 
— Тогда Сердце Сварги напомнит вам, чьи вы дети.

Но Сварог молчал. Его взгляд утонул в пламени горна, где танцевали тени. Он видел не только воинов, но и отражение — свою собственную гордыню, чёрный клинок, уже занесённый над миром. 

*** 

А в глубине первозданных лесов, где свет Сварги не смел коснуться земли, шевелились чешуйчатые тени. Ящеры, древние и мудрые, следили за людьми горящими глазами. Их когти, острые как кинжалы из обсидиана, сжимались в предчувствии. Они ещё не знали, что война уже началась — не ящерами и людьми, а между светом и тьмой в душе самого творца.