Ужасы нашего и ненашего городка

Смотрю новости.  Палестинский врач жалуется, что положение в Газе ужасающее.  В больнице подходят к концу лекарства для лечения раковых больных. Понятно, что сейчас, во время войны, в Газе многих лекарств не хватает. И возникает вопрос, а на каком уровне было медицинское обслуживание в Газе, когда не было войны? Я прежде не задумывался, как в Газе лечат. И в частности, онкобольных. Поискал в Интернете. Может быть, недостаточно искал. Но нашел материалы, которые сосредоточены на боданиях палестинской медицины с израильской. Но о качестве лечения в Газе и охвате населения по сравнению с другими странами судить невозможно. И поэтому уровень медицины оценивается только словом плохо. Вот некоторые цитаты.
 
«Жизненно важные виды лечения недоступны в Газе, а некоторые из них – и на Западном берегу. Со времени подписания соглашений в Осло Израиль рассматривает медицинскую помощь, которую палестинцы с территорий получают в его больницах, как медицинский туризм (хотя и взимает с них меньшую плату).»

И еще цитата уже касающаяся онкобольных. «Вести» Израиль по-русски.

«В организации «Врачи за права человека» мы получаем десятки запросов от палестинских пациентов, подавляющее большинство которых – тяжелобольные люди, нуждающиеся в лечении, которое недоступно в Газе или на Западном берегу. Они не могут получить лечение в Израиле только потому, что неспособны за него заплатить.»

«.. для многих палестинцев по-прежнему лучшее решение их медицинских проблем – это лечение в Израиле. Но при отсутствии финансовых обязательств Израиль не готов их лечить.»

  Замечу, что во многих странах Европы и США система здравоохранения устроена подобно системе страхования, на основе больничной кассы. И тот, кто не вносил постоянные взносы, не сможет получать бесплатно медицинскую помощь. Как в Израиле, так во Франции, Германии и других странах. Палестинцев могут лечить бесплатно, если он пройдут по какой-то квоте благотворительной организации. 

Что же касается больницы именно в Газе, я так подозреваю, что Газа своих лекарств не производит. Лекарства, понятное дело, импортные. Или какая-то страна поставила, или благотворительные организации, или ВОЗ, или Красный Крест.

И тут вспомнил я, как мой уже покойный друг делал себе биохимию. Водить машину он был не в состоянии. И я его возил на эти процедуры. Ждал пока сделают и вез обратно.  Как-то в очередной раз он зашел в нужную дверь и вышел подавленный почти сразу же. В чем дело? Ампулы с лекарством пропали. И поведал он детали лечения, которых до тех пор не знал.

Препараты для проведения биохимии различаются качеством и ценой. Отечественные, российские, дешевле, но хуже. Импортные качественнее, но гораздо дороже. Мой друг купил импортные. Ему в диспансере, где проводят биохимию, сказали, что он, чтобы не заморачиваться, может без опасений сразу отдать разом несколько ампул. Ампулы будут храниться в его именном контейнере. Заверили, что все надежно, как в банке. И вот сейчас ему сказали, что ампулы исчезли. Перерыли при нем все и развели руками. Испарились. Предложили заменить на отечественный аналог.

 Хорошо, что он не все отдал. Мы быстро смотались к нему домой. Взяли ампулу. И ему сделали биохимию. И он, уже ученый, в дальнейшем возил с собой каждый раз только одну дозу. И следил за руками медсестер, как за руками карточного шулера.  Чтобы не подменили.

Как он решил вопрос пропавших лекарств, я не знаю. Но благодаря своему другу я узнал, хотя, слава богу, очень поверхностно, о подводных камнях проведения биохимии в России. Но то Россия. Большая держава. Которая сама может изготовить лекарство. Не самое надежное, но свое. Другое дело Газа. В Газе по умолчанию, при всех тех ужасах что я слышу из телевизора, с этим делом должно быть явно хуже.

Честно говоря, даже не задумывался, какое в Газе положение с онкобольными. Был уверен, что бедственное.  Но услышав врача из Газы, пришлось сделать вывод, что (в нормальное время, не во время войны) там с лекарствами для онкобольных было не хуже, чем в России. А я-то не сомневался, что нас лучше. Поскольку мы каким-то образом европейская страна.  Хотя мы сейчас и взяли курс на восток, но пока не дошли до уровня Газы.