***

Я скучаю по Лере.
Я скучаю по вере
в Бога. В какой бы то ни было мере.
Это мой первый стих,
после того, как дики вой стих –
вой моего сердца – это был долгий миг.
О, неужели я стану поэтом?
Но плачу я не поэтому.
Я плачу жизнью ему.
Этому перу. –
Этой зелёной шариковой ручке.
Я мечтаю о твоей нежной ручке
О, Лера! Не мучай!
Слушай: Я потерял всё –
Подушку, постель,
комнату, отель…
Я потерял смысл жизни и цель,
я утонул, а не сел на мель.
Я думал застрелиться,
Я думал спиться,
Я думал сбиться
с пути к самоубийству невозможно;
подумал – ложно.
Оказалось, сложно
в этой жизни только жить.
И я разбился
вдребезги,
на части,
на куски.
И не в моей власти
вернуться на пути
с которых я упал.
Я думал всё – пропал.
Я стал жить, чтобы жить,
не веря в Бога.
Малевич, Пикассо, Ван Гога
стал чтить я больше всех. Любя,
я думал. Знал – меня
никто, ничто не остановит
к пути в могилу. Я был рад,
что попаду уж скоро в ад.


Зачем пошла ты по проезду,
где я живу. Не знаю я.
Но жить мне вдруг перехотелось,
вернее – нет. Мне захотелось,
поверив в смысл небытия,
вернуть то время, где был я.
Где ты была
такой прекрасной!
Где синь плыла
по небу ясной
красивой белой полосой…
И я бежал к тебе босой
в своих стихах любви и мести.
Я не сидел тогда на месте,
когда ты рядом где-то шла.
Я умирал, тебя любя.
Писал стихи, рассказы, письма
в поэмах и поэмы в письмах…
Но ты сказала «нет». Спокойно.
Не оборачиваясь. «Нет!»
Тогда я понял, что покойник
И жить мне с этим много лет.
Я образ твой стирал годами,
неделями, часами. И
наконец забыл о той любви
к прекрасной, нежной, лучшей даме.
То была ты. Но то прошло.
Да, то прошло, но ты осталась
и долго ты ещё стиралась,
после того, как то ушло.
Я вынул часть любви из мозга
и уж не вспоминал о ней.
Как хлестанула меня розга.
С тех пор прошло уж много дней.
Та розга била очень больно.
Та розга била по губам
писателя, кем был я сам;
и кровь по светлым волосам
моим текла без смысла
в бездну…
И я, озлобившись, плевком
послал всё это… просто… точка
И смерти я одним кивком
позволил всё. И это точно.
Я был готов предать себя,
отца и мать, и жизнь, и Бога.
Моя закончилась дорога.
И я готов был умереть.
Но посмотрел в окно.
Зачем? Не знаю.
Зачем-то.
И этим кем-то
оказалась ты.
Наверное.
Хотя не вправе утверждать
ни я, ни уши, ни глаза –
мы ни на миг не усомнились.
Предположенья подтвердились,
когда обратно ты пошла.
Я вспомнил всё.
И показалось,
что ты увидела меня.
Ну, может вспомнишь? Показалась
моя кудрява голова.
Я хотел разглядеть точнее,
увериться,
понять,
и ждать.
Воспоминания сочнее,
чем действительность.
Ну, а мечты –
Как знать?
Я вспомнил всё,
и запотели
мои ладони при игре.
И в твоё сердце полетели
слова, что выше, те и те…


Ты возвратила меня к жизни,
к зелёной шариковой ручке.
Я о твоей мечтаю ручке.
Хотя не в силах сказать сам.
К твоим прижаться волосам –
и я в агонии предсмертной
счастливцем был бы. Но, увы,
пока что мы с тобой на «вы».
Пока я по тебе скучаю
и в будущем лишь различаю
огонь, кровь, крест и тишину.
В свою я ухожу страну.
Где нету крови, слёз, холеры;
где образ милой сердцу Леры,
где я скучаю по тебе.