Публичное обращение к Путину, Байдену, Маску и др

ОБРАЩЕНИЕ К МИРОВЫМ ЛИДЕРАМ ОТ 08.11.2023
Мы обратились к мировым лидерам в связи с острыми международными конфликтами последних лет.
Оригинал обращения: https://intelligentmatter.org/obrashenye-lideram-081123/
Видео настоящего обращения доступно по ссылке: https://vk.com/video-175127193_456239042

Содержание:

ПРИВЕТСТВИЕ
ПРЕАМБУЛА
КОНВЕНЦИЯ
ПРИНЦИПЫ
ДЕЙСТВИЯ
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПУНКТЫ
ОБЩИЙ КОММЕНТАРИЙ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

___
ПРИВЕТСТВИЕ

Дорогие друзья,

Уважаемые,

Владимир Владимирович Путин, Патриарх Кирилл, также известный как Владимир Михайлович Гундяев,

Joseph Robinette Biden, Jr., Elon Reeve Musk,

;;; (Си Дзиньпин),

;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;; (Нарендра Дамодардас Моди), ;;;;; ;;;;;;; (Джагги Васудев, также известный как Садхгуру),

Ant;nio Manuel de Oliveira Guterres,

Charles Yves Jean Ghislaine Michel,

И Jorge Mario Bergoglio, также известный как Papa Francesco.

Пусть моё обращение не покажется сколько-нибудь фамильярным с одной стороны, умаляющим Ваши достоинства, лишённым глубокого уважения к каждому из Вас, и подобострастным, заискивающим – с другой.

Не признавая меж всеми нами каких-либо границ, я обращаюсь к Вам, как младший обращается к старшим – в силу провидения, как и личных заслуг, — друзьям, соратникам и старейшинам общего рода человеческого, тех, на кого молодое поколение смотрит, затаив дыхание – порою с надеждой и восхищением, а порою с возмущением и разочарованием, в которых, тем не менее, всегда неизменно одно – чистая и невинная встревоженность ещё неокрепшего, но гибкого и пытливого ума, извечно терзаемого одним заветным стремлением — быть полезным и нужным во имя общего блага. Это ли не объединяет всех нас, собравшихся сегодня под одним небом, здесь и сейчас, на планете Земля?

Я обращаюсь к Вам, как к представителям старшего поколения, тех из его числа, кто находится на самом краю нашей общей истории, самоотверженно принимая все вызовы неукротимой и буйной, своенравной и грозной стихии грядущих перемен. Признаюсь, что среди Вас я вижу своих единомышленников. Быть может, после прочтения этого обращения, эта точка обзора станет обоюдной.

Я искренно воодушевлён тем, что меж тех, кому я направляю своё обращение нет глупцов и трусов – тех, кто мог бы понять меня превратно. Оттого я лишён всякого сомнения признать перед Вами, что Вы слишком долго действовали в одиночку, опрометчиво соревнуясь друг с другом там, где нужно действовать исключительно сообща.

Сегодня никто из Вас не отстаивает ни себя, ни то, что ему в действительности дорого, но единственно тлетворный и поразительно жизнестойкий миф, который успел ввести в гибельное заблуждение многие поколения до Вас. Это ли не проклятая ирония, высшая несправедливость, которые находят в лице лучших из нас своих невольных и самых ретивых прославителей? Отыскивая победы лишь для избранных, Вы добиваетесь проигрыша для всех.

PS. Прошу прощения у лидеров Индии и Китая – уважаемых ;;;,;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;, ;;;;; ;;;;;;;, — за то, что я не могу обратиться к ним на их родном наречии. Не следует видеть в этом намеренную небрежность, но лишь досадное упущение, пробел в образовании Вашего собеседника, который, к сожалению, не владеет ни одним из диалектов, распространённых на обширных территориях Ваших государств.

___
ПРЕАМБУЛА

Я пишу Вам в связи с печально известными событиями последних лет, которые ставят мир на грань как будто бы неизбежных и обязательных повсеместных опустошительных разрушений — в частности мною подразумеваются полномасштабные боевые действия в Украине и России, Израиле и Палестине, Азербайджане и Армении, которые уже успели потрясти всех нас чудовищностью бедствий и страданий простых и невинных людей, в тени которых сокрыт не менее ужасающий, сопоставимый по своей колоссальности вред, наносимый уже природе, экологии её фауны и флоры.

Однако то, что происходит с нами носит отнюдь не характер системного и коллективного, социально-политического кризиса, но постепенно перерастает в ранг стихийного бедствия, низвергающего человека вне зависимости от его положения в обществе до состояния безропотной и слепой элементарной частицы, гонимой прочь всеми фундаментальными силами.

Я призываю всех нас понять, что сколь угодно малые и робкие, манифестация и навязывание национального, этнического или конфессионального величия стоит всем нам слишком дорого. Может ли бесславная армия беженцев, преданная сколь вынужденно, столь же и малодушно, международным сообществом, постоянно растущая в своём числе, спонтанно мутирующая в своих качествах, победить в этой нелепой войне за превосходство? Безымянные и безликие генералы, офицеры, как и рядовые безоружные солдаты этого проклятого войска, собрав себя по кусочкам, могут только выжить, и перед таким выбором поставили их все мы. После таких побед едва ли от них может остаться что-то человеческое – то, что можно будет судить по всей строгости человеческой меры.

Но хотел ли кто-нибудь из нас такой жалкой победы, в ценности, святости и правдивости которой нужно яростно и даже насильственно убеждать себя многие столетия спустя? В действительности, я верю в то, что никто из нас не хочет такой победы, которая вырастает из чужих костей, упивается чужой кровью, но все мы являемся узниками тех условий, что делают подобный порочный результат неизбежным, повторяемым против нашей воли вновь и вновь.

Тогда, не достигнув желаемого, сдерживая слёзы гнева и стыда, мы делаем вид, что желали достигнутого. Однако самое страшное то, что жгучая боль обиды, на борьбу с которой мы отдаём последние силы, не позволяет нам постичь главного — что всё это время за нами следили тысячи голодных, жаждущих подражать благородству и могуществу молодых глаз, которым мы подавали самый тщедушный из возможных пример, тот питательный субстрат, из которого вырастает губительная и уродливая, но сакральная на какой-то богомерзкий, еретический лад традиция.

Она убивает всех нас по обе стороны общей истории, но человек, слишком самоотверженный и одухотворённый, продолжает стоять на страже смертоносной идеи без автора и письма. Согласно его роковому убеждению эта идея дарит жизнь и веру, но, в сущности, она ими кормится. Краткие мгновения затишья, долгожданный покой нисходящий до неприкаянных сердец единого человечества – всего лишь послесловие, тошнотворная отрыжка её сытости, порождающая в незримых утробах, извилинах и желудках цинично-праздный прагматизм, невозбранно взыскующий разделить на равные порции очередную трапезу.

Дорого ли стоит тот Рай, обитатели которого, предаваясь почему-то уже дозволенному грехопадению, спокойны и безмятежны в своём кощунственном со-знании о том, что Ад переполнен такими же людьми? Апелляция к Божественному ли, социальному или естественному порядку, сообразно которым каждый получает по заслугам служит весьма сомнительным, горько-смехотворным оправданием.

Испокон веков человек вне языков, оттенков кожи и разрезов глаз, просто хочет знать — кто он. Ему извечно отвечают: «Ты не такой, как они!» Он хочет знать — зачем он. Тогда ему говорят: «Чтобы быть лучше, чем они!» Просто чтобы жить, человеку уже довольно скудной пищи и скромного крова, но слишком часто он лишен даже этого. И тут его наставляют: «Иди и возьми у них, ведь они не такие как ты, ведь они хуже тебя!»

Человек таков, что если он своевременно не постигает истинный смысл жизни своей, как и жизни людей вокруг, то он наделяет произвольным смыслом, открывает случайную истину в том, что делает, в том, за чем он наблюдает. Он превращает в священную идею просто лишь то, к чему он механически привык в своей ежедневной пытке.

Нужно ли говорить о том, что так создаются и множатся беспорядочные причины, которые, тем не менее, абсолютно упорядоченно, закономерно и неуклонно влекут за собой лишь всеобщее разочарование и скорбь? Когда-то от ярости, когда-то от отчаяния, всегда от слабости, но никогда по злому умыслу, мы повторяем из века в век эти зловещие мантры, не подозревая, что со временем они взметнулись и зажглись над нашими головами зловещей путеводной звездой, сложились под нашими ногами в незыблемую и монотонную протяжённость, ландшафт смерти, страха и хаоса, скрывающийся вероломно за приветливыми фасадами того общественного устройства, что, прилежно декларируя и запечатлевая на бумаге заботу о человеке, фактически вынуждено изобретательно и коварно спекулировать на его потребностях заботится и любить, выражать и дарить себя — служить лишь его угнетению и закрепощению.

Тогда человеческий разум – сложнейший ювелирный инструмент, высший дар и благословение, — становится для всех нас тяжким бременем и проклятьем. Сбитый с толку, выстроивший ложные маршруты, он предуказывает всем нам превратную изобретательность — не в солидарности, участии и взаимопонимании, но ожесточённых разногласиях, равнодушии и спорах.

Такова высшая мера наказания, которую мы с фатальным нечаянием избираем, когда терпим неудачу в поисках признания и счастья – для самих себя, для своего народа, —  и, не успев перевести дух, оправиться после падения, начинаем свой нелепый поход праведного возмездия, поиски вечно повинных на повсеместье преступления – этой культовой достопримечательности нашей цивилизации с видом на монументально застывшего, измождённого и загнанного, вставшего на четвереньки и прижавшего уши, скалящегося и принюхивающегося… человека (?!).

Таковы пагубные штампы и стереотипы, из которых соткан избитый сценарий нашего рутинного будничного мышления – претящего каждому из нас до тошноты и головокружения, но ставшего в силу своей ложной безальтернативности в самом омерзительном смысле спасительным и уютным. И мы делаем всё, чтобы защитить его, чтобы не признавать собственные ошибки.

Государства, которые влачат своё жалкое существование благодаря национальным, религиозным или расовым мифам дают человеку еду, но не сытость; они дают ему веру, но не спокойствие; дают силу, но не возможность ею распоряжаться. Тогда человек, появляясь на свет, живёт, всего лишь, чтобы однажды умереть. И даже к смерти он идёт не своим шагом – с особой щедростью ему раздают пинки и подзатыльники, тычут в спину чем-то остро наточенным. День ли это или ночь – эта деликатная на особый манер забота неусыпна, сами границы сознания для неё презренны. Когда же человек перестаёт роптать и сопротивляться – нет, он не постигает какую-то угрюмую, сумрачную истину, он не свыкается с тем, с чем невозможно свыкнуться, он не вырастает над собой, просто он уже наполовину мёртв, ему просто нечем чувствовать страх, боль и отвращение, его нервы на четверть, на треть, а то и на половину стёрты. Если человек так плох, почему же во все времена ему так претила вражда с другим человеком? Почему она вынуждала его тело и рассудок порождать лишь болезни, немощь и заблуждение?

Разве может араб или еврей, украинец или русский, азербайджанец или армянин (стоит ли продолжать этот список?) истекать кровью или иссыхать от голода как-то по-особенному, как-то по-особенному улыбаться и смеяться или вешать голову и пускать слезу? Разве должен быть араб несчастен, когда счастлив еврей и наоборот? Разве должен украинец задыхаться от горя, когда русский сияет от восторга и наоборот? Разве должен армянин стонать от невыносимых мук, когда азербайджанец нежится в объятьях благополучия и наоборот?

Разве для того, чтобы почувствовать сытость нам нужна какая-то особенная еда? Разве для того, чтобы просто согреться нам нужен какой-то особенный огонь? А для того, чтобы прогнать жажду, какая-то особенная вода? Разве мы можем как-то по-особенному умиляться своим маленьким детям и пожилым родителям? Разве для того, чтобы проснуться нам нужно какое-то особенное Солнце? А чтобы дышать – какой-то особенный воздух?

Разве у каждого из нас не колет в сердце от несправедливого и неосторожного грубого слова? И разве не врачует то же самое сердце заветные слова, что исполнены любви и признания? Разве недостаточно для каждого из нас быть по-настоящему счастливыми уже потому, что мы кому-то нужны, кто-то всегда по нам тоскует и в нас верит? Потому что этот кто-то всегда на нашей стороне, охотно признает и преувеличивает все наши заслуги, даже когда их нет, и не спешит, даже боится порицать нас за ошибки, даже если их бесконечно много. Милосердие человека к человеку — это ли не та настоящая международная резервная валюта, что обеспечена подлинным богатством, которое не способно обесцениться?!

Разве Вы не понимаете, что все мы живём и чувствуем по какому-то гнусному расписанию? Мы позволили себе превратиться в какие-то умопомрачительные и бессердечные машины, которые чем точней они работают, тем более омерзительными и высокооплачиваемыми (похоже в качестве некоей компенсации) становятся. Мы определили для самих себя какие-то абсолютно ложные параметры, в соответствии с которыми мы стараемся жить, но мы не видим, что тот из нас, кто признаётся лучшим исполнителем, обычно всегда мёртв.

Мы создали для своих сочувствия и сострадания новые меры веса и длины, определили точные часы, минуты и даже секунды, мы расчертили для них часовые пояса и государственные границы, мы рассчитали для них точные координаты и нарисовали подробнейшие цветные диаграммы… Сделав шаг влево, мы можем позволить себе рыдания в жутких конвульсиях, но только 10 минут и 35 секунд; очутившись же вдруг на чёрном поле и стоя на одной руке, только по понедельникам, мы должны признаваться себе в искренней любви ко всем угнетённым… Миллиметром дальше, секундой позже, чуть ярче или чуть короче – и уже можно расслабиться, выключиться.

Умирающие русские и украинцы, евреи и арабы, азербайджанцы и армяне – они все наши, все свои. Все они вовремя. Все они уместны. Все они по нашу сторону. Нет ни одного лишнего, неправильного и виноватого. Все они заслуживают нашего внимания и сострадания. Однако, совсем не той их расхожей разновидности, что начинается и заканчивается в пустых причитаниях, театральной мимике и пространном комментарии, но приводит нас в ясное чувство и сознательное действие.

Точно известно лишь одно. Люди могут кровоточить, чего никогда не делают ложные идеи, которые, не имея ни лёгких, ни сердец, живут, однако, слишком долго, щедро окармливаемые людьми вне наций и рас, языков и границ. Идеи не бывают мучениками, но таковыми бывают, и слишком часто, живые люди. Мы поступаем с ними, как с бракованным тиражом нового выпуска газет, мы поступаем с ними так, будто каждый из нас существует лишь на бумаге, в виде чернил и абстрактных, ничего не значащих знаков, выводимых с помощью мёртвой, бесчувственной механики печатных станков.

В нашем мире честность, смелость, добродетельность, по одну сторону, никогда ещё не противостояли злу, бесчестию и малодушию – по другую. Нужно, наконец, признаться самим себе — они противостояли и противостоят, невольно, по большой и роковой ошибке — таким же честности, смелости, добродетельности. Нет плохих сторон света, но есть жуткая и общая растерянность, которая воспринимается испокон веков в качестве взаимной угрозы, врождённой и неисправимой злонамеренности. Но стоит ли неизменно встречать с ружьями и вилами того, кто, пусть и жутко кричит и бранится, но выбегает из горящей избы?

Все мы — заложники безответственной политической риторики, вульгарного такта лжесвидетельства против самих себя, которые сформировались самопроизвольно, пока мы боролись за свои жизни с безмолвной беспристрастностью природы, голодом и дрожью, задолго до образования древнейших из наших государств. Все мы мыслим и разумеем, изъясняемся и поступаем не в соответствии с действительностью, но в соответствии с клеветническим и злоязычным мифом о действительности, который возник сам по себе, не имеет рук, сотворивших его, но, тем не менее, ведёт самодовольно и ушло нескончаемый счёт своих безнадёжных жертв и трофеев.

Разве Вы не видите, все мы уже очень давно живём в едином, общем государстве, граждане которого стали слишком чопорными, безразличными и хладнокровными в своём потомственном и нечестивом ремесле самоистребления? Мы рождаемся, растём и крепнем, учимся манерам и наукам, тщательно блюдём свою опрятность и учтивость – словом, старательно готовимся к тому, чтобы однажды стать подобающими и прилежными, неповторимыми жертвами чужой, фатальной, но профессиональной обходительности. Наше единое мировое правительство – это невиданная и безликая глупость, опрометчивость, что прячется в сшиваемые нами с заботливым усердием одежды мнимого благоразумия.

Я прошу отвлечься от пёстрых и многообразных форм происходящего и обратиться к единственной сути. Мы участвуем в войнах, которые объявляли не мы. Перед нами нет абсолютно никаких обязательств, замешанных на клятвах и крови, их продолжать. Мы враждуем, потому что мы привыкли делить друг друга на своих и чужих, и ещё никогда не позволяли друг другу быть по-настоящему сильными.

Слабость порождает страхи. Страхи порождают нимф и химер вечной угрозы, надвигающейся отовсюду беды. Всё что мы делали до сих пор – культивировали друг в друге слабость, которая нас отравляла, лишала зрения и рассудка, дара внимать и говорить. И покуда все мы живём в пределах этого плотоядного мифа – все бестии как никогда живы, неутолимо голодны и неуязвимы.

Всем нам не достаёт истинной веры. Веры в то, что человек вне границ, рождается во благо другому человеку. Что человек дан другому человеку в качестве незаменимой опоры, а не вездесущего препятствия. Быть может пора поверить в него и помочь ему вырасти, и стать собой – стать причиной лучшего мира? Быть может в этом человеке нет первородных изъянов, биологических несовершенств, и он появляется на свет, чтобы быть ответственным, добродетельным и благонамеренным? Не потому, что кто-то сумел его заставить или убедить, но потому что именно это соответствует его природе, его естественному предназначению, которое по страшному недоразумению исказили, покрыли несмываемым позором. Человек рождается, ещё не умея сопротивляться страху, он рождается хрупким и требующим защиты, но никогда он не рождается даже с хилыми зачатками порочных страстей, стремлений убивать и грабить, быть обузой и нести зло.

Не подрезайте человеку крылья, позвольте ему стать счастливым и сильным – лишь тогда он сумеет показать своё истинное лицо. Лишь тогда в своём кровожадном числе он не будет принуждать свои правительства и государства к большим и малым победоносным войнам, ведь это остаётся тем единственным, что способно отвлечь его от пустоты, что гнетёт и пожирает его изнутри. Лишь тогда мы сможем положить конец тому всеобщему ханжеству, что научилось мастерски скрывать своё патологическое бессилие и обезоруживающую безучастность в пафосных и фальшивых церемониях, с особыми щедростью и прилежанием обставленных роскошной бутафорией праведного негодования и душераздирающей скорби, меж которых веет неизбывно сладкими и дурманящими ароматами торжественно неизреченного обещания скорой и богоугодной мести.

Сущностная разница между всеми расами и нациями, этими дивными детьми тепла и холода; христианством и иудаизмом, исламом, буддизмом и прочими религиями, этими утончёнными техниками обретения душевного и телесного спокойствия; между капитализмом, коммунизмом и прочими социально-экономическими доктринами, этими бесперебойными механизмами, что обеспечивают человека и человека в их неустанном сотворчестве всем необходимым, и даже между, казалось бы, абсолютно антиномичными, по какому-то досадному капризу оступившегося рассудка, непримиримыми теизмом и атеизмом, попридержите шнурки с каблуками своих туфель, не больше, чем между словами «white» или «blanche», «bianco» или «белый».

Если дозволено одному человеку быть от рождения чуточку выше или ниже, чем другой, то почему же ему не дозволено носить обувь по размеру, видеть чуточку лучше или хуже, стоять чуть ближе или дальше, дополняя тем самым разными, но столь важными деталями общую, столь необозримо обширную картину?

Если мы не различаем за французом, итальянцем или англичанином, русским, американцем, индийцем или китайцем… единого человека, то все мы не более чем беспомощные, слепые узники негласного культа поклонения самоназванию. Тогда мы можем служить чему угодно, но только не «своим» людям.

Стоит ли приносить в жертву сотни и тысячи поколений, кровь от крови, плоть от плоти общего рода человеческого, ради того, чтобы называть белое белым? Разве мы настолько неуклюжие переговорщики, дрянные дипломаты, что не понимаем, что речь идёт об одном и том же? Все мы, в какие бы цвета, звуки и начертания не облачались наши тела, слова и поступки, говорим не иначе чем о поиске общего, неделимого благополучия и процветания; о взаимопомощи на пути преодоления знакомых всем без исключения — одиночества и страха; обретении единой, общей цели и сообразного ей, неповторимого предназначения каждого из нас. Наша вражда, порождённая уверенностью в неизбывной и естественной злонамеренности мира, вещей и существ вокруг, есть, всего лишь, ложная и губительная идея поражённого испугом сознания, узревшего в безмятежной безликости и отреченности природы миражи яростного желания его во что бы то ни стало поглотить.

Мы должны взять на себя смелость пойти на осознанный и благородный риск, и быть первым поколением, первыми современниками, которые прощают друг другу все смерти прошлого и настоящего, прекращают поиски лишних, неправильных и виноватых, ставят точку в отношениях изобретательной и взаимной мести – стать первыми, кто посмел изъять и предать забвению эти слагаемые бесконечной эпопеи утраты, отвратительно-изящного гротеска не знающей конца драматургии каннибализма. Необходимо потушить фитиль вражды, что поджигает наши дома и храмы, примирить цвета и знаки, звуки и слова, намерения и смыслы, а вместе с ними и всех тех растерявшихся несчастных, опешивших от невообразимого, душераздирающего и разноголосящего шума, слепящей пестроты и парализующей замысловатой противоречивости. Довольно ложной ребяческой бравады, с недальновидным запалом отвергающей непреднамеренность всех тех злоключений, что нашими общими стараниями защищать и оберегать, были призваны к жизни в виде самых уродливых и неумолимых для человечества испытаний.

Пора положить конец той войне, что не была укрощена и одомашнена, доведена до миниатюрно-комнатных, беззубо-бесхвостых форм и стерилизована среди страниц учебников и энциклопедий, меж исторических дат и с дотошностью приведённых свидетельств, но стала беспощадным, необузданным образом жизни, зловещим кредо измождённого и отчаянного человечества. Силой человеческого разума нужно ковать иконы и святыни взаимного прощения, и смириться с тем что все совершенные нами ошибки несут неразличимый след — общий отпечаток, в котором нельзя выделить и опознать одну повинную во всём нацию, один косный язык, одну отступническую веру. Либо все мы виновны, либо никто не виноват!

Иначе все попытки воздвигнуть нечто непреходящее и вечное – неприступное здание дружбы человека и человека, — что может, наконец, победить время и запустение, перегнать пески наших пустынь, этих бессменных триумфаторов в соревновании с человечеством, снова окажутся убийственно тщетными.  Мы снова будем убеждать себя в том, что лишь ломая друг другу ноги, сворачивая шеи, мы сможем, наконец, пересечь финишную черту, стать по-настоящему стремительными и неудержимыми. Тогда обоюдная и зловеще-угодливая ложь, циничный самообман в лихорадочных попытках представить тошнотворное и разлагающееся благоухающим и прекрасным будут всё более наглыми и бесцеремонными.

В противном случае все люди – старики и дети, женщины и мужчины, — что разделили братскую участь стать живой монетой, платой за общее недомыслие, принесут свои жертвы напрасно. Порочный круг междоусобной резни не будет разорван, и неутолимая, передаваемая по наследству жажда отмщения будет тлеть и томиться дальше, время от времени вырываясь на свободу, вспыхивая новыми разорительными огненными бурями. Мы будем мстить, и пряча в бездонных глубинах показной ненависти и деланного бесстрашия ложную уверенность в своей ничтожности, убогости и бесполезности, утолять её неизменно случайно, и никогда не отомстим, не настигнем того, кто начал первым проливать кровь – потому что его попросту не существует… Преследуя рукотворные миражи, сотканных в кошмарном бреду призраков никогда не существовавшего прошлого, мы будем отдавать на съедение гнойникам и язвам войны новые жизненные пространства, проклинать новые, всё столь же безвинные жизни, на мучительное увядание в агонии отчаянной злобы.

Тогда города по всему миру превратятся в притоны растлённых сирот-разбойников, что не имеют смелости дарить и любить, но слишком хладнокровны, когда нужно причинять боль и отнимать жизни. Человек неожиданно уступит место не другому человеку, но бездушным машинам, безжалостным репрессивным системам, которые будут всё более продуктивно, изощрённо и методично устранять тех из нас, кто устал жить во лжи, тех, кто хочет верить и перестать бояться.

Я понимаю, что мы пока ещё не готовы прощать – мы лукаво и громко называем это слабостью, потому что понимаем и чувствуем, что умение прощать – это дар, атрибут, достояние настоящей силы, что по величайшей несправедливости доступна редчайшему из нас, — но таково будет настолько нужное всем нам милосердие – единственный синоним справедливости, — которого требует не только светская и религиозная этика, почитаемые за прихоть, причуду избранных, отшельников и сумасшедших, но научное знание, что твёрдой поступью выходит из-под микроскопов и лабораторий, не надеясь, не веруя, но зная – вечный двигатель не собрать без добровольного, организованного, методичного единства человека и человека.

Вот где потребуется настоящая дерзость, подлинная доблесть нерадивых учеников эфемерного прошлого – нет, отнюдь не в стремлении перечить старым правилам, не в саботаже изжитых табу и ритуалов бесконечных кровавых побоищ, что, всего лишь, в бездарной подражательной манере создадут зеркальную копию того, что пожирает всех нас с ещё большим аппетитом, но в том благом бунте строительства, что, прияв в качестве орудий своего труда прощение, любовь и благодарность, сознательность и ответственность, создаёт новый порядок, свободный от каких бы то ни было предрассудков, порочащих честь человека и человека. В мужественном мятеже благородного человеческого духа, что, стряхнув с себя вселенский сон самобичевания, бодрствует в преданности человека человеку, уверенности человека и человека в лучших мотивах друг друга. В истинном смирении, что нужно всем нам для созидания и подвига, а не для елейных оправданий нашего бессилия. В новом образе мышления, чувств и поступков, что постигают героизм не в смерти, но в жизни.

Лишь посвящая себя созданию нового, а не борьбе со старым, мы позволим самим себе впервые изменить наши жизни к лучшему. Лишь умножая новое, мы не оставим места для старого. И тогда, совершенно неожиданно для всех нас, совершенно естественно, непринуждённо, без боли и страха, возникнет новый мир. Новый мир, по согласию, вере и благодарности, вышедший их старого.

Мы запрягаем лошадей и несёмся во весь опор там, где нужно красться, идти осторожно и тихо, босиком и на цыпочках; там, где над пропастью натянута лишь тонкая ниточка — мы пускаем груженые под завязку, лопающиеся от тяжести составы. Довольно умирать там, где нужно жить!

Довольно погибать! Смерть слишком долго была верным спутником нашего болезненного величия, она вовсе беззастенчиво и невозбранно стала больше самой жизни. Так случилось потому, что мы слишком много боялись конца, так и не познав начала – беззащитно повиснув и застыв в монотонно-зыбкой пустоте, мы говорили не о жизни, но смерти так долго, с таким трепетом и содроганием, что стали ей поклоняться. Мы стали её кривым отражением, мы двигались извечно не из радости собственной воли, но из страха и по толчку.

Нет, я не призываю сложить всех нас оружие, что, вероятнее всего, может быть воспринято в качестве сигнала к началу кормёжки, как глупость, смехотворная выходка интеллигента в лучшем случае и предательство, ренегатство – в худшем. О, как нелепо было бы требовать от новорождённого прыгать выше своей головы! Нет! Мы и к этому ещё совсем не готовы. Я прошу лишь применять наше оружие по-другому – так, чтобы оно спасало жизни, не отнимало их. Так, чтобы оно могло позволить всем нам, не больше и не меньше чем говорить на равных.

Я понимаю и то, что, декларируя миролюбивость, большинство из наших стран со вполне чистой и незамутнённой совестью маскируют тщательные приготовления к очередной стычке. Они готовятся к ней, как предвкушающие новое унижение, близорукие студенты-отличники готовятся к прелюдиям ублажения пустой и восторженной зубрёжкой своих любимых и вечно недовольных извергов-экзаменаторов в очередной университетской сессии, собирающей на свой зов всех мастей извращенцев и любителей пыток – война стала для них иногда смертельно наскучившей, иногда неимоверно забавной, но всегда необходимой восходящей ступенью в их развитии, новым промежуточным этапом человеконенавистнической эволюции. Лишь в жаре и натиске войн их полуистлевшие тела способны чувствовать хоть что-то.

Война – этот верный друг чахлой тусовки упырей и вурдалаков, кровожадно расторопный курьер дешёвых болеутоляющих, контрафактных азарта и куража – той единственной гуманитарной помощи, что заставляет ноющую внутри них пустоту замолчать на какое-то нездешнее зловеще-счастливое время.

Кто-то готовится к удару, а кто-то бьёт первым – я понимаю и эту суровую точку зрения всех тех, кто привык к жестокости запрещённых приёмов, и в постоянной тряске уличных схваток научился предрекать исход очередного поединка кончиками своих пальцев. Я понимаю и то, как сильно они от этого устали, устали рассчитывать нужное мгновение для решающего броска.

Но что происходит сейчас? Запахло лютой чертовщиной, кто-то надел рога и копытца, а кто-то расчехлил хвосты с пропитанными всеми возможными ядами жалами. Место привычных, пусть и дурно, сыгранных по бумажке увещеваний, заняла открыто враждебная, непримиримая и раздающаяся отовсюду едкая злословная риторика, требующая сколь угодно скоро долгожданного реванша и возмездия, что было высижено с той горячной заботой, что свойственна редкой матери-куропатке. Что же скрывается в том, что будто и вовсе открыло все свои карты, совсем не скрывает своего «гадкого» происхождения?

Я понимаю – все войны так убедительны в своей непохожести. Как и люди, они будто стареют и тонут во времени, будто говорят на разных языках, будто бы могут быть бесконечно далеко и близко друг от друга; их можно натирать до блеска, коллекционировать и сортировать по полочкам; одни из них на вес золота, а другие так – просто безделушки, корм для свалок.

Войн века прошлого, как и века нынешнего нельзя было предотвратить. Несмотря на то, что все мы искушенные и дипломированные историки, все мы упустили, что ни одна из войн минувшего не была отделена от другой и ничтожной долей временной границы, как и не было вовсе границ географических, не существовало никаких перемирий, не было капитуляций, как и не было подлинных побед. Быть может все мы до сих пор учились, соревновались в умении не более чем ошибаться, доводили до совершенства сумасбродную технику убеждения друг друга в –  чем более откровенном, тем лучше, — вздоре?

Мы никогда не имели и малейшего шанса предупредить хотя бы одну из них. Потому что единственная война, которая должна была быть предотвращённой, живёт, плодится и дышит в нашей безграничной современности — в её отвратной, коварно-обходительной наружности, неприличных привычках и дурных притязаниях, отъевшихся в безальтернативную, нахально-назойливую, прожорливую культуру конфликта. Она не имеет швов и переходных ступеней – чего бы мы не коснулись, принадлежит безраздельно лишь ей.

И действительно, у нас как будто и нет иного выбора. Мы не можем поступать иначе. И остаётся только вновь прятаться в шкаф, глотать языки и заламывать руки, дробить зубы и рвать волосы. Хватит! Свободных мест в том шкафу уже не осталось! Но зато остались самые стойкие! Довольно нелепого страха признавать свои ошибки! Больше не нужно бояться, потому что мы можем всё исправить!

Поступать иначе можно. Поступать иначе нужно! Потому что все мы способны на большее. Все мы нечто, что намного больше, чем то, кем мы являемся здесь и сейчас. Мы есть то, чем мы можем и хотим стать. Мы есть наше предназначение, наши миссия и наш долг, что превыше всех и каких бы то ни был обстоятельств. Мы можем и должны поступать лучше! Осталось лишь выразить готовность, выработать новые ценности, расставить новые приоритеты, изваять новый нравственный эталон мышления, свободный от груза исторических, ставших уже полумифическими, предрассудков.

Не тратя времени на предупреждение того, чего нет и никогда не было, мы можем, однако, работать с причинами и последствиями того, что было и есть на самом деле.

Все мы до сих пор лишь игрались в миролюбие. Многим лучше моего всем Вам известно – пожалуйста не старайтесь перепрятать это знание в другие потайные карманы Ваших пиджаков, быть может так неловко, у всех на виду, оно вдруг выпадет и рассыпется, — все методы прошлого не работают. Вся наша конфликтология и дипломатия, столь именитая и учёная, никогда не уходила дальше танцев со следствиями, которые, бесспорно с изысканным вкусом, переодевали в причины. Стоит ли говорить о том, что такие развлечения приводили к тому, что по-следствия – неконтролируемая цепная реакция идущих дальнейшим чередом событий, бесконтрольная радиация сопредельных обстоятельств и условий, — и вовсе оказывались за дверьми этого бала и праздника пристального, сердобольного внимания. Они просто незаслуженно отвергались. Что же, оставшись снаружи, они крепли и росли так, как могли лишь предоставленные сами себе вирусы и микробы.

Таким образом не только не врачуется болезнь, но и не устраняются те стигмы, печати и отметины, что она оставляет после того, как насытилась здоровыми телом и душой. Так человеку, что потерял ногу в схватке с гангреной, не дают нужного ему костыля, яростно защищаясь тем, что, когда ему закапывали в глаза тёплое козье молоко, помогли всем, чем могли в его, по авторитетному признанию всех вовлечённых в чудесное исцеление врачевателей, удивительно быстрому случаю выздоровления. Что ж, по всей видимости, это самое время для новой псевдонаучной диссертации.

Следствие и последствие являют собой сложную игру обратных зависимостей, качественную эволюцию состояний — когда один процесс не только порождает некий итог, но с его помощью инициирует иной самостоятельный процесс. Так, в тени полнейшего безразличия обескураженного человеческого рассудка эволюционировала сначала семиотически, а затем экономически, институционально, культура конфликта, создающая те незримые, но осязаемые губительные условия будто неизбежности и даже святости нашей вражды, пленниками которых всех мы являемся – но не видя её, не зная о ней, как существа прежде мыслящие и рассуждающие, мы ополчаемся друг против друга. Так, то существо, что определило для человека и человека незавидный удел утолять плотью друг друга жажду служить и любить, ещё не было человеком, но уже было и не зверем. По той же причине мы не всегда способны уяснить что было первым – яйцо или сносившая его птица. Такова кратчайшая феноменологическая генеалогии нашей тяги к топору. Она есть порождение паллиативов, консервации и постоянной отсрочки рецидивов, навеянных страхом и неуместным, незаслуженным восторгом.

Мы бьём наугад! Мы не могли предотвратить эти плевки из кротовых нор, что затаскивают и опрокидывают нас обратно в первобытную дикость; мы не могли предвосхитить локальные извержения вулкана, на котором мы спим – он слишком близок, он находится в слепой зоне, без цвета, вкуса и запаха. Потому все войны прошлого – эти симптомы экономики каннибализма и семиотики страха, — выдыхались до сих пор сами. Они горели и чадили до тех пор, пока не иссякало топливо – пока у одних не кончались армии и оружие, а у других – места в банковских ячейках. В таких условиях никому из нас не только не нужно было быть великим миротворцем — у нас просто не было и малейшего шанса влиять на процессы сколь угодно ничтожно. Мы были не более продуктивны, чем доисторические племена, которые пытались вызывать дожди с помощью причудливой пантомимы – они хотели видеть и видели свой успех там, где над ними, всего лишь, смилостивился равнодушный термодинамический принцип, что зависит не от исступлённой хореографии, но от соотношения давления и температур.

Мы не могли и до сих пор не можем побеждать – мы соревнуемся и боремся не там, не с тем и не с теми. Все методы, применявшиеся нами до сих пор, били мимо. Можно пристреляться лишь к тому, что видишь. В противном случае цель всегда воображаема, а меткое попадание – результат ювелирной калибровки дальнобойных орудий произвола и фарса.

Все наши прежние доводы были не более чем малохольным, тощим deus ex praeteritis – ложным Богом из прошлого, зыбкой и обманчивой, многоликой и вероломной беззубой тенью, что вынуждала нас изо всех сил стоять на месте, при этом спотыкаться и сворачивать свои головы. Лысеющий самозванец-нарцисс, он всегда внушал нам, что цель оправдывает средства. Забывая маленькую оговорку, согласно которой жизнь втайне меняется со смертью местами. Все мы до сих пор потакали прихотям тленного и бесплотного создания, что страдало от комплекса неполноценности – оно требует гиперкомпенсации своих неврачуемых детских травм и существует покуда мы кормим его своим вниманием, наполняем собой его бездонную пустоту, незаметно сливаясь с ней воедино.

Тени заблуждения расступаются перед огнём и сиянием чистого разума. Без боя. Без сопротивления. По согласию и признанию. Без спешки. Без суеты. Потому что так заведено природой. Таков подлинный порядок. Это гармония естественного хода вещей и явлений, в которых всё просто происходит, потому что иначе невозможно. Потому что всё, что ему противится – исчезает навсегда.

Как истощённый слишком долгой дорогой путник, остроглазый следопыт, не замечает той черты, где начинается его сладкий сон, так и вечно оборачивающийся назад, преданный лишь прошлому, deus ex praeteritis, невозмутимо и спокойно уступает место deus ex praesensis – Богу и незамутнённому взгляду из настоящего. Вместе с ним человек и человек видят куда им идти, вместе они не требуют большего, но большее отдают. Вместе с ним нет и не будет тех поспешных решений, что оставляют кого-либо позади, не у дел, что дозволяют хотя бы единственную жертву в оправдание мнимых перемен к лучшему. Эпохе – эликсир и панацея нашего нарывающего времени.

Что же, собственно, всё это значит? Не заставляю ли я столь неуважительно и несвоевременно всех нас просто тратить своё время? Всё сказанное выше могло быть самоценным гуманным каламбуром, жалобной лирической прозой тепличного пацифиста с хрупкой душой и крохотным сердцем, бесполезной и заурядной тавтологией-софистикой, уже как будто звучавшей из уст куда более влиятельных и осведомлённых чем те, что принадлежат автору настоящего обращения. Могло быть. Если бы вслед за отказом автора признавать в происходящем чью-либо вину, он вдруг признался, что тоже не знает что делать, что ему нечего предложить. Если бы настоящее обращение вдруг оборвалось на полуслове и не приглашало ознакомиться с нижеследующим.

___
КОНВЕНЦИЯ

10 лет скрупулёзного и всестороннего анализа антропологии войн и конфликтов дали мне возможность понять, что все столкновения прошлого и настоящего были непредотвратимы – губительная деструктивная инерция слишком сильна чтобы кто-то единовременно и в одиночку мог с нею справиться. Кризисная тенденция находится в постоянной динамике, она полиморфна и её невозможно заморозить. Отсюда было принято решение влиять одновременно на первопричины общего кризисного положения и на преодоление их последствий в их сложной внутренней зависимости и взаимообусловленности.

От лица международной научно-миротворческой организации «Разумная Материя», целью которой является преодоление общей, наднациональной конфликтной культуры, я предлагаю ознакомиться с экстренной инициативой, быстрым, точечным и осознанно жёстким решением текущей политической дилеммы. «Быстрый» и «малый» подход является вынужденной альтернативой полноценного «большого» плана, имеющего фундаментальное обоснование, иной, «долгий» механизм работы с проблемой, но, который, к сожалению, к текущему моменту, в силу объективной научно-методологической необходимости, остаётся лишь в состоянии подготовки. Он может быть представлен в следующем году, которого у всех нас нет.

«Быстрый-малый» контр-конфликтный метод включает в себя три модуля. Он не выходит за рамки классической милитаристской парадигмы разрешения конфликтов, но дополняется довлеющими над ней гуманными инструментами семиотики и экономики. «Большой-долгий», уже над-конфликтный метод является эталонным, полностью упраздняющим необходимость грубого вмешательства и контроля — позволяет преодолевать кризис постепенно, безболезненно и незаметно, с помощью интердисциплинарного дуэта семиотики и экономики.

«Быстрый-малый» подход, учитывая нынешние условия критической напряжённости международных отношений, является оптимальной, оперативной и единственно конструктивной мерой воздействия и разрешения ситуации назревшего коллапса.

Ниже будут приведены пункты последовательных практических мер преодоления текущего кризиса, но перед ними должны быть приняты в качестве исходных положений и аксиом важные этические принципы или базовая аксиология, без которых метод, как ряд или алгоритм мероприятий, будет неэффективным и вне-направленным, то есть станет просто грубо-механической инструкцией, которая будет снова не служить человеку и человеку, но повелевать ими.

___
ПРИНЦИПЫ

Очевидно и необходимо, чтобы мы в стремлении к установлению устойчивых, ответственных и прозрачных международных отношений прибегли:

К общему мышлению «векторами» и «направляющими» в рамках новой парадигмы, которая преодолевает взаимно отчуждающий, устаревший принцип деления на всегда риторических, а значит фиктивных, существующих сугубо де-юре «своих» и «чужих».
Иначе, понятие «сторон» полностью упраздняется. Человек и человек, как и государство и государство находятся по одну сторону, имеют общие интересы, защита которых может быть гарантирована только совместными, последовательными и непротиворечивыми усилиями;

К общему признанию того, что успешное разрешение любого кризиса зависит от преодоления губительной судебной привычки, которая привела к развитию политического инстинкта бесконечного поиска виноватых, обнаружения в сугубо их частных действиях причины сложившегося положения (бедствия общего), и следующего за этим стремления к ущемлению их прав, их физическому устранению.
Иными словами, мы должны признать, что в сложившихся обстоятельствах – как прошлого, так и настоящего, — нет тех, кто прав, как и тех, кто виноват. Либо все мы признаёмся виновными, либо никто из нас;

К общему признанию того, что успешное разрешение сложившегося кризиса не может породить как победителей, так и проигравших. Возможны лишь общая победа либо общий проигрыш. Возможно лишь свести к минимуму количество погибших и лишившихся необходимых средств к существованию;
К общему соглашению с тем, что, исходя из всех предыдущих пунктов, понятие «благополучие» признается принципиально, ценностно неделимым;
К общему соглашению с тем, что, исходя из пункта №4, наша общая цель, наша общая победа достигается в следующих случаях:
Прекращения дальнейших боевых действий и кровопролития, роста живых потерь;
Предупреждения рецидивов с помощью создания условий для благоприятного экономического климата.
Общего соглашения с тем, что победа возможна лишь при соблюдении всех условий без исключения.

___
ДЕЙСТВИЯ

Обозначив и приняв приведённые выше принципы в качестве основополагающих и договорообразующих, мы можем позволить себе серьёзное рассмотрение следующего плана, состоящего из ряда практических мер, призванных вернуть международный диалог в стабильное, конструктивное русло.

Для предупреждения дальнейшего развития текущего кризиса, как и нивелирования его последствий, в рамках «быстрого-малого» подхода, представляется необходимым:

Дезавуирование или признание территориальных претензий конфликтующих и недоговороспособных участников международного диалога риторическими и ничтожными — без права на их потенциальный пересмотр;
Отчуждение в одностороннем и безапелляционном порядке всех спорных территорий, ставших предметом деструктивных отношений и ареной полномасштабных военных столкновений в пользу мирового сообщества.
Комментарий: Подобно тому как человек не способный ответственным образом распоряжаться своим земельным наделом – допускающий его запустение, влекущее за собой негативные последствия, нанесения вреда группам лиц и экологии – закономерным и естественным образом лишается соответствующих прав на собственность.

В настоящем случае мы сталкиваемся с отягчающими обычное халатное распоряжение собственностью обстоятельствами – это непредотвращение масштабного кровопролития. Однако, согласно пункту №2 ранее приведённых этических принципов, участники деструктивных отношений не должны сталкиваться с мерами пресечения, выходящими за рамки самодовлеющего отчуждения собственности.

Иными словами, в случае добровольного признания отчуждения, не должно последовать иных взыскательных, рестрикционных мероприятий, кроме только что описанных.

Признание территорий, отчуждённых в пользу мирового сообщества, демилитаризованными, не принадлежащими ни одной из ныне существующих политических сил или стран, то есть наделения их нейтральным и безъядерным статусом.
На территориях, включаемых в новый мирный ландшафт, разрешается строго научная и предпринимательская деятельность;

В качестве обеспечение легитимности и обоснованности изложенного в первом, втором и третьем пунктах настоящего плана, необходимы следующие процедуры и мероприятия:
Подписание странами-участниками ООН особой конвенции об учреждении Общечеловеческого фонда Земли (далее ОФЗ);
Оперативное создание в структуре ООН специального органа, в компетенцию которого входит управление развитием ОФЗ, обеспечение условий для устойчивого социально-экономического благополучия жителей тех территорий, что были отчуждены в качестве предмета военизированного спора прежних распорядителей.
Комментарий: Устойчивое социально-экономическое благополучие – гармонизация социальных отношений и гуманизация экономических, — подразумевает под собой работу над институциональным и регламентационным обеспечением:

Привлекательности инвестиционно-делового климата;
Неприкосновенности частной собственности;
Полноценной помощи в реализации личных прав и свобод;
Полной экономической эмансипации, восстановления и охраны экологии труда, коммуникации и кооперации согласно передовым научным исследованиям, то есть создания всех условий для ответственного сотрудничества и предпринимательства, всестороннего развития правовой и финансовой грамотности;
Семиотической однородности, культурной и языковой унификации, активной поддержки светских ценностей и традиционных нравов без создания препятствий для различных частных форм самовыражения;
Стремления к демографии качества, а не количества;
Преобразования человека из средства в цель всех как текущих, так и последующих инициатив – новая система отношений, передовое социальное устройство должны служить человеку и человеку, а не повелевать ими.
 

3. Создание специальной комиссии наблюдателей в рамках ООН, в ведомство которой входит обеспечение соблюдения принципов и достижения целей ОФЗ.

Страны-участники ООН, подписавшие конвенцию, вправе проводить свои комиссии и предупреждать о таковых остальных; представлять своих наблюдателей;

4. Ввод на передаваемые в распоряжение ОФЗ территории международного миротворческого контингента, который обеспечит проведение силовой, принуждающей к миру фазы «быстрого-малого» метода преодоления сложившегося кризиса;

___
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПУНКТЫ

В качестве дополнения к основным пунктам общего плана, обязательны следующие положения:

Общечеловеческий фонд Земли финансируется из средств постоянных членов ООН.
Обратные – то есть налоговые, — финансовые поступления распределяются для дальнейшего реинвестирования коллегиально и пропорционально вкладу каждого из участников. Важно, чтобы была предусмотрена возможность предотвращения прямого вывода поступающих средств, как следствия рассмотрения их в качестве классической «прибыли»;

Общечеловеческий фонд Земли в процессе управления территориями руководствуется передовыми корпоративно-монетарными принципами, чем предотвращает увязание в консервативных бюрократических подходах.
Метод управления порождается синтезом лучших государственных и корпоративных практик; эффективно привлекает инвестиции помимо основных средств членов ООН;

Для предотвращения хаотичной и блуждающей миграции ОФЗ активно обеспечивает возврат беженцев с их последующим вовлечением в необходимые восстановительные работы, иные мероприятия строго оборонительного характера.
Беженцам, как и всем пострадавшим от конфликта местным жителям, гарантируются исчерпывающие экономические преференции:

-Бесплатное мед. обслуживание;

-Бесплатное образование;

-Бесплатное обеспечение жилищными условиями.

Для этого потребуется привлечение иностранных кадров, что даст возможность всем участвующим получить бесценный профессиональный опыт, повысить свою квалификацию в русле отношений поддержки и взаимопомощи, а не взаимного истребления;

Общечеловеческий фонд Земли, при добровольном сложении оружия участниками конфликта, из собственных средств компенсирует странам-агрессорам потерю соответствующих территорий, оказывает им помощь, насколько это приемлемо и возможно, в достижении схожих целей социально-экономического развития;
ООН, при продолжении боевых действий, помимо использования собственного военного контингента, оказывает ОФЗ помощь в виде применения в отношении стран-агрессоров жёстких экономических санкций.
Страны-агрессоры, в случае активного сопротивления действиям ООН и ОФЗ, лишаются права претендовать на финансовую компенсацию, упоминаемую в предыдущем пункте.

Как было указано в пункте №3 настоящего списка, для мероприятий оборонительного характера могут активно привлекаться беженцы, которые зачисляются в локальные ряды умиротворяющих войск ООН;

___
ОБЩИЙ КОММЕНТАРИЙ К ПЛАНУ

Следование вышеприведённым пунктам и принципам «малого-быстрого» плана может в сжатые сроки создать безопасную нейтральную протяжённость, особую буферную зону, заполненную политическим вакуумом, который поможет быстро потушить разгоревшееся пламя социальной невротизации и без задержек перейти к необходимой фазе реабилитации (так мы «роем траншеи», накрываем пожар «шапками»); способствовать перенаправлению финансовых потоков, что ранее обеспечивали поддержку мёртвых и замкнутых в себе политических сил, в русло нейтрального «нестареющего» международного гражданского процесса (так мы создаём «дренажную» систему).

Таким образом необходимую финансовую помощь будут получать не существующие в отрыве от действительности, сугубо в «чернилах», риторические и бесплотные химеры прошлого, но живые, чувствующие здесь и сейчас люди, которые стали несчастными жертвами общей исторической западни.

«Малый-быстрый» план может создать положительный прецедент, задать его общие контуры, которые дадут жизнь чёткой и непротиворечивой процедуре самоочищения международной политической системы от собственных метаболитов — тех продуктов противоречиво и непоследовательно сигнализирующей жизнедеятельности, что, пагубно накапливаясь внутри, приводят к отравлению единого политического организма, его практической дезориентации и беспомощности.

Представляется очевидным, что подобный механизм будет способен благотворно влиять на ход эволюции международного политического диалога, позволяя ему сохранять конструктивность, устойчивость, необходимый баланс между опытом и новаторством.

Наши страны, наконец, смогут посвятить себя строительству прочного фундамента для прозрачных и ответственных, беспроигрышных экономических отношений. Незыблемая социально-экономическая основа позволит каждой стране в отдельности сосредоточиться не на прошлом и внешнем (произвольном и зыбком), а на настоящем и внутреннем (достоверном и твёрдом). Лучшее будущее и благополучие смогут стать достоянием всех и каждого без исключения.

«Малый-быстрый» план ни в коем случае нельзя считать мерой наказания воюющих стран, всего лишь, испытывающих на себе действие сил общей исторической инерции, которые приобрели критические показатели, нашли выход в конкретной географической локации. Это вынужденная мера экстренной медицинской помощи, которая может оказываться только политическим телам — мера спасения погибающих.

Когда кто-то из нас берётся за оружие, он не иначе чем умоляет о помощи. Однако, не умея строить, он совершает то, чему никогда не нужно учиться – сеет лишь разрушение. Те из нас, что сегодня наполняют свои речи острыми фигурами угроз и проклятий, говорят лишь о том, что им страшно. Ни те, ни другие не знают что делать. И чем глубже это незнание, тем громче крики, взрывы и выстрелы.

Всем нам нужно побеждать. Подлинная и единственная победа не окрасится в цвета какого-то конкретного флага, триумф не будет провозглашён на каком-то конкретном языке, шампанское не будет разлито за закрытыми дверьми какой-то конкретной политической партии. Всё будет проще – всем нам будет дозволено жить и развиваться. Пусть кому-то из нас будет стыдно, очень стыдно – до звёздочек в глазах. Но зато никто не умрёт.

Пусть всем нам будет стыдно и быть может на холсте очередного документа будет засчитано какое-то нелепое, ничего не значащее поражение – счёт 1:0 в чью-то несуществующую пользу. Но в действительности, по другую, куда более широкую и глубокую сторону от терпящей всё бумаги, никто не умрёт. А это уже что-то да значит.

Такова будет достойная плата человека человеку за общие страдания. Таково признание общих ошибок, которое вырастает в их деятельное преодоление и позволяет не ронять человеку и человеку свою честь.

А на стыд человека человек отвечает своим прощением. Прощением, которое из пустого безответственного слова вырастает в социальную технологию и последовательную политическую процедуру.

___
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Дорогие друзья,

Уважаемые,

Владимир Владимирович Путин, Патриарх Кирилл, также известный как Владимир Михайлович Гундяев,

Joseph Robinette Biden, Jr., Elon Reeve Musk,

;;; (Си Дзиньпин),

;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;; (Нарендра Дамодардас Моди), ;;;;; ;;;;;;; (Джагги Васудев, также извсетный как Садхгуру),

Ant;nio Manuel de Oliveira Guterres,

Charles Yves Jean Ghislaine Michel,

И Jorge Mario Bergoglio, также известный как Papa Francesco.

Я понимаю, что у каждого из Вас свои текущие цели — не смею умалять их приоритета и важности. Между тем, настоящее предложение никогда не было бы отправлено, если бы я не чувствовал в Ваших собственных речах и жестах подспудного сожаления с примешанным к нему желанием всё исправить.

Прошу обратить пристальное внимание на то, что у Вас есть шанс стать первым поколением, которое оставило потомкам действительно новый мир, а не иллюзорные риторические грёзы.

Впервые Мир – я пишу это с большой буквы, —  а не войну Вы можете передать по наследству – чего, к сожалению, не делало ещё ни одно из прежних правительств.

Прошу Вас отвергнуть самый тяжкий грех, какой только может совершить человек вообще, и тем более человек государственный – недооценить своё влияние на ход общей истории.

Убеждён, что каждый из Вас давно перерос своё социальное положение и может намного больше, чем того требуют должностные, репутационные или профессиональные обязанности. Уверен, что Вы переросли не только чужие, но и свои собственные ожидания.

Вместе с тем должны были неизбежно вырасти и те масштабы прогнозирования и оценок, что, оставаясь в диапазоне 10-20 лет могут сказаться на Ваших действиях настолько губительно, насколько это возможно. Для такой стремительной истории, как наша, это не более чем миг, и для того, чтобы наши государства не могли оступиться, снова наступая друг другу на пятки, мы должны расширить временные горизонты восприятия общего исторического пути – на месте 10-ти должны возникнуть, по меньшей мере, 100 лет.

Позади каждого из нас застыли чудовищных размеров тени минувших эпох – их контуры значительно превосходят не только вековые, но и тысячелетние хронологические интервалы. Чтобы верно оценивать настоящее, делать выверенные шаги в будущее, мы должны осознавать, что за нашими спинами не 2 000 и даже не 10 000, 100 000 лет, но, по предварительным оценкам, 2 000 000 (два миллиона) лет общей, бурной и необузданной истории. Таковы свидетельства учёных-антропологов, наших неунывающих поэтов памяти, чьё методичное красноречие способно разговорить саму бездыханную древность. В благой пример многим из нас они не боятся замарать свои белые рубашки, касаясь руками того, чего неизменно касаются их языки.

Эти громады пространства-времени замерли и затаили дыхание, но всякий раз, когда мы позволяем себе легкомысленно игнорировать их присутствие, они приходят в непредвиденное движение, всякий раз оказывают слишком сильное и глубокое, непредусмотренное влияние на наше настоящее. Не оттого что они столь могущественны, что их воздействия нельзя преодолеть, но оттого, что мы трагически не учтивы к тому пути, что уже был когда-то нами пройден. Мы кощунственно и предательски забывчивы в отношении тех предков, о которых мы никогда не вспоминали будто их и вовсе не существовало и они ничего не оставили после себя. Та история, которой все мы должны учиться, начинается намного раньше, чем мы когда-либо могли себе это представить.

Таков временной горизонт, который мы должно покорить, если мы хотим мира на Земле.

Прошу Вас, не забывая на какой высоте общего человеческого здания вы находитесь, не смотрите вниз, но только вверх. Позвольте себе, а затем и всем нам добиться большего – увидеть настоящую человеческую смелость, мудрость и то, насколько неумолимо дерзок, решителен и красив может быть человек в бесстрашных прощении и любви.

Довольно петь оды общему несчастью, довольно ограничивать наши отношения ненавистью, завистью и обманом – не друг к другу, но к самим себе. Все мы способны на большее, мы достаточно сильны, чтобы пренебречь сопротивлением и грузом обстоятельств, увидеть новые возможности и совершить правильный выбор.

Завершая данное обращение, я признаю острую символическую необходимость объявления следующих 100 лет – веком гуманизма, покровительства человека над человеком. Десять декад должны помочь нам преодолеть ошибки прошлого, закрепить человека на прямом и ясном пути; стать прочными ступенями, восходя по которым, человек будет возвращать доверие человеку. Трагически разобщенные поколения наконец смогут вернуть себе необходимую преемственность, стать друг для друга той надёжной опорой, которой у всех Нас нет сегодня.

Нам необходим новый Ренессанс, новый рукотворный Рубикон. Почему люди, что писали с помощью перьев, украшали ими свои головные уборы и прически, эти павлины-творцы, влюблённые друг в друга, смогли, а мы нет? Разве мы должны снова наряжаться в нечто пёстрое, чтобы начать видеть суть, понимать ясный ультиматум времени и необходимости?

Я искренне рад предложить всем Вам свою помощь. От лица «Разумной Материи» я смею заявить, что у нас есть всё необходимое для того, чтобы следующие 100 лет, безусловно по самой скромной и меньшей мере, прошли под эгидой созидательного сотворчества человека и человека, преобразующего к лучшему, как самих людей, так и окружающий их мир.

Я искренне рад предложить Вам своё личное участие в деятельном воплощении того плана, которым я так нескромно, без спросу и без приглашения, посмел с Вами поделиться. Считаю, что без этой обрамляющей послание оговорки, всё ранее высказанное более чем нелепо и бессмысленно. «Разумная Материя» готова разделить со всеми Вами любые трудности, какие только могут возникнуть в этом опасном и полном вызовов начинании.

Быть может, «Малый-быстрый» план покажется Вам неубедительным, и Вы решитесь пойти на поводу у ложных требований случая, которые, тем не менее, воплощаются во вполне конкретных и знакомых Вам идеях, лицах и голосах. Что ж, зона комфорта порою склонна превращаться в место нашего захоронения.

В таком случае я буду доволен тем, что мне удалось, снова по меньшей мере, сбить с толку всех Вас, как и тех, кто, будучи не обозначенным в качестве прямого адресата данного послания, всё же, с ним ознакомился. В таком случае мне удалось хотя бы на мгновение отвлечь Вас от безрассудной пальбы друг в друга, и на то же самое мгновение Вы допустили, что Мир действительно возможен и необходим; что воевать, отстаивать что-то с помощью силы, а не понимания, вовсе не обязательно. В таком случае человек и человек выиграют время, достаточное чтобы заглянуть в замочную скважину мирной жизни, которая действительно возможна, если, всего лишь открыть заветную «дверь».

Тогда останется просить всех Вас стрелять только в тех из людей, кому не могут навредить ни пули, ни ракеты.

Мы люди, и мы в любом случае победим. Но отнюдь не друг друга, а свой страх. Мы победим по-настоящему, научившись верить и любить. Тогда для ненависти и мнимых побед просто не останется места. Когда появится больше улыбок, нам захочется видеть. Когда появится больше смеха, нам вдруг захочется слышать. У вся усталость тоже пройдёт, когда не останется всего того, что все мы прежде жутко, и так опрометчиво боялись. Когда мы будем видеть, слышать и внимать, мы внезапно перестанем падать. Вместе с тем пройдёт последняя боль.

Век империй
Великолепно быстротечен,
Человек и человек же…
Скромно бесконечен.

Ваш друг,
Кантов Т.А.

#РазумнаяМатерия #SaveHuman #tmrkant #IntelligentMatter

___
Следите за деятельностью Разумной Материи:
https://intelligentmatter.org
https://vk.com/savehuman
https://tmrkant.livejournal.com
https://vk.com/tmrkant

___
ПРИЛОЖЕНИЯ К ОБРАЩЕНИЮ:

К-МЕМОРАНДУМ ОТ 08.11.23
Анамнестический меморандум содержит диагноз общего политического тела, поставленный с помощью над-конфликтной методологии Разумной Материи.
Текст меморандума: https://intelligentmatter.org/k-memorandum/