Левиафан

  Выйдя из Пролетарского дома офицеров на улицу, во двор, через дворовую арку, Макс с Николаем, не оглядываясь назад, на административное здание, в котором только что лицезрели потрясшее их воображение событие ( можно сказать, даже, чудо) , «забыв» в здании их общую подругу - Катю, пошли через череду деревянных построек — серых, коричневых (депрессивных цветов) домиков с покатыми железными крышами, осунувшихся, покосившихся, сползших набок, производящих впечатление полного запустения и, одновременно, иллюзии присутствия обитателей дома, которыми являлись, однако, явно не люди — бродячие кошки, собаки мелкие грызуны и тому подобные «гнусы» (так во всяком случа казалось обоим нашим путникам).
 Без боли на это запустение взглянуть являлось невозможным простому обывателю — человеку подросткового возраста, как Макс, как Николай, полагавших, что только их и их карта мира являлась единственно верной, что люди проживают непременно там, где прописаны и определенные характеристики их домовладении, свидетельствуют о благосостоянии хозяев этих домов и определенной социальной значимости в обществе.
 Для привыкшего фантазировать Максима, ничем удивительным бы  не являлось, если бы из растительной чащи, окружающей всю эту «древесную нобелиаду», вдруг, неожиданно бы вылез огромных размеров таракан или сколопедра и до смерти бы напугали Максима, именно Максима, поскольку Николай, умея играть на музыкальный инструментах, в том числе на элетрогитаре и барабанах, впитавших в себя «экхотических звуки шаманских бубнов», разных обыденных, обитающих в Центральной части региона тварей, не боялся.
 Николай даже на минуту остановился, попросив своего приятеля его подождать и подошел к зарослям, окружавшим одно из деревянных развалин домов и стал что-то безустанно искать.
 «Что ты ищещеь? » - с интересом спросил Колю стоящий в метрах  10-ти от него Максим ?
 «Красных козявок» - немного погодя, не спонтанно, ответил Николая, пристально, внимательно изучая кусты и развалины дома.