Гномик

(рассказ)
Эта смешная история произошла в Юлиином родном санатории «Огоньке». Почему именно в родном? Там люди в белых халатах подняли её с постели, когда годовалая малышка даже не могла повернуться с боку на бок, научили ползать, передвигаться в «ходилках», а позже пытались поставить на костыли. Нет, в «ходилках»» она не передвигалась, а бегала, ну вот с костылями было намного сложнее.
В тот зимний заезд в их третьем отделении лечилась Мустафина Света. У Светки была «незаметная болезнь», так она ответила Юлиному удивленному родителю, когда тот спросил: «Светка, а ты-то что здесь делаешь?» И действительно, с виду она казалась совершенно здоровым ребенком и даже не прихрамывала на свою больную ногу.
Со Светкой в этом санатории Юля лежала раза три, и каждый раз она была её шефом, вернее нянькой. Она помогала неходячей девочке  одеваться, раздеваться и следила за тем, чтобы её одежда была чистой. Светка почти каждый вечер приносила ей свежее платьице. Она останавливалась в дверях палаты, улыбалась и показывала, какое красивое платье выбрала на завтра. Так дома Юлю одевала мама. Светка длинновяза и худа, ее руки с длинными пальцами и широкими ладонями были очень сильными и всегда придавали Юле спокойную уверенность. Она знала, что Светка её не уронит, не сделает ей больно – она за нею, как за каменной стеной.
Светка была красавицей! Смуглая, черноглазая, свои роскошные смоляные косы она убирала на затылке в аккуратную «корзинку», Большой рот с алыми пухлыми губами оставался полуоткрыт, будто она все время чему-то удивлялась. По вечерам, когда девчонок укладывали в постели и забинтовывали в лангеты, Светка пела жалостливые песни на своем родном татарском языке. Песни понимала только Султанова Лиля и плакала, по ее слезам все и догадывались, что в них рассказывается о чьем-то горе. Когда же Светка переводила свои невыносимо «жестокие романсы» на русский язык,  обливалась слезами вся девичья палата. Ну, какая же она была хвастунья!
Светка им пела про одну несчастную девочку, которая ждала своего отца. Она ждала его так долго и так о нем тосковала, что в двенадцать лет от горя сделалась седой. Светка утверждала, что эту песню, кроме нее, не мог спеть никто. Правда, один раз с этой песней попыталась выступить ее одноклассница, но ничего не получилось. Да, да, она не смогла допеть и первого куплета, просто захлебывалась слезами – уж так она переживала за малолетнюю горемыку. Без Светки и её песни не обходился ни один праздник, ни в школе, ни в деревенском клубе.
Светка жила в деревне  со своей старенькой бабушкой, и верила во всякую нечисть. В вечерние сумерки она рассказывала девчонкам страшные истории про водяных, домовых и леших. Кроме всего прочего двенадцатилетняя ведьма точно знала, где находится Бог. Где, где, на луне! Однажды она поведала  душещипательную историю. Давным-давно жила девочка-сиротка, и как-то раз злая мачеха послала ее за водой. Ночь темная, бедной девочке холодно и страшно. Она подняла глаза к небу, с которого падал  лунный свет, и попросила Бога, чтобы он забрал ее к себе. Бог услышал ее просьбу, и в тот же миг девочка оказалась на луне. Вот с тех пор люди смотрят на луну и видят там не только Бога, но и девочку с коромыслом. Юля столько раз смотрела на луну, пытаясь различить в тёмных пятнах хоть одну человеческую фигурку, но ни Бога, ни девочку с коромыслом так и не увидела. Нет, Юля не думала что Светка все наврала. А может, к ней, как к всё знающей колдунье, луна другим боком поворачивалась?
С вечера, растревоженные Светкиными рассказами, девчонки долго не засыпали. Когда все попытки няни и медсестры оставались без успеха, на них махали рукой, и палата гудела до двенадцати часов ночи. Светка и Оля Грецких были  самые старшие. Закадычные подружки учились уже в четвёртом классе, а остальные кто в первом, кто во втором – вот они над малолетками и коноводили. Девчонки, которые могли самостоятельно ходить, под руководством Светки устраивали вызов домового. Домовой на Светкины заклинания, конечно же, не появлялся, и девчонки решили, что он прятался в стенных шкафах, куда няня складывали постельное бельё, белые халаты ну и тому подобное. Юля очень боялась смотреть на эти шкафы и постоянно отворачивала от них лицо, ведь в лангетах-распорках можно лежать только на спине или на животе, если тебя перевернут. Ох, как Юлю пугали их таинственные дверцы! Ей казалось, что они вот-вот заскрипят, медленно отворятся, и из них выглянет сморщенная волосатая мордочка домового. Да, она была ужасной трусихой!
На этот раз Светка задумала вызвать «черного гномика», но девчонки ее отговорили. Бог его знает, какого зла он может натворить – страшно. Да и если что-нибудь испортит, отвечать придется не ему, а девчонкам, потому что при свете электрической лампы он исчезает. Хитрая бестия вся эта нечисть – удобную позицию выбрала!
По словам Светки, существует два гномика: белый – добрый, и черный – злой. Гномик после Светкиного заклинания должен был выйти из конфеты, как бабочка из кокона, побегать взад вперед по нитке, снова войти в конфету и исчезнуть вместе с ней. Пока гномик бегает, нужно загадать сокровенное желание, мысленно передать это желание гномику, и оно обязательно исполнится. Вот это Юле нравится! Она очень плохо разговаривает, а в нужный момент так волнуется, что не может сказать ни слова, так что это маленькое чудо изобрели специально для таких ворон, как она.
Решив вызвать все-таки доброго гномика, Света с Олей прикрепили конфету к белой нитке, протянули эту нитку между кроватями и крепко привязали ее к кроватным дужкам. Выключили свет. Шум в девичьей и в смежной мальчишеской палате затих – все ждут появления чуда. Вот, наконец, Светка шепчет свое заклинание.
– Гномик, гномик выйди, выйди!
Шепчет раз, второй, третий, и в каждом из ребят от этого таинственного шепота вспыхивает искра страха и любопытства – в Юле только страх. Тихая безобидная девочка панически боится причуд всякой нечисти, будь она добрая или злая.
Проходит одна минута, две, но гномик все не появляется. Юлька немного осмелилась и села на своей постели, пытаясь разглядеть, что же там происходит  Вдруг слышатся мягкие шаги, будто кто-то шлепает по полу босыми ногами. Неужели он вылез из шкафа? Юлька от страха чуть ни вскрикнула, бухнулась на подушку и накрыла лицо одеялом. Нет, это страшное "шлеп-шлеп"в палате у мальчишек! Тут и нитка тренькнула, как натянутая гитарная струна. Светка завопила:
– Ольга, врубай свет! Там сидит кто-то большой, черный и шуршит фантиком!
– Это домовой, домовой он сейчас нас всех передушит! – вторила ей Ольга и дрожащей рукой искала выключатель.
При вспышке яркого электрического света, когда еще невозможно раскрыть глаз, случилось… Наш дурачок Сашка Сулимов сидел на полу под ниткой и с удовольствием жевал конфету. Такого здоровяка нитка бы не выдержала!
– Это ты, олух! – с облегчением и радостью выдохнула Оля
Ребятишки взорвались смехом, а из мальчишеской палаты кто-то крикнул: 
– Эй, домовой, или как тебя там, конфета-то вкусная?
– Хоть ты и нечистая сила, но фантиками сорить нехорошо! – нечайно сострила Светка.
Они еще никогда так не любили этого полоумного мальчишку. В туалет он что ль пошёл, к чему взрослые его очень терпеливо приучали, а тут наткнулся на конфету? Светка еще никогда так не пугалась. Она наконец-то успокоилась и теперь хохотала громче всех.
На шум прибежала медсестра и няня. Они не стали разбираться, в чем тут дело, а разогнали всех по своим кроватям. Светка еще и получила в штык за то, что скакала по полу с забинтованной лангетой на ноге.
Все угомонились. Началась спокойная ночь до утреннего подъема, который, страшно подумать, будет в шесть часов утра.