Охота на зайца

     В 1959 году наша семья жила в поселке Самаркандской геолого-разведочной экспедиции, который располагался  в нескольких километров от аэропорта, вблизи реки Зеравшан.

     Я учился в 8 классе, мне исполнилось 14 лет и папа подарил мне дедовское ружье, старую двустволку шестнадцатого калибра бельгийского производства выпуска 1896 года, года рождения моего деда, Петрова Николая Семеновича, в честь которого меня и назвали. Двустволка была примечательна тем, что была необычайно легкая за счет стволов из тонкой стали и легкого приклада. Ее можно было без усилий держат на вытянутой руке и стрелять, как из пистолета. Единственное неудобство заключалось в том, что ружье было под патрон 65 мм, в то время как стандарт — 70 мм. Поэтому, у  отца всегда была коробка картонных гильз  шестнадцатого калибра, которые я сначала обрезал, а затем снаряжал. Понятно, что пороха и дроби требовалось  меньше, и дальность стрельбы то-же уменьшалась.

     С этого времени отец, который был заядлым охотником, как и его отец, то есть мой дед, стал брать меня на охоту. В те времена в окрестностях еще было много всякой дичи: кабаны, зайцы, лисицы, шакалы, барсуки, дикобразы, а на водной поверхности много разнообразной водоплавающей птицы.

     Отец часто ездил на охоту и приносил домой  все из вышеперечисленного, за исключением шакала. Пару раз приносил домой лисицу и пытался изготовить шкурку, но что-то у него не получалось, несмотря на то, что шкуру он тщательно выделывал, натягивал на  деревянный  треугольник и сушил на ветру; она в конце концов  подванивала, мех был плохой, мама выражала свое недовольство, и папа это занятие бросил. А барсучий жир у нас всегда был в большой банке, и в случае простуды нас, детей, им натирали грудь и спину, а также стопы ног. Здорово помогало, хотя не очень то и приятно.

     В конце декабря, было уже холодно и выпал первый снег, хотя и не очень много, отец собрался на охоту за зайцами, недалеко, в пойме реки  и взял меня с собой. С вечера приготовив нужное количество патронов, рано утром, тепло одевшись и плотно позавтракав, мы отправились в путь.

     Папа решил поохотиться на противоположной стороне реки, там были совсем дикие места, ни жилья, ни людей. Зеравшан, особенно в то время, быстрая горная река, довольно большая по ширине и  местами глубокая, но есть места, где ее по диагонали можно было перейти в резиновых сапогах, где бредя по гальке, где перепрыгивая с камня на камень. Проблема заключалась в том, что было очень холодно, у кромки воды уже был лед, да и сами камни были покрыты тонкой ледяной коркой. Держась друг за друга, мы довольно удачно перешли на противоположную сторону и углубились растущие там тугаи.

     Заячьих следов было не очень много, но время от времени встречались. Мы разделились и продвигались вдоль реки на расстоянии 40 - 50 метров друг от друга, все время стараясь быть в пределах видимости. Пройдя так около километра, мы вышли на открытый участок и увидели зайца, который учуяв нас еще раньше, бежал впереди посередине между нами. Мы выстрелили одновременно, заяц упал замертво. Кто попал, а может оба, разобрать было тяжело, скорее всего отец, но он отдал зайца мне, как первую   мою добычу. У меня была охотничья сумка, куда я с гордостью и запихал добытого зайца.

     В течении еще часа мы видели еще нескольких зайцев, но далековато, я пару раз выстрелил для порядку, но было ясно, что не достал. Потом мы решили, что достаточно, один заяц есть, можно и возвращаться, тем паче, мама нас ждала к обеду.
Надо было снова переходить на противоположную сторону. Вообще то естественно, нужно было идти назад и переходить в том же месте, где уже переходили. Но тут мы расслабились, и нам показалось, что мы нашли другое подходящее место.

     Перейдя несколько мелких протоков, мы остановились перед последним, самым многоводным. Здесь были выходы коренных пород и вода с шумом перетекала через большие валуны, а затем мощным потоком стремительно текла вдоль крутого берега. Отец двигался чуть-чуть впереди и слева, а я за ним справа. Вдруг он поскользнулся, взмахнул пару раз руками и плюхнулся в бурлящий поток, который проносит его мимо меня. Я протянул ему ружье, он инстинктивно схватился за него, но потом сообразил, что не нужно было этого делать,  и отпустил, но было уже поздно. Я, естественно, не удержавшись на скользких валунах, летел вслед за ним. Больно брякнувшись на камни, меня перевернуло несколько раз, и я уже в воде. Уже забыл, что было очень больно, поскольку ледяные тиски холода сжали лицо, голову, шею и вода начала проникать внутрь  телогрейки, свитера, наполнять сапоги. Плывешь, временами уходишь под воду, когда ноги не достают дна, отталкиваясь, всплываешь  на поверхность, отплевываешься, хватаешь ртом воздух, и снова под воду. А вода быстро проникает  во все закоулки тела, и ты  уже как будто горишь в огне.

     Отец оборачивается и кричит: - Бросай зайца, - бросай ружье.

     Ну сумку я, исхитрившись, левой рукой сбросил, тем паче она и так уже болталась у меня на шее, даже умудрился сбросить патронташ, в котором было еще много патронов.  Но бросить  ружье, которое я сжимал, что есть силы в правой руке! Это слишком. Лучше, как барбос Шарик из известного мультфильма, пойду ко дну, но ружье не брошу.

     Руки, ноги ничего не чувствуют, тело горит, единственная мысль,  как бы не захлебнуться. Оттолкнувшись очередной раз ото дна, левой рукой подгребаю к берегу. На самом деле все произошло очень быстро. Через 40 — 50 метров река делала поворот, и нас выкинуло на песчаную  отмель, к которой мы и стремились.

     Отплевавшись от всего, что попало в рот, и немного отдышавшись, мы осмотрели друг - друга, видимых травм не нашли. Отец сказал, что дом недалеко, км 3, сейчас поднимемся на пригорок и увидим его, даже выжимать одежду не будем, не будем терять время, а сразу побежим домой. Кстати, отец тоже отстегнул патронташ, но ружье было при нем.

     И мы побежали. Сначала было очень тяжело. Ноги не слушались, в сапогах хлюпало, уши, нос, кисти рук не ощущались от слова совсем. Ни о чем не думаешь, кроме как об одной мысли: надо бежать. Постепенно отупение прошло, начал ощущать ноги, вернулось дыхание,  все тело стало покалывать, вернулось ощущение холода. Так мы и пробежали по берегу 3 км, практически не останавливаясь, но то ускоряясь, то переходя на медленный бег.

     Прибежали домой, мы жили практически в начале поселка в отдельном коттедже. Мама в ужасе. Быстро скинули всю одежду, растерлись полотенцем, отец  вытащил бутылку водки, налил ее в стакан, насыпал красного перца, перемешал смесь и велел мне выпить. Я, конечно, уже выпивал втихаря с ребятами, но сладкое красное вино, водку пробовал, но она мне не нравилась, - горькая.  Однако я лихо, в три глотка, выпил предложенный  стакан, - теперь горело все изнутри. Отец то-же выпил стакан водки с перцем, а остатки водки вылил на тряпку и вместе с мамой растер меня всего, а потом и еще и себя.

     После этого положили меня в кровать, укрыли несколькими одеялами, и я куда-то провалился. Проснулся на следующее утро, осмотрел себя: синяк на заднице, на коленке, побаливает левое плечо. А так все ничего, вроде здоров.

     Папа то-же отделался парой синяков, других последствий нашего заплыва не было. Это был мой первый охотничий сезон, и первый мой заяц был принесен в жертву богу охоты. Само интересное, что отец, который написал много охотничьих рассказов, в частности, «Случай на охоте», где он то-же тонул на озере в декабре месяце, об этом эпизоде не упомянул, мало того, он о нем никогда и не рассказывал.