Dies irae

    Что занесло её на день рождения к однокурснику, у которого она никогда не была, да и вообще практически не видела его после выпуска? Ехать было далеко: на метро, потом минут 20 на электричке.
   
    В квартире было полно людей. Жена Ромки узнала её, поздоровалась без особой симпатии, все уже усаживались за стол, разговоры были шумные и беспорядочные. И чего приехала?..

    Когда отзвучали тосты и опустели тарелки, Ромка включил магнитофон и сразу пригласил её.  Неловко вроде, но не отказывать же! После него приглашали один за другим, она вообще не присаживалась.
    Публика была полубогемная, судя по отдельным репликам, которые она различала: - У Маши завтра концерт. - Ну, и как Ларе твоя песня? - Витька не пьёт: завтра читает в Доме писателя, ты ж понимаешь!

    Позже она поняла, что Лара – это Долина, что Маша - скрипачка, работает в филармонии, что Витька - довольно известный в Ленинграде поэт-песенник.

    Впрочем, некоторые «выпадали» из поэтически-музыкально-артистического круга: программист (что это такое, в то время почти никто ещё и не знал), физик-теоретик, преподаватель. Лингвист Ромка составлял немецко-русский поэтический словарь в Институте языкознания, а его жена работала библиотекарем в Доме культуры.

    За ней ухаживал физик-теоретик. И, когда она сообразила, что уже поздно, она опоздает на электричку и понеслась по уже сумеречной (белые ночи повернули к исходу) улице к станции, он устремился за ней, задержал какими-то вопросами и вдруг подхватил на руки и почти бегом повернул обратно к Ромкиному дому.

    Электричка свистнула сначала приветственно, потом ещё раз - прощально. Можно было злиться, но… уже поздно, да и как приятно, да и бывают же такие вот парни!.. С рук она, само собой, соскользнула: ещё уронишь! Они были почти одного роста, и он процитировал: "Ты одна со мною вровень. Стань же рядом - брови в брови".
   
    Ну, она не Татьяна Яковлева, он не Маяковский, однако... 

    Однако он влюбился. А она  - нет. Ни сразу, ни потом. Собственно, влюбляются именно сразу – надежды на «потом» напрасны.

    Хотя не только он - она сама надеялась: он был всем хорош и достоин любви, и отношение его к ней было сразу очень серьёзное, и брак светил перспективный...

    Не поборола в себе чего-то более сильного, чем прагматичность и доводы разума.

    А из всех стихов, что он ей начал писать с первого вечера после их встречи, сильней всего её задели последние:

В Писанье, старой Книге веры
Есть слово о любой судьбе:
Какою меряешь ты мерой –
Такой отмерится тебе.

… Был час, и я ответил «Нет»
(и думал, что я прав при этом).
Неумолимой эстафетой
Ко мне вернулся мой ответ.

Наверно, ты права была:
Влеченья нет, и есть преграды.
Но ты непрошеной наградой
Ту эстафету приняла.

Не дай Бог, если ты проверишь
Ту фразу на самой себе:
«Какою мерою ты меришь –
Такой отмерится тебе» … .

    Dies irae. Dies illa... – Придет тот День гнева.. 
    Но разве она виновата? Она ведь была честна.
    Или - нет?..













.