Силен бес сомнений

          В соседнем корпусе, в общежитии, у Женьки была своя компания. Они - альпинисты и скалолазы - обсуждали, где и когда, до начала сезона, провести тренировочные сборы.
          К ним и отправился Женька. Приближалось лето, он ждал путёвку в альплагерь. Ещё осенью была отправлена заявка в ВЦСПС. В институте на путёвку никто не претендовал. А главное, она именная, и это означало, что ему должны предоставить отпуск летом.

          Смеркалось, в лучах заходящего солнца лишённая каких-либо украшений комната сияла молниями как чертог! И сияла она от жемчужного блеска молодых раскрытых ртов, от ярких и зажигательных речей, прерываемых из одного угла, то из другого, то одним, то другим. То были вспышки яростного спора, и мечтаний на крыльях безудержной фантазии, романтики, скользящей и балансирующей на неустойчивых полозьях желаний. Всем хотелось высказаться, и все торопились и перебивали друзей. Ехать ли на Урал (это близко!), или все-таки в Крым (это дорого!). Двое из их компании уже устроились спасателями. Повезло! С апреля по октябрь будут в горах, в перерывах сделают зачётные вершины.
          Короткий стук в дверь прервал обсуждения. Хором крикнули: «Антрэ!». И Жека не поверил своим глазам. В комнату вошла его «спутница» по утреннему автобусу. У нее тоже удивленно вскинулись брови.
          Она стояла в проеме двери, изучающе разглядывала мужчин. По-всему, из присутствующих ей были знакомы не только Женя и хозяин комнаты.
          -Можно к вам? – Женьке её большие глаза показались ярче обычного. В них не было привычного вопроса и недоумения, к которому он привык раньше. Они улыбались! Своим голосом и взором она оживила увядший хор спорщиков.
          -Заходи, Татьяна! Здесь все свои. Вот знакомься – это Жека, Евгений, - поправился Юрка под укоряющим взглядом друга, - ты вовремя. Мы обсуждаем подготовку к летнему сезону. Серёга уже съездил в Москву, и привёз списки кому в этом году пришлют путёвки. Ты едешь на вторую смену. Я и Женька тоже.
          Женька молча сглотнул, не отвечая на приветствие вошедшей. Изнутри у него поднималась мягкая лирическая мелодия. В ней, в конце каждой фразы, прорывались холодные, как слёзы на морозе, предостерегающие акценты, в паузах между ударами сердца откуда-то издалека сурово гукал геликон. В смущении он не понимал, как ему вести себя  после злополучного  «Дня химика» и путаного объяснения утром той далёкой субботы.
          Татьяна тоже застыла в задумчивой неге, и, словн,  и не торопилась входить. Тёмные глаза Сашки скользнули по их лицам: «Похоже, она произвела на Жеку впечатление. Забавно. Любить такую - это счастье, -  с завистью подумал он. - Интересно, что у них выйдет?».
          А Женька смотрел на девушку, как будто в проеме коридорного сумрака стояло что-то необычное, неожиданное и очень светлое. Он был откровенно поражён, его губы беззвучно шевелились, то растягивались, то складывались трубочкой, словно пересохли и он хочет, но не может свистнуть. Так в довоенном кино мелкие воришки смотрят на неприступного судью, ожидая сурового приговора.
          Какое-то время он все ещё продолжал сидеть, опёршись руками на стол, внезапно резко вскочил, чуть не опрокинув стул. Татьяна склонила голову на бок, ещё раз обвела присутствующих глазами и села на стул рядом. У Сашки удивленно взлетели брови.
          - Я уже вкратце излагал наш план, - продолжил Сашенцио, обращаясь к ней. - Еще в прошлом году мы изучали подходы ко Второй Западной, по ребру, что правее южного контрфорса.
          Он помолчал, и уже, обращаясь к Женьке, добавил:
          -Татьяна предложила свой путь обхода «мокрых скал» в южном кулуаре. Она по  отчетам нашла этот вариант. Отличный способ расколоть эту стену. И я полагаю, эта схема сработает.
          -Но, это же был мой план! - очнулся, наконец, Жека. – Как, каким образом чужая идея, без обсуждения, вдруг враз стала нашей? Не она, не ты – я носился с этим год, лелеял, мучался, развивал. Я хочу знать, чем он хуже? - Сжатый кулак и отогнутый в сторону гостьи и вниз большой палец означал непримиримость. Этим жестом он её приговаривал, как римлянин гладиатора, не давая шансов на милость. - Кто она и как попала к нам?
          - Никого не касается, кто я, - отрезала Татьяна. - Я поспрашивала кое-кого, и мне сказали, что у вас есть самый лучший скалолаз. Сказали также, что он смелый парень и толковый организатор.
          О каком скалолазе Женьке не нужно было пояснять. Он был бессменным призером на республиканских соревнованиях. Ему было всё же не по себе, он перестал хмуриться, но в душе прямо-таки расцвел от такого комплимента. В унисон мыслям снова зазвучала та же нежная мелодия, пробуждающая надежду. И те же предостерегающие фразы заставляли сдерживать дыхание. Он еще напряжённее посмотрел на Татьяну.
          - Сказали? Кто это сказал? – быстро спросил Женька. Он был крайне удивлён. И теперь жаждал милости.
          - Не важно. Не будем зря тратить время, - недовольно повела плечами девушка, уставившись на Жеку. - Я навела справки, потому что хотела знать наверняка, что делаю правильный выбор. Да только, видно... Если я ошиблась, то попытаю счастья в другом месте.
          Женька пристально посмотрел на нее. Теперь он вспомнил, что видел ее, в другом обличье, мельком, в прошлом году, в составе двух двоек на коротком плече под пиком Шагенцукова. Тогда её команда заняла лучшее место для ночёвки. И никто не осмелился спорить, и не потому, что это была чисто женская команда! Само по себе это вызывало уважение, даже некую оторопь. Главное была их решительность. Вот «тётки»! Так про себя, их обозвали раздражённые парни. Но спорить не стали. Опыт был, и он подсказывал, что это безнадёжно – всё равно проиграют. Не воевать же с ними! Теперь он понял, чем она его привлекла – неприступность.  Но сдаваться не хотел.
          -Но, это совсем не просто идти по трассе с шестёрочными элементами! Это ты придумала? Давай-ка расскажи подробно, что ты будешь делать.
          Она скептически покачала головой. Но вместо неё в разговор вступил Александр:
          -Тут не рассказывать надо. Вот фотографии, вот схема. Ты предложил маршрут по хорошим монолитным скалам с достаточным количеством мест для страховки. И сложность лазания не выше «четвертой». А в её варианте есть участки более сложные. Зато – это первопрохождение! Ключевых - два. Вот здесь и здесь. Первый представляет собой восьмиметровую стенку без возможности организовать надежную страховку. Но широкий камин в конце - это наиболее опасное место. Срыв до выхода в камин, скорее всего, приведёт к травмам! Второй - по неприятному мокрому внутреннему углу и отколу около пяти метров. Надеюсь, во второй половине июля они высохнут. Иначе…
          Жека на секунду задумался.
          Идти по заснеженным и обледенелым и, главное, разрушенным скалам с «живыми» камнями, с нависающими на монолитных плитах ледовыми языками, очень рискованно. Женька уже забыл невольную обиду. Он живо представил себе, как под солнечными лучами из натечного льда вытаивают и падают крупные каменные обломки.
          -Тут могут быть два варианта: потребуются шлямбурные крючья, либо нужно уходить вправо и вверх по полке с оледенением. Что тоже не подарок.
          Девушка внимательно посмотрела на говорящего, она не согласилась, но и не отвергла его рассуждения.
          - Речь идет о двух плитах с уклоном до семидесяти градусов, - голос её звучал холодно. - Если они непреодолимы – вся затея не имеет смысла..
          - Дело серьёзное, - согласился Юрка, - и мы должны правильно оценить маршрут до его начала. Никто не готов ценою жизни достичь того же, что можно сделать эффектно, технично и с блеском высочайшим. Если не по силам, то лучше не начинать.
          Женька всё внимательнее продолжал изучать девушку. Он уже сейчас понял, что на маршруте с ней спорить будет невозможно. Но и подчиниться он не сможет! "Такая шутить не станет, - сомнения все больше одолевали его. Она из тех, кто твёрд, как ночной лёд. Такая не остановится, готова рискнуть сама и напарником по связке. Она готова пойти «соло», если тот попытается остановить её. Хорошо, если напарник поймёт это по её глазам. Если поймёт, то сумеет растопить этот лед и пойдёт первым. Будь я на его месте, я бы так и поступил!"
          Девушка нахмурилась, не скрывая своего раздражения.
          - Не начинать? - спросила она иронически. - Ты хочешь сказать, что твоему протеже это не по силам?
          Татьяна взглянула на Юрку, потом взгляд ее серо-зеленых глаз скользнул по лицу Женьки и остановился на Сашке.
          -А ты говорил, что у тебя сильные парни!
          -Говорил, - усмехнулся Сашка. - Это не первый наш совместный проект. Но впервые такой рискованный.
          -Да, дело непростое, - голос ее звучал резко и напряженно. - Я поверила тебе, иначе бы не стала с вами связываться.
          Татьяна отодвинула стул и встала. Ее взор стал ещё холоднее.
          -Я ошиблась. Забудьте обо мне. Не собираюсь тратить время на слабаков. - Она резко повернулась на каблуках и направилась к двери.
          Трое мужчин застыли от удивления. Презрительная нотка в голосе девушки разозлила их. Юрка, славившийся своей ироничностью в отношениях с женщинами, отпарировал:
          -Постой! Не слишком ли ты горячишься?
          Сашка догнал её и схватил за руку:
          -Ну-ну, остынь! - сказал он. – У нас сильная, схоженная группа. Ты просто должны привыкнуть к нам. Юрчик - самый умный и расчетливый среди нас. Женькиной скальной технике позавидует любой алтайский архар. Так что успокойся. Может, я поторопился, не обсудил с ними детали, да, и про тебя им ничего не рассказал. Или тебе они не понравились?
          - Понравились? Как эти дети рассчитывает добиться успеха и ничем не жертвовать? Чтобы стать классным альпинистом, на это нужно жизнь положить! Стать мастером и не рисковать? - грубо спросила она, глядя на них. – Когда речь идет о таких вершинах, мне наплевать на то, что случится со мной или с кем угодно.
           Она взглянула в упор на Женьку:
           -Ты, что, боишься или сомневаешься? Боишься рискнуть даже ради первопрохождения?
          Женька выдержал ее пристальный взгляд. Высокомерного презрения он снести не мог. Но и принять вызов, таящий в себе смертельный риск, и с кем? С ней?
           - Я ни минуты не сомневаюсь, а у тебя ничего не выйдет, - сказал он мрачно. – Чтобы стать мастером спорта недостаточно первопрохождения. Я знаю, работал инструктором, видел таких скороспелок. Один раз до выхода на маршрут. И второй, когда спускал с горы то, что удавалось найти. И у меня нет желания дополнять мартиролог.
           Женька был не на шутку разозлён, поднялся на ноги, пошёл к двери, на полпути остановился. Медленно обогнул стол и подошёл к девушке с другой стороны, но она даже не повернулась к нему.
          Остальные тревожно наблюдали за ними.
          Юрка напрягся. Он знал необузданный характер Женьки, нахмурился. Сашка спокойно улыбался.
          Женька стоял в нерешительности. Только что появившееся надежда ускользала из его рук. И опять по его же вине! Казалось, он готов был ударить ее. Татьяна тоже это почувствовала. И Женька отступил. Он что-то пробормотал себе под нос и направился к двери.
           -Жека! – вернул его Сашка. – Вернись!
           Женька замер, потом медленно вернулся к столу и сел. Его глаза были раскрыты, но он не видел никого. Иные, совсем посторонние мысли полнили его. «Эх, была, не была! - приплясывая от ужаса, внутри него застонал бесенок. - «Закладываться» не в моих правилах. Но кто не вистует – не пьёт шампанского! И пусть это будет не совсем по моему плану. Главное - она мне нравится».
          Что-то уже зацепилось, ухватило за руки, и не было ни силы, ни желания бороться с охватившим его наваждением. Он должен согласиться на самый рисковый вариант восхождения! Но в связке только с ней, с Татьяной!
          Женька был в замешательстве - одной своей заявкой она победила его! И покорила! Он пристально осматривал комнату, сидящих в ней самых близких ему друзей. И ее!
          Как только цель прояснилась, ему тут же чётким и понятным стал весь план восхождения. Вдвоём, одной связкой пройти, не отпуская её ни на миг, и если ему удастся, то, обязательно держась за руки, подняться на вершину. Их вершину! Никогда раньше не сияла такой простотой цель его жизни!
          Теперь, в своих мечтаниях Женька достиг уже той высоты, что предстояла пока лишь как план в руках его друзей. Теперь он знал к чему стремиться, мир обретал строгие черты, туман опал и внутренняя тревога, жар сомнений теперь нимало не томил его всегда беспокойную душу. Женька, конечно, даже не пытался объяснить себе то состояние, которое его объяло. И некому было объяснять свое поведение, для всех он был, как всегда избыточно порывист и не мотивировано эмоционален.
          На самом деле, Женька не хотел, да, и не смог бы никому объяснить и тем более оправдать свои помыслы и устремления. Сначала дело, а отчёт потом. А лучше – никогда! Таково свидетельство молодости, когда сердцу не прикажешь, не навяжешь и не подчинишь сложившемуся обычаю и общепризнанному закону. Всегда делать то, что хочется сегодня, не мысля, не обсчитывая отдаленные последствия.
          Именно таков Жека был в жизни. Наука была готова поднять руки и сдаться. Но для того до́лжно много дней и даже лет испытывать одно и тоже, добиваться совпадения и воспроизведения, повторения научного эксперимента. А если мысленный эксперимент содержит в себе нечто, что объясняет, но никак не может быть ухвачено и положено на ладонь как очевидность?
          Но его жизнь и наука вращались в разных плоскостях. Лишь изредка пересекаясь по одной линии. И удержаться на это границе для Женьки было немыслимо, почти невозможно!
          Да, он полагал, что для получения веществ особой чистоты мешает наличие примесных кластеров. Они, эти кластеры, никак не выявляются известными методами анализа. Они нейтральны. Но только до тех пор, пока их не коснулись сравнимые с ними тонкие и нежные, простым глазом невидимые, высокоэнергетичные потоки достойных усилий. И тогда трепет пронзит всё тело и на внешнюю сторону, наружу, вырвется сила или слабость. Смотря потому, что главное в этом теле доминирует подспудно!
          И он в очередной раз, перепрыгивая через ступени, бежал в подвал, к своему ускорителю, где уже призывно пели насосы, светился во вакууме изумительно-сиреневый поток ионов, такой слабый, но такой влекущий к себе! И его заряженные пучки проникали вглубь, и разбивали ненавистные и столь дорогие его сердцу кластеры. Мысленно всегда и на работе, и дома, в автобусе, среди друзей его томил и сжигал внутренний жар сомнений и надежд, предметы, как известно, на самом деле, совершенно ничтожные, и потому тревожные. Истинное отдохновение он искал в горах, в рискованных восхождениях, в нарушении писанных кровью правил.
          Такие как он всегда идут с открытыми глазами, и не берут в расчет никого, кто, цепляясь за край одежды, дёргает и требует ответа. Цель, на самом деле, может быть, второстепенна, но не для него! Его томил и тревожил жар иных стремлений, другими не всегда понятый, а для него возвышенный и полный вдохновения. Почему? Стройность его мира смутно просматривалась чужими глазами сквозь толстые увеличительные линзы обычно принятых, добропорядочных опасений за жизнь и здоровье.
          А ощущения опасности пускай горят синим пламенем. И адское пламя не вечно! Прочь сомнения, что еще недавно охватывали его. Осталось лишь желание схватить её за плечи, обнять, остановить и спасти, держать и страховать на самых сложных участках жизненного рельефа. Его любовь выдержит это!
          Неистребимый бес сомнения и сам, вероятно, был изумлён и обрадован таким поворотом событий.
          Наконец, его лицо расплывается в озорной улыбке. Прочь сомнения! Сейчас ему необходимо догнать, остановить и удержать, увидеть ее влекущий взгляд. Пока не поздно!
          И ошеломлённый Женька обнаружил, что тревоги и сомнения ничуть не повреждены им, не разрушились под её обаянием.