И вот уже мёртвый лежал он в гробу…
Тяжёлые никли знамёна…
И били куранты, и люди стояли,
и прятался страх в их глазах,
когда отделился от скорбного гроба
и встал в изголовье наклонно
столп чёрного, чёрного, чёрного света….
И трубка дымилась в усах.
Но вот уже время, как Янус двуликий,
открылось другой стороною…
И лик его верный предстал пред народом….
И гордость победы в глазах...
Но призраком чёрным над смехом, над горем
повис над шумящей толпою
столп чёрного, чёрного, чёрного света….
И трубка дымилась в усах.
Помню когда умер Сталин. Утром мать меня собирала в детсад, в бараке жили в Черёмушках, там сейчас метро Профсоюзная. И чёрный этот репродуктор на стене, прямо над кроватью нашей с матерью. Отца не было. Я дитя непорочного зачатья был. После войны мужья в дефиците были. И вот стоит мать, меня в руках держит, и голос оттуда. Не помню я чего там он говорил. Мать заплакала. Она всю войну в батарее зенитной отслужила. И услышал я тогда эти слова, которые потом сопровождали меня пол жизни: "Что же теперь будет". Всё дорогу до детсада бубнила. И помню я, как выходили из барака. Страха не было, скорее опаска за судьбу. Шептались все...
Наша семья Сталина не любила, но уважала. Ленин, да. Чуть не Христос. Такую Державу создать...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.